***
Хонджун с размаха ударяет по столу кулаком и бросает суровый взгляд на принесшего отчёты секретаря. И новости. Хреновые новости. «Да что ж этим северным ублюдкам неймется». — Господин, Юн Сындже предлагает встречу, раз не получается договориться дистанционно. — Очевидно, что будет продолжать гнуть свою линию. Только хер я прогнусь. Ладно уж, организуй, — чуть ли не шипит Ким от ярости. Отношения с этой группировкой портятся не по дням, а по часам. Хонджун потерял уже приличные деньги, да и второй стороне не лучше, вот только они решили тянуть резину и, видимо, брать измором. Жадность их обуяла. Выгодных предложений все меньше, и за ними приходится охотиться, чему семейка Юн так и не научилась, и потому решила пойти легким путем, высасывая деньги из партнеров. «Не на того напали». Решение проблемы дозревает в голове Хона, поэтому останутся в итоге эти выродки ни с чем. Хотя нет, подарок в виде глобальных проблем он им организует. Нельзя же закончить столь долгое сотрудничество на такой тусклой ноте, верно? «Такой день подпортили, сволочи». Хонджун быстрее разбирается с остальными делами, раздает указания и, хватая ключи, бежит к машине. Сегодня его пригласили в гости. Событие чуть ли не вселенской важности, ведь пригласил его никто иной как Сонхва, отношения с которым уже достигли отметки «тепло» и уверенно двигаются к отметке «горячо». На телефон приходит смс с просьбой прихватить по дороге чего-нибудь к чаю, и у Кима лицо от улыбки трещит, потому что в конце Пак добавляет смайлики, которые недолюбливает, но знает, что кое-кому они нравятся. Хонджун доезжает до дома Сонхва, паркуется напротив магазина, где не так давно они столкнулись, и выполняет просьбу что-нибудь купить. В количестве двух пакетов. Ибо ну мало ли, что подразумевалось. Осень подходит к концу и температура на улице стремится в минус, из-за чего парень мерзнет, пока бежит к подъезду. Одеться по погоде, конечно же, для слабаков. Набирая номер домофона, он не успевает подождать и пары секунд, как дверь открывается. Ступеньки преодолеваются в одно мгновение, и вот Хонджун уже стоит перед ожидающим на входе в квартиру Сонхва. — Привет, — Пак улыбается и пропускает внутрь. Сегодня у него выходной. Ёсан в школе и до позднего вечера будет работать над докладом в библиотеке, а так как одиночество брюнет не любит, то пригласить в гости друга становится просто замечательной идеей. Наготовив целую гору еды, которой, пожалуй, хватило бы на всю корейскую армию, Сонхва даже умудрился убрать весь дом и привести себя в порядок. Ну как, относительно. Не в костюм же классический ему одеваться. Поэтому на нем красуются светло-голубые джинсы и белая майка. А Хонджуну нравится до безумия такой нежный Сонхва, шмотки которого контрастируют с тёмными уложенными волосами и выразительными бровями. — Ого, да ты гуру кулинарии, — протягивает Ким, стоит ему увидеть заставленный блюдами стол. — Будешь моей женой? Всегда мечтал так вкусно кушать. — Ну ты и обнаглел! Сонхва как бы и привык к манере общения Хонджуна, но вспыльчивость всегда берет верх. — Ну я и обнаглел, — передразнивает Хон. — Да я всегда наглый был, к твоему сведению. Наглый и красивый. Гость подмигивает, а Сонхва предпочитает оставить этот выпад без ответа, опасаясь ляпнуть еще чего-нибудь, что спровоцирует новую волну иронии и сарказма. Он подходит к чайнику, и тут на его глаза попадаются громадные пакеты. — Это что? — К чаю. — Мы чай пить будем до китайской пасхи что ли? — А можно и до неё. Пак закатывает глаза и наугад достает коробку с пирожными. Неожиданно — его любимыми. Хотя он уже привык, потому что Хонджун либо понимает с полуслова, либо каким-то магическим образом догадывается обо всех мыслях Сонхва сам. Посидев немного за столом и попробовав хотя-бы по чуть-чуть всё приготовленное, парни перемещаются к телевизору, прихватив с собой принесенные пакеты и кружки с чаем. Однако выбрать фильм становится настоящей проблемой. И не потому что у них оказываются разные вкусы, а из-за банального отсутствия чего-нибудь стоящего. Решив пересмотреть старенькую комедию, они устраиваются в сдвинутых друг к другу креслах и выкладывают купленное на стоящий спереди столик. Внезапно Сонхва замирает, и Хонджун вопросительно заглядывает в его лицо. — Эй, ты чего? — Это что? — Пак медленно достает из пакета руку и демонстрирует находку другу. — Кхм, ну ты же сам сказал купить что-нибудь к чаю. — Но как связаны чай и презервативы?! — Ну, мало ли, что именно ты имел в виду, когда звал меня в гости на фильм с чаем, — абсолютно спокойно рассуждает Хонджун. — Ким, мать твою, Хонджун, что ты несешь??? Сонхва готовится убить друга на месте, но не успевает даже замахнуться, потому как его рот затыкают поцелуем. Широко распахнув глаза, он пытается