Лука
Доброе утро, Лука ;) как ты? хотел узнать, когда будет первая тренировка в море?
На секунду задержавшись над кнопкой отправки, Элиотт выдохнул и отложил телефон в сторону. Страшно. Что делать, если он решит его игнорировать? Этот вопрос бегущей строкой висел у него в голове, но глубоко в душе ответ на него он знал. Он все узнает и пойдет к нему сам. Люсиль замолчала, понимающе улыбаясь и вернувшись к завтраку, время от времени поглядывая на него.Лука
привет! сегодня, но, кажется, тебе больше нет смысла приходить на мои тренировки будет много криков и падающих тел и мало теории Элиотт негодующе закатил глаза. Да этот парень решил поиздеваться над ним. Все ведь знает, наверняка все чувствует, но продолжает говорить так, будто они ничего друг о друге не понимают. Казалось, там, в его потайном месте, все изменилось: в тоне его голоса, в его поведении, в их отношении друг к другу, но после таких сообщений складывается ощущение, что прекращать свою игру Лука все еще не решается. Только вот Элиотт ее правил не знал. Но зато знал ход, выигрышный в любой ситуации. Быть честным. Пусть это заставит Луку опешить, пусть даже это заставит его отвернуться и уйти, но, кажется, в их случае это единственное, что может помочь.Лука
а еще там будешь ты
На этот раз он почти бросил телефон на стол, едва справляясь с волнением, окутывающим все его тело. Он знал, что ответа не будет — если честно, он даже искренне на это надеялся. Ответа, каким бы он ни был, дающим новый луч надежды или гасящим старые, он бы вынести не смог. Только не так, только не маленькими буквами на экране. Если ему есть что сказать, Элиотт даст ему шанс сказать это в лицо. Но на фоне личной драмы, выбивающей его из колеи, такой непривычной и странной, нельзя было забывать о работе. Сегодня у них по плану была поездка Люсиль по ресторанам и кафе, питание в которых включено в программу их тура. По факту с их владельцами у них уже все было согласовано, но оставались несколько моментов, которые можно было решить только лично. У девушки в этом деле уже был весьма успешный опыт, потому решено было отправить ее одну. — Все в порядке? Готова? — спросил Элиотт после того, как они прошлись по каждой локации и окончательно разобрались с планом ее поездки. — Все супер, — радостно ответила Люсиль. Ничего другого он и не ожидал. Однако мысль, внезапно появившаяся у него в голове, заставила его притормозить девушку, которая уже собиралась уходить, и снова залезть в документы, лежавшие полукругом перед ними на столе. Элиотт задумчиво провел пальцем по основным местам, которые предполагалось посетить в рамках их тура, и остановился на Куте. — Знаешь, — протянул он, доставая из-под документов чистый лист бумаги и ручку, — я хочу, чтобы ты заехала еще сюда. — Он лаконично изобразил карту местных окрестностей и украсил ее стрелочками и описаниями, поскольку не помнил адреса. — Пока ни о чем не договаривайся, я еще не говорил Артуру. Просто посмотри, как тебе — кухня, персонал, зал, владелец. Посмотри, что можно сделать, хорошо? Люсиль взяла у него из рук листок и внимательно на него посмотрела. Элиотт видел непонимание на ее лице, которое она усердно пыталась скрыть, и был крайне благодарен ей за то, что, кажется, примерно представив, куда он ее отправляет, девушка не стала это никак комментировать и просто кивнула в ответ. — Хорошо, — сказала она, собрав остальные бумаги со стола. — Тогда до скорой встречи. — Будь на связи. Звони, если что пойдет не так. — Обязательно. — Она улыбнулась на прощание и пошла к выходу из ресторана. Кофе успел остыть — Элиотт уже привык, что так случается, когда его мысли заняты чем-то, помимо завтрака. Так как есть по-прежнему не хотелось, он быстро осушил