Удобный случай

За спиной лучшей подруги показалась довольная Франческа и весело помахала мне рукой. Улыбнулась в ответ и не позволила Никки вырваться из объятий, чем заслужила её хриплый смех. — И я рада тебя видеть, Эми! Никки Майер — коренная англичанка, славившаяся отточенной речью со знаменитым британским шармом. Однако жизнь в Германии — родине её мужа, Томаса Майера, преобразовала акцент девушки. Речь стала немного рванной и быстрой, и что-то мне подсказывало — черноволосая успешно усвоила продвинутый уровень немецкого языка. Натура у неё такая: всегда добиваться желаемого. Когда с объятьями было покончено, я с нескрываемым восхищением оглядела подругу: — В чём магия, Никки? По тебе не скажешь, что ты родила двойняшек! Всегда подтянутое тело и аппетитные очертания женской фигуры нисколько не изменились после родов, что казалось поистине волшебством. Я по прошествии двух лет не в силах избавиться от лишних килограммов, а новоиспечённая мама двоих малышей могла смело дефилировать по подиуму. — Гены, — пожала плечами подруга и по-свойски убрала верхнюю одежду в гардеробную. — Хоть что-то хорошее переняла от предков. — Твои родители не видели малышей? Я знала, что тема семьи — скользкая тема, и уже успела пожалеть о заданном вопросе, однако Никки с лёгкостью ответила: — Я, что, враг своим детям? Отношения Никки и родителей с самого детства выстраивались на исключительно материальной основе: они «оплачивали» дочери любые прихоти, лишь бы она оставила их в покое и не путалась под ногами. Лично я, впервые услышав подробности их семейных ценностей, испытала настоящий ужас. Помнилось, не могла сдержать слёз, чем разозлила подругу. Но такой я человек — всегда переживала невзгоды близких, как свои собственные. Видимо, по этой причине умудрилась заработать нервное расстройство. Франческа издала радостный возглас при виде горячей шарлотки, а Никки с радостью поддержала клич, отыскав в мини-баре порцию коньяка. Не решилась проявить своего любопытства, наблюдая, как подруга щедро плеснула алкоголь в стакан. Однако она всё поняла без слов и усмехнулась: — Общество мамочек сожжёт меня на костре, да-а? Посмеялась и покачала головой, кивком давая одобрение Франческе разрезать шарлотку на куски: — Не существует такого общества, — в этом не была уверена на сто процентов, но появился отличный повод удовлетворить любопытство. — Ты разве не на грудном вскармливании? — У меня нет молока. Захлопнула рот и удержалась, чтобы не выразить своего сожаления. За годы дружбы с черноволосой уяснила наверняка — её раздражала жалость в любой форме. Мне не хотелось углубляться в тему, которая, возможно, являлась для девушки болезненной, и согласилась сделать глоток напитка чисто за компанию. Франческа отрицательно мотнула головой: — Я не пью, вы же знаете. С неподдельной благодарностью наблюдала, как она с аппетитом и удовольствием пережёвывала кусок шарлотки. Мне нравилось быть полезным близким людям и видеть, как мои старания оправдывались, было высшей наградой. — До сих пор удивляюсь, как они сошлись с Эйтоном, — зашептала мне на ухо черноволосая, и я согласно кивнула: — Противоположности притягиваются. Эйтон Хилл — в прошлом заядлый балагур, прожигатель жизни и любитель в два горла выпивать кружку кофеина и крепкий алкоголь. Удивительно, но горючая смесь не свела его в могилу, а лишь сделала настоящим безумцем. Необъяснимо, но факт — даже безумцы до мозга костей имели свойство меняться. Искренне радовалась за счастье Эйта, которое принесло радость и в мою жизнь — ряды подруг пополнились очаровательной Фанни. Видимо, наш разговор не миновал ушей Франчески, раз она ухмыльнулась и неожиданно проговорила: — Кстати, Эйтон просил извиниться за своё отсутствие. Чисто мужская компания, сама понимаешь… — Ничего страшного! — тут же заверила и осторожно поинтересовалась. — Как Свен? После сегодняшнего заседания он был не в лучшей форме. Это правда. Судебное заседание — настоящий ад, а его обитатели — энергетические вампиры. Так, я вернулась домой, точно выжитый лимон, и Свен, несмотря на свою внутреннюю непоколебимость, выглядел откровенно уставшим. Не то чтобы я волновалась за его душевное состояние, однако три года брака породили несколько привычек, от которых сложно избавиться. Например, забота о