оттолкнуть от себя наглеца, но ничего не выходит, ибо Хонджун уже материализовался перед ним, прижимая руки к креслу и продолжая целовать. Силы начинают оставлять шокированного парня и по телу разливается приятное тепло. Хонджун это чувствует и медленно отстраняется от чужих губ, заглядывая в красивые глаза напротив. — Какого чёрта ты делаешь? — тихо спрашивает Сонхва. — Откровенно не ебу. Но буду рад, если исправлю это прямо сейчас. — На что ты намекаешь? Хонджун переводит взгляд на все еще сжатые в кулаке презервативы. — Ты что, сдурел? — Да. Когда тебя увидел. Сонхва давится воздухом, но возмущаться и даже злиться почему-то не выходит. Напротив, подсознательно он чувствует, что хочет того же, но как можно себе в таком признаться? А можно, решает Пак, когда его подрывают с кресла и втягивают в новый поцелуй, медленно перемещая в сторону кровати. А поцелуи, видимо, являются секретным оружием Хонджуна, потому что оторваться от них невозможно, а мысли в кучу собрать — тем более, поэтому Сонхва лишь сильнее прижимается к чужому телу и зарывается пальцами в синие волосы. Когда его толкают на кровать, Пак ненадолго возвращается в реальность, но не для того, чтобы остановить происходящее, а лишь уточнить один момент. — Подожди, а кто сверху? Сонхва смотрит серьезно, а Хонджуна чуть на хохот не пробивает и чудом удается удержаться. — Сверху можешь быть и ты, но хуй будет точно мой. — Это почему? Я вообще-то выше. — А у меня больше, — подмигивает Ким и чуть ли не получает по шее, но успевает перехватить занесенную для удара руку. — С чего это ты взял?! Сонхва возмущается, однако тут же затыкается и соглашается со сказанным, потому как Хонджун прикладывает его руку к своему достоинству, позволяя оценить всю весомость его аргумента. Причем для Пака наступает самое время паниковать, ибо так скоро он готов к сексу не был, а оказаться пассивом да еще и под такой угрозой — тем более. Но нежные поцелуи на щеках и шее, которыми начинает усыпать Хонджун, успокаивают, а его крепкие руки, оттягивающие воротник майки, заставляют подчиняться и срывают тормоза. Спустя несколько минут, Сонхва уже сам стягивает чужую толстовку и помогает избавиться от своей одежды. Оба парня теряют дар речи и захлебываются эмоциями. Потому что рельефный пресс Хонджуна — это произведение искусства, а нежная кожа Сонхва и красивые изгибы его тела — дар богов и никак иначе. Хонджун быстро избавляется от оставшихся вещей и впечатывает Сонхва обратно в кровать, проводя языком по шее и посасывая мочку уха. Брюнет под ним соблазнительно кусает покрасневшие от поцелуев губы и старается держать эмоции под контролем, однако стоит Киму коснуться рукой его члена, как крышу сносит окончательно и из груди вырывается первый стон. Хонджун даже на секунду останавливается, потому что да, он всегда наслаждался красивым голосом Сонхва, но когда тот стонет на такой чистой «фа» — это пиздец, вызывающий лавину эмоций и не поддающийся описанию. Пак смотрит из-под чуть прикрытых ресниц томным взглядом и этого хватает чтобы влюбленный Ким окончательно слетел с катушек и всецело отдался возбуждению. У Сонхва звезды начинают перед глазами мелькать, когда Хонджун целует его острые ключицы, оглаживая рукой подтянутый живот и обхватывая ладонью возбужденный член, заставляя прогнуться в спине. Сползая ниже и касаясь губами головки, Ким начинает ласкать ее языком, попутно вставляя в изнывающего парня первый палец и растягивая горячие стенки. Сонхва извивается, одаривая уши звонкими приятными стонами, и сминает в ладонях простыни. Хонджун вводит еще два пальца и молится, чтобы не сорваться раньше времени, однако замечает, что лежащий под ним парень достаточно быстро перестает испытывать дискомфорт от проникновения, и, вынимая пальцы, надевает презерватив. Входит он медленно, пристально следя за выражением лица Сонхва и стараясь не причинить боль. Брови того сводятся к переносице, а из стиснутых зубов раздается недовольное мычание, переходящее в тихое шипение. Но, несмотря на это, он не отталкивает и лишь сильнее, до побелевших костяшек пальцев сжимает кулаки. Спустя каких-то пару минут медленных движений, Пак перестает жмуриться, его лицо расслабляется, ноги обхватывают Хонджуна, а из груди вновь вырываются стоны. Вид разгоряченного, стонущего Сонхва лишает рассудка, заставляет забыть о какой-либо осторожности и сорваться на быстрый темп. Брюнет тесный, сильно сжимающий в себе Хонджуна, до безумия приятный и любимый, поэтому Ким еле сдерживается, чтобы не задушить его сейчас в объятиях или не сожрать вместе с костями, и вместо этого еще сильнее вдавливает в кровать, чувствуя приближение разрядки. Сонхва кончает на несколько секунд раньше, крепко обнимая и целуя, благодаря чему Хонджун догоняет его, вынимая член и стягивая презерватив. Падая рядом, он касается ладонью родного лица и поворачивает его к себе. Сонхва все еще не может отдышаться, но улыбка уже касается его губ. — Знаешь, я в тебя, кажется, с первого взгляда влюбился, — говорит Ким, любуясь красивыми глазами напротив. — А я со второго. Хонджун смеется и обнимает Сонхва, чувствуя себя самым счастливым человеком на свете. Любить оказывается ужасно приятно, и это впервые для них обоих. Парни засыпают в обнимку и просыпаются лишь когда телефон разрывается от звонков секретаря, чудом умудряясь успеть принять душ и одеться до возвращения Ёсана.***
