***
Энакин выскочил из лифта и очутился на самой вершине башни. Он быстро отыскал Асоку. Она сидела на небольшом возвышении около дерева, повернувшись к нему спиной и скрестив ноги. Энакин был уверен, что Асока слышала его шаги, но никак не отреагировала. — Асока, — позвал её Энакин, шагая вперёд. — Асока, это я. Теперь ты в безопасности. Надо убираться отсюда. Он поднял взгляд. Оглядев двор, на всякий случай, чтобы внезапное появление Сына не застало его врасплох, Энакин сосредоточился приготовился к возможному бою. Однако он не оставил мысли о ловушке. Всё-таки Оби-Ван был прав: Сын вполне мог затаиться, ожидая, когда Энакин придёт за Асокой. — Ты… гордишься мной, учитель? — спросила она слишком спокойным, даже умиротворённым голосом. Энакин напрягся. — Что? — растерялся он. — Конечно, Шпилька. Конечно, я горжусь тобой. А теперь давай убираться отсюда. — Он прав, — продолжила Асока, слегка приподняв голову. — Прав во всём. Она внезапно встала и повернувшись к Энакину. Предчувствие джедая буквально кричало, что он в большой опасности. — Ты должен присоединиться к нему, — продолжила Асока. Она сильно изменилась — не только внутренне, но и внешне. Глаза были уже не голубыми, а ярко-жёлтыми. На коже проступили чёрные вены. Она двигалась неестественно, почти как марионетка, привязанная к невидимым ниточкам. Асока слегка наклонила голову, сложив руки перед собой. — Он хочет только лучшего для вселенной, — взревела тогрута. — Эй, что с тобой не так? Что ты сделала? — кричал Энакин. В глубине его души поселился страх. Страх потерять ученицу. Такой он видел её лишь однажды, после фиаско на Мимбане. Тогда она его ни на шутку напугала. Энакин не хотел, чтобы его ученица пала на сторону тьмы. — Всегда с критикой, учитель, — выплюнула Асока, закатывая глаза; в её голосе внезапно зазвучали саркастические нотки. — Ты никогда по-настоящему не верил в меня, не доверял мне. Асока снова отвернулась от Энакина. У него перехватило дыхание. — Ну, ты мне больше не нужен, — заключила она и дико оскалилась, обнажая острые клыки. Что-то было не так с её разумом: она никогда раньше так не говорила. Может, это были и её сокрытые мысли, но именно Сын дал им волю, раскрыл худшие её стороны: неуверенность, сомнения, страх. — Асока, — взмолился Энакин, — Асока, послушай меня. Он что-то сделал с тобой. Очнись! Это не ты, Асока! — Разве? — огрызнулась она и провела руками по лицу, прежде чем раскинуть руки в стороны. — Я чувствую себя более свободной, чем когда-либо! Он попросил меня передать тебе сообщение. Он сказал, если ты не присоединишься к нему, он убьет меня! С этими словами Асока засмеялась, по-девичьи прикрыв рот рукой. — Я не позволю ему, — прорычал Энакин. В нём просыпался гнев на Сына. Асока повернулась к нему лицом. — Тогда ты будешь вынужден убить меня! — взревела она, принимая боевую стойку и, используя Силу, чтобы призвать свои световые мечи и, едва коснувшись рукоятей, зажгла лезвия. Её лицо исказилось от ярости. Без малейших колебаний она прыгнула на Энакина. Замедлившись из-за удивления и замешательства, он едва успел активировать световой меч вовремя и блокировать мощный удар. Переходя в наступление, Асока нападала на него снова и снова, грубо взмахивая мечами, используя намного больше силы, чем в любом спарринге. Ею овладела необухзданная ярость, которая, казалось, подпитывала каждый удар, каждое движение. Энакин играл в обороне, как мог уклоняясь от каждого удара и ставя один блок за другим. Он не мог убить ее. Должен был быть какой-то способ остановить Асоку. Хотя бы для начала утомить её. — Я не хочу драться с тобой, Асока, — сказал Энакин, на мгновение потеряв концентрацию. Она откинулась назад и ударила Энакина ногой в подбородок. Он завыл и отлетел назад. Меч выскользнул из руки, и рукоять, вращаясь, исчезла в полутьме. К счастью, ему удалось приземлиться на четвереньки. Поднявшись, он размял шею, чтобы вернуть себе ясный рассудок. — А теперь ученик убьёт учителя, — усмехнулась Асока обходя Энакина. Его рука взметнулась вверх, Сила потекла по металлическому протезу. Скайуокер почувствовал, как его световой меч летел прямиком к нему. Увидев это, Асока снова прыгнула на него, подняв своё шото, чтобы нанести смертельный удар. Рукоять с шуршанием шлепнулась в протянутую ладонь, и Энакин активировал лезвие как раз вовремя, чтобы сцепиться с Асокой и отбросить её назад. — Забегаешь вперёд, не так ли, Шпилька! — зарычал он, поднимаясь на ноги. — Не называй меня так! Я ненавижу, когда ты меня так называешь! Неожиданно для Энакина, тогрута ловко прыгнула и ударила его обеими ногами в грудь. Он упал на землю, и Асока замахнулась на него сразу двумя мечами. Но удача оказалась на стороне Скайуокера, эффективно заблокировавшего удары. — Асока! Прошу очнись! Сын управляет тобой! — кричал Скайуокер, пытаясь достучаться до тогруты сквозь контроль Сына. — Замолчи! Тебе плевать на меня! Плевать на всех! — зарычала Асока, обнажив клыки. — Мне не плевать! И ты это знаешь! — Ну, прошлые твои поступки именно это и показали! — ответила Асока, сильнее надавливая клинками на меч учителя. Энакин вспомнил Мимбану и всё, что произошло позже. — Ты знаешь, что я никогда не предал бы Рекса и других клонов! Он мне так же дорог, как и тебе! А ты подумай, что он бы сказал, увидев тебя сейчас! — с хрипом закричал Энакин. Скайуокер давно подозревал, что у ученицы появилась привязанность к капитану Рексу. — Что? — удивлённо спросила Асока. Внезапно её радужки стали голубыми, а глазах навернулись слезы. — Рекс? — Асока, — облегченно вздохнул Энакин, посчитав, что у него получилось достучаться до неё. Однако сразу поставил себе на заметку приглядеться к отношениям Асоки и Рекса. — Энакин? Помоги… — прошептала тогрута, но вдруг резко зажмурилась и тряхнула головой. Её глаза вновь пожелтели. — Хорошая попытка, учитель. Но гнусно использовать Рекса для того, чтобы играть со мной. Энакин понял, что лишь сильнее разозлил Асоку, заговорив о Рексе. Упоминание капитана было больной темой ученицы, хотя стало понятно, что привязанность к клону смогла на мгновение ослабить контроль Сына. Асока развернулась, чтобы нанести еще один удар, но Энакин явно вывел её из равновесия. Он дважды блокировал удары, прежде чем развернуть своё оружие и застать тогруту врасплох. Она выпустила свой световой меч, и тот взлетел высоко в воздух. Прежде чем Энакин смог подчинить её разум, Асока бросилась вперёд, запрыгнув ему на плечи и, используя их в качестве трамплина, прыгнула обратно на возвышенность вокруг странного дерева. Она подняла руку, ловя саблю, а затем снова повернулась к Энакину лицом, сняла с пояса шото и включила оба оружия. — Теперь два джедая? — спросила она. Энакин посмотрел налево — Оби-Ван появился словно из ниоткуда. Его световой меч уже был активирован. — Наконец-то достойный бой. И Асока бросилась на них.***
Оби-Ван прибыл в башню вместе с Дочерью и твёрдым намерением встретиться с Сыном лицом к лицу. Но когда Сын намекнул, что Энакин в беде, у него действительно не было выбора, кроме как побежать во двор и помочь ему. Оби-Ван уклонился от удара световых мечей Асоки и отступил, позволяя Энакину вступить с ней в бой и дать себе перевести дыхание. Они сражались бок о бок более десяти лет, знали стиль друг друга как свои пять пальцев. Знали, когда наносить удар, когда парировать, когда переключаться, когда переходить в наступление, а когда — в оборону. Ни одному из них не нужно было общаться — даже через их связь учителя и ученика они могли буквально прочитать мысли друг друга. Однако это был не тот навык, который хотелось использовать против Асоки. — Есть какие-нибудь предложения? — спросил Энакин, оглядываясь на Оби-Вана. — Да, — ответил он, потянувшись к задней части пояса. — Мы освободим её. Кеноби вытащил рукоять кинжала и наблюдал, как призрачный голубой свет снова поглотил его и превратился в каменное лезвие. — Что это такое? — удивился Энакин. — Это может убить Сына, С противоположной стороны Асока взревела от гнева. — Где ты это взял? — спросила она, её голос резонировал с глубокими интонациями Сына. Оби-Ван ухмыльнулся: он надеялся на подобную реакцию, зная, что клинок представляет опасность. — Отдай его мне! И она снова бросилась на них, подняв оба своих световых меча. Однако прежде чем она успела ударить, огромная стеклянная стена позади них разлетелась вдребезги. Навстречу им вылетели два тела — Сына и Дочери. Оби-Ван и Энакин отскочили в сторону, чтобы избежать падающих осколков, Асока тоже попятилась, очевидно, больше не желая продолжать борьбу. Когда Оби-Ван поднялся с на ноги, то увидел, как Отец сел на возвышение перед странно выглядевшим деревом. — Я так рад, что ты смог прийти на нашу маленькую вечеринку, отец, — выплюнул Сын. Без колебаний он поднял одну руку и послал красную молнию в сторону старика. Он поднял руки и поймал энергию Силы в пузырь. — Ты прекратишь это! — приказал Отец, вероятно, думая, что по-прежнему имеет над Сыном какую-то власть. — Ты слишком слаб для меня, старик, — огрызнулся Сын, шагнув вперед и, используя оставшуюся руку, добавил второй поток молнии к своей атаке. — Ты больше ничего для меня не значишь! Оби-Ван, Энакин, Дочь и даже Асока наблюдали за происходящим, не в силах вмешаться. По мере того как медленно тянулись секунды Отец, казалось, менялся. Его сил едва хватало, чтобы сопротивляться Сыну. Пузырь перед ним внезапно лопнул, и старик отлетел назад, врезаясь в дерево. Он ударился о землю и попытался подняться. Сын запрыгнул на возвышение, глядя на Отца сверху вниз с явным торжеством. Тот посмотрел на него в ответ, и в его взгляде промелькнули искорки ужаса: он понял, что будет дальше. Сын снова выпустил молнии. На этот раз не было никакого барьера. Энергия хлынула через старика, снова отправив его на землю. — Энакин, — позвал Оби-Ван, — Сейчас же! Он бросил кинжал своему бывшему ученику. Если кто и должен остановить Сына, так это он. Однако не успел Энакин схватиться за рукоять, как Асока высоко прыгнула, перехватила кинжал и приземлилась, как дикая кошка, на возвышение, прямо рядом с Сыном. Она помахала оружием с самодовольной ухмылкой. Оби-Ван и Энакин резко остановились, стоя рядом с Дочерью, которая всё ещё пыталась подняться на ноги. Сын повернулся к Асоке. — Всё произошло именно так, как я планировал, — сказал он, радуясь победе. Отец снова неуверенно поднялся на ноги, его глаза были прикованы к кинжалу в руках Асоки. — Ты… показал им алтарь? — в его голосе слышалось отчаяние. Оби-Ван опустился на колени рядом с Дочерью и помог ей подняться на ноги. — Мне очень жаль, отец, — взмолилась Дочь, делая шаг вперёд с его помощью. — Я не знала, как ещё его остановить. — Дай это мне, дитя, — сказал Сын, протягивая руку к Асоке. Она оглянулась на него с ухмылкой на лице. — Асока, нет! — закричал Энакин. Оби-Ван молчал, зная, что ситуация накалилась до предела и исход битвы решался именно в этот страшный момент. Асока протянула оружие. Сын взял его у нее, с любовью глядя на лезвие, и дважды взмахнул им в воздухе. — Спасибо, — сказал он и повернулся к Асоке. — Твоя полезность подошла к концу. Затем протянул свободную руку и постучал двумя пальцами по её лбу. Жёлтые глаза Асоки, казалось, потускнели. Она не упала — падение означало бы, что она потеряла равновесие, или поскользнулась. Она рухнула к ногам Сына. Световые мечи выскользнули из ослабших рук. — Нет! — закричал Энакин, его голос был полон одновременность болью и яростью. И бросился вперед. Сын почти не обратил на него внимания, просто махнул рукой и отправил молодого джедая в полёт. Как будто тот был никем. Жалким человечком. — Джедаи принесли мне кинжал, — сказал Сын, подходя к отцу. — И ты принес себя. Теперь, отец, ты умрёшь. Он поднял оружие над головой. Энакин едва осознавал это. Он был слишком сосредоточен на неподвижной фигуре Асоки, но увидел краем зрения, как Сын замахнулся над бессильным стариком, намереваясь убить его. И убил проткнул бы его, если бы не Дочь, которая в последний момент встала между ними и приняла удар на себя. — Отец! — воскликнула она, жертвуя собой ради отца. Кинжал прошёл насквозь неё. Сын медленно отступал, уставившись на свои руки. Дочь рухнула в объятия Отца. Сын закричал от ярости, затем превратился в летучую мышь и взмыл в воздух. Энакин лишь стоял и смотрел. К сердцу подступился обжигающая волна, но была ли это боль физическая или душевная — он не понимал. Энакин взглянул на Асоку, лежавшую неподалёку. Чёрные вены всё ещё покрывали её тело, а глаза, широко открытые, отрешённо смотрели на него. В них не было света: хотя белки побелели, на радужках остались тусклые