Я больше никогда не пойду на твои похороны!

Снова оказавшись в кабинете, Драко попытался собрать себя воедино — было такое ощущение, что он разорвался на тысячи осколков оттого, что умер Гарри. А сейчас, когда оказалось, что нет, эти осколки будто снова смешались в единое целое. Именно смешались, причем неправильно — быстро и криво — причиняя при этом жуткую боль. Забившись в «посетительское» кресло, Драко обнял себя трясущимися руками и сделал несколько глубоких вдохов, пытаясь осознать два простых факта — Гарри не умирал. И об этом знали все, кроме него самого… На скорейшее принятие реальности повлиял звук открывающейся двери, и Драко резко встал, поворачиваясь, чтобы встретиться взглядом с ворвавшимся в кабинет Гарри — взлохмаченным, с лихорадочным блеском зеленых глаз, улыбкой до ушей и косо сидящими на довольном лице очками. Драко как-то совсем отстраненно подумал, что еще полчаса назад был готов отдать жизнь за то, чтобы снова увидеть его таким. Да просто увидеть! А сейчас… — Драко, ты что?! Свихнулся?! — кричал аврор Поттер, уворачиваясь от ударов огромным букетом. Шипы при этом ощутимо впивались в кожу, но, казалось, взгляд ледяных глаз напарника действовал, как анестезия, потому что боли не чувствовалось. — Тебе в Мунго надо! Драко! Да что я тебе сделал?! — Гарри, пытаясь прикрыть лицо руками, инстинктивно шагнул назад. — Что ты мне сделал? — Драко, продолжая охаживать Гарри, не обращал внимания на осыпающиеся лепестки роз, которые несколько мешали ему. — Ты умер! — Но я же не совсем умер! Не по-настоящему! — Гарри наконец-то решил прекратить выступать в роли избиваемого цветами и перешел к активным действиям. То есть вырвал у Драко уже почти превратившийся в веник шедевр магической флористики и отбросил в сторону. Теперь они с напарником стояли напротив друг друга, и казалось, что сейчас разом выхватят палочки и дело продолжится уже дуэлью. Но Гарри вдруг внимательно посмотрел на Драко, а тот почему-то начал изучать потертый ковер, лишь бы не встречаться взглядами. Выражение лица Гарри менялось — удивление уступало место уверенности, уверенность — потрясению. — Мерлин… Они тебе не сказали… — Что они должны были мне сказать?! — резко, как будто рвал старую ткань, выдавил из себя Драко, делая пару шагов в сторону окна и по-прежнему избегая смотреть на Гарри. — И кто вообще такие «они»? — Снейп и Робардс… Сейчас… Подожди… — Драко слышал звук отодвигаемых ящиков стола, звон стекла и плеск наливаемой жидкости. — Вот… Залпом… Бокал с огневиски Гарри протянул из-за спины, на секунду прижавшись, и Драко порадовался, что напарник не видит его лица. Наверное, сейчас не хватит сил удержать на таковом должное выражение — бокал бы не выронить! Почувствовав, как обжигает внутри, Драко понял, что невыносимое напряжение, сковавшее его в последние несколько дней, начинает отступать, забирая остатки тех сил, что еще имелись. Руки и ноги стремительно слабели, перед глазами поплыли темные круги. Еще и покачнулся, потому что Гарри вдруг притянул его к себе. Но Драко оттолкнул, на ощупь нашел спинку кресла и постарался присесть как можно осторожнее. Перед глазами вертелись примерно пять Поттеров, и один из них наколдовал стакан с ледяной водой. Пришлось глотать, ощущая, как охлаждаются обожженные огневиски внутренности и все Поттеры превращаются в одного. Заботливо смотрящего на него со смесью глубокой вины и отчаяния: — Драко, лучше тебе? Нет, не вставай, вообще не шевелись. — Гарри, отвернувшись, взмахнул палочкой, накладывая на кабинет запирающее и заглушающее заклинания, и вздохнул. — Нам бы, конечно, убраться отсюда, но я не рискну тебя сейчас через портал перемещать, и камином не резон — до него и добраться не дадут. — Что это было? — Драко смутно понимал, что постановка вопроса далеко не самая умная, но сил подбирать слова не было от слова «совсем». — Не знаю, как начать. — Гарри взобрался на стол, отчего лепестки посыпались на пол, и Драко был вынужден признать, что картина выглядела нелепейше — Поттер и розы… — Начало тебе подойдет? — Драко постарался вложить в эти несколько слов весь сарказм, на который был способен, вспомнив утренний разговор с Абраксасом. А заодно и то, что является Малфоем и, следовательно, не