чашку, параллельно, буквально сквозь пальцы, проверяя сообщения на телефоне. Как и ожидалось — никакого ответа. Но почему-то это только придало ему сил и уверенности в том, что задумал. Недалеко от ресепшена находилась доска объявлений школы серфинга. Там были все контакты администрации, фотографии, какие-то советы и рекомендации, статьи про серфинг и океан. А еще расписание — огромная разноцветная доска с изображениями всех инструкторов, кратко подписанных по имени, и рядом с каждым размещался график групповых занятий текущего набора. Тренировки с группами, разумеется, дешевле и намного распространеннее индивидуальных, однако, если у кого-то есть желание заниматься с тренером один на один, телефонные номера каждого из них также были указаны. Элиотт быстро нашел того, кто был ему нужен, и замер, разглядывая фото Луки — на официальном сайте он такого не видел, в отличие от всех остальных, да и само по себе оно выделялось на фоне изображений других инструкторов. Его улыбка — такая теплая и искренняя, какую Элиотту вчера, пожалуй, впервые довелось увидеть, и сердце болезненно сжалось от того, как редко Лука, по сравнению с этой фотографией, мимо которой каждый день проходят сотни людей, улыбается так в реальной жизни. Скользнув чуть ниже, Элиотт заметил деталь, заставившую его дыхание стать чуть тяжелее — номер телефона. Лука общается с ним с другого. Увлеченный этой приятной мыслью, он не заметил, как рядом с ним оказался какой-то мужчина и тихо встал рядом, не произнося ни слова. Лишь когда он повернул голову немного в сторону, чтобы узнать время сегодняшней тренировки, краем глаза он увидел его и тут же узнал в мужчине директора отеля. — Думаете начать заниматься, мистер Демори? — глядя прямо, на доску объявлений, а не на Элиотта, вдруг спросил мистер Лалльман — так гласил бейджик у него на груди. Необъяснимое чувство ужаса охватило Элиотта от такой осведомленности. Конечно, сам он всегда знал имена хозяев, такая уж была у него работа, но чтобы кто-то из них поинтересовался, как его зовут, и уж тем более заговорил с ним — такое с ним было впервые. Крепко сжав челюсти, он сглотнул и попытался улыбнуться так дружелюбно, как мог. — Да, — ответил он, указывая одной рукой в сторону доски, — вот, присматриваюсь к инструкторам. Лалльман посмотрел на него недоверчиво и как-то жутко ухмыльнулся. — Если вы новичок, я бы посоветовал вам его, — мужчина ткнул указательным пальцем на фотографию молодого загорелого парня. Не Луки. Элиотт хмыкнул, оценивающе разглядывая фото и невольно возвращаясь к лучезарной улыбке, которой он любовался до этого. — А я думал об этом, — он кивнул головой вперед, так как стоял прямо напротив изображения Луки. Все происходящее было таким странным, что он решил не вдумываться, а занять позицию наблюдателя, который хочет узнать, к чему все ведет. Мужчина на его слова недовольно поморщился. — С ним могут быть проблемы. — Элиотт замер, не зная, как на это реагировать. Звучало, откровенно говоря, как угроза. Лалльман, заметив это, попытался улыбнуться, чтобы разрядить обстановку. — Я лишь хотел сказать, что он Вам не подходит. — Элиотт резко повернул голову в его сторону и сощурил глаза, пристально вглядываясь. — Что Вы имеете в виду? — На его групповые занятия запись идет уже на несколько месяцев вперед, — пожав плечами, ответил мужчина. — Что ж, тогда я попробую пробиться на индивидуальные? — внезапно повеселев, сказал Элиотт и заметил, как заиграли желваки Лалльмана от его слов. Что ж, его можно было понять — видимо, остальные тренеры жестко проигрывают на фоне Луки, и приходится проталкивать их всеми доступными способами. Пожав плечами, он вернулся к расписанию и обнаружил, что тренировка начнется уже через час. Пока все