красные вкрапления. Асока вряд ли что-то видела. Она была такой маленькой. Такой юной. Энакин и позабыл, что ей было всего шестнадцать лет и её жизнь только начиналось. Он упал на колени перед своей ученицей. Слезы грозили хлынуть из его глаз. Он подвёл её. Она была слишком сильной, смелой и открытой, стала для него проблеском света в этой войне. Её энтузиазм был заразителен, как на поле боя, так и вне его. Для Энакина было неудивительно, что клоны её так любили. А ведь он так и не смог помириться с ней. — Энакин, — позвал Оби-Ван, положив руку ему на плечо. — Она… ушла. Это не принесёт никакой… — Моя дочь, — вымолвил Отец, перебив Оби-Вана. Энакин поднял глаза. Отец положил её на землю и отбросил кинжал. — Что я наделал?***
Тьма. Его окружала тьма. Он мог чувствовать нечто неощутимое, будто пришедшее из другого мира. Это было странно, но не страшно. Эмоции вообще слились в однородную массу и будто потеряли всякий смысл. Может, это и была сила, про которую ему говорила Асока. Может, он смог почувствовать жизненную энергию Вселенной, хотя бы как робкий наблюдатель, издали. Это было невероятно… Возможно, он был мёртв, и невесомая душа вылезла наружу. Ему было жаль, что многое так и осталось несделанным. Он также не хотел оставлять своих братьев, генералов Скайуокера и Кеноби, особенно Асоку. Но он был клоном. Это была его судьба. Неожиданно он услышал странный монотонный шум, прерываемый короткими гудками. Знакомый тёплый свет озарил кромешную тьму, но стал быстро потухать. Он попытался ухватиться за едва видимую яркую точку. — Рекс! Ты мне нужен! Помоги мне! Помоги моим учителям! Ты нужен мне! Этот голос… Голос Асоки был полон горя и печали, голос дрожал. Рекс ненавидел, когда её прекрасное лицо было омрачнено печалью. Он хотел откликнуться, помочь ей, но не знал, как… Когда точка света растворилась в темноте, тело пронзило страшная боль. Не его. Её боль. Асока умирала. Нет, нет… Он не мог позволить этому случиться. Он готов был отдать свою жизнь, если бы сам был жив. Рекс стал громко звать её, однако ответа не последовало. — Асока! Малышка, ответь мне! Асока! Внезапно он приоткрыл глаза. Принял сидячее положение и увидел сидевшего у кровати Коди. Лицо старшего брата заросло щетиной, а под глазами темнели большие мешки. На нём не было его брони, только повседневная одежда. Маршалл-коммандер сначала замешкался, а потом уставился на него. — Рекс! — вскочил он и рванул к изголовью кровати. Он положил руку ему на плечо, пытаясь вновь уложить брата на койку. — Спокойнее, вод. — Коди? Что здесь происходит? Где я? Где Асока? — занервничал Рекс, чувствуя, как после резких движений помутнело в глазах. — Ты на медицинской станции в системе Набу. Ты был серьёзно ранен после нашего поражения на Мимбане. Ты пролежал в коме несколько недель. В памяти в ярких красках всплыла Мимбана, Гривус и горы трупов. Однако больше всего его поразило известие о коме… Капитан посмотрел на своё тело, которое обрамляли шрамы. На коже ещё оставались бакта-пластыри. Тело ломило, страшно болела спина. Рекс вновь обратился к Коди: — Где Асока? — Я не знаю, вод. Генералы Кеноби и Скайуокер вместе с коммандером Тано отправились на какую-то миссию в неизведанную часть космоса по поручению совета джедаев. Но ответа было недостаточно. Асока была в беде. Рекс попытался встать с кровати, но крепкая рука Коди вновь вернула его в лежачее положение. Капитан нахмурился. — Коди. Я нужен Асоке. Она в беде, — как можно спокойнее сказал Рекс, не желая оставаться здесь ни на минуту. — Ты ещё слишком слаб, Рекс. Мы всё равно не знаем, куда они полетели. Эппо не может выйти с ними на связь. Он уже ищет их. Тебе надо восстановиться, — отговаривал тот. — Ты не понимаешь. Я нужен ей! Чего Рекс не ожидал, так это того, что Коди схватит шприц со стола и вгонит иглу ему прямо в шею. Он не думал, что старший брат сделает подобное, тем более сразу после комы. Рекс оттолкнул Коди и схватился за шею, чувствуя неприятную боль. Внезапно его веки стали тяжелеть, а по всему телу прошла волна слабости. Перед глазами всё вновь поплыло, и Рекс снова погрузился во тьму. — Прости, вод, — прошептал Коди, укладывая брата обратно на койку. — Это для твоего же блага.