должен позволять минуте слабости растянуться на часы… Но Гарри словно бы и не заметил театральной интонации, продолжил, как ни в чем ни бывало: — Стерлингс. У нас личные счеты, все-таки я его здорово потрепал в прошлый раз, хотя и упустил. А недавно от информаторов стало известно, что он связался с магглами, модифицировал магией какие-то взрывчатые вещества и планировал отправить на воздух несколько крупных объектов, у нас и магглов. Министерство не могло этого допустить, а зацепок не было, чтобы остановить. Кроме одной. Гарри, прервавшись, наколдовал воду уже себе, выпил содержимое стакана в несколько глотков и продолжил: — Стерлингс как-то обмолвился, что обязательно придет на мои похороны — кто-то из мелких мошенников проболтался, что тот магическую клятву давал — и Робардс зацепился. Было решено меня убить. Это казалось единственным шансом его взять, и мы не прогадали. Догадывались, что Стерлингс под обороткой будет, но у него метка возле уха — след от хитрого заклятья, которое я на него наслал. И только я и мог его увидеть… Временно остроту зрения увеличили — жаль, что на постоянной основе на меня это не действует из-за маггловских лекарств, которые я в детстве пил. Ну, а остальное ты знаешь. Ах, да, еще пришлось на самом деле редакцию «Пророка» разгромить и на всех сотрудников различные неопасные болезни наслать и в Мунго отправить, чтобы не превратили операцию в сенсацию. Гарри смахнул рукой несколько лепестков, и они, кружась, полетели. Драко сам себе удивлялся — как после всего, что пришлось пережить за эти несколько дней, он еще может обращать внимание на такие мелочи. Тогда как нужно вести себя так, чтобы казалось, что не особо его «смерть» Гарри и расстроила. Огорчила слегка, конечно — первый напарник же все-таки… — Где ты был? — Драко старался говорить медленно и спокойно. — У Кингсли, — Гарри снова вздохнул, вспоминая скучные дни в доме министра. Тот постоянно отсутствовал, в разработке операции Гарри принимать участие не дали — ложись в гроб и высматривай Стерлингса! — Серьезно? — какой бы абсурдной не была ситуация, Драко не смог сдержать удивления. — Его дом абсолютно ненаходимый! — Я и не знаю, где он находится, — Гарри пожал плечами. — Меня туда аппарировали, из него не выпускали, а за окном, похоже, была ложная картинка. Вообще не уверен, что это настоящая резиденция — возможно, просто один из его коттеджей. Гарри вдруг внезапно стал серьезным — как будто посреди ярко-голубого неба вдруг появилась мрачная туча: — Драко, когда я соглашался на эту операцию, я поставил одно условие — чтобы мои близкие узнали правду: ту ее часть, которая касается «умирания». Я не мог допустить, чтобы те, кто мне небезразличен, по-настоящему страдали. Ты был в списке, клянусь! И я собираюсь выяснить, почему тебе не сказали, и заставлю ответить за это кого бы то ни было. Хоть самого Мерлина! А о Робардсе со Снейпом и говорить нечего! Драко словно бы выдернул из сказанного слова «те, кто мне небезразличен» и «ты», и сердце предательски дрогнуло, как будто его укололи шипами разбросанных по кабинету стеблей роз. Но постарался, уже сам не зная, в какой раз, приказать своему лицу закаменеть, бросив небрежно: — Мне нет никакого дела до твоих списков. Как и до того, есть я там, или нет. Гарри смотрел на него с грустной усмешкой — как будто все его надежды вдруг оказались разбитыми и растоптанными: — Верен себе, да, Малфой? И на смертном одре врать будешь… Ах, это же мой одр! Смелости на правду тебе никогда не хватит, или мне подождать еще лет сто? — Правда и смелость это не одно и то же, Поттер. Но не переживай, что не знаешь, на Гриффиндоре этому не учат, так что ты не виноват. Драко подошел к двери и попытался снять заклинания, но ему это не удалось. Обернувшись, он окинул Гарри взглядом, долженствующим все живое превратить в статую. Но напарник, скрестив руки на груди, ответил ему не менее жестко: — Ты не выйдешь отсюда, пока мы все не выясним раз и навсегда. Драко почувствовал, как внутри закипает буря, сродни той, что на днях разнесла кабинет в пух и прах. Подавив гнев усилием воли, он демонстративно уселся в кресло и закрыл глаза: — Отлично! В таком случае, разбуди меня, когда надо будет выходить на пенсию.