Слезы льются дождем и падают в реку Ватари, что ведет в мир иной. Может быть, река разольется — и придется вернуться милой?.. — Санги Такамура (802-852)
Naruto Shippuden OST Original Soundtrack 13 — Loneliness
История Денки Каминари берёт своё начало в конце периода Камакура, когда самураи имели большую власть и когда войн было так много, что в воздухе постоянно витал запах гари, а оглушительные крики людей и звон лезвий катан отдалённо слышались вдали, у самого горизонта. Денки особо не пришлось выбирать свою судьбу, ведь когда глава семьи — самурай, и ты рождаешься в ней первым сыном, то автоматически становишься будущим воином, который продолжит род и будет служить наследнику даймё твоего отца. Мальчишка Денки впитывал, как губка, воинский дух семьи, постоянно слушал легенды и вечное: «Борись, раз уродился мужчиной!». Из него выбивали мужество, отвагу, выносливость и терпение. Несмотря на то, что его окружали чрезмерной заботой и любовью, как старшего сына, ведь в семье самурая рождение мальчика — это самый настоящий праздник, Денки не мог назвать своё детство счастливым. Он рос вдали ото всех, так как всё время был занят обучением, у него не было друзей среди сверстников, поэтому приходилось общаться со взрослыми, но когда тебе восемь лет они все кажутся такими занудами, что хочется спать, когда общаешься с ними. Наверное, поэтому Денки предпочитал общаться только со своей сестрой, которая была младше него на два года. Они хоть и были слишком разными из-за того, что та была кроткой и наивной, но она хотя бы любила играть в салки, бегая по каменному саду их имения. А когда ей было тринадцать, она играла для своего старшего на биве самые разные мелодии с лёгкой улыбкой на лице, пока тот лежал на деревянном полу, отдыхая после тяжёлых тренировок. Так и начала — Денки всё ещё не уверен, когда именно появилась эта «поворотная точка» жизни, когда ты меняешься и становишься белой вороной среди всех вокруг — зарождаться в нём чрезмерная любовь к девушкам. И это не та любовь, которая граничит с желанием владеть чужим телом и считать, что твоя любимая принадлежит тебе и только тебе. Нет, у Денки любовь была другая. Она проявлялась в немом восхищении, когда он видел танцующих юных дев в красивом кимоно; проявлялась в страхе прикоснуться, потому что эта красота могла испортиться из-за его грубых, покрытых мозолями рук; проявлялась в уважении к женщинам и их решениям. В отличии от своего отца юноша всегда прислушивался к матери и сестре и всегда учитывал их мнение, когда ему нужно было что-то решить. Он никогда не позволял себе поднимать руку и считать их украшением, как считали все мужчины, живущие в поместье его семьи: от слуг до советников отца, даже даймё, которому он служил, считал, что девушки — это красивое кимоно для мужчины. Когда он сказал это во время своей конной прогулки отцу Денки (парень шёл позади них и слушал разговор, смотря на каменистую дорожку), то юноша сразу же подумал: «Как же омерзительно. Женщина помогла тебе появиться на свет. Женщина родила тебе здоровых и сильных сыновей, которые смогут продолжить твоё дело. Женщина полюбила такого урода, как ты, чьё тело полностью покрыто чужой, несмываемой кровью. А ты в итоге сравниваешь их с красивым кимоно? Как же низок может быть человек, с таким высоким и благородным статусом!» — но свои мысли Денки предпочёл не озвучивать, он даже специально прикусил кончик языка, чтобы не взболтнуть лишнего. Зато со своим отцом он спорил постоянно. Их отношения особенно обострились, когда младшую сестру сделали невестой какого-то старого самурая, имени которого Денки никогда не слышал. Его дорогая сестрица не хотела идти за него замуж, повторяя, словно в бреду, что так он её погубит, но отец ничего и слышать не желал. Когда их спор дошёл до своего апогея, мужчина поднял руку, чтобы дать пощёчину своей непослушной дочери, но Денки вовремя поймал остановил его. — Не лезь не в своё дело! — восклицает мужчина, чуть ли не рыча на сына. Денки быстро кивает своей сестре в сторону выхода из отцовской комнаты, и та быстро уходит. — Куда пошла?! Чертовка! — Пусть идёт! — восклицает парень и закрывает собой проход, чтобы сестра успела вовремя убежать. — Никуда она не пойдёт! Ишь чего вздумала, замуж она не хочет! Никто её, видите ли, не спрашивал! — продолжал возмущаться отец, яростно размахивая руками по воздуху. — Я здесь решаю, за кого она выйдет замуж и кого она родит! — Ничего ты не решаешь! — начинает спорить с мужчиной Денки. — Ей всего четырнадцать лет, а ты выдаёшь её за какого-то старика? Ты совсем с ума сошёл?! Она мечтает о семье с любимым мужчиной, а ты с помощью неё улучшаешь отношения с другими самураями? — он почти кричит на своего отца, за что получает грубую пощёчину, и резко замолкает, опуская взгляд вниз. Место удара пульсирует и горит огнём. Наверняка останется синяк. — Вот появится у тебя дочь, делай с ней всё, что хочешь, — отец грубо хватает его за челюсть и прямо в лицо выплёвывает: — А меня учить не смей! — Я не буду со своей дочерью делать всё, что захочу, — с ненавистью в голосе отвечает ему Денки. — Она будет вольна решать, чего хочет от жизни, которую я не посмею рушить. После этого разговора отец с Денки не разговаривал. Он не обращался к нему, не брал с собой по делам, полностью игнорировал существование. — Это я всё виновата! — плачет младшая сестра. Они с Денки сидели на скамье в их саду. — Отец теперь тебя сыном не считает. Не нужно было меня защищать! — Эй, — окликнул он свою сестру. Та повернула свою голову в его сторону, и Денки мягко обхватил её лицо своими ладонями, большими пальцами стирая дорожки, оставшиеся от слёз. — Всё будет хорошо. Не очень-то и хотелось, чтобы тиран признавал меня своим сыном, — он тепло улыбнулся девушке. — И не плачь, пожалуйста, это разбивает мне сердце. Свадьба сестры состоялась в самом конце лета, когда чуть пожелтевшие листья уже падали на землю. Сердце Денки кровью обливалось, когда он