***
Чимин не должен был работать на следующий день, но не мог позволить напряжению между ним и Юнги тлеть в течение недели до его возвращения. Итак, в два часа пополудни он ехал обратно на псарню, а на противоположном сиденье лежало извинение для Юнги. Он заметил рейндж ровер мистера Ли возле полуразрушенного сарая, стоявшего рядом с небольшой конурой, которую Чимин расчистил в свой первый день. Пак схватил свой маленький подарок для Юнги и пошел навстречу лаю собак, которые так и не привыкли к нему после нескольких недель работы. Он осмотрел питомник и проверил заднюю дверь, но там не было никаких признаков его коллеги. — Может быть, он не работает по средам, — подумал Чимин, не в силах представить себе Юнги в другом месте, кроме псарни. Он предпочел бы съесть стакан, чем разговаривать со своим боссом, но всегда был шанс, что Юнги занят помощью мистеру Ли. Чимин не мог провести еще одну бессонную ночь, думая о том, что он сказал, поэтому зашагал по покрытой коркой тропинке к сараю, позволяя свежему воздуху проникнуть в его легкие. По мере приближения к ветхому зданию, он услышал убийственный вой собаки, который постепенно затихал. Этот звук выбил Чимина из колеи, и он зашагал быстрее к сараю, желая скорее найти своего коллегу. Проходя мимо, Пак заглянул в машину Ли, но, как он и предполагал, его там не было. — Должно быть, здесь держат действительно больных собак, — подумал Чимин, услышав приглушенный вой собаки, явно страдающей от боли. Он легонько постучал в гнилую деревянную дверь сарая. Это осталось незамеченным, и он продолжал давить на нее всем своим весом, открывая ее настолько, чтобы его маленькое тело проскользнуло внутрь. Как только парень это сделал, скулеж прекратился. В воздухе повисла мертвая тишина. Вакуум, который поглощал все мысли, которые были в голове Чимина. Он не мог пошевелиться. Зловоние крови заполнило его легкие, когда он вдохнул металлический запах, с которым никогда не сталкивался до такой степени. Она была прилеплена к белым кирпичным стенам сарая. Калейдоскоп разнообразных оттенков от рубиново-красного до глубокого, почти малинового цвета. Темная земля, покрытая грязью, была одинаково покрыта большим количеством пятен, так что Чимин не мог определить, какой был ее первоначальный цвет. Но хуже всего было молчание. Отсутствие ответа, который мог дать Чимин, внезапная тишина теперь уже мертвой собаки, и самое страшное — немота убийцы, который прижимал руку к телу. Убийца с темными грязными волосами, заросшими по бокам. Тоненькое маленькое тельце, которое Чимин хотел обнимать снова и снова. — Юнги, — прошептал он, и мальчик обернулся. К ужасу Чимина, вся его передняя часть была залита кровью, как будто он прижался к ране животного, вонзая нож еще глубже в его грудь. Глаза Юнги были широко раскрыты, и Чимин не мог узнать человека, стоящего перед ним. Это было похоже на Юнги, но Юнги Чимина не был человеком насилия, Юнги Чимина не был убийцей, Юнги Чимина никогда не причинил бы вреда невинному животному. — Чимин, беги! Он вытащил нож из пса, позволяя крови стекать по руке, пока он стоял. — Чимин, Чимин, Чимин, посмотри на меня! — беспокойство сочилось из его слов. Чимин задрожал. Его тело кричало от ужаса, когда острый запах крови скрутил его желудок в тошноте. — Ты должен бежать прямо сейчас! Чимин попытался пошевелиться, но его тело не двигалось, а взгляд был прикован к мертвому животному, лежащему на земле. Это был один из тех, кого он узнал. Маленький белый терьер, который никогда не покидал угол своей клетки. Постоянно трясся и клянчил утешения. Безобидное существо, лежащее мертвым, с густой рекой крови, пульсирующей из его груди, и двумя глазами-бусинками, которые сосредоточились на Чимине. — Чимин! — Юнги продолжал кричать, и когда он сделал выпад вперед с ножом в руке, инстинкт выживания Чимина сработал, и он отшатнулся назад, ближе к двери. — Пожалуйста! Я не хочу причинять тебе боль, Чимин, ты должен уйти. Как раз в тот момент, когда он выглядел так, будто не собирается двигаться, Юнги бросил нож в воздух. Он попал в щель между ног Чимина, мгновенно заставив его в ужасе броситься прочь. Через несколько секунд он уже мчался по переулку, оставив все позади, включая свою любимую детскую книжку, лежавшую возле сарая. Подарок для той части Юнги, которая, как понял Чимин, не существовала.***