муже. Бывший муж. Конечно, бывший. Франческа наполнила рот выпечкой, тем самым избавляя себя от ответа, и я услышала громкое фырканье Никки: — Что с ним станет? — потешалась над мужчиной, чего ранее не позволяла себе в моём присутствии. Однако и Свен ранее не ложился в постель к девушкам лёгкого поведения. Оговаривать подругу не стала, но сердце болезненно ёкнуло. Ещё одна привычка, от которой придётся избавляться — вставать на защиту мужа. — Мне просто интересно. Суд отнимает много времени и сил. — Свен заслуживает пиздеца, — отчеканила подруга и предостерегающе бросила взгляд на золотовласку, одновременно с ней проговорившей: — Он тоже спрашивал о тебе. Радость? Надежда? Нет, только грусть обосновалась в душе и в очередной раз дала о себе знать: — Свен всегда может позвонить, он это знает. — Хуйня! В удивлении перевела взгляд на черноволосую: — Извини? — Ни черта он не может, Эми. Нечего его выставлять жертвой обстоятельств. Он сам всё испортил! На секунду прикрыла глаза, чувствуя подступающий к горлу ком, и поспешила заверить: — Да, он всё испортил, — согласилась и развела руками. — Но я не могу вычеркнуть его из своей жизни хотя бы потому, что у нас дочь. — Так, пусть общается с дочерью, а для тебя будет в чёрном пожизненном списке! Поджала губы, не находя убедительных аргументов, способных переубедить уверенную в своей правоте Никки. Однако неожиданно на мою защиту встала Франческа: — Они сами разберутся в своих отношениях, Ник. Девушка ничего не ответила и сделала большой глоток коньяка. Когда с порцией алкоголя было покончено, всё внимание переключилось на шарлотку, и я в какой раз обрадовалась приготовленной выпечке. Хорошо, что я не отправила заготовку в мусорное ведро. Сердце как чувствовало приближение близких людей. Внимательно наблюдала за уверенной Никки и милашкой Фанни, которые умудрились создать неплохой тандем над выпечкой, в притворной перепалке сражаясь за кусок побольше. Они счастливы. Конечно, счастливы, ведь дома их ждут любящие мужчины, а не гнетущая тишина. И стоило только подумать, что подруги рано или поздно ли отправятся по домам, страх с новой силой сковал внутренности. — А как бы вы поступили на моём месте? — осторожно спросила и поймала изумлённый взгляд золотовласки. — Франческа? — Не хочу думать о возможной измене. Не стала мучать девушку, одаривая её извиняющей улыбкой, и посмотрела на Никки. Последняя неопределённо повела плечом: — Думаю, я бы подожгла Томаса бензином. Переглянулась с Фанни и, не сговариваясь, мы рассмеялись. Черноволосая улыбнулась: — Я не шучу. — Ты слишком сильно любишь Томаса, чтобы поджигать его бензином, — уличила подругу во лжи, и на её щеках тут же показались милые ямочки: — А Томас сильно любит меня, чтобы уделять время шлюхам. Только последнее слово слетело с языка, как девушка тут же прикрыла рот ладонью: — Эми, я не то хотела сказать! Заприметив в глазах Никки неподдельное раскаяние, поспешила заверить: — Всё нормально, правда. Если мужчина любит, он и мысли не допустит об измене. Подруга в ужасе от собственных слов покачала головой и скрыла недовольно поджатые губы куском шарлотки. Я не обижалась на неё, более того, именно за прямолинейность её обожала. Что поделать, если она права? Любящий мужчина не опустится до измен, отсюда логичный вывод — Свен меня не любил. Больно? Очень! Но я пообещала себе справиться с этой болью. — Я не в силах ограничить наше общение, — призналась и пристыжённо отвела взгляд. — У нас общая дочь, общие друзья и общие подчинённые. Музыкальный коллектив, заключивший контракт с его звукозаписывающей студией, по вечерам даёт концерты в моём ресторане. Да, о чём говорить? Завтра на дне рождения Эйтона мы вновь встретимся! Неплохая идея, точно лампочка, вспыхнула в моей голове, заставляя тут же подбодриться: — Может, мне не идти? — С ума сошла? На этот раз возмутилась не только Никки, но и Франческа. Оставалось только кивать на их активные отговорки, впопыхах соглашаться на глупость слетевшего с языка предположения и попытаться быстро сменить тему разговора. Не вышло. С Никки этот трюк никогда не срабатывал: — Ты не должна избегать Свена, — упёрто говорила она, — Он должен стыдиться смотреть тебе в глаза, понимаешь? Ты же обязаны выглядеть на все сто процентов, чтобы Свен локти кусал, канючил