складывалось хорошо. — Вынужден Вас покинуть, дела не ждут, — сказал Элиотт, поворачиваясь к Лалльману. — Был рад познакомиться. — Он протянул руку для прощального рукопожатия, и мужчина крепко сжал ее в ответ. Странный он все-таки, но встречались и похуже. Когда Элиотт вышел из отеля, тот постоял еще несколько минут, глядя ему вслед, после чего коротко взглянул снова на доску перед собой и пошел по своим делам. Улица встретила его ослепляющим солнцем и приятным морским бризом, нежно касающимся лица. Утренние разговоры Элиотта немного взбодрили и, остановившись лишь на пару секунд перед входом на пляж, чтобы сделать глубокий вдох, позволить морскому воздуху наполнить его легкие и в последний раз проверить телефон, он снял кеды и пошел босиком по горячему песку, едва ли не подпрыгивая. Он редко чувствовал себя так решительно и потому не пытался искать причин этого состояния, а просто шел навстречу той радости или потере, что ждали его за углом. Навстречу Луке. Элиотт заметил его издалека — тот возился с чем-то на складе, периодически выкрикивая какие-то грубые фразы на индонезийском. Хотя возможно, что таковыми они казались именно из-за языка. Лука был в том самом черном гидрокостюме и активно готовился к предстоящей тренировке. Элиотт хотел позвать его по имени, но в последний момент передумал. Вместо этого он, пытаясь не обжечь ступни, быстро пробежался по песку и подошел к нему со спины. Между ними оставалось не больше двух метров, и Элиотт, было, подумал, что ему придется встать еще ближе, чтобы его заметили, но в этот момент Лука повернулся. — Что ты здесь делаешь? — сведя брови, спросил он и ненадолго задержал взгляд на Элиотте, после чего вернулся к тому, чем был занят до этого. — Я же сказал, тебе тут нечего делать. — А я, по-моему, сказал, почему мне есть что тут делать, — спокойным голосом ответил Элиотт. Это получилось у него с трудом, он сам не знал, откуда только столько смелости в себе нашел. Засунув руки в карманы, он наблюдал, как на мгновение Лука замер, как глубоко вдохнул, из-за чего его плечи так выразительно приподнялись. Лука молчал. Продолжил перебирать вещи в коробках, отвечать что-либо, по всей видимости, не планируя. — Ты не говорил, что пользуешься такой популярностью здесь. — Элиотт решил пойти с другой стороны — с той, на которую этот парень точно не сможет не отреагировать. — Что у тебя тьма клиентов на несколько месяцев вперед. Повернув голову в его сторону, Лука сощурил глаза. Простояв так несколько мгновений, он развернулся всем корпусом, опираясь на один из деревянных столбов, что поддерживали крышу склада. — А ты откуда знаешь? — Ты настолько популярен, что аж сам ваш директор снизошел ко мне, чтобы предупредить об этом и посоветовать инструктора, — Элиотт говорил с усмешкой, вспоминая, какой чудной разговор ему пришлось пережить сегодня, однако Лука по-прежнему выглядел очень серьезно и напряженно и сжимал челюсти. — И что ты ему сказал? — наблюдая за Элиоттом почти не мигающим взглядом, он прикусил нижнюю губу. — Ну, — протянул Элиотт, разводя руками, — как видишь, я здесь. И Лука расслабился. Уголки его сжатых в ровную линию губ легонько вздернулись, а плечи облегченно опустились. Элиотт перевел взгляд в сторону серфов. На земле лежало три доски, а рядом с ними стоял сундучок, наполненный какими-то инструментами, воск и чехлы. Среди серфов Элиотт узнал желтую доску, которую Лука использовал для занятий, и темно-синюю, на которой серфил в день их знакомства, покрытую маленькими желтыми молниями, которые ему тогда не удалось разглядеть издалека. Между ними была еще чисто-белая доска — ничего особенного. — У тебя, что ли, серфы на все случаи жизни? — усмехнувшись, Элиотт присел рядом на корточки, и