Прошло уже четыре часа с тех пор, как он вернулся из питомника, а Чимин так и не пытался разобраться в том, что произошло. Он не помнил, как ехал домой на машине, Пак мог бы переехать оленя и не заметил бы. — Чимин, — умоляющий тон голоса Юнги снова зазвучал в его голове. Почему он не убежал? Это был человек, который явно был способен убить его, но почему он сказал Чимину уйти? — Я не хочу причинять тебе боль. Что бы случилось, если бы Чимин не ушел? Если бы он хотел убить его, остановил бы его Чимин? У него нет ответов, только вопросы. Он съел целую коробку мятных леденцов, но все еще ощущал металлический привкус меди на языке, и тошнота, хотя и слабая, все еще клокотала в желудке, когда он вспомнил густоту крови на стенах. Кровь, которая годами наслаивалась одна на другую. Все это казалось Чимину таким неправильным, как будто его принуждали признаться в преступлении, которого он не совершал. Он знал, что должен принять тот факт, что Юнги — убийца. Он не был каким-то невинным парнем, который говорил мягким голосом и находил хорошее даже в самых страшных зверях. Юнги был восемнадцатилетним юношей, который помогал терроризировать этих животных до такой степени, что видел, как они молят о пощаде, съеживаясь под его свирепыми когтями. Юнги был тем, кому Чимин не мог помочь. Он был незнаком ему, и независимо от того, что Чимин раньше чувствовал к мальчику, он знал, что должен принять правду, даже если его сердце не могло этого сделать. Юнги был злым человеком, грешником, которого невозможно было спасти. Чимин вспомнил тяжесть, навалившуюся на его грудь в первый день, когда он пришел в псарню. Именно тогда он понял, что происходит что-то темное, во что ему не следовало вмешиваться. Но на этот раз он собирался прислушаться к своим инстинктам, поклявшись держаться подальше от этого скрытого ада.***
— Почему ты такой мрачный, Чиминни? — спросил Хосок, проскальзывая рядом с Чимином, который сидел на диване Сокджина. Был субботний вечер, и все шестеро только что вернулись в квартиру Сокджина после ночной прогулки по городу. Чимин думал, что алкоголь расслабит его, но после третьего шота он понял, что образы пропитанного кровью сарая были только усилены. Он даже не мог найти в себе силы танцевать, даже когда Тэ пытался затащить его на танцпол, хлопая ему ладонями по лицу и говоря, какой он милый. — Хммм, — протянул Хосок, обнимая Чимина. Хосок никогда особо не пил, так что, возможно, именно поэтому он заметил печаль в глазах Чимина. — Ты когда-нибудь был в питомнике? — спросил Чимин, поддерживая разговор только между ними двумя, в то время как Чонгук нарисовал фальшивую татуировку на шее Тэ с помощью подводки для глаз, а Джун говорил о важности планеты Плутон, а Сокджин смотрел на него, притворяясь, что слушает, загипнотизированный красотой парня. — Нет, я даже не слышал о таком до того, как ты начал там работать, — признался Хосок, глядя на него с сиянием в глазах, которое, казалось, никогда не тускнеет. — Почему ты спрашиваешь? Все в порядке? Я думал, тебе нравится работать с этим парнем… Юнги? Кажется, его так зовут? — Да, — Чимин вздохнул, улыбка расползлась по его лицу, алкоголь обнажил секреты, которые он держал запертыми в своем сердце. — Чимин? — спросил Хосок, глядя на блондина, чьи глаза с каждой секундой становились все более стеклянными. — Джин! — Чимин кричал, избегая вопроса от Хосока, потому что знал, что он собирается у него спросить. Ему