прощения и страдал от твоего невнимания. Неуверенно кивнула, здравым смыслом понимая, что именно так, как советовала подруга, и стоило поступать, однако… Мне не хотелось кому-то что-то доказывать. Держать на лице улыбку и неестественно смеяться — это мой максимум, но играть роль Снежной Королевы была не в состоянии. — Я не желаю Свену зла, — пробормотала и, покрутив в руках бокал с остатками алкоголя, сделала глоток. Поморщилась. — Мне не нужны его ревность и его извинения. Пусть будет счастлив, — призадумавшись, добавила. — И я, конечно, тоже буду счастлива. Ощутила прикосновение к своему плечу и улыбнулась, когда Франческа присела на подлокотник дивана и приобняла меня: — Ты такая молодец, Эми! Несмотря на отсутствие алкоголя в её организме, в голосе прослеживались надрывающиеся ноты. Нет, мои гости точно не должны плакать! Я, как положено гостеприимной хозяйке, обязана изменить «курс» наших посиделок и улыбаться, улыбаться, улыбаться… Как насчёт рождественских песен? Подняла взгляд на молчаливую Никки и несмело улыбнулась, глубоко в душе понимая, что она видела меня насквозь. Скрывать волшебную силу не стала — чёрные глаза буквально кричали о том, что в курсе моей фальшивости. Тем не менее, подруга обратилась к Франческе: — Если не секрет, какой подарочек приготовила Эйтону? Золотовласка тут же расцвела: — Я долго думала и-и-и… Вы знали, что Эйтон на профессиональном уровне покоряет волны океана? — Думала, он только девичьи сердца покоряет, — не сдержалась от шутки, за что заслужила весёлый смех черноволосой. Франческа закатила глаза: — Я подарю ему сёрфборд, — видя, как наш смех не сдавал позиции, предостерегающе сощурилась. — Вас рассмешил подарок, талант Эйта или несчастные женские сердца? Подняла руки в знак защиты и ощутила, как радостно стало на душе. Вот чего мне не хватало — громких голосов, весёлого смеха и дружной компании. Рождественские песни звучали на весь дом, от шарлотки не осталось и следа, зато всеобщее внимание обратилось на бутылку шампанского. Франческа, неуверенно отказываясь от порции «пузырьков», всё же сдалась. Спустя несколько часов наших посиделок, когда алкоголь закончился, музыкальные композиции повторялись по сотому разу, я почувствовала, как меня клонило в сон. Никогда не понимала прелести в алкогольных напитках и всегда удивлялась способности людей становиться более весёлыми и более раскрепощёнными. Я засыпала. Меня клонило в сон после стакана вина, и даже после дозы шампанского глаза норовили сомкнуться. — Вы же не уедете? — с надеждой спросила, чувствуя себя тряпичной куклой в руках Никки. Она помогла мне подняться на верхний этаж и опустила на кровать в спальне, отчего я неуютно поёжилась. Прохладные простыни. — Никки, Франческа? — взмолилась, когда в дверях появилась золотоволосая девушка. — Оставайтесь, а? Из последних сил хваталась за реальность, не желая погружаться в сон в холодной постели, чтобы утро проснуться с ощущением глубокого одиночества. — Конечно, останемся, — успокоила Франческа, и я с облегчением выдохнула, наблюдая, как она плюхнулась на кровать. — Это нормально, что я вижу звёздочки над головой? Никки хрипло рассмеялась: — Какие же вы слабенькие, дево-о-чки! Засмеялась в унисон и притянула черноволосую в объятия, радуясь, что она ответила мне взаимностью. В нашем тандеме редки случаи, когда подруга была столь щедра на объятия и проявление тёплых чувств. Иной раз казалось, что я её изрядно раздражала, однако по прошествии времени поняла — Никки сложно проявлять эмоции по отношению к людям. То, что она не оттолкнула меня, а приобняла за плечи и позволила сопеть ей в ключицу, уже являлось высшей степенью доверия. — Как хорошо, что ты приехала, — пробормотала сквозь дремоту. — Теперь мне не так одиноко. — Глупая-я-я, — шёпотом протянула девушка, стараясь не спугнуть подобравшегося к нам Морфея. — Ты не одинока. Верно. Со мной Ханна. Надо срочно забрать её от бабушки! — Можешь чуть-чуть задержаться в Америке после дня рождения Эйтона? «Мне очень-очень необходима поддержка», — мысленно добавила, но не успела озвучить, поскольку услышала тихую улыбку Никки: — Я приехала к тебе, Эми, и не уеду, пока ты вновь не почувствуешь себя счастливой. На физическом уровне ощутила облегчение, и, зацепившись за это чувство, уснула.