смотрел, как его сестра молодая и красивая, словно только распустившийся бутон цветка, медленно начинала увядать, с каждым шагом направляясь в сторону будущего мужа. У самурая этого волосы были седыми, кожа — обвисшей и покрытой коричневатыми пятнами, а взгляд — жадным и властным. Он ухмылялся, смотря на свою жену. — Денки, я тоже не выбирала свою судьбу, — пыталась утешить его мать. Она положила свою руку на его спину и чуть похлопала. — Мама, отец хотя бы был молод, и тебя не использовали, как способ улучшить отношения с другой семьёй, — холодно ответил ей Денки. Но юноша не прекратил общение с младшей сестрой. Они постоянно переписывались, и девушка рассказывала ему о том, как в её новом доме темно и холодно без яркого лучика в виде старшего брата и его утешительной улыбки. У Денки сердце разбивалось вдребезги каждый раз, когда он читал её письма, представляя в голове её мягкий голос. Каждое письмо он хранил в тайнике, находящийся в полу дома. Отец не должен был знать о том, что Денки поддерживает связь с младшей сестрой, потому что «она покинула наш дом и теперь будет идти без нас». А их мать узнавала обо всём через сына, который пересказывал слова сестры. Так они и жили около двух лет, пока не пришла страшная весть о том, что она умерла от болезни. Как оказалось, всё это время девушка болела и не рассказывала об этом семье, боясь побеспокоить. Но Денки не верил в это. К счастью, вместе с его сестрой уехала в новый дом и верная служанка их семьи, которая всё это время пыталась выходить юную госпожу. Она рассказала о том, что отправляла огромное количество писем их отцу, но тот ничего им не отвечал и помощи они так и не получили. Ещё служанка рассказала, что его младшая сестра не могла забеременеть от своего мужа, поэтому он отправил её жить в отдельную маленькую комнату, которая не отапливалась даже зимой. Так она и заболела, а после скончалась во сне. Денки был рад хотя бы тому, что она не страдала и ушла мирно, но обида и ненависть к отцу были ужасно сильны, поэтому он даже не хотел с ним говорить. — Ты её погубил, — тихо сказал однажды юноша на похоронах сестры. — Она умерла, потому что была слишком слаба, — ответил ему отец, — даже ребёнка не смогла вынести. — А тебе не приходило в голову, что проблема могла быть не в ней, а в том, кто стал её мужем, а? — Имей уважение. — Я не буду уважать убийц своей сестры. После этого Денки больше не представлялся фамилией своей семьи, а их знаменитые золотые волосы начал перекрашивать в чёрный цвет, который был у его матери, чтобы всем своим телом показать, что он отказался от отца. Юноша мог бы уйти, но мать оставлять не хотел, да и быть живой совестью старика не такая уж плохая роль. Да, он каждый день получал пощёчины, иногда был избит до поломанных костей, не получал должных еды, лечения и уважения, но духом юноша был слишком силён, чтобы позволить себе сломаться и прогнуться под отца. И в таком гордом одиночестве, временами общаясь с матерью, Денки дожил до девятнадцати лет, а потом больше не старел, но сейчас мы немного забегаем вперёд. История демона Денки Каминари берёт своё начало в холодном октябре, среди тёмно-оранжевой, едва ли не коричневой, листвы и почти голых деревьев. Лужи, оставленные дождём, каждую ночь становились льдом, а на утро таяли в солнечных лучах. Денки помнит свои последние дни человеческой жизни в виде грязи, слякоти, шмыганья носом и ещё в виде войны между кланами, после которой дым ещё долго держал в своих лапах деревню, которой владела его семья. В один день на их дом напал вражеский клан — Денки так и не узнал фамилии убийц его семьи, — юный самурай был вместе с матерью и помог ей сбежать. Он посадил её на лошадь и отправил на территорию другого клана, где ей бы помогли, а сам остался в доме, чтобы задержать врагов и дать женщине время сбежать. Денки побежал в сторону комнаты отца, по пути морща нос от тошнотворного запаха крови. — Отец! — с резким стуком открывает он дверь в рабочий кабинет отца и видит там его труп, разрубленный наполовину и двоих неизвестных ему людей, чья кожа была серой, точно пасмурное небо, а глаза их цвета нечеловеческого, один из которых был с каким-то иероглифом, который Денки никак не смог разглядеть. — Какой милашка! — восклицает женщина, быстро хлопая в ладоши. — Думаю, он будет очень хорошим! — Вы кто такие?! — громко спрашивает Денки. Девушка начинает подходить ближе, отчего внутри юноши всё трясётся, руки его дрожат и немеют, но он продолжает стойко стоять и ожидать нападение со стороны врага. — Смотрите, как хорошо стоит! Если бы не было слышно его сердцебиение, то я бы подумала, что он бесстрашный! — девушка улыбается Денки, обнажая свои белоснежные зубы. Юный самурай замечает клыки, отчего ком застревает в горле. — Он точно нам нужен! — Согласен, — говорит мужчина, стоящий позади. — Господин, Вам точно понравится. — Руки лишними не бывают, — слышит позади себя у самого уха Денки. Парень хотел обернуться и напасть, но его очень быстро успели прижать к стене, сжимая шею с такой силой, что он не мог расслабить чужую руку и отдёрнуть её от себя. Жуткие алые глаза смотрели на него алым пламенем. — Будет немного больно, зато потом будет очень хорошо, — с ухмылкой отвечает ему неизвестный, он кусает свою ладонь и прижимает её к губам парня, отчего тот чувствует горький привкус железа на языке. После этого случая демон по имени Денки Каминари никогда не видел своего создателя и даже не слышал о нём. Однако, эти жуткие глаза отпечатались в его памяти, словно клеймо на коже.;
