Удобный случай

Я испытывала трепетное волнение, когда парковала автомобиль перед домом матери, и позволила себе задержаться в салоне ещё несколько минут. С одной стороны я не могла дождаться встречи с малышкой Ханной, но с другой стороны — меня поджидала вечно причитающая родительница. «Эмили, ты слишком сильно располнела!» «Эмили, я устала играть роль няньки для твоей дочери!» «Эмили, я запрещаю тебе разводиться!» «Эмили, что ты творишь со своей жизнью?» Бесконечный список претензий. Его можно продолжать вечно, но, по крайней мере, я была готова выслушать «шарманку» по сотому разу. Сделала вдох — выдох и покинула автомобиль, предварительно убедившись, что заняла свободное парковочное место и не создала неудобств для других автомобилистов. — Чего так долго? Мать накинулась на меня с порога, и, не успела я прийти в себя от столь дружелюбного приветствия, как она вручила в мои руки Ханну. — Приве-е-е-т, — радостно протянула, целуя пухлую щёчку дочери, и заслужила забавный зевок: — Мама-а, — зевнула Ханна и уткнулась лицом в мою ключицу, находя удачную альтернативу мягкой подушке. Недовольно поглядела на мать, которая с нескрываемым любопытством оглядела меня с ног до головы, и удержалась от возмущённого пыхтения. Неужели нельзя было дождаться, когда Ханна выспится? — Малышка доставляла проблемы? — предположила, искоса поглядывая на засыпающую дочь, тем самым стараясь определить приемлемую громкость своего голоса. — Дети всегда морока! — Ханна — самый спокойный ребёнок, — возразила и последовала следом за матерью в гостиную. Я не преувеличивала. Ханна действительно редко капризничала: у неё налаженный режим сна и питается она точно по часам, что не должно было стать головной болью для бабушки. Как оказалось, она была иного мнения: — Тем не менее, я не нанималась, — отчеканила мать и резко развернулась ко мне лицом, преградив путь в комнату. — Если ты думала, что можешь так легко сбагрить Ханну, то я спешу тебя разочаровать. Теснее прижала к себе дочь, испытывая желание закрыть её уши ладонями, но вовремя вспомнила — она слишком мала, чтобы оценить весь масштаб катастрофы под названием «бабушка». — Ни в коем случае, — стушевалась под грозным взглядом родительницы. — У моего друга было день рождения, я не могла проигнорировать. Это неудобно. — А спутывать матери все планы удобно? Ничего не ответила, потому что знала наверняка — мать не переспоришь. Она всегда придерживалась своей правоты, никогда не признавала ошибок, одним словом — козерог по гороскопу, козерог по жизни. В гостиной на придиванном столике стояло две кружки чая и вазочка с конфетами. Я аккуратно положила Ханну на диван, подложив под голову подушку, и присела на свободную часть. Мать заняла место на кресле и взяла кружку, разрисованную яркими цветами, а я поспешила сделать глоток из безликой «посуды», которая не славилась привлекательным дизайном. Мы пили чай в молчании, слушая тиканье настенных часов. В какой-то момент поймала себя на том, что мысленно считала каждую секунду и подстраивалась под темп часов. Минута, две, три, пять… Потянулась к вазочке и взяла любимую конфету. Трюфель. Стараясь не шуршать фантиком, чтобы не разбудить дочь, осторожно извлекла сладость. Поднесла к губам и замерла, перехватив внимательный взгляд матери. Она нисколько не смутилась, продолжала пристально наблюдать, как я пережёвывала конфету и еле-еле проглотила. Как бы не подавиться. — На диету пора сесть. Сделала громкий глоток чая, чувствуя, как горячая жидкость обожгла стенки горла. Однако эта боль несравнима с той болью, что причинили слова матери. — Я пробовала, но-о… — У тебя силы воли нет, — перебила она, поглядывая на меня из-под краёв кружки. — Эмили, если ты не можешь взять себя в руки, то это сделаю я! У меня есть знакомая, которая похудела на десять килограммов, принимая специальные добавки. Обязательно закажу у неё несколько баночек и для тебя. — Это же химия… Только здоровье портить. — Здоровье портиться, если хомячить конфеты в две щеки! — отчеканила мать. — Добавки снижают чувство голода — именно то, что тебе нужно. Она поднялась с дивана и, громко вздыхая, будто успела устать от моей компании, направилась к комоду. На поверхности комода стоял музыкальный проигрыватель, по которому любила слушать виниловые пластинки, и стопка журналов, время от времени перечитываемые матерью. Вот и сейчас она вытащила из стопки тонкую брошюру и протянула мне. Я примерно представляла