Лука, последовав его примеру, устроился напротив, оглядывая свое достояние гордым взглядом. — Вроде того, — покачав головой, улыбнулся он. — Расскажешь? По факту он обо всем догадался сам и вообще-то им было о чем поговорить, кроме этого. Но Элиотт соскучился. Да, они не виделись меньше суток, но попрощались на такой ноте, что ему до дрожи в коленках не хватало этого звонкого голоса и сияющих глаз, когда их обладатель говорит о любимом деле. — Что ж, — начал Лука задумчиво. — Желтая — для тренировок. Такая есть у всех инструкторов — их закупала администрация школы, чтобы нас отличали в океане. Белая — для моих тренировок. — Он заметил удивленный взгляд Элиотта и кивнул. — Да, представляешь, я тоже должен тренироваться, чтобы поддерживать себя в форме. Оставалась только синяя доска. Лука сделал паузу, разглядывая ее и покусывая губу, как будто не зная, какими словами лучше объясниться. — А эта, — он показал пальцем на оставшийся третий серф, — эта всегда со мной, когда мне нужно отвлечься. После тяжелого дня выйти в океан, расслабиться. Моя персональная путеводная звезда, — с несколько грустной улыбкой закончил он. Элиотт вспомнил, как в детстве у него был плюшевый енот, с которым он играл, когда было особенно грустно, с которым даже разговаривал порой и дал имя. Дети склонны давать имена самым любимым игрушкам — это делает их роднее и ближе. Повзрослев, они продолжают искать в неодушевленных предметах одни им понятные символы. И Элиотт решил озвучить вопрос, непроизвольно возникший у него в голове. — Почему мне кажется, что у этого серфа есть имя? — тихо спросил он, ожидая, что Лука посмотрит на него, как на идиота, а потому опустил глаза, не решаясь посмотреть на него. — Полярис, — прозвучало в ответ, и тогда Элиотт все же решился поднять глаза. Лука смотрел на него с неловкой улыбкой, сжимая губы, и глубоко дышал. Словно теперь он боялся, что о нем подумают как-то не так. Элиотт почувствовал, как его желудок сделал сальто от тех эмоций, что он сейчас испытывал. Еще один небольшой шажок в сторону Луки — казалось, можно услышать, как, поскрипывая, приоткрывается одна из дверей к его большому сердцу. — Это мамина доска, — признался Лука, отыскав поддержку и понимание в глазах напротив. — Ее любимая. Он говорил тихо — гораздо тише, чем во все прошлые разы, когда речь заходила о матери. С плохо скрываемой, легкой грустью и в глазах, и в голосе. Элиотт не знал, что с ней случилось и как это повлияло на Луку, но сейчас был абсолютно точно уверен, что ему никогда не было на нее все равно так, как он пытался заставить других в это поверить. Лука встал и осторожно и убрал белую и синюю доски в чехлы и отнес их куда-то к себе. Когда он вернулся, он отряхнул от песка желтый серф и кивнул на часы в виде якоря, что висели на одной из стен. — Пора, — сказал он, подхватывая доску, и затоптался на месте. — Пойдешь? Элиотт поднялся и уверенно кивнул. Людей на пляже, ожидаемо, было много. Одни занимали себя тем, что осваивали пляжные игры. Другие, раскинувшись на горячем песке, подставляли светлые участки кожи солнцу — как правило, это были или самые бледные, или самые загорелые люди. Третьи сидели компаниями на больших разноцветных одеялах с кучей разнообразной еды на них и, держа в руках стаканы с легкими пляжными коктейлями, весело о чем-то болтали и кричали тем, кто проводил время более активно, чем они. В лазурном океане было не так тесно — время серферов. Как правило, немногие горели желанием залезать в воду, когда там проходят занятия для новичков. Так было и сегодня. Первые тренировки, как заметил Элиотт, проводят близко к берегу, что резко контрастировало с его представлениями, сложенными из красочных изображений мускулистых людей, прокладывающих