Обуздать голод было ужасно сложно, как и охотничьи инстинкты. Но ещё сложнее было жить ночью и избегать солнечного света. Демон долго искал, куда ему податься, потому что понял, что если будет жить с демонами, то сойдёт с ума, а если жить с людьми в деревне, то все будут считать подозрительным то, что он не выходит днём. Так и наступил период Эдо. В один день ему пришла идея жить на улице красных фонарей среди красивых женщин и пьяных, озабоченных мужчин. Жить среди потерянных людей — отвергнутых своими семьями, пытающихся найти утешение в плотских утехах — было идеальным местом для такого, как он. За год Денки добился высокого статуса и стал владеть большим публичным домом. Денег у него было много, но так как он всегда предпочитал жить скромно, то весь свой заработок обычно тратил на жительниц публичного дома. Он дарил им новые одеяния, баловал вкусностями и украшениями, а ещё просто давал зарплату выше, чем остальные хозяева своим служащим. Так и пошла молва по всей улице, что «благородный господин с золотыми волосами является владельцем большого «красного» дома в самом конце улицы». Да и заведение Денки было крайне популярным, потому что за девушками должным образом ухаживали, оттого они всегда были красивы и приветливы. Обычно они все короткие, даже в каком-то смысле холодные, но в домах Денки все сияли лучами солнца. Конечно, были те, кто уходил по собственной воле (демон никогда никого не держал, а наоборот, старался всеми силами помочь девушкам уйти из публичного дома, помогая деньгами и связями), но были и случаи, когда жительницы убивали себя с помощью верёвки или прыгая с обрыва. Тогда сердце демона вспоминало человечность, которую пыталась заглушить вся его тёмная сущность, и разбивалось. Каждый раз, когда он слышал о том, что ещё одна девушка покончила с собой, в ушах отдавался эхом звук разбитого стекла. Но однажды тёмной ночью, когда луна была полной и сияла на небе так ярко, что аж слепило глаза, он нашёл свою родственную душу — демона, который понимал всю его боль с полуслова и смог разделить тяжесть ноши жизни в виде адского существа вместе с ним. — Господин Каминари! Господи Каминари! — одна из служащих публичного дома с криком врывается в кабинет Денки. На её лице смешаны ужас и страх, отчего демон хмурит брови. — Что такое? — чуть обеспокоенно спрашивает он. Денки тогда подумал, что очередной мужлан позволил себе лишнего и стал буйствовать, но следующее, что он услышал, повергло в шок: — Там на заднем дворе какой-то мужчина в крови! Мы не подходили, нам всем страшно! Денки быстро встал и пошёл в сторону заднего двора публичного дома, в котором находился. Он увидел толпу девушек, собравшихся у окон, ведущих в сад. Запах крови сразу же врезался ему в нос, но тот прикусил язык до пронзающей боли и чуть не прокусил его, чтобы сдержаться и не обратиться в чудовище на глазах у всех. — Идите все по комнатам! Скажите гостям, что сегодня мы закрыты, а те, кто уже есть, пусть поскорее уходят! Если будут вопросы, то могут прийти ко мне! — быстро отдаёт приказ демон. — Всё же будет хорошо, господин Каминари? — одна из девушек мягко касается края харори Денки. Тот тепло накрывает её руку своей со словами: — Всё будет хорошо. Иди к себе. Девушка быстро кивнула и убежала в свою комнату вместе с остальными. — Господин, следует позвать военных, — знакомый голос одной из старых служанок этого дома доносится до Денки, но тот отрезает: — Если это труп, то позовём, но если живой, то помощи дадим. Стойте здесь. Денки быстро вышел в сад и стремительно пошёл к лежащему телу. Когда он дошёл, резкий запах серы, смешанный с кровью, врезался ему в нос. Демон. Перед ним был демон, лежавший лицом в землю. У него были алые кудрявые волосы, серая, словно мёртвая плоть, кожа и ещё его раны постепенно затягивались, но не так быстро, как могли бы. Видимо, на него напал охотник, и он пытался сбежать. Денки перевернул тело незнакомца и увидел, что у него на лбу чёрные рога. — Эй, живой? — зовёт незнакомца демон. Не получив ответа, Денки решается коснуться чужой груди и, когда чувствует под ладонью еле заметный пульс, сразу же отдаёт приказ: — Приготовьте горячей воды с лимоном и принесите в мои покои. Он живой! Женщины быстро убежали выполнять приказ и, пока никого не было рядом, Денки быстро поднял на руки красноволосого демона и отнёс в свои покои. Мысленно он молился Богу — прекрасно понимая, что тот его не слушает от слова «совсем», — чтобы выбор, сделанный им, не оказался неправильным. Он положил демона на татами и накрыл тряпкой его лоб, чтобы никто не заметил рога. Когда ему принесли воду, Денки приказал, чтобы девушек накормили и дали сладостей в качестве извинений за беспокойство. А потом всю ночь он оттирал кровь и грязь с чужого тела, надеясь, что неизвестный очнётся и расскажет свою историю. Особенно интересно Денки было узнать про раны, потому что выглядело так, словно на него действительно напал истребитель. И, если это окажется правдой, то он может заявиться сюда и напасть на него. Конечно, Денки не будет сложно защититься, навыки, подаренные отцом, помогут, да и выглядит он, как человек, так как не питается человеческим мясом, даже кровь не пьёт, так что его обращение в иную форму проходит очень медленно и уже чуть больше двухсот лет. Но демон, который лежал на его татами, казался старше. Запах у него был другим. Юные демоны обычно еле пахнут серой, а вот постарше, познавшие вкус крови, имеют сильный запах. Кто же он такой? Денки пришлось ждать около полугода прежде, чем его гость открыл глаза. Служанкам и жительницам дома он сказал, что незнакомец уже давно ушёл, скрывая его в своих покоях. Никто не смел заходить в них, так как демон ещё давно запретил это делать, поэтому он не волновался, что рогатого смогут увидеть. И одним ясным днём — настолько ясным, что Денки пришлось закрыть окно с помощью деревянных дверец; обычно он держит окно открытым, просто находится в тени и выглядывает, не задевая солнечных лучей, чтобы посмотреть, что делают девушки снаружи, — красноволосый очнулся и первыми его словами были: — Я умер? — Если бы, — хмыкает Денки. Он подходит к татами, на котором лежит незнакомец. — Всё ещё жив. — Чёрт, — цокает демон. — А так хотелось уже избавиться от всего этого. — Понимаю, — кивает Денки. Такие, как они, не могут убить себя из-за внутреннего страха смерти, который достался им, видимо, от