Hearts Awakened

— Да ладно? Вы общаетесь уже две недели и до сих пор не замутили? Стареешь, друг, стареешь, — Хонджун потягивает из трубочки молочный коктейль, несколько меланхолично глядя в окно, открывающее вид на сад уёновского дома. Уён молча подходит к плазме, достает приставку и садится рядом с гостем, подавая ему джойстик. Сеул снова заливают дожди, вокруг сплошные проблемы, что в делах, что на личном фронте, и единственной надеждой на увеселение остается мирная посиделка в теплых стенах и хорошей компании. Однако. — Или же он абсолютный натурал? Прям непробиваемый. И тебе не хватает обаяния, чтобы разрушить стены этой крепости. А? — Ким продолжает стебать, но никакой интересной реакции на это не получает. — Слушай, с такой постной рожей любые твои подъебы выглядят как-то жалко. И Чон прав. Осенняя меланхолия впервые в жизни поглотила Хонджуна с головой, и причем настолько, что тот совсем потерял связь с реальностью, работая, передвигаясь и разговаривая на автомате и нехотя. На днях он даже умудрился вписаться в дверной косяк, задумавшись и засмотревшись в окно, и, к его несчастью, этот фейл видела большая часть домашней прислуги. Уён тоже захандрил, потому что вдали от Сана одиноко, а рядом с ним невозможно. И все потому что этот недотепа увидел в лице Уёна друга, совершенно игнорируя его заинтересованные взгляды, как бы случайные касания и аккуратную заботу. А с каждой новой встречей улыбка Чхве и его манера общения заставляют Чона влюбляться все сильнее и быстрее. В итоге оба друга представляют собой интересную картину: ученики средней школы, одетые в яркие худи, с покерфейсами, джойстиками в руках и со стоящими на соседнем столике пирожными и молочными коктейлями, пытаются делать вид, что являются взрослыми людьми. И никак не наоборот. — Если ты закончил свои попытки, то выбирай, во что будешь проигрывать, — Чон кивает на экран с выбором игр и откидывается на спинку дивана. Хонджун рандомно тыкает на кнопку, не особо собираясь проигрывать, но и ленящийся что-нибудь на вызов ответить. Однако последующие два часа он все же отчаянно борется, и даже выигрывает несколько раундов. Спасает в игре только задрачивание одной кнопки, на что Уён с его комбо и скрытыми приемами несказанно бесится. Несмотря на то, что полностью избавиться от тоски не получается, вечер все же идет парням на пользу, и в конце они даже начинают смеяться и друг над другом подшучивать. Причем если бы существовал прибор измерения токсичности, то в пределах гостиной Уёна он бы точно вышел из строя. Настолько разошлись друзья во взаимном стёбе. Но всему хорошему рано или поздно приходит конец, и Хонджуну приходится вспомнить о делах, из которых за время его депресняка образовалась уже приличная такая гора, взбираться на которую придется долго и начать стоит как можно раньше. Попрощавшись с другом и сев в машину, Ким понимает, что без каких-нибудь вредностей за работу не сядет, и решает заехать в магазин, потому что вряд ли прислуга читает его мысли и закупила что-то подобное. Да и вообще ничего из домашнего элитного рациона не хочется. Трасса мокрая, и в лужах отражается свет фонарей. Хонджун приоткрывает окно машины, но за сигаретами не тянется и просто вдыхает запах дождя. Уён живет в приличном по размеру частном секторе, застроенном, однако, лишь от силы десятью семьями, поэтому вплоть до обычной части города Ким наслаждается тишиной и пустотой на дорогах. Постепенно он сбавляет