Сан разносит бокалы с алкоголем по залам, отмечая, что день сегодня на удивление спокойный, а людей не так уж и много, если не брать во внимание, что забронированы почти все vip-комнаты. Клуб закрывается через несколько часов, а спина и ноги уже устали и болят, поэтому, припоминая недавное последствие своих переработок, Чхве старается побольше халтурить, отсиживаясь где-нибудь в уголке. В этой-то позе он и находится, когда видит знакомое лицо, появившееся в дверях заведения. Сан активно напрягает память, силясь вспомнить, где же он видел этого человека, не обращая внимания, что его заметили и направляются прямо к нему. — Привет. У меня тут встреча запланирована, не проводишь в випку? Тут Чхве, наконец, вспоминает, кем является этот человек. Лучший друг Уёна, ну конечно же. Он видел его в день первой встречи с Чоном. Да и в дальнейшем немало о нем слышал. — Провожу. Сан указывает дорогу, и они покидают шумный танцпол, проходя по длинному коридору и оказываясь в зале с множеством комнат. Хочется спросить про Уёна ужасно, но как это сделать, чтобы не выглядеть глупо, Чхве не знает, и поэтому стоит молча, утыкаясь взглядом куда-то в стену, пока Хонджун направляется к нужной двери. — Кстати, — Ким оборачивается. — Ты давно видел Уёна? — Давно. Он почти не выходит на связь. Совсем не понимаю, в чем дело, — Сан быстро выпаливает ответ, радуясь, что Хонджун первый начал этот разговор. — Ты серьезно? Чхве не понимает, почему лицо напротив меняется с озадаченного на какое-то осуждающее, и осторожно кивает. — Новости что ли не смотришь? У него же отец умер. Вот он и погряз в куче дел, да еще и с такой скорбью. Я-то думал, что ты его поддерживаешь. Сана будто ударяет молнией. Услышанное громким эхом бьет в уши, а тело холодеет от шока. — Давно? — Уже больше недели назад. Да-а, отец был для него очень дорог. Ну, мне пора. — отрезает Хонджун. Ким заходит в комнату, оставляя шокированного Чхве стоять посреди зала. Мысли волной захлестывают его сознание. Больше недели назад? Они ведь тогда еще общались, почему Уён ничего не сказал? И, значит, все это время он был такой мрачный из-за отца? А Сан-то еще и хуйню всякую порол, и злился на такого Уёна. «Блять». Чувство вины поглощает Сана целиком, потому что не знал, не поддержал, и даже не удосужился узнать раньше. А кому надо, тот сможет. Он корит себя за свой эгоизм и не знает, что ему теперь делать. Написать? Позвонить? А что сказать? Что все знает, сожалеет и хочет помочь? Но скорее всего он станет для Уёна помехой, так как тому, наверно, сейчас совсем не до него. Сан садится за пустой ресепшн, безвольно опуская руки на колени и закрывая глаза, из которых вот-вот норовят потечь слезы. Новость совсем выбила его из колеи. Чон столько всего для него сделал, а он так по-скотски поступил, сам того не понимая. И Сан ведь еще другом себя считал. Хорошим. А по сути оказался им только на словах. Почему-то вспомнились все случайные касания Уёна и его неоднозначные фразы, смысл которых парень понимал так, как ему было удобно, а не так, как стоило бы понять. Ведь этим он тоже, скорее всего, ранил Чона. И если раньше Сану не позволяла гордость, а Уёну — Сан, то теперь хочется забить на все внутренние и внешние барьеры и обнять. Крепко. Просидев так до конца смены и даже не обратив внимания, как все находящиеся в комнатах уже покинули заведение, Чхве встает и, забрав из комнаты работников свои вещи, выходит на улицу. Холодный воздух немного отрезвляет воспаленное сознание, но решение проблемы все еще не находится. Неожиданно для себя Сан начинает чувствовать тревогу. Краем глаза он замечает, как кто-то приближается со стороны парковки, где, как назло, именно сегодня что-то произошло с освещением, из-за которого ни черта разобрать не получается. Инстинкт велел как можно тише и незаметнее двинуться в более людное место, однако стоит Чхве повернуться в противоположном направлении, как его внезапно хватают со спины. Воспользовавшись своим знанием тхэквондо, парень умудряется высвободиться из чужих рук и даже нанести кому-то удар, однако в следующую секунду чувствует тупую боль в затылке и проваливается в забытье.