Вне пределов созданной природы

Пока Эффиа отдавал распоряжения, слуга повёл Беврона в отведённую ему спальню. Как оказалось, прежде в ней останавливался сам кардинал Ришелье, который был большим другом маршала. Беврон почувствовал себя польщённым. Глазея по сторонам, он понял, что обстановка в замке не менялась с тех пор как в нём стали жить. Значит, в этих мрачноватых комнатах провёл детство его возлюбленный. Беврона так взволновала эта мысль, что он не сразу заметил странное поведение слуги, который то и дело оглядывался через плечо, но не на Беврона, а на темноту позади, будто из неё в любой момент могло появиться чудовище. Это показалось Беврону забавным. Парижские слуги не были такими суеверными. Их занимали только любовные похождения хозяев и свои собственные. Но в глубокой провинции ничего не происходило, поэтому люди развлекали себя небылицами. - Нас кто-то преследует? – весело спросил Беврон. Подсвечник в руке слуги дрогнул. На вопрос ответа не последовало. Хорошим манерам местные слуги не обучены. Беврон уже это понял. Когда он и Эффиа выбрались из кареты, обнаружили, что во дворе собрались все обитатели замка. Некоторые никогда не видели великолепных господ придворных - таких здесь не было со времён маршала д’Эффиа, а потому выражали свой восторг не слишком уместно. Провожатый Беврона открыл рот, только когда они оказались в спальне. Сказал, что поможет господину привести себя в порядок перед ужином. Если тому угодно. - Нет нужды, - ответил Беврон. Он взял с собой двух слуг из Пале-Рояля, а Эффиа – вообще троих. Сейчас они во дворе спускали сундуки с крыш карет. Беврон оглядел спальню. Массивная мебель, на стенах деревянные панели. Сразу приковывал взор большой портрет покойного короля. Беврон подошёл ближе и стал изучать бледное, вытянутое лицо, обрамлённое смоляными волосами. Некоторые черты внешности Людовика XIII унаследовал его младший сын. У Месье были такие же волосы и такие же глаза. Только взор покойного короля был строг, а взор Месье – всегда нежен. - Так что у вас здесь происходит? – спросил Беврон, оборачиваясь к слуге. Тот в недоумении почесал затылок. - Ты явно опасался, что из темноты выпрыгнет дьявол, - пояснил Беврон. - Скоро сами поймёте, сударь, - ответил слуга. – Скажи я вам, что происходит, не поверите. Беврон усмехнулся, но допытываться не стал. В коридоре послышались шаги и разговоры – несли сундуки. Воспользовавшись возникшей суетой, слуга сбежал. А Беврон и не заметил. Его вниманием завладели его слуги. Когда он спустился в обеденный зал, Эффиа уже был там. Глядел на портрет юноши, подстриженного по моде тридцатых. Но Беврон не успел спросить, кто это такой. Эффиа заговорил первым. - Надеюсь, мой дорогой, вы довольны спальней, где вас поселили? Ведь лучшей в этом замке всё равно нет. - Доволен, не беспокойтесь, - ответил Беврон. – Но очень хочется взглянуть на вашу. Мне удастся это сделать ночью? - Право, не знаю, - задумчиво протянул Эффиа. – Люди здесь и без того на взводе. - Вы шутите? – заволновался Беврон. По улыбке маркиза понял, что тот в самом деле шутит. - Что сказал ваш мажордом? – спросил он, чтобы не растаять прежде времени. Потому что всякий раз, когда Эффиа улыбался, Беврон таял, словно снег на солнце. - Ещё ничего. Поспрашиваю его за ужином… А, господин Бланкар! Как вы вовремя. Беврон удивился, что не услышал, как подошёл толстяк Бланкар. Впрочем, чему удивляться. Если рядом Эффиа, Беврон способен сосредоточиться только на нём. - Господин маркиз, я отлучился, чтобы лично убедиться, что ваша спальня в полном порядке, - льстиво сказал Бланкар. - В который раз за день? – улыбнулся Эффиа. - Даже сотый раз лишним не будет. Мы так давно не имели удовольствия вас видеть… - Я страшно занят при дворе. - О, понимаю, господин маркиз… Беврон переводил взгляд с одного мужчины на другого. Одним любовался, о другом пытался составить впечатление. Раз Бланкару поручено следить за делами в замке, значит он не дурак. Заслуживает доверия. И речь его – речь человека светского. Он не теряется, не робеет. Подлизывается, когда это уместно. Однако Эффиа задавать вопросы по делу стал не сразу. Подождал, когда Бланкар выпьет вина, расслабится. - В ситуации я должен разобраться как можно скорее, господин Бланкар, - сказал Эффиа, резко меняя направление разговора, который до того был о чудесной погоде. – Его высочество герцог Орлеанский отпустил меня ненадолго. А потому жду от вас подробностей, которых не было в письмах. Улыбка исчезла с губ мажордома, словно под стол закатилась. Но он не удивился. По письмам маркиза было понятно, что это человек деловой и хваткий. Слава Богу, что он пошёл в деда, а не в отца. - Нового прибавить мне нечего, господин маркиз, - вздохнул Бланкар. – Страх растёт, враждебность растёт. - По отношению к кому? – выгнул бровь Эффиа. - Пожалуй, кое о чём я забыл упомянуть, - смутился Бланкар. – Не так давно в наших краях поселился некий Тома Мийо. Странный человек. Травник, целитель. В церковь не ходит, в таверну не ходит. Общается с людьми, только когда те у него мази и травы покупают. Или помощи