скорость, рассматривая светящиеся вывески в поисках супермаркета и останавливается у первого попавшегося на глаза магазина. Не удосужившись взять с заднего сидения куртку, Хонджун закрывает дверцу и ставит машину на сигнализацию, безразлично заходя внутрь помещения. В нос сразу ударяет типичный магазинный «аромат», от чего становится немного противно, но не смертельно. Зависнув на выборе между тележкой и корзинкой, Ким решает не брать ни то, ни другое и отправляется бродить вдоль стеллажей. В конце концов, для двух-трех пачек чипсов и шоколадки ему хватит и рук. Магазин оказывается большим, а потому, совсем не зная расположения товаров, парень идет медленно, изучая полки и даже немного раздражаясь тому, что так долго не получается найти желаемое. Хонджун поворачивает за угол, все еще рассматривая остающиеся позади пакеты, банки и коробки, и совсем не смотрит вперед. — Да блять! Эту фразу он слышит одновременно с внезапным ударом о что-то. Или кого-то. Еле удержав равновесие, Ким смотрит на объект столкновения и не верит своим глазам. Как, впрочем, и тот, кто, по его оплошности, выронил все покупки. — Беззубик! — Чертов миньон! — Чего? Сказать, что Сонхва неоднократно продумывал, что бы ответил в тот злосчастный вечер сбившему его с ног идиоту, это ничего не сказать. Негодование еще долго не отпускало его, и вот стоило только парню расслабиться, как судьба решила повторить свою шутку на бис. Однако в этот раз хоть Пак и охуел, но не растерялся и даже мгновенно придумал ответ. Хонджун внезапно осознает смысл сказанного и начинает смеяться, наклоняясь, чтобы помочь поднять продукты. — А что, я люблю миньонов, — Киму почему-то становится совсем не обидно, а напротив — очень радостно. — Оно и видно, — бурчит Сонхва, бросая взгляд на желтый худак. — А чего без корзинки? — Да кто ж знал, что я опять с тобой столкнусь. Да еще и в магазине у дома. Тут Хонджун замечает, что парень перед ним тоже без куртки и одет в немного растянутый бежевый свитер, светлые джинсы и выгоревшие черные кеды. В общем, то, что идеально подходит у простых людей под категорию «домашнее». И, кстати, под другое определение «домашнего» идеально подошли бы мысли Кима, когда он осознал, что в человеке рядом есть определенно что-то возбуждающее. — О, а где ты взял чипсы? — спрашивает Хонджун, поднимая с пола пачку и вкладывая ее в руки Сонхва. — Там, напротив стеллажа с газировкой, — показывает взглядом Пак. — Ну, хоть за помощь спасибо. Пока. — Пока. Хонджун доходит до нужного отдела, с крайне серьезным видом выбирает вкус, а потом вдруг дорубает, что совсем не тут хочет быть, и, так ничего и не взяв, бежит по направлению к кассам. С тревогой он замечает отсутствие рядом с ними Сонхва, и, не сбавляя скорость, перепрыгивает турникет и вылетает на улицу, осматриваясь по сторонам. Ким замечает знакомую фигуру в последнюю секунду, перед тем как она скрывается в подъезде. Не найдя обозначения номера дома и улицы, парень достает телефон и открывает геолокацию. «Что ж, будем знать» мелькает в его мыслях, когда на дисплее высвечивается адрес. Забив на неосуществленную покупку, Хонджун возвращается к машине и впервые за несколько недель чувствует прилив сил и хорошее настроение. Ему определенно надо познакомиться с этим Сонхва. Походу, когда они с Уёном дурачились, последний незаметно его покусал и заразил зачатками гомосексуализма. И то, как легко к этому факту Хон относится, яркое тому подтверждение.