пришлось закричать во второй раз, чтобы оторвать взгляд Сокджина от Намджуна. — Ах да, маленький преступник, — он резко обернулся. — Что ты знаешь о парне, который управляет псарней? Сокджин поморщился, сделал глоток виски и, казалось, глубоко задумался над этим вопросом. — Не много. Намджун фыркнул из-за обескураживающей реакции своего бойфренда. — Отлично, — Чимин выдохнул и откинулся на спинку стула, а Хосок погладил его по волосам, жалея, что не может вырвать каждую несчастную мысль, терзавшую чувствительный мозг Пака. — Эй! — Тэ вскочил в доску пьяный. — Блять, Тэ, ты все испортил! — воскликнул Чонгук, повалив Тэхена на землю. Они вдвоем катались по полу, пока Сокджин не пнул Чонгука в бедро после того, как они чуть не сбили его бутылку виски со стола. — Ребята, вы можете вести себя как взрослые хотя бы пять минут? Тэхен хихикнул и пополз к Чимину и Хосоку, в то время как Чонгук обильно извинялся перед Сокджином, ненавидя разочаровывать своего хена. Он был плаксивым пьяницей. — Чиминни, я слышал, как люди говорили о том парне, с которым ты работаешь, — пропел Тэхен, покачивая головой из стороны в сторону, — они сказали, что его вырастили собаки, маленький оборотень, — выпалил он и представил себя волком, притворяясь, что воет на Луну, прежде чем разразиться приступом смеха. Но Хосок почувствовал, как Чимин напрягся под его руками. — Тэ, прекрати, — игриво попытался он его обескуражить. Но Тэхен не обратил внимания на предупреждение Хосока и вместо этого набросился на Чимина так, что его голова упала на колени, и снова завыл. — Никто не смеется, Тэ, слезь с меня! — Чимин сплюнул, ударив Тэ коленом в шею, отчего тот упал навзничь на белый меховой ковер. — Я просто пересказываю тебе то, что слышал, Чим-Чим. Чимин был в ярости, и использование его прозвища казалось неправильным. — Ты же знаешь, что он прав, — усмехнулся Сокджин, несмотря на то, что ранее заявлял, что ничего о них не знает. — Я слышал, что его сын немного болен…странный. Он опрокинул еще один стакан, который Чонгук снова наполнил для него. — Кто? — спросил Чимин. Ли никогда не упоминал о своих детях, но и Чимин никогда не спрашивал о его семье. Возможно, он учился в частной школе-интернате. Где-нибудь в дорогом месте, учитывая деньги, которые зарабатывал Ли. — Сын владельца, старик Ли, — Сокджин сделал еще глоток. — Сам Ли, мягко говоря, дерзкий человек, но люди говорят, что его сын — полная противоположность, он почти не разговаривает с клиентами. — Юнги — его сын? — спросил Чимин. Сокджин тупо уставился на него и вытянул шею в сторону. — Подожди? Ты не знал? Пронзительный гул пронзил Чимина, когда он застыл в смятении. Это казалось таким очевидным, но Юнги никогда не упоминал, что Ли был его отцом. Почему он это скрывает? Если его отец так богат, почему он заставляет Юнги так много работать? Почему он обращается с ним, как с ничтожеством? — Чимин! Эй, Чим, ты в порядке? — Хосок спросил, в очередной раз поглаживая его волосы. Младший молчал уже несколько минут и вдруг понял, что в комнате повисло неловкое молчание. — Чим? — Мне пора, — заявил Чимин, схватив свое длинное коричневое пальто и шарф, которые лежали у двери, остальные пытались убедить его остаться, а Тэ обозвал его ворчуном. — Давай я провожу тебя домой, — сказал Хосок, хватая пальто и следуя за Чимином, который знал, что лучше не спорить. — Спокойной ночи, ребята, — пропел Хосок, когда Чимин выскочил из квартиры, умирая от желания ощутить на своей коже холодный ночной воздух. Не утруждая себя ожиданием, он спрыгнул со ступенек и зашагал домой. Хосок быстро догнал его и переплел свою руку с рукой Чимина. Жест, который, как знал Чимин, означал: «Я знаю, что ты не хочешь говорить, но я все еще здесь». И в тот момент это было все, чего хотел Чимин. Человека, который бы удерживал его и поддерживал в здравом уме, и казалось, что этим человеком всегда являлся Хосок.