Наше чёрное небо

Рэй уже спешил войти в их покои и увидеть наконец Джина, который, вопреки своему обыкновению, пропустил обед и не вышел встречать своего мужа из поездки. Просторная комната в светлых лилово-мятных тонах, за все те года, что пара жила здесь, пропахшая мятой и крепким кофе, встречала одного из своих хозяев ярким солнцем и резким сладким запахом мяты, явно усилившимся с утра. Рэйден подошёл к кровати, уселся на край под боком Джина, свернувшегося клубочком и подложившего ладонь под пухлую щёку. Волосы омеги, которые он всегда держал в безукоризненном виде, были взлохмачены и разбросаны по лбу; прекрасное лицо, кажется, не затронутое временем, стало таким невинным; его тонкое, но такое привлекательное взрослое тело просто не давало покоя, хотя сейчас мужчина был одет в почти полностью закрытую одежду. Альфе даже не верилось, что такое хрупкое создание может выстроить любого по линеечке, заткнуть рот кому угодно и держать всю семью в кулаке. Рэй легонько провёл тыльной стороной ладони по щеке его омеги. Тот прижался к ней и сжал его широкую руку в своих маленьких и тонких. — Лили, — позвал его тихонько альфа по старому ласковому прозвищу. Омега не шевельнулся, продолжая спать. Почему Лили? Всё просто: первое — в молодости (да и сейчас тоже) Рэю казалось логичным сокращение «Лили» от имени Джилиан, а второе — омега очень любил белые лилии, любил их запах и вообще всё, что было в этих цветах. Рэй оглянул комнату, погружаясь в воспоминания, связанные с ней. Вот он сидит вместе с Джином за шахматами, Лили семнадцать, ему двадцать один, они ещё не заключили брак, но уже знали, что так будет; Джин болтает без умолку, смеётся, думает, надувшись, а альфа отвлечённо улыбается на его смех, разглядывает каждый миллиметр его лица, запоминает улыбку, надутые розовые губки, задумчиво сдвинутые тёмные брови, такие яркие и полные жизни глаза. Вот они снова вместе, Джин теперь его муж; омега лежит у него на коленях и переплетает их пальцы на разные лады, Рэй перебирает его светло-русые волосы, наклоняется к прекрасному лицу, целует в лоб, висок, щёку; омега улыбается в ответ и обнимает его шею, целует наконец любимые губы. А вот Джин сидит на кровати с огромным животом и утирает кулачком крупные слёзы. «Что такое, Лили?» — спрашивает альфа. «Я сначала захотел плакать, потом передумал, а потом снова захотел, но снова передумал… Скажи, я глупый, да? Рэй, ты же не бросишь меня потому, что я глупый?» — омега с надеждой и абсолютно серьёзно смотрит на мужа. Альфа добродушно улыбается, притягивает его к себе, целует его лоб — «Лили, я не брошу тебя даже если ты разучишься говорить». Вот Рэй качает на руках маленького Тэкехико, пытаясь дать снова беременному Джилиану отдохнуть. Маленький омежка, словно чувствуя, что папе пора спать, молча разглядывает отца и вертит большими чёрными и любопытными глазёнками по спальне, освещённой только одной лампой, излучающей желто-оранжевый свет. Здесь они уже вчетвером сидят на кровати и пытаются научиться играть в какую-то замысловатую настольную игру. Расставленные на комоде и полках фоторамки блестели стёклами. На каких-то фотографиях есть только Джин, на каких-то только Рэй, на других они вместе, а те, что на средней полке над кроватью, фотографии Тэкехико и Мэзэхико, а вон та, самая-самая большая — это их общая фотография, самая любимая всеми. — Рэйден, — строго позвал Джилиан. Омега, как сонный совёнок, сидел на кровати, притянув к себе ноги, и смотрел на мужа. — Лили… — Рэй потянулся к нему, чтобы поцеловать, но он выставил руку перед собой, не давая этого сделать. — Где ты был? Альфа непонимающе уставился на него. — Я был на заседании по военным наградам, Джилиан, — он начинал догадываться в чём дело, поэтому решил спокойно отвечать на все вопросы. Джин кивнул, как бы делая допущение, что это может быть правдой. — От тебя пахнёт другим омегой, Рэй, — твёрдо заметил он. — И чем же от меня пахнёт? — с ноткой иронии спросил альфа, совсем всё поняв. — От тебя пахнёт малиной. Не сильно правда, но этому есть место. Ты ничего мне сказать не хочешь? Рэйден