себе дорогу под закрывающейся волной. — Все новички начинают с «пены», — закатив глаза, пояснил Лука. — Ты бы знал это, если бы слушал, что я говорил на предыдущих занятиях. — Ну я же особенный ученик, да? — с усмешкой сказал Элиотт, легонько пнув парня в бок. — Можешь и повторить. Лука кинул на него недовольный взгляд, но глаза выдавали улыбку, явно одобряющую услышанное. — Эти волны — для новичков — еще называют «белыми». Они уже разбились, превратились в пену и находятся на небольшой глубине, но еще достаточно сильные, чтобы, встав на доску, на них можно было проехаться. — Он говорил медленно и разборчиво, параллельно выискивая среди толпы своих учеников. — Но это все равно непросто, сейчас увидишь. Для того, кто решил впервые попробовать свои силы, встать на пене — это уже достижение. — И у твоих подопечных это получается? — кивая головой вперед, в сторону уже немного знакомых лиц, спросил Элиотт. — У моих получалось вставать и на «зеленых», — гордо ответил Лука. Элиотт посмотрел вдаль — туда, где люди, уже освоившие стойку и прочие мелочи на «пене», пытаются покорить гребни гораздо более мощных волн. Даже наблюдать за этим — захватывающе, а уж быть на их месте — и подавно. Но ужас сдавливает Элиотту горло, когда он видит, как очередная волна сбивает какого-то парня с доски, а потом сразу же накрывает его, заставляя того пропасть из поля зрения на несколько секунд. — Все в порядке? — Элиотт слышит взволнованный голос рядом и поворачивается, чтобы утвердительно кивнуть. На самом деле все намного лучше, чем он мог себе представить еще утром. Конечно, как и стоило ожидать, Лука игнорировал то, что произошло между ними накануне, однако и времени у них было мало, чтобы поговорить об этом. Но Элиотт абсолютно уверен, что спросит его об этом. Просто чуть позже. Тем временем Лука уже вовсю взялся за дело: распределил доски, закрепил лиши*, высказал кому-то за то, что пришел без крема и, откуда-то достав свой, наносил на лицо и выдавливал на ладони провинившимся. Сама тренировка — то еще зрелище. Устроившись так, чтобы волны его не доставали, Элиотт наблюдал за тем, о чем его уже предупреждали. Люди, вперемешку с досками, болтающиеся в пенной в воде, и Лука, перебегающий от одного к другому и кричащий что-то первому, поддерживая второго. Sound: Richard Luke — Last to Let Go Время от времени Лука отрывался от работы и, выныривая, кидал долгие взгляды в сторону Элиотта — иногда улыбаясь, иногда задумчиво. Он, мокрый с головы до ног, там, в морской пучине, и Элиотт, абсолютно сухой, греющий ноги, закапывая их в песок. Через двадцать минут было решено взять тайм-аут. Начинающие серферы, успевшие за это время набить синяков, поскуливая выползали на берег под ободряющие возгласы своего наставника, и Элиотт, неловко болтая руками, решил все-таки встать, почувствовав, как болезненно снова заныла шея от сидячего положения. Выходя на сушу, Лука запустил пальцы в мокрые волосы, с кончиков которых текла вода по его лицу, по шее и пряталась где-то за воротником его костюма. Элиотт сглотнул, чувствуя, как тяжело стало дышать, как волнение вкупе с каким-то незнакомым до этого ощущением заполнило все его тело, не давая сделать шаг ни вперед, ни назад. Поэтому он просто стоял, наблюдая за тем, как, возможно, сам того не осознавая, грациозно Лука приближался к нему. — Что встал-то? — усмехнувшись и озарив все вокруг своей широкой и в то же время смущенной улыбкой, спросил Лука, приземляясь туда, где минутой ранее сидел Элиотт. Который, не зная, куда себя деть, неловко сжав губы, сел обратно. — Спина затекла, — объяснил он, по привычке принимаясь массировать больные места. И тут он почувствовал чужие пальцы рядом со своими. Почувствовал, как намокла