создателя. — Я был на твоей территории? — спрашивает демон, на что златовласый быстро кивает. — Прости. За мной гнался охотник, — быстро извиняется гость. — А мы где, кстати? — Улица красных фонарей. Я здесь живу. — Среди людей? — ужасается демон. Он резко привстаёт на локтях, а потом морщится от боли и обхватывает живот руками, шипя себе под нос. — Да, среди людей, — хмыкает Денки. Гость кажется ему наивным и каким-то даже добрым, поэтому он быстро ловит себя на мысли, что компания этого демона очень даже приятная. Да и Денки никогда не болтал особо с себе подобными. — А тебя как зовут? — Эйджи. — Вот так вот? Просто Эйджи? — удивляется демон, вздёрнув левую бровь. — Без фамилии? — Эйджи молчит в ответ, бросая недовольный взгляд на Денки. — Так, — делает он быстрый вывод, — я имею право знать имя того, кому спас жизнь. — Эйджиро, — неохотно выдавливает из себя (уже) Эйджиро. — Фамилия? — Киришима, — ещё более неохотно ответил демон. — И почему же ты, Эйджиро Киришима, не представился своим именем с самого начала? Красноволосый привстаёт на локтях и, наконец-то, садится. Он бросает безразличный взгляд в сторону Денки, а потом переводит его на свои руки. — Как ты стал демоном? — внезапно спрашивает Эйджиро. — Меня обратили. А тебя — нет? — Да не это! — цокает демон. — Как именно ты стал демоном? — Я жил во времена междоусобных войн. На мой дом напал вражеский клан. Маму я смог спасти, а вот отца убили какие-то неизвестные демоны. Сильные. Среди них был тот, кто и обратил меня. Они называли его «Господином», — кратко рассказывает Денки. — И кто был твоей «первой кровью»? — Служащий моего отца. Правда, я не убил его. Как только понял, что укусил его за руку, то сразу же оттолкнул и отправил прочь от себя, — парирует демон. — Еле сдержался. Эйджиро замирает. Он смотрит на Денки с неким восхищением и удивлением, а потом опускает свои глаза, внезапно наполненные печалью и болью. Кажется, что он вот-вот заплачет. — А моей «первой кровью» была мама, — тихо рассказывает он. Денки замирает и начинает быстро хлопать глазами от удивления. Сердце сжимается и не разжимается обратно. — Я убил свою семью, поэтому отказался от своего имени. Денки поджимает губы от неловкости. Очевидно, что это было темой, которую не стоило поднимать, но он же не знал! Но вместо извинений он — внезапно для себя — говорит: — Меня зовут Денки Каминари, — протягивает он руку демону. — И я тоже виновен в смерти своих родных, но всё ещё принимаю свои имя и фамилию, хоть и не должен, на самом деле, ведь я их предал. У Эйджиро идёт лёгкая дрожь по телу. По голосу демона он понимает, что боль у них одна и та же. У них были только разные обстоятельства. Эйджиро убил свою семью, а Денки сделал что-то во время своей человеческой жизни, о чём по сей день жалеет. — Приятно познакомиться, Денки. Они пожали руки.;
Совместная жизнь с Эйджиро оказалась не такой сложной, как могла бы. Денки боялся, что демон будет нападать или ему сорвёт крышу, но вместо этого он попросил его обучить контролю. А Денки, если честно, не знал, чему его учить и как. Ему помогло то, что он был самураем в своё время, поэтому терпение и выносливость у него на высшем уровне. Эйджиро же был другим. У него семья, как он рассказывал, занималась пошивом кимоно. Отец помогал матери шить, а ещё нёс тяжёлые ткани и отлично в них разбирался. Эйджиро же нравилось разрисовывать шёлковые ткани вручную, делая индивидуальный рисунок для каждого наряда. Хотя по нему это и не скажешь: ходит в растрёпанных, потёртых штанах с лоскутом алой ткани на поясе, но вот с иглой обращался умело и помогал восстановить одежду девушек, живущих в доме Денки. Так в голове у златовласого появилось гениальнейшее условие для сделки. — Давай ты будешь делать моим девушкам красивое кимоно с рисунками, которые они пожелают, а я тебя научу контролю? — заявил он одним зимним вечером, наблюдая за ловкими движениями Эйджиро, зашивавшего маленькую дырку в харори Денки, которую он вчера случайно сделал. — Давай! — радостно согласился Эйджиро. Так и начались тренировки контроля голода и производство женского кимоно. У Денки была в голове ужаснейшая, самая жестокая затея, которая могла вообще быть. Он решил использовать человека против Эйджиро, чтобы научить контролю. Так как демон не мог держать себя, когда слышал запах крови или видел человека слишком близко, Денки решил выбить клин клином. Поэтому он аккуратно воспользовался тем, что одна из служанок порезалась во время уборки совершенно случайно разбитого чайного сервиза. Демон тогда взял тряпочку и помог остановить кровь, а потом обработал чужую рану. Естественно, что эту тряпку он взял с собой и повёл потом Эйджиро в горы. И каждую ночь ему было ужасно жаль жителя своего дома. Эйджиро весь трясся, бился в конвульсиях и сжимал горло, когтями впиваясь в кожу. Денки держал в руках тряпочку с кровью, отчего у его друга буквально сносило крышу. Он пытался подавить свои охотничьи инстинкты, чтобы мог хотя бы находиться рядом с людьми временами и, если у кого-то пойдёт кровь, не сойти с ума. Конечно, большим исключением было какое-либо ранение, полученное в бою с демоном или истребителем. Тело само хочет поскорее залечить раны, а для этого нужна человеческая кровь. Денки, конечно, знал, что можно лечь спать и отсыпаться, пока раны будут затягиваться, но бывают моменты, когда ты ранен, а рядом человек в крови. Тогда просто невозможно себя контролировать. Денки сам в таком состоянии не может себя контролировать, но пока нет ран и пока он не дерётся, он может держать себя в руках! — Ещё раз, — твёрдо произносит демон после того, как Эйджиро в очередной раз попытался напасть на него. — Тебе нужно лучше себя сдерживать. — Легко тебе говорить, — шипит демон. — У меня словно песок во рту. — У меня постоянно песок во рту. Они недолго смотрят друг на друга, пока Денки не убирает тряпочку за пазуху с тяжёлым вздохом. — Пошли домой. Скоро рассвет. — Там люди. — И? — Денки