IT.Circus monster

      Утро Марии началось с репетиции. Раздав всем указания, Браун поднялась по полотну к куполу. Внизу, на бортике манежа, сидела ее дочь, которая наблюдала за репетицией. В глазах – восхищение, да столько, сколько она у всех зрителей, вместе взятых, не видела. Роман же еще с утра ушел раздавать листовки.       После случившегося, Джессика довольно быстро пришла в себя. Первые часы Роман вообще не отходил от сестры, даже уснул с ней. Утром Мария еле уговорила сына “оторваться” от Джесс и выполнить свою работу.       Пока шла репетиция, ее сын вернулся со сладкой ватой и сразу подсел к сестре. Некоторые артисты сразу напряглись, увидев их вместе. Чтобы снова не начинались глупые сплетни, Мария поспешила спуститься. Приземлившись рядом с дочерью, Браун села около них. - Я же говорила, не есть много сладкого. Живот заболит, и ты опять будешь плакать - Не ела, - улыбнулась девочка – это Роман ест, а не я       Ее брат закивал головой, то вызвало улыбку у Браун. Закончив репетицию, Мария с детьми решили сходить домой, где их ждал Оливер. Уже с порога он начал расхваливать Марию и ее последнее выступление, на котором присутствовал. Единственное, его не знал Оливер – это те конфликты, которые возникли за последнее время. “Я все решу, не нужно никого впутывать в это” – повторяла Браун. - Завтра завершающее выступление в Дерри? – поинтересовался Оливер, ужиная с женой - Да. Потом мы отправимся в Монтпилиер. И там уже завершим тур - Долго… - добро улыбнулся мужчина – когда вы уезжаете из Дерри, мне становится так скучно… - Поехали с нами? Ты мог бы мне помогать… Да и Джесс будет под присмотром - Неожиданное предложение… Ты же знаешь – я домосед - Подумай над этим – женщина поцеловала Оливера – Жду тебя в спальне…       Цирк давал финальное представление. В этот день, для такого маленького города, в парке было слишком много людей. Даже в шатер, который был рассчитан на двести пятьдесят мест, был заполнен. Билеты уходили моментально, а кто не успел приобрести их, ждали следующего открытия кассы. Но и тогда билеты уходили в считанные минуты. Дети закупались попкорном и ватой, занимали свои места на трибунах.       Во время своего выступления, Мария поднялась по полотну к куполу, чтобы выполнить свой знаменитый трюк. Ее смутил дым, что шел из-за кулис; следом за этим выбежала одна из лошадей, в панике мечась по манежу. Люди засуетились. - Горят! Вольеры горят! – донеслось из-за плотного занавеса       В этот момент огонь и перекинулся на ткань занавеса, моментально поглощая его. Людей охватила паника и они, будто, потеряли всякий здравый смысл. Началась давка – сначала по спