Удобный случай

Адриано резко вскинул на меня голову и прищурился, как если бы не понял причину столь бурного взрыва эмоций. Я же подлетела к столешнице и раскрыла все ящики, один за другим, наблюдая полное отсутствие столовых приборов. — Эмили, зачем ты пришла? Холодный голос вызвал крупные мурашки на теле, и я поспешно вытерла ладонями мокрое лицо. «Всё под контролем!», — твердила себе и обернулась к Адриано, глаза которого ещё никогда не были такими тёмными. — Я хотела убедиться, что с тобой всё хорошо. — Со мной всё хорошо, — сухо подтвердил и усмехнулся. — Лучше всех. Приблизилась к парню, на физическом уровне ощущая, как кожа с каждым шагом покрывалась морозной коркой, и обхватила ладонями его лицо: — Адриано-о… — Тебе лучше уйти, — произнёс он и резко отчеканил. — Перестань уже плакать. — Я не плачу, — тут же заверила и наглядно промокнула пальцами глаза. — Я больше не плачу. — Теперь уходи. — Адриано, пожалуйста, — взмолилась и уткнулась лицом в его влажную, горячую ключицу. — Не отталкивай. Неужели непонятно, что я не смогу уйти? Оставить его сейчас, в таком подавленном состоянии… Как Джейкоб умудрился оставить его одного в квартире? Спрятать острые предметы — это не гарант безопасности! — Ты так и не поняла, — длинные пальцы сомкнулись на моём подбородке и больно сжали. — Я же попытался быть милым и объяснить, что твоё нахождение здесь не имеет смысла. Сказать прямо, Эми? Обидеть? Покачала головой и постыдно шмыгнула носом: — Не обижай и не отталкивай. Проглотила ком в горле и ойкнула, когда захват усилился и перешёл на скулы: — Пойми же, я жалею и стыжусь нашей связи! Биполярка часто привносила сюрпризов в мою жизнь, но… Diavolo! Мне не сдалась закомплексованная разведёнка с довеском. Так понятней? — выпустил из стального захвата моё лицо и рукой указал в сторону прихожей. — Выход помнишь где, не провожаю! Наблюдала, как парень вновь положил голову на согнутые локти и более не проронил ни слова. Да и зачем? Я же услышала. На ослабленных ногах прошла в прихожую и открыла шкаф, чтобы снять полушубок с вешалки. На этот раз пуговицы не противились моим пальцам, и молния на сапогах поддалась с первой попытки. Шапка промокла, как и промок шарф из-за растаявших снежинок, и я не стала покрывать голову мокрыми аксессуарами. Схватилась пальцами за дверную ручку и, поколебавшись секунду, покинула квартиру. Когда дверцы лифта закрылись перед моим носом, я моргнула. Глаза пекло от сухости и кололо от нещадных слёз, которым намеренно не позволяла предстать миру. Нащупала в кармане полушубка мобильный телефон и, не обращая внимания на десятки пропущенных звонков и сообщений, открыла контакт Бьянки. Пальцы были настолько холодными и онемевшими, что сенсор не сразу реагировал на их прикосновение. Напечатать сообщение не получилось, а звонить слишком рискованно: я боялась, что не сдержусь и расплачусь. — Бьянка, снова я беспокою, — нажала на кнопку записи аудиосообщения и молилась, чтобы голос не дрогнул. — Ты была права: Адриано слишком подавлен. Может, ты навестишь его? Или попросишь навестить ваших общих друзей? Мне кажется, ему небезопасно оставаться одному. Вышла на улицу и прикрыла глаза ладонью, стоило морозному потоку ветра ударить в лицо со всей мощью. Мой пучок на голове растрепался по дороге к машине, и в какой-то момент дал о себе знать болезненными позывами в затылке из-за острых шпилек. Прошла мимо охраны и кивнула на прощание, несмотря на недобрый взгляд в мою сторону. Охранник пытался остановить меня, пытался избавить от той пустоты, что образовалась после встречи с молодым человеком, однако я собственноручно устроила для себя пытки. Заслужила этот недобрый взгляд, как ещё один знак того, что я поступила неправильно и рано или поздно ли каждый опрометчивый поступок воздавался. Лиам вышел из машины и открыл для меня дверь, чтобы я скрылась от непогоды в комфортабельном салоне. По сравнению с улицей в автомобиле царило тепло и пахло хвойным лесом. Видимо, последнее стало решающим фактором для моих нервов. Прижала лоб к холодному окну и плотно закрыла глаза, в проигрышной попытке сдержать слёзы. Они выкатывались из внешних, из внутренних уголков глаз, влажность тонкой змейкой вытекала из носа, и рукав полушубка не спасал ситуацию. Ничто не могло остановить неконтролируемый поток. Я сама не могла себя контролировать, проглатывая рыдания, чтобы не напугать Лиама. Однако он всё видел. Не мог не видеть, как лихорадило мои плечи и раздувало грудную клетку от нехватки кислорода. Мои худшие опасения оправдались. Мои страшные сны материализовались наяву. Всё было не по-настоящему. Я поддалась на провокации своей бурной фантазии, позволила увлечься молодым человеком и упорно не реагировала на предостережения внутреннего голоса. «Ты ему не нужна», — вот что кричал внутренний голос, вот как нестерпимо бился в конвульсиях, наблюдая за моей бурной реакцией на парня. Дружелюбие — максимум, что он мог предложить, и только сейчас осознала это. Он был мил и добр с первой нашей встречи, и его добродушное отношение распространялось на каждого на дне рождения Эйтона. Он не выделил меня среди толпы, а я его выделила. Закрыла рот ладонью и до боли прикусила тыльную сторону, запоздало припоминая неоспоримые факты. Он увлёкся Ингрид. Он её выделил среди прочих. От меня же поспешил сбежать, выслушав нудную лекцию про авокадо. Только сейчас вспомнила, как он быстро поблагодарил за приготовленный завтрак и поспешил за Ингрид на поиски пены для джакузи, вновь оставив меня в одиночестве. Он не искал моей компании, потому что она ему «не сдалась». Отправной точкой послужила моя неосторожность. Неудобный случай для меня и удобный случай для болезни парня, которая, видимо, в тот момент набирала обороты. Я просто оказалась не в том месте и не в то время. — Эмили, вам звонят. Открыла глаза и онемевшими пальцами нащупала мобильный телефон. Он и правда вибрировал, но отвечать на звонок не стала. Не хотелось. Вернула телефон в карман и встретила затылок с подголовником, претерпевая болезненные спазмы. «Я стыжусь нашей связи» А я стыдилась себя. Где был мой мозг, когда ответила на поцелуй Адриано? Когда впустила в свою комнату, в свою постель, в свою душу и сердце? «Биполярка подкидывала разные сюрпризы» Горько усмехнулась сквозь слёзы, прокручивая в голове слова Адриано. Я представляла, какой это удар для него. Прийти в себя от дурмана и обнаружить рядом не миниатюрную ровесницу, у которой из проблем разве что плохие оценки в дипломе, а «закомплексованную разведёнку с довеском». Вот какой он меня видел. Господи, какой позор! Уткнулась лицом в колени и накрыла голову руками, как если бы это могло помочь ситуации. Как если бы я была маленьким ребёнком, спрятавшимся в домике от ужасных монстров. Но разве от внутренних монстров возможно спрятаться? Нет, они поедали изнутри. — Лиам, — осипшим голосом позвала притихшего мужчину и отрывисто рассмеялась, заметив протянутый им платок. — Спасибо. — Звонила ваша мама. Она взволнована. Промокнула влажное лицо платком и, не дав себе время для раздумий, кивнула: — Отвези меня к ней. Я не планировала навещать мать в ближайшее время, но почему-то сейчас испытывала дикую необходимость посетить родительский дом. Дом, в котором прожила своё детство, самые счастливые моменты в жизни, и из которого уехала три года назад. Тогда я думала, что стану ещё счастливее. Отец говорил, что именно так и будет. Всегда. Он одобрил Свена, но, прежде чем провести меня под руку к алтарю, спросил: «Ты уверена?» Иной раз мне казалось, что он предчувствовал скорый разлад. Отец видел, как нервно я мяла кружево свадебного платья и при любой возможности сбегала в уборную, чтобы собраться с духом. Мать убеждала и меня и отца, что свадебная хандра — это нормальное явление, но отец не верил в подобные аномалии. «Ты уверена?» — спросил он тогда, оставшись неудовлетворённым моим едва заметным кивком головы. Отступать было некуда — только вперёд, к алтарю. — Эмили! — воскликнула мать, когда распахнула дверь и обнаружила меня на пороге дома. — Ты почему на звонки не отвечаешь? Бедный Свен оборвал все телефоны! Она накинулась на меня сразу же, не дав пройти в дом. Смотрела на мать и ощутила, как слёзы с новой силой выкатились из глаз. Это было неизбежно. — Эмили? — только сейчас заметила моё состояние и отступила, пропуская в тёплый дом. — Что случилось? Закрыла за собой дверь и, набрав в лёгкие запах родительского дома, навзрыд разрыдалась. — Я так сильно обожглась, мам… — плакала, прижавшись к её груди со стороны сердца, в надежде почувствовать хоть немного поддержки. — Ты была права: я — дурочка. — Тише- тише, — шептала мать и осторожно погладила меня по голове, медленно уводя в гостиную. — Ты одумалась, да? Свен сказал, что ты не пришла в суд. Ваш развод отложили ещё на неделю. Без сил опустилась на диван и с новой силой разревелась, претерпевая мучительную боль в лёгких. Мне не хватало кислорода, и горло сдавило от хриплых рыданий, противостоять которым не могла морально. — Главное, что ты осознала свою ошибку, — говорила мать и на автомате гладила меня по голове. — Развод — это тупик для тебя, Эмили. Ты не такая сильная и самостоятельная, чтобы выпячивать грудь колесом, так ещё с ребёнком на руках! Ты бы обрекла себя на одиночество! Вытерла тыльной стороной ладони глаза и сфокусировалась на лице матери, которая тут же подбодрилась: — Молодец, что прислушалась ко мне! Чтобы делала без матери! — Я влюбилась в него, мам. — В кого? — мать выглядела озадаченной, и стоило мне решиться на признание, как её стационарный телефон зашёлся жуткой мелодией на весь дом. Она уже не слушала меня, поспевая ответить на звонок: — Свен? Как хорошо, дорогой, что ты позвонил! Да, Эмили у меня. Пришла вся в слезах, ругает на себя за глупость, раскаивается! Да, дорогой, приезжай скорее! Повесила трубку и вернулась ко мне, чтобы обнять за плечи и довольно рассмеяться: — Ну, вы как дети! Ох-х-х, с вами не соскучишься! — её ладонь собрала влажность на моей щеке, а обилие колец на пальцах больно полоснуло по коже. — Вот так поступают умные женщины, Эмили. Не рубят с плеча, а анализируют выгоды и потери. Что тебе дал бы развод? Похвалу подружек, которые сами счастливы в отношениях? Фи-и-и! Сплошные потери, Эмили! Кому, кроме Свена, ты нужна будешь с ребёнком? Вокруг столько молодых красоток, конкуренция зашкаливает! Нормального мужчины не сыскать, а ты разбрасываешь таким сокровищем, как Свен! Мать подпрыгнула на месте и закопошилась, поспевая на кухню: — Срочно надо что-нибудь приготовить. Что любит Свен на ужин? — Куриные наггетсы и картофель, — убито пробормотала, чувствуя, как неприятно стянулась кожа лица от засохших слёз. — На твою долю делать? — Н-нет, — с запинкой ответила, не отводя глаз от фотографии отца, стоящей на комоде неподалёку от телевизора. Мать выглянула из кухни и одобрительно оглядела меня с ног до головы, так и не заметив моего вырванного с корнем сердца: — Наконец-то, ты взялась за ум, Эмили. Улыбнулась женщине, которая должна чувствовать меня на ментальном уровне. Я же, как мать, чувствовала, когда Ханне плохо. Мне хотелось забрать себе всю боль, лишь бы никогда не видеть в её глазах слёзы. Почему же мама не видела, что я умерла внутри, а моя улыбка — эпитафия?