***

В то же время, пока Хонджун, воодушевленный неожиданной встречей, стоит в многокилометровых пробках и с улыбкой напевает отрывок из песни собственного сочинения, Сонхва поднимается по лестнице и старается списать слишком быстрый стук сердца на большое количество ступенек до квартиры, а мысль, что он был рад сегодняшнему столкновению — на зародившееся две недели назад желание переиграть события и отомстить. Но признаться себе в факте любования приятной улыбкой Хонджуна он не хочет никак. Добравшись, наконец, до квартиры, Пак выдыхает и пытается выкинуть из головы этот поход в магазин, переключившись на мысль о приятном вечере с братом, какие нечасто случаются из-за большой загруженности на работе. — Хён, ну ты чего так долго? — Ёсан выходит навстречу Сонхва в легком пледе и забирает купленые к просмотру вкусняшки. — Прости, стоял в очереди. Внезапно в магазин приспичило всем бабулькам района, — врет Сонхва, разуваясь. — Фильм уже скачался, — предупреждает младший и с довольной улыбкой направляется к компьютеру и падает в одно из двух приготовленных стареньких кресел. Пак, захватив на кухне кружки для газировки, падает рядом с Ёсаном, но в мыслях совсем не марвеловский боевик, чему он не особо рад. Надо было попросить этого чёртового миньона больше не появляться в его жизни. Все, они квиты. Прошли-проехали-забыли. — Ну, включай. Сонхва улыбается, когда видит, с каким нетерпением брат нажимает на «плей» и открывает пачку чипсов, радуясь, что проведет время с самым близким на свете человеком. И никакие случайные встречи не стоят этих драгоценных минут. А фильм даже оказывается неожиданно интересным, и старший даже смотрит внимательно, изредка отвлекаясь на столкновение их с Ёсаном рук, нащупывающих что-нибудь пожевать. Жаль лишь, что им не удалось сходить на него в кинотеатр: здорово было бы посмотреть такой эпик на большом экране. Закончив в половину двенадцатого просмотр, братья ставят кресла на место и убирают со стола мусор и кружки, сопровождая это бурным обсуждением сюжета и делясь оставшимися эмоциями. И только когда Сонхва оказывается в постели, то вновь вспоминает подробности нового пересечения с Хонджуном, восстанавливая в памяти черты чужого лица и тембр голоса. Сам не понимая почему, он прокручивает эти два случая в голове несколько раз, останавливаясь то на одном моменте, то на другом, и лишь спустя час засыпает. А приснятся ему все та же широкая улыбка, отдающие синевой темные волосы и блестящие красивые глаза. И этот сон долго будет мучать его утром, вплоть до погружения в работу.

***

Сан просыпается с плохим самочувствием, несмотря на то, что поспал больше обычного — целых три часа. Он медленно, аккуратно шагая, чтобы не стошнило, доходит до кухни и наливает в стакан минералку, за несколько глотков полностью его опустошая. Из ванной слышится шум воды, а это означает, что Чонхо уже не спит. На часах только 6:48, и старшему внезапно становится грустно, потому что он мог спать еще как минимум час, но уже проснулся. Да еще и не из-за будильника. Обычно с ним такого не бывало. Парень опускается на стул и зарывается пальцами в волосы. Надо бы вернуться в кровать, но ощущение, что ему вот-вот понадобиться к унитазу, или на крайний случай — к раковине, заставляет остаться на месте. Не то что бы он съел что-то не то, ну или по крайне мере совсем этого не припоминает, но тошнота все продолжает нарастать. Найдя в себе силы, Сан встает и включает холодную воду, умывая лицо. Становится немного легче, однако в теле сильнее проявляется общая слабость. Он даже думает, что зря не дал вчерашней попрошайке на улице денег. Уж не она ли его прокляла? «Совсем что ли крыша поехала». В дверном проеме появляется Чонхо и взволнованно смотрит на брата. — Хён, тебе не хорошо? Старший отрицательно мотает головой, но вид его совсем не убедителен. — Но я же вижу. Ты какой-то бледный. Даже зеленоватый. Может, скорую? — Нет-нет. Наверно, немного отравился. Скоро пройдет. Собирайся в школу. — Ум… Останься сегодня дома, пожалуйста. Все равно толку от тебя на работе в таком состоянии не будет. Сан поднимает замученный взгляд, слабо улыбается и кивает. Забота брата всегда была ему приятна. Да и, пожалуй, сегодня действительно стоит сделать себе небольшой выходной. Выпроводив Чонхо на учёбу, старший набирает предупреждающие сообщения на работу, кое-как доходит до кровати и падает между своими игрушками. Подушка и простыни уже успели остыть, и потому по похудевшему за последнее время телу побежали мурашки. Морозит. Натянув с головой одеяло, Сан пытается заснуть, но ничего не выходит. Тошнит слишком сильно, и все, что получается, это лишь ворочаться с боку на бок. Спустя где-то час попыток, он снова встает и идет в ванную, отчаянно уповая на народный метод «два пальца в рот», который, все же, немного помогает. В зеркале отражается скорее приведение, чем человек. Настолько сильно побледнел парень. Захватив с собой бутылку воды, он ретируется обратно в постель и, наконец, засыпает. В комнате размеренно тикают часы, от чего подсознание подкидывает тревожные сны, где Чхве все время что-то не успевает и теряет драгоценные минуты своей жизни. Недавно это стало его маленькой фобией, периодически нагоняющей тоску. Из мрачных сновидений вырывает неожиданно раздавшийся прямо рядом с подушкой звонок. Оставлять телефон около головы вообще плохая привычка, и Сан неоднократно ругал себя за нее. Звонящий номер оказывается незнакомым, и он с недоумением берет трубку. Не так уж и много в его окружении людей, у которых мог бы быть его телефон. Хотя можно ограничиться и фразой «в его окружении почти нет людей». — Здравствуйте, это Чхве Сан? — раздается в трубке мужской голос. — Да. — Меня зовут Кан Ёнгук, я школьный тренер Чонхо по футболу. — Что-то случилось? Он что-то натворил? — Сан просыпается мгновенно и тут же начинает переживать. — Нет-нет, не переживайте. Напротив, Чонхо замечательный парень. И очень талантливый, о чем я и хотел с вами поговорить. — Я слушаю. — Видите ли, в следующем месяце у нас запланирован выездной матч, и Чонхо просто необходимо поехать, так как он является одним из лучших игроков. К тому же, это повлияет на его дальнейший рост и будущее. — Да-да, понимаю. А в чем проблема? — Проблема в категоричном решении вашего брата не ехать. Сколько раз я с ним не говорил — всегда получал отказ. Чонхо аргументирует это «семейными обстоятельствами», поэтому я и звоню вам, как его единственному опекуну. Вы должны понимать, что эта поездка положительно скажется… — Он поедет, — перебивает тренера Сан. — Замечательно. Благодарю, что нашли время и выслушали. До свидания. — До свидания. Собираясь с мыслями, парень кладет трубку и замечает, что уже почти восемь вечера. А еще замечает, что его сообщение в ночной клуб по каким то причинам не отправилось. Но оно и лучше, так как после сна Сан чувствует себя гораздо лучше и теперь вполне может пойти на работу. Тем более время еще есть. Поднявшись с постели, старший уже куда бодрее идет умываться и чистить зубы, покрывая затем лицо тональником, скрывающим не прошедшую бледноту, и слегка подводя глаза. Волосы непослушно торчат в разные стороны, поэтому он тратит около пятнадцати минут, чтобы уложить их во что-то более-менее приличное, и идет одеваться. Каким-то чудом Сан успевает выйти из дома до прихода Чонхо, и, запрыгивая на первый идущий до места работы автобус, втыкает в уши наушники и включает музыку. Сначала нежный вокал действует успокаивающе, однако уже после третьей композиции начинает побаливать голова, и приходится расстаться с плейлистом и ехать остаток пути в тишине. У дверей клуба парень с ужасом замечает большое количество курящих посетителей, мало того, что пришедших раньше открытия, так еще и очень шумных. Смена будет явно тяжелой. «Эх, надо было все же остаться дома». Но ничего не поделаешь. Он уже здесь, а на телефон приходят грозные смс от брата, так что беспалевно вернуться уже не выйдет. Переодевшись в униформу клуба, Сан поправляет у зеркала прическу и выходит в самый эпицентр шума. Людей вокруг оказывается столько, что не протолкнуться, и он даже переживает, как бы ни на кого не перевернуть заказ и ничего не разбить, ибо проблем потом не оберешься. Лавируя между столиками и танцующими посетителями, Чхве собирает пустые бокалы и тарелки и вдруг вздрагивает от внезапного касания. Кто-то абсолютно бестактно обнимает его за талию и прижимает, от чего мгновенно возникает желание ударить обидчика подносом. И в дополнение добить ногами. И можно еще послать в завершение. — Привет. Сан оборачивается на знакомый голос и видит улыбающегося Уёна. Недовольно освободившись из его рук, он немного сухо здоровается, потому что не любит, когда его отвлекают на работе. И откуда он вообще здесь взялся? — Выходи после смены на парковку, я отвезу тебя домой. Лады? — Хорошо, — Сану легче согласиться, ибо за эти пару недель он достаточно узнал Уёна, чтобы понять, что тот так просто не отстанет. А посетителям тем временем нет конца и краю. «Подай-убери» превращается в настоящий марафон среди сотрудников, которых в определенный момент начинает не хватать, и становятся просто критически необходимы еще как минимум пять пар свободных рук. Наглости хмельной молодежи, кстати, тоже нет предела. Их хамство на задержки официантов или слишком суматошную беготню последних среди танцующих оказывается настоящим атрибутом сегодняшней смены. Время близится к утру, но Сану кажется, будто стрелки часов замерли на месте. К обычной его работе прибавилась еще и помощь на кухне, потому как посуды постоянно не хватает, а мыть грязную один единственный посудомойщик просто не успевает. Руки парня буквально ноют от усталости, а ноги становятся все тяжелее и тяжелее, и утешает только мысль, что его довезут до дома, и, быть может, он даже успеет часик поспать. О этот часик. Как же он Сану необходим.

***

Прохладный воздух касается горящих щек Чхве. Он глубоко вдыхает и не верит, что эти адские муки наконец-то закончились. До парковки идти не далеко, но сил нет даже сдвинуться с места. К тому же в ушах неприятно звенит, а живот скручивает от голода. Действительно, ведь он совсем ничего не ел. А если вспомнить подробности утреннего пробуждения, то становится очевидно, насколько сильно ослаблено его тело. Сан делает пару шагов, но неожиданно врезается в появившегося на его пути человека. — Эй, смотри куда прешь! Парень с ужасом понимает, что наткнулся на одного из еще не ушедших посетителей, и несколько теряется, потому как стычка с пьяными мажорами совсем не радужная перспектива. — Прошу прощения, — как можно более доброжелательнее извиняется он. — На коленях извиняться будешь! Посетитель с силой толкает удивленного Сана в плечи, от чего тот покачивается и теряет равновесие. Мир вокруг начинает кружиться, и тут же следует второй такой же удар, после которого в глазах Чхве темнеет и он падает без сознания.

***

Только благодаря тому, что Уёну надоедает ждать в машине, он успевает к месту стычки и не дает отморозку избить отключившегося Сана. Издалека заметив знакомый силуэт, Чон сразу же спешит на помощь, но успевает лишь к моменту, когда Чхве как мешок картошки падает на землю. Кровь в жилах моментально закипает, и уже не разбирая, кто перед ним, он бьет обидчика по лицу, добавляя ногой удар в живот. Вообще Уён редко дерется. И то последний раз был в школьные годы. Но сейчас в нем проснулись дикая агрессия и безграничная уверенность в себе, которые начали автоматически управлять его телом. Пьяный клиент тут же дает попятную и убегает так быстро, что кажется, будто на земле и нет никакого гололеда, а Чон бросается к лежащему на земле парню. Его пугает мертвецкая бледность Сана и громадные черные синяки под глазами, но он старается держать себя в руках. Попытавшись привести его в чувство самостоятельно и не получив никакого результата, Уён быстро набирает телефон личного врача, договаривается о встрече и скидывает ему адрес Сана. «Скорая будет ехать куда дольше» думает он, подхватывая на руки Чхве и направляясь к машине. «Ехать всего пятнадцать минут, пробок нет. Врач приедет в течение получаса.» Мысли Уёна выстраиваются в план с бешеной скоростью, а его действия до того организованы, что не теряется ни единой минуты на спешку и суету. «Такой легкий. И в чем только его душа держится?» Усадив уложив Сана на заднее сидение, Чон быстро садится за руль и выезжает с парковки на трассу, где давит педаль газа по максимуму. Страшно до безумия. Видеть его в таком состоянии — настоящая пытка. Чхве периодически старается открыть глаза и что-то сказать, но постоянно проваливается обратно в темноту подсознания. Добравшись до нужного дома, Уён громко ругается матом, так как вспоминает, что не знает кода домофона. Остается только надежда на то, что его брат дома и не спит. Или хотя бы проснется. После набора номера квартиры и нажатия звонка, Чону не приходится ждать и десяти секунд, как дверь открывается даже без вопросов, чему он несказанно рад. Тащить парня на шестой этаж оказывается слишком трудно выполнимой задачей, поэтому Уён вызывает лифт и проклинает секунды, которые ему приходится ждать. На пороге квартиры стоит Чонхо, выражение лица которого меняется с возмущенного на ахуевше-перепуганное. Младший практически вырывает брата из чужих рук и относит в кровать, попутно выясняя, кем является Уён, где они были и что произошло. Он бы и скорую успел вызвать, но раздраженный Чон останавливает, объясняя, что помощь уже на подходе. Минуты до прихода врача растягиваются в вечность. Чонхо бегает с места на место, сначала раздевая Сана, потом в поисках нашатырного спирта, затем, не найдя его, с намоченной тряпкой, которую располагает на лбу больного, и, наконец, просто взад-вперед от волнения. Уён же старается сохранять хладнокровие и, пока младший устраивает забеги на короткие дистанции, изучает обстановку комнаты. Достаточно уютно, несмотря на заметную дешевизну всего внутри находящегося. Особенно бросается в глаза большое количество мягких игрушек, расположенных на полке, столе и кровати. «Его младший брат еще совсем ребенок» думает он, даже не догадываясь, кому на самом деле все эти игрушки принадлежат. Врач приходит и, вытолкав мешающегося под ногами Чонхо с его вагоном вопросов, достаточно быстро приводит Сана в чувство, осматривая и интересуясь подробностями его распорядка дня. Сделав для себя определенные выводы, он достает из сумки какие-то флаконы, раздвижную стойку и устанавливает старшему капельницу, наказав не двигаться и уводя за собой из комнаты Уёна. — По всей видимости, у парня сильное истощение организма на фоне переработок и постоянного стресса. Думаю, ничего серьезного, но хорошенько отдохнуть и восстановить силы ему просто критически необходимо. Я рекомендовал бы минимум неделю отпуска и хорошее питание, — спокойно говорит врач. — Понятно. Спасибо вам большое, — Уён улыбается и жмет руку, а вулкан внутри уже вот-вот готов взорваться. Дослушав, Чонхо врывается в комнату, оставаясь с братом до окончания капельницы, мысленно убиваясь и виня во всем себя, а Уён отходит на кухню, кусая от злости губы. Конечно, ведь зачем принимать его помощь, когда можно довести себя до обморока. «Обязательно нужно было играть в героя». Чон не раз предлагал Сану хорошо оплачиваемые должности, но тот не то что не соглашался, даже никогда не слушал. Конечно, он привык полагаться только на себя и самостоятельно решать проблемы, но Уён тут ради шутки или что? Зачем вообще было впутываться в это и стараться помогать. Выебать можно кого угодно. Желающих всегда по горло. Уён выдыхает и вместе с врачом направляется на выход, попросив Чонхо передать Сану пожелания скорейшего выздоровления и предупреждение, что о работе ему волноваться не нужно. Заглядывать в комнату не хочется: сначала надо успокоиться, чтобы случайно не сорваться на этого супермена. И напиться. — Спасибо вам, — благодарит в дверях младший, на что Чон лишь кивает и заходит в лифт.