глубоко вдохнул, собираясь с мыслями. — Милый, давай вместе вспомним… — мягко начал он, взял его ладонь в свои, надеясь так наладить контакт, но его тут же перебили. — Ты думаешь, что я глупый и что-то забыл, я не понимаю? — Джилиан сложил руки на груди и вскинул подбородок. «Так, сейчас надо аккуратнее, у него может начаться истерика, потом скандал и слёзы.» — пронеслось в голове у альфы. — Нет, это я забыл, ты поможешь мне вспомнить, хорошо? — Джин кивнул, скептично складывая губы. — Смотри, у нас с тобой есть два сына, так? — омега кивнул. — один — Мэзэхико, он альфа и пахнёт апельсинами, я правильно говорю? — снова кивок. — А второй наш сын, старший — Тэкехико — он омега и, напомни мне, чем он пахнет? Джилиан растерянно посмотрел на мужа, поджал губы. — Малиной… — надуто ответил он. Рэй снова улыбнулся и заключил раздосадованного омегу в свои объятия. — Ничего у тебя не болит? — спросил он шёпотом, услышав отрицательное мычание, альфа с лёгкой улыбкой добавил: — Всегда так у тебя, Лили, я забываю привыкать. Другие омеги начинают больше есть, спать, обнимают и дышат вещами альф, а ты просто сходишь с ума. Джилиан положил подбородок ему на плечо и снова надул губы. — А это значит… — начал он, ожидая, что Рэй продолжит. — Это значит, что ты у меня такой один во всём мире, — он и правда продолжил. — От тебя ужасно сильно пахнет сейчас — добавил Рэйден, проводя кончиком носа по шее мужа. — Но это не предел, поэтому я ещё подожду. Джилиан прижался к груди мужа ещё сильнее, вдохнул запах крепкого чёрного кофе. Омега коротко поцеловал его где-то около скулы и заглянул в чёрные глаза. — Я хочу куда-нибудь пойти, — попросил он. — Куда, например? — Туда, — многозначительно ответил Джин. — Только я переоденусь — жарко. Тебе тоже советую. Он прошёл к гардеробной и достал лёгкие шорты, широкую яркую футболку, кеды, мужу бросил похожий комплект. Омега вышел в диванную, чтобы не смущать Рэя своим переодеванием. — Джин, мы сразу туда пойдём или погуляем? — коротко стукнув в дверь, спросил альфа. Удивлённое и радостное лицо выглянула из-за двери. — А мы можем погулять ещё? Прямо по городу? Как раньше, да? — с детской надеждой проговорил Джилиан. — Конечно можем, Лили, — альфа поцеловал его лоб и взял за руку. Казалось, радости у омеги было больше, чем за всю его жизнь. Он бодро сцепил их пальцы и повёл к выходу, затем быстро устремился к выходу в город. Уже на просторной улице, не очень многолюдной в середине дня, омега радостно вдохнул и оглянулся на Рэя. — Куда хочешь? Хочешь в кино пойдём, в кафе, в парк? Для ресторана мы неподходяще одеты, нас пустят, конечно, но всё равно как-то неприлично. Ну что? Джилиан растерялся. Он смотрел то на мужа, то оглядывал улицу, то снова на мужа. — Пойдём пока прямо, — решил он. Он так заинтересованно разглядывал улицы, будто видел их впервые. Многие заглядывались на их пару: кто-то только на Джилиана, кто-то на Рэйдена, а кто-то просто любовался мужьями. Одна тройка альф, видимо, плохо разбирающихся в политике, даже попробовала завлечь Джина к себе, на что Рэй, по мнению омеги, ответил слишком резко, хотя, когда же приставали к Рэйдену, Джин мог вырвать язык и перегрызть глотку любому, поэтому Рэй к середине прогулки придерживал мужа за талию и прижимал к себе, показывая необразованным парням, что омега занят, а Джилиан изредка наклонял голову так, чтобы она оказывалась на плече альфы. — Лили, давай возьмём мороженое, — больше утверждение, поэтому омега не ответил. Они подошли к фургончику, раскрашенному в голубые, розовые и жёлтые цвета. — Здравствуйте, нам, пожалуйста, пять шариков вишнёвого мороженого с шоколадной крошкой… и пять мятных, — обратился альфа к бодрому и улыбчивому продавцу, но тут же приблизился губами к уху Джина и притянул его самого максимально близко к себе. — Пока только мятное мороженое, Лили, — с улыбкой выдохнул он. Омега судорожно вздохнул, прошёлся полуприкрытыми глазами по асфальту, пряча довольную улыбку, и принял мороженое из рук продавца. Рэй тоже самодовольно улыбался. — Всё, я нагулялся, пойдём во дворец! — счастливо проговорил