вскидывает левую бровь. — Я могу на них напасть после того, что ты… мне снова устроил, — Эйджиро прикрывает свой нос, чтобы не слышать запах крови, исходящей от тряпочки. Пусть, Денки и убрал её, но сладкий аромат всё ещё витает в воздухе. — Если ты нападёшь на одну из моих девушек, — начинает угрожать демон. — Нет. Даже не так. Если ты хоть дыхнёшь не так в сторону одной из моих дорогих девушек, я сам тебя убью. Ясно? Эйджиро фыркает, а потом отводит взгляд в сторону. — Почему ты так заботишься о них, Денки? Любишь «мариновать» закуску или что? — вырывается из уст демона. Он сразу же прикрывает свой рот, когда осознаёт, что нагрубил. Но хозяин публичных домов не злится. Денки понимает, что сейчас в его госте доминирует демоническая суть, а не человеческая, с которой он общался днём. — Я пытаюсь загладить свою вину перед сестрой. — Она ушла в публичный дом? — Нет. — А что тогда? — Я не смог спасти её от ужасной судьбы. И сейчас пытаюсь так загладить свою вину. Денки бросает взгляд в сторону публичного дома. Ветер развевает его длинные золотистые волосы. Эйджиро только сейчас замечает, что одна прядь у демона чёрного цвета. В его глазах сейчас некая меланхолия, некое разочарование и вина, которую он уже очень долго несёт на своих плечах. — Давай ещё раз, — внезапно заявляет Эйджиро. — Но скоро рассвет, — удивляется Денки. — На горизонте ещё не начало светать, так что у нас есть время. Давай. — Чего это ты? — демон достаёт тряпочку и подносит к ветру, чтобы запах дошёл до Эйджиро. — Если я смогу контролировать себя, то так смогу загладить вину перед людьми, которых я убил, — сквозь зубы отвечает демон, кривясь от запаха. И всё-таки боль у них похожая.;
История демона Денки Каминари, друга Эйджиро, которого он встретил в Йокогаме, который убил множество женщин, который умер с улыбкой на лице, берёт своё начало уже в эпохе Мейдзи, когда Эйджиро покидает публичный дом, чтобы найти свой путь жизни. Пришлось сильно попотеть, чтобы стать сильнее и начать контролировать голод, да и на шее Денки ему не хотелось сидеть. Хотя тот не был против, потому что с ним ему было легче дышать, с ним он не чувствовал себя одиноким или чужим, да и понимали они друг друга с полуслова. — Мы обязательно встретимся снова, — на прощание говорит ему Эйджиро. — И когда? — усмехается Денки. — Ну, если не на земле, то в аду точно когда-нибудь пересечёмся, — с ясной улыбкой подбадривает его демон, обнажая свои чуть пожелтевшие клыки. — Спасибо, Денки. — Нет. Тебе спасибо, Эйджиро. За несколько веков эти двое смогли заглушить раны в сердцах друг друга. Каждому из нас в принципе нужен настоящий друг, понимающий нас лучше остальных. Нам всем нужен тот, с кем мы не будем чувствовать боль внутри; тот, с кем она будет постепенно заглушаться. Общеизвестный факт, что не время лечит или заглушает боль. Это делают те, кто окружают тебя. Будет тебе лучше или хуже тоже зависит от тех, кто окружает. Денки и Эйджиро помогли друг другу и стали по-настоящему хорошими друзьями. Денки спас Эйджиро, а Эйджиро спас Денки. Но всем рано или поздно приходится расставаться. Быть может на день, на неделю или на долгие века, но точно не навсегда. Тем более, когда у вас впереди ещё целая вечная жизнь. Когда рогатый демон покинул публичный дом, чувство одиночества начало постепенно пожирать изнутри. Денки никогда так не напрягала тишина, как после ухода Эйджиро. И всегда, когда нам плохо, приходит кто-то. Этот «кто-то» либо губит нас, либо спасает. У Денки произошло и то и другое, и эту «кто-то» звали Кьёка Джиро, она была его первой и последней любовью, его жизнью и смертью, его адом и раем. Но начнём по порядку. Судьбоносная встреча с Кьёкой произошла в самом начале эпохи Тайсё. Ей было тринадцать лет, когда она пришла в публичный дом, ища в нём работу. Конечно же, Денки впустил её и назначил помощницей к служанкам, потому что Кьёка была слишком молода, чтобы быть соблазнительницей. (Хотя Денки знал кучу примеров того, как некоторые владельцы и помладше девушек брали в проститутки, но это было против его принципов.) Она жила так около трёх лет: носила еду, саке, убирала комнаты, приносила еду девушкам в доме, а потом однажды зашла в покои Денки, чтобы принести чай. — Ты кто? — не узнаёт во взрослой девушке Кьёку Денки. — Господин Каминари, я Кьёка Джиро. Вы взяли меня к себе три года назад, — быстро отвечает она, опустив взгляд в пол. — Ты так выросла? — удивляется Денки. — Посмотри на меня. Попросить её сделать это — было ошибкой. Глаза у неё были чёрные, точно сажа, а фиолетовые короткие волосы чуть на них спадали. Девушка быстро поправила их, заправив за уши. Движение это был столь искусным и аккуратным, что у Денки сердце остановилось. Он невольно засмотрелся на девушку и тихо прокомментировал: — Красивая. Кьёка испуганно смотрит на демона, а потом отводит взгляд в сторону. — Вы хотите меня использовать, как тех девушек? — задаёт она вопрос, чуть поджимая свои тонкие розовые губы. Денки, словно ото сна просыпается и спрашивает в ответ: — С чего ты взяла? — Просто вы смотрите как-то оценивающе, Господин, — честно отвечает девушка. — Неужели ты такого обо мне мнения? — чуть обиженно спрашивает демон. Он даже губы надувает. — Нет! — вскрикивает Кьёка. Она садится на колени и поклоняется. — Вы благородный Господин, который позволил мне остаться здесь и работать, чтобы я могла прокормить свою семью! Простите меня за то, что я позволила себе сказать лишнего. Денки подпирает свою щёку ладонью и мягко произносит: — Кьёка, встань. Девушка послушно встаёт с всё ещё опущенной головой. — Посмотри на меня, — она осторожно поднимает взгляд на Денки. — Видишь? Я вовсе не зол, поэтому не надо падать и извиняться, ладно? — на его лице появляется милая улыбка, от которой девушка чуть смущается. — Я просто Вас не знаю, поэтому так сказала, — бубнит себе под нос Кьёка. — А хочешь? — Денки позволяет себе небольшую дерзость и немного флирта, потому что слишком