футболка от морской воды, стекающей с кончиков пальцев, хотя, черт возьми, это уж точно последнее, что его сейчас волновало. Лука аккуратно массировал ему шею, своими тонкими изящными пальчиками снимая боль и напряжение в потяжелевших мышцах. Элиотт забыл, как дышать. Боялся даже повернуть голову, чтобы не спугнуть, и, насколько мог, косил глазами. — Да у тебя тут все захрясло, пиздец, — выругался Лука и заставил Элиотта прошипеть что-то невнятное, нажимая на особенно больную точку. Он тут же убрал руку и прижал обе ладони ко рту, тяжело дыша и легонько покачиваясь корпусом взад-вперед. — Я хотел спросить кое-что. Перебирая пальцами песок и будто все еще ощущая прикосновения его пальцев на своей коже, Элиотт повернул голову в его сторону и вопросительно изогнул бровь. — У тебя же правда нет аллергии на морскую воду? — Он нервно кусал губы, но было видно, что хитрая улыбка так и норовит прорваться на его лицо. Что ж, Элиотт, эта ложь была действительно глупой, и ты знал это с самого начала. Тебя раскусили, и отрицать тут уже нечего. Он коротко кивнул, наблюдая за тем, как с каждой секундой выражение лица напротив сияло все больше. — Это хорошо. — Элиотт моргнуть не успел, как он оказался прямо напротив него и улыбался, глядя прямо ему в глаза. Высохнуть Лука не успел — вода стекала с волос по его лицу. Голубые глаза идеально сочетались с волнующимся океаном, к которому он сейчас сидел спиной, — и там, и там плескалось нечто неизведанное, порой пугающее, но такое манящее. Выдохнув, Лука подался вперед, и их губы встретились. Лука целовал его с таким желанием, с таким рвением, с таким волнением и страстью. Как разбившаяся в пену волна, укутывал он Элиотта этим поцелуем — успокаивая, залечивая, захватывая полностью в свою власть. И на этот поцелуй невозможно было не отвечать. Секунда — и его руки уже сами прижимают его за шею к себе, ближе и ближе. И на губах — морская соль. Воду, что стекала по лицу Луки, Элиотт чувствует на своем языке, сталкивающимся с языком парня, который, казалось, и вовсе забыл обо всем остальном мире. Для них двоих на этом пляже остались только они. Лишь когда Элиотт обнаружил себя, лежащим спиной на согревающем песке, и Луку, удобно устроившимся на нем сверху и не планирующим от него отрываться, они услышали скромный кашель над собой. Лука резко поднял голову, и Элиотту пришлось наклониться чуть в сторону, чтобы за его головой увидеть тех, кто решился им помешать. Он мог поклясться, что слышал разочарованный стон, который и сам едва не озвучил. Двое — парень и девушка — с измазанными цинком лицами и бегающими глазами стояли над ними, намекая, что перерыв окончен и пора продолжать тренировку. — Минуту, — бросил им Лука, жестами указывая отойти, — я уже иду. По-прежнему лежа у Элиотта на груди, Лука снова повернулся к нему и тепло улыбнулся, нежно чмокая в губы, после чего уткнулся куда-то в шею и тихо засопел. Видать, от удовольствия. И негодования. Все вместе. — Подождешь? — пробурчал он так тихо, что только благодаря их положению Элиотт смог разобрать его слова. И рассмеялся, запуская пальцы в его мокрые волосы и прижимая к себе. — Куда я теперь денусь, — промурчал он в ответ, оставляя невесомый поцелуй на макушке Луки, прежде чем тот, довольный, вскочил и, в мгновение ока оказавшись на ногах и не решаясь повернуться к нему спиной, пошел задом к своим ученикам, уже выстроившимся в ожидании в ряд. Не веря, что все это происходит с ним, и глядя ему вслед, Элиотт провел языком по губам. Морская соль. Океан. Сбивающая с ног волна. Лука. *Лиш — специальный шнур, который соединяет серфера и его доску в единое целое. Используется, чтобы при падении серфер не остался одиноко барахтаться в океане и мог вернуться на доску.