просят. Он умеет кровь останавливать. Сам видел, господин маркиз. Маленький Жан поранил ногу, наступив на… - Неважно, - перебил Эффиа. – Так что там с этим Тома Мийо? - Люди думают, что он колдун. - Только на основании того, что кто-то что-то увидел в темноте? - Нет, господин маркиз, - Бланкар завертел головой, да так, что Беврон испугался, как бы он шею себе не свернул. – В деревне несколько необычных смертей было. Умер кузнец – могучий человек с завидным здоровьем. За месяцы исхудал и почти превратился в скелет. Умер охотник, который знал лес как свои пять пальцев, однако умудрился зайти в болото и утонуть. - Если бы Тома Мийо не поселился здесь, никто бы не решил, что эти смерти необычны, - заметил Эффиа, которого слова мажордома не убедили. - Но это ещё не всё, господин маркиз! На прошлой неделе одна женщина родила ребёнка без руки! А у других куры перестали нестись! А третий видел двуглавую жабу! - Это всё прискорбно, но имеет естественные причины. - А как быть с приведениями?! – воскликнул Бланкар. – Это не "кто-то что-то увидел в темноте", господин маркиз! Люди видят давно умерших! - Вы тоже видели? – вмешался Беврон. Бланкар на миг смутился. - Бог миловал, сударь, - сказал он. – Но я слышал, как меня зовут по имени. Я был совершенно один в комнате. А шептали мне на ухо. Мажордом нервничал и горячился. Его лицо раскраснелось, на лбу появилась испарина. Эффиа решил, что лучше прекратить расспросы, иначе Бланкара удар хватит. И эту смерть тоже сочтут необъяснимой. - Завтра съезжу взглянуть на Тома Мийо, - заявил Эффиа. – Где его найти? Бланкару эта идея явно не понравилась. Он заёрзал, не зная, как отговорить молодого хозяина. - В лесу… рядом с озером фей… заброшенный дом, - наконец выдавил Бланкар, вытирая испарину платком. – Мийо привёл его в порядок. "Да уж, место хуже не придумаешь", - подумал Эффиа. Согласно местным поверьям, некогда там жили феи. И до сих пор иногда продолжают появляться. Но ведь Мийо не местный, он не мог этого знать. Просто увидел ничейный дом и решил, что лучше жить в нём, чем под открытым небом. Тем более что для травника дом в лесу предпочтительнее дома в деревне. Да и откуда у него деньги на дом в деревне? Наверняка карманы Мийо всегда пусты. Обычно с такими как он расплачиваются продуктами или вещами, потому что клиентура его – бедные деревенские жители. - Благодарю, господин Бланкар, - сказал Эффиа. – Идите спать. Наверняка хлопоты вас изрядно утомили. Мажордом пробормотал, что очень рад, что молодой хозяин приехал. И познакомиться с его другом – огромная честь. Теперь-то можно ни о чём не волноваться. Молодой хозяин легко решает любые проблемы. Прямо как его выдающийся дед. Эффиа подождал, когда бормотание стихнет и только тогда закатил глаза. - В моём родном краю тоже верят во всякую сказочную ерунду, - усмехнулся Беврон. – В детстве я боялся призрачного всадника. Стоило ночью услышать стук копыт под окнами, думал, это он. - Даже при дворе охотно верят во всякую сказочную ерунду, - сказал Эффиа. – Жить в обыкновенном мире слишком скучно. Беврон пригубил вино и посмотрел на портрет, висящий рядом с камином. - Кто этот юноша? – спросил он. - Маркиз де Сен-Мар, - ответил Эффиа неохотно. – Раньше все его портреты были убраны. Наверное, моя бабка перед смертью велела вернуть их на место. Беврон встал и подошёл к портрету. У юноши, изображённом на нём, были рыжеватые волосы. Густые и волнистые - очень красивые. С левой стороны стрижены коротко, с правой – падали на кружевной воротник. А цвет его глаз разобрать не получалось. - Старая маркиза считала, что я – копия дяди, - сказал Эффиа. – Надеюсь, это не так. Потому что, как по мне, лицо Сен-Мара похоже на картофелину. Беврон уловил в голосе любовника злость. Эффиа явно не гордился своим предком. - Похож только цвет волос, - решил Беврон. – Вы намного красивее. Уж не знаю из-за чего покойный король потерял голову. - Голову потерял Сен-Мар. Во всех смыслах, - возразил Эффиа. – А его величество просто лапал его за разные части тела, не смея зайти дальше. - А где портрет вашего отца? – взгляд Беврона заскользил по другим картинам. - В кабинете, мой дорогой. Говорить о Сен-Маре было неприятно, но легко. Пусть он предал короля и кардинала, но всё же был романтической фигурой. Красавец, храбрец, хоть и дурак. А вот говорить об отце без внутреннего содрогания не получалось. - Я хочу лечь, - Эффиа швырнул салфетку на стол. - Если я подоткну вам одеяло, это не вызовет переполох? - Старые слуги помнят, что я боялся темноты. Вдруг до сих пор боюсь. Беврон вроде бы не счёл это чем-то подозрительным. Потому что каждый второй ребёнок боится темноты, точнее того, что в ней может таиться. Но Эффиа боялся не чудовищ, а умереть, потому что тогда все вокруг него умирали. Ночь казалась репетицией смерти. Он отодвинул кресло, встал и направился к двери. Беврон поспешил за ним. Нагнал, положил руку на талию маркиза, явно желая переместить её ниже. - Немного осторожности не помешает, мой дорогой, - прошептал Эффиа, скидывая руку. – Мы ведь просто друзья. Беврон страдальчески вздохнул.