содержание страниц, поэтому углубляться в подобного рода литературу не хотелось. Однако не принять «дар» из рук матери не посмела: выслушивать порцию очередных претензий не хотелось. — Здесь подробно написано про производителя, про состав, даже описание ассортимента. Вкусно, а главное не разнесёт тебя ещё больше. — Спасибо, — пробормотала и нехотя спрятала брошюру в сумку. — Как-нибудь почитаю. Мать недовольно поджала губы и вернулась к чаю, не забывая баловать себя конфетами. Не удержалась от грустной улыбки, наблюдая, как фантиков на столе становилось всё больше. Значит, мои лишние сантиметры не давали ей покоя, а о возможном сахарном диабете в своём возрасте она не помышляла. — Я уже старая, — махнула рукой мать, читая меня, точно раскрытую книгу. — Отца твоего похоронила, красоваться не перед кем. Ну, а ты-то молодая девушка, а дуришь! Ещё разводиться надумала! Не смотрела на мать, вовсе старалась абстрагироваться от её претензий, наблюдая, как малышка Ханна мирно спала с улыбкой на лице. Ей снились добрые, красочные сны, и мне захотелось прилечь рядом, обнять маленькое тельце и подглядеть сновидения. Однако вынуждена была выслушивать причитания матери. Сколько прошло времени? Час? Ещё полчаса и можно отправляться домой. — …отказываться от такого мужчины, как Свен, это сверх идиотизма! — обрывки слов доносились до меня, и я нечаянно прислушалась. — Подумаешь, изменил! Да все мужчины изменяют, против природы не попрёшь! Любящие всегда остаются в семье, а твой-то, Свен, на коленях чуть не ползает! Будь умнее: приласкай, обогрей и, в конце концов, займись собой! Неверующе покачала головой и, испытывая недостаток в поддержке, прижала ладонь к маленькой пяточке дочери: — Свен предал меня, мама. Он предатель! Мать с громким стуком поставила кружку на стол: — Ты себя обрекаешь на одиночество, и Ханну делаешь безотцовщиной! Это поступок умной женщины? Нет! Ещё раз повторяю: прими мужа назад, обласкай его с ног до головы, чтоб нос от тебя воротить не смел, и живи счастливо. Покосилась на настенные часы. Пятнадцать минут. Осталось пятнадцать минут. — Жить счастливо? — переспросила и горько усмехнулась. — Я не смогу ему доверять. Никогда. Он будет уходить на работу, будет встречаться с друзьями, а я буду мучиться. Он точно пошёл на работу или к любовнице? — Рано или поздно ли все мужчины остепеняются. Думаешь, твой отец семьянином был до мозга костей? Если бы я была такой же глупой, как и ты, то развелась бы с ним давным-давно! Я любила отца. Он был моим лучшим другом, а я была папиной дочкой. Мы часто закрывались в его кабинете, и он играл мне на гитаре песни из любимых мультфильмов. Он научил играть на гитаре, даже не подозревая, что подобный навык сведёт меня в будущем со Свеном. Свен ему нравился. Свен всем нравился: красивый, умный, серьёзный молодой человек, который изъявил о своих серьёзных намерениях на вторую неделю знакомства. Отец дал своё благословение, наблюдая, как счастливо искрились мои глаза, как радостно я улыбалась и витала в облаках, строя наше совместное будущее. К сожалению, не довелось увидеть внучку, как и не довелось ему узнать о разводе после трёх лет совместной жизни. Я смотрела на недовольную мать и была уверена: отец бы её не поддержал. Он бы не позволил, чтобы мои мучения продолжались. Он бы не позволил, чтобы продолжались мои унижения. — Никки говорит, что я поступаю очень смело. Мать фыркнула: — Ещё бы Никки говорила иначе! Посмотрим, какая она смелая будет, когда ей муж изменит. Хотя-я… — она оглядела меня цепким взглядом и махнула рукой. — Ей-то, может, не изменит. Она вон как за собой следит, чтобы мужик не свалил, старается. А ты? Ханна заворочалась во сне, и я дрожащими пальцами погладила её по спине. Руки дрожали вовсе не от волнения, напротив, меня пробирала волна возмущения за подругу. — Никки старается вовсе не для мужа, а для себя. Мать хрипло рассмеялась, чем разбудила внучку. Я забрала к себе на руки заспанную Ханну и постаралась справиться с раздражением. Не нравился этот смех. — Конечно-конечно! Вот ведь девка умна, а-а! Лапшу вешает, а ты уши развесила! Пятнадцать минут прошло. Я поднялась с дивана с дочерью на руках и, не отвечая на ядовитый смех, направилась в прихожую. Одела Ханну в комбинезон, расцеловала её маленькие ладошки, наслаждаясь улыбкой, и принялась застёгивать полушубок. Мать наблюдала из гостиной, так и не сдвинувшись с места, только напоследок крикнула: — Включи мозги, Эмили!