быстро понимает себя, что дразнить девушку очень весело. — Что? Да как я смею! — ещё сильнее смущается Кьёка, отчего щёки становятся пунцовыми. Она вжимает шею в плечи, точно черепаха, пытаясь скрыть смущение. Денки делает небольшую паузу. Он исподлобья смотрит на служанку, которая не знает, куда спрятаться от его пронзительного взгляда, поэтому глазами ищет пути к отступлению. В конце концов, когда её лицо стало похожим на помидор, Денки сказал: — Приноси мне чай каждый день в это же время. Так и узнаешь меня. Кьёка кивнула. — Можешь идти. Девушка быстро вышла из кабинета Денки. Благодаря своему острому слуху, демон услышал, как Кьёка повторяла одно и тоже: — Дура! Дура! Кьёка, ты такая дура! Это не могло не вызвать смешка на его лице. Он отпил немного горького зелёного чая. На вкус он был отвратителен, но не потому, что его плохо сделали. В этом была виновата демоническая сущность, которой всё было на вкус отвратительно, но Денки не может не пить зелёный чай. Дело давней привычки, а ещё так он напоминает самому себе, что уже давно не является человеком и нужно знать своё место. Но Денки это не останавливало больше. Раньше держало в узде, словно дикого жеребца, но с появлением Кьёки всё изменилось. Общение с девушкой помогало развеять скуку, как он изначально думал, но потом он понял, что это приносило ему невероятное удовольствие. Кьёка рассказывала о том, что видела на рынке в городе, что нового она узнала от девушек, какие известные гости приходили прошлой ночью. — А Вы когда-нибудь выходите на улицу? — спустя два месяца носки чая в кабинет Денки спрашивает она. Девушка уже по-хозяйски сидит на стуле напротив демона, который занимается бумагами. — Редко, — кратко отвечает он. — Кстати, а чего у нас так много расходов на лекарства? — удивляется демон, смотря на счета. — Так ведь несколько девушек были отправлены в город. По пути они замёрзли и приболели, но сейчас идут на поправку, — быстро отвечает Кьёка. Денки понимающе кивает и делает заметку, что надо бы персики им отправить в комнаты. — А любите фестивали? — Спокойно отношусь, — хмыкнул Денки. За свою долгую жизнь он так много фестивалей повидал, что они кажутся ему совершенно обыденными и скучными. — А что? В этом году планируется что-то особенно? — Ну, будут гейши танцевать, — пожимает плечами Кьёка. — Хочешь посмотреть? — Нет, что вы! — смущённо начинает отказываться девушка. — Я вообще работаю в этот день! — неловко смеётся она. Денки многозначительно задумывается, потирая пальцами свой острый подбородок. — Когда фестиваль? — в итоге, спрашивает он. — Завтра. — Тогда пошли завтра со мной, будешь сопровождать, — ставит он девушку перед фактом. — Господин, может, кого-нибудь из мужчин? Я же Вас даже защитить не смогу… — Мне тебя одной хватит, — подмигивает ей Денки, отчего сердце Кьёки пропускает удар. — Да и защищаться я умею. На следующий день они сходили на фестиваль. Вечером улицы красных фонарей превратились в сказку: огромное количество бумажных журавлей, висящих на верёвках, колокольчики и яркие фонарики. Денки и Кьёка отправились в центр города, где были лавочки с едой, масками и разными настольными играми. Конечно, демон старался не выделяться, поэтому надел треугольную плетёную шляпу, достаточно широкую, чтобы тень скрывала его серую кожу, а руки он прятал с помощью широких, длинных рукавов харори. Кьёка же была одета в обычное кимоно чёрного цвета с рисунками цветов хризантемы белого цвета. Она под руку шла вместе со своим господином и с интересом изучала взглядом прилавки. — Что-нибудь хочешь? — внезапно спрашивает Денки. Они шли до этого в тишине. Нельзя сказать, что им было некомфортно молчать в компании друг друга, но всё-таки демону хотелось узнать поближе девушку, потому что до этого она узнавала его. Для Денки Кьёка — загадка. — Я уже получила то, что хотела, — с милой улыбкой отвечает ему спутница. — Правда? — удивляется Денки. — Я никогда не была на фестивалях, а теперь я с Вами тут. Мне этого достаточно. Денки резко захотелось сказать, что он готов подарить ей весь мир прямо сейчас, но вовремя прикусил кончик языка. — Может хочешь чего-нибудь перекусить? — продолжает он настаивать. — Там вроде булочки с бобовой пастой есть. Они в виде рыбок. — В виде рыбок? — уточняет Кьёка, на что Денки кивает. — Ты их никогда не ела? — Булочки с бобовой пастой — да, но вот в виде рыбки… Я вообще никогда их не видела, — честно призналась она. — Я из деревни, у нас там нет таких прелестей. — Пойдём. Денки аккуратно тянет за собой Кьёку и быстро ведёт её в сторону прилавка, где есть булочки с бобовой пастой. Он быстро покупает себе (чтобы не вводить девушку в неловкое положение, ведь она по натуре своей очень скромная) и Кьёке по одной «рыбке». Они горячие, свежие, поэтому девушка дует на свою булочку и внимательно изучает форму, пока та остывает . — С ума сойти, какие умелые всё-таки люди, — комментирует она, завороженно смотря на «рыбку». — Согласен, — хмыкает Денки. Ему-то не знать! Демон кусает один раз булочку и чувствует, какая она горькая и мерзкая на вкус, однако, виду не подаёт и спокойно ест дальше. «Какая же бобовая паста мерзкая, — думает он. Деньги и при жизни не любил её, но стоило увидеть довольную улыбку Кьёки, когда она ела, то мнение о бобовой пасте резко изменилось: — Хотя, нет. Неплохо вроде.» Оставшееся время они провели, кидая кольца на крючки, ловя рыбок с помощью рамки с рисовой бумаги (Денки поймал две таких и оставил их в подарок девушке). В самом конце их прогулки они смотрели на яркие фейерверки. Точнее, Кьёка смотрела на яркие огни с горящими от счастья глазами, пока Денки смотрел на её счастливое лицо. Быть может, он вспомнил свою младшую сестру в тот момент, отчего внутри тепло начало распространяться в его холодном, словно куске льда, теле. Но эта любовь не была семейной, а была какой-то глубокой, словно цветы в груди расцветают, словно зима внутри сменилась на весну. Но Денки знал своё место, поэтому