омега. Рэйден тяжело вздохнул, посмотрел на часы. — Лили, мы вышли двадцать минут назад. — Ну и что? Пойдём! Джилиан снова схватил его за руку и потащил в сторону дворца. Да, у него меняется настроение, но можно было бы хоть не так часто? Ладно, пускай. Хоть не ревёт и то хорошо. — Подожди! — вскрикнул он, напугав и мужа и ближайших прохожих. — У меня встреча в семь вечера, я не опоздаю? — Двадцать минут второго, Джин, — снова вздыхая, напомнил альфа. Омега сложил губки бантиком, подошёл ближе, повесил одну руку на плечо Рэя. — Ну прости меня — ты знаешь, ничего не могу с собой поделать, — по-детски сказал он. — Прости, прости, прости! — протараторил он, на каждое слово целуя мужа в губы. — Всё, Лили, пойдём! Ты прекрасно знаешь, что я не злюсь на тебя, — он взял Джина за руку и хотел идти, но тот застыл на месте. Альфа сжал губы, подошёл к мужу и чмокнул его в щёку. Вот теперь он охотно пошёл следом. «Туда» — это значило в небольшую комнатку с огромным креслом-мешком посередине, с заполненными книжными полками, с выходом на балкон, на котором стоял маленький диван, где ровно помещался Рэй и Джин боком, и было множество красивых цветов: плющи, розы, лилии, жасмин, орхидеи. Это место было таким таинственным и романтичным одновременно, поэтому пара даже никак не называла его. Когда же они хотели пойти на этот балкон, в эту комнатку, они просто говорили: «пойдём туда» — и сразу же понимали друг друга. В этом месте, как им казалось, было сосредоточение их любви. Всё самое красивое и трогательное происходило именно здесь: Джин гулял по дворцу и случайно попал сюда, застав Рэя на балконе — это и была их первая встреча, потом, конечно, оказалось, что они как никак должны были вступить в брак, но это стало неоспоримым подтверждением того, что они связаны между собой; здесь Рэй сделал Джину формальное, но полное любви, предложение быть его мужем; это место они сделали и местом примирения — если они ссорились, то, когда кто-то был готов к примирению, он приходил сюда и ждал другого, а потом они вместе лежали на диване или в кресле, читали друг другу и болтали ни о чём. И сейчас они легли на этот самый диван на балконе. Джин устроился на груди альфы и счастливо улыбнулся, думая о том, сколько же всего было в их жизни. — Рэй, давай, когда Мэзэхико примет корону, мы уедем за город? Купим дом возле речки или леса, или возле речки, через которую будет лес, будем просыпаться, гулять в лесу, купаться, — мечтательно предложил Джин, не поднимая глаз на мужа. Альфа запустил пальцы в светлые русые волосы омеги, забрал их назад со лба. — А когда на улице дождь, будем валяться целый день в постели, не вставая, — продолжил Рэйден. — Да, будем целый день спать, а когда не будем спать, будем лежать так же, как сейчас и целоваться. А потом привезут внуков, и мы вместе с ними заведём красивый сад… а ещё собаку. Две! Две большие и лохматые собаки, Рэй, и кошку, белую такую с рыжими пятнами. — Конечно, Лили, всё что захотим. Альфа поцеловал его макушку, а Джин ещё сильнее прижался к тёплой широкой груди и улыбнулся. — Только вот, когда это будет? — грустно добавил омега. — Рэйден, ты знаешь, что вот этот мальчик — Натаниэль — он истинный Мэзэхико? Я теперь даже ума не приложу, что делать с его помолвкой! Мы не можем просто так её расторгнуть, ведь Джастин принц Сууфа. — Джини, сын просил расторжения помолвки? — резко спросил альфа. — Нет, но… — Значит, он сам ещё ничего не решил. У него есть своя голова на плечах, поэтому пусть он этим и занимается — не маленький. А ты не забивай себе голову — ты и без этого последнее время очень много работаешь. Омега покорно вздохнул. — Ты прав. Они снова замолчали. Каждый просто наслаждался компанией друг друга, отдыхом. Джин, кажется задремал — он зарывался носом в футболку альфы и что-то несвязно постанывал во сне. Рэй тоже уже начинал засыпать, но тут Джин резко вскинул голову и широко открытыми глазами уставился на мужа. — Который час? — спросил он. Услышав «без пяти семь», он вскочил, прикоснулся своими губами к губам Рэя и убежал. *** — Элли, милый, я не опоздал?