на отношения или взаимность Кьёки не настаивал, когда понял, что влюблён в неё. Ему достаточно было её компании, лёгких бесед за чашкой зелёного — отвратительно горького — чая и редких прогулок в саду. А ещё ему льстило то, что чувства оказались взаимными. Каждый раз, когда Денки оказывался рядом с девушкой, сердце в её груди уходило в пляс, что тот чётко слышал. Ещё временами он случайно слышал слова Кьёки о нём (острый слух давал о себе знать в такие моменты): — А какой он, Господин Каминари? — То есть? — Он редко выходит из кабинета. Обычно дарит подарки всем и ухаживает, но делает всё издалека. До этого только старшая служанка, тётушка Аяно, знала его в лицо. — Ну… — задумывается Кьёка, — он очень красив, а ещё очень вежливый и очень умный! Господин даже разрешает читать его книги. Правда, мне немного тяжело было это делать, потому что я не такая умная, — неловко смеётся она, — и он это заметил! Он помогал мне понять некоторые слова, а ещё прочитать их! Я даже научилась прописью писать, а ведь до этого не умела! — Он кажется таким милым! — Он правда такой! В такие моменты Денки было очень приятно, что он не мог сдержать улыбки, которую пытался спрятать, кусая нижнюю губу. Всё было хорошо, даже слишком. С ней он чувствовал себя человеком, мальчишкой. Выглядело это настолько невозможно, нереалистично здорово и радостно, что Денки казалось, что он жил в каком-то романе под названием «Денки Каминари — демон с расцветшим сердцем». Но это, как и обычно происходит в жизни, было так мимолётно для бессмертного, словно участие Кьёки в его жизни длилось несколько секунд. Одной зимой, настолько холодной, что даже Денки предпочитал сидеть у камина, к нему вбежала одна из служанок с замершим страхом на лице. — Господин Каминари, ужасная новость! — Что случилось? — Генералы… взяли нескольких девушек. — Они позволили лишнего? — сразу же делает вывод демон. Служанка молча опускает взгляд в пол. — Что такое? — Они позвали к себе девушек. Всё прошло как обычно. Они заказали ещё еды и алкоголя, и мы дали им это, как и должны были, — начинает рассказывать она. — Там была старшая Аяно и Кьёка. У Денки внутри всё останавливается от ожидания. — Они начали лезть к Кьёке, и… — Что? — голос демона звучит на тон ниже и угрожающе. — Она сопротивлялась, что им не понравилось. Мы пытались вмешаться, но они не впускали к себе в комнату, а за непослушание Кьёки они… — голос девушки дрожит, и она начинает плакать. — Она была так молода! Она не работала, как соблазнительница! — Что они сделали? — Денки молнией подходит к девушке. — Говори. — Они отбросили её в стену, и у неё пошла кровь! Денки, словно ветер во время вьюги, выходит из своего кабинета и направляется в комнату, из которой слышит больше всего пьяных мужских голосов и испуганных женских. Когда он доходит до нужного места, сразу же видит плачущую старшую служанку Аяно, стучащую в дверь. — Господин! — обращается женщина, но Денки ничего не отвечает. Он просто одним ловким движением руки открывает раздвижную дверь, сжав деревянную раму с такой силой, что по ней пошли трещины. Демон видит плачущих девушек, который прижимаются друг к другу, дрожа от страха. Едкий запах алкоголя и табака режет нос. Денки замечает Кьёку, которая лежит на полу в луже крови с открытыми глазами, её голову держит одна из соблазнительниц, сидящая рядом с ней со слезами на глазах. — Господин Каминари, она не дышит! — плачет девушка. Денки, словно в бреду, медленно подходит к телу Кьёки и садится перед ним на колени, он касается её ещё теплой ладони, а потом бережно проводит пальцами по её лицу. — Девушки, идите к себе, — приказным тоном говорит Денки. — Я разберусь. Все работницы быстро выбегают из комнаты, как и служанки, понявшие, что им лучше последовать их примеру. Демон прикрывает глаза Кьёки, шепча: «Тебе необязательно это видеть», — а потом встаёт на ноги. Денки поворачивается к военным и грозно спрашивает: — Кто посмел? — Эта девчонка была наглой! — кричит один из военных. — Она не хотела нас развлекать. — Она не была обязана. — Чего это? — усмехается мужчина, икая. — Ты зачем такую красоту в служанки отправил, Господин? Денки мелькает перед военным и хватает его за горло, прижимая к стене. — А ты, будучи в таком положении, зачем сюда ходишь? Как ты вообще смеешь касаться своими руками девушек, скотина? — рычит демон. — Так они же грязные шлюхи! Это их работа! — кричит ему другой военный. Денки не выдержал после таких слов, он сжал горло мужчины с такой силой, что сломал шею, а потом оторвал ему голову. Военные вытащили мечи, но не успели среагировать, как демон начал отрывать им конечности, вытаскивать органы, превращая людей в кашу из человечины. Стены и пол комнаты покрылись алой кровью, а комната наполнилась гневом и злостью демона. Денки тяжело дышал, перед глазами у него была пелена, а в голове крутилось дичайшее желание убить. Осознание того, что он сделал пришло не скоро. Он смотрел на свои руки, покрытые кровью, а потом медленно повернул голову в сторону бездыханного тела его любимой. Денки медленно, очень аккуратно подошёл к нему и упал на колени. Он закрыл своё лицо ладонями, слёзы пошли по его щекам, а потом с его губ сорвался громкий, нечеловеческий крик, в котором слышалась боль. Денки умер не в конце периода Камакура, не когда умерла его младшая сестра, он умер прямо сейчас.;
Конец своего существования Денки — демон с разбитым сердцем — встретил в порту города Йокогама, когда сражался со своим давним другом Эйджиро, который не узнавал в нём своего друга. Денки превратился в того, кого ненавидел Эйджиро и кого ненавидел он в самом в себе. Единственное, что златовласый смог выдавить из себя, когда увидел рогатого красноволосого демона было: — Почему ты водишься с истребителями, Эйджиро? — А почему ты внезапно метишь в ряды лун, Денки? — и эти слова ударяют по лицу резкой пощёчиной. Вот до чего докатился своим желанием убить в себе человечность, чтобы перестать оплакивать тех, кто уже давно покинул этот мир. — Много времени прошло, Эйджиро. Мы ведь были когда-то людьми, поэтому тоже можем меняться. Когда-нибудь и ты поймёшь. — Вряд ли, — отвечает Эйджиро. — Ты ведь много убил, — хотя Денки прекрасно понимал, что не смел осуждать своего друга за это. — Я убил их, потому что не мог остановиться, а не потому, что пытался стать сильнее. — А я и не пытаюсь. — А что ты делаешь? — Я утешаю себя, Эйджиро. Утешаю себя свежей кровью и красивыми женскими телами, — ухмыляется Денки. Все убитые ими девушки были похожи на Кьёку. Он пытался создать иллюзию того, что она жива, что она есть, а потом давал своей демонической сущности волю и убивал их, когда понимал, что Кьёка уже мертва. Он был пуст изнутри, уничтожен, почти обращён в пепел. Возможно поэтому он сражался не в полную силу. Возможно поэтому он позволил Кацуки встать и напасть на него со спины. Возможно поэтому он улыбался, когда голова полетела вниз. Денки не мог убить себя, но мог позволить сделать это кому-то другому. Он искал смерти, привлекал внимание, превращал себя в монстра и старался уничтожить человечность, которая эхом отдавалась болью в груди. Когда голова его полетела вниз (храни, Боже, истребителя Кацуки!), перед глазами начали мелькать воспоминания из человеческой жизни и демонической. Он вспомнил, как играл в салки в саду со своей младшей сестрой, вспомнил её слёзы перед свадьбой, её смерть; демон вспомнил то, как спас свою мать, но не успел помочь отцу и стал демоном; он вспомнил, как помог девушкам спастись от жизни в публичном доме с клеймом «шлюхи»; Денки вспомнил, как встретил Эйджиро и помог ему научиться контролировать свою демоническую сущность; а ещё он не мог забыть о Кьёке, которая стала его спасением и стала его погибелью. Он много девушек убил, и вина перед ними всегда будет с ним, даже в аду. Возможно, жизнь Денки была полна боли, но были и хорошие моменты. Он надеялся, что Эйджиро запомнит его хорошим человеком, а не кровавым демоном, которым он стал в конце своего пути. — Спасибо, — немо произнёс он со слезами на глазах, когда увидел, что его давний друг смотрит на него. Улыбка, полная благодарности, меланхолии, прощания, а ещё его лицо говорило: «Я никогда тебя не забуду, Эйджиро Киришима». Демон не знал, увидятся ли они с ним в аду, но когда-нибудь он переродится после искупления своих грехов, и они обязательно встретятся с Эйджиро в следующей жизни и станут хорошими друзьями, будут жить полноценной человеческой жизнью. Он встретит Кьёку, встретит всех девушек из публичного дома, которые обязательно будут счастливы, увидит свою сестру радостной, как и маму, а ещё отца, которого он уже давно простил. — Пойдёмте, Господин Каминари. — Братишка, пошли! — Сын мой, ты всегда был моей гордостью и отрадой. Я всегда дорожил тобой. — Денки, мой милый Денки, я всегда буду с тобой. — Простите меня все, — плачет Денки. Они ушли все вместе, крепко держась за руки. И это не казалось путём в ад, это казалось путём в мирный и тихий покой.;
— Вот так, — произносит Эйджи, закончив рассказ о том, кем был ему тот златовласый демон, использовавший молнии в бою. — Я не знаю, почему он начал убивать людей, но я знаю, что он никогда бы не сделал это просто так. — А нужна причина? — хмыкает Кацуки. Он хромает и опирается на свои катаны, чтобы было хоть как-то полегче. — Вообще-то мы не убиваем только из-за голода, Кацуки, — рявкает Эйджи. Слова истребителя режут ножом по сердцу. Ладно, если бы он сказал это только ему, но он намекал на Денки. А Эйджи никому не позволит как-то задевать своих друзей. — А из-за чего ещё? — Чем больше убиваем, тем меньше в нас человечности, — объясняет демон. — Ого, логично, — с сарказмом в голосе протягивает Кацуки, обнажая свои чуть жёлтые зубы. На лице мелькает ухмылка. Эйджи лишь закатывает на это глаза и смирно идёт позади истребителя, слыша, как хрустят его кости, отчего он невольно ёжится. Кацуки идёт аккуратно и даже в какой-то степени гордо, пытаясь не показывать, что каждый его шаг даётся ему с ужасающей болью. Демон чувствует вину перед Кацуки, который напоил его своей редкой кровью, а ещё в итоге сражался с Денки в одиночку, отчего у него множество ран и переломов. Эйджи хочется помочь как-нибудь, но он боится предложить, ведь истребитель ненавидит его всем своим телом. И почему он спас Эйджи, а не убил? Был же такой шанс! Иногда он совсем не понимает, что у блондина в голове. — Кацуки? — осторожно зовёт его демон. Истребитель останавливается и опирается рукой о дерево. — Чего тебе? — рявкает он и еле сдерживает стон от боли, хватаясь за бок. — Давай сделаем остановку на день, — предлагает Эйджи. Кацуки хмурит брови. — Тебе нужно отдохнуть! — Нам нужно рассказать обо всём Главе Ордена, а в Поместье Бабочки я получу должную помощь, — упрямится истребитель. Он делает шаг и чуть ли не падает, если бы не Эйджи, который вовремя оказывается рядом и подхватывает его. — Чёрт! — Прекрати упрямиться! — возмущается демон. — Ты в плохом состоянии! Позволь помочь тебе, — молит его Эйджи. — Не нужна мне твоя помощь! — Кацуки отталкивает от себя Эйджи, но тот снова ловит его. — Прости, но я всё-таки помогу! Потом можешь отрубить мне голову, но так хотя бы будешь жить. Хватайся, — Эйджи садится на корточки спиной к истребителю. Тот тяжело вздыхает. — Ненавижу быть у кого-то в долгу, — рявкает он, но всё-таки послушно садится на спину демона. Он обнимает его шею и крепко-накрепко прижимается к нему. Кацуки чувствует, какое холодное у демона тело, отчего невольно мороз идёт по коже. — Так мы доберёмся за одну ночь при моей скорости, — комментирует он. — Тем более, ты спас мне жизнь, отдав свою кровь, поэтому я хочу спасти тебя. Кацуки ничего не отвечает, потому что понимает, что уже во второй раз оказывается у демона в долгу. Но мысли об этом уходят куда-то за горизонт, и он засыпает, прижимаясь щекой к спине Эйджи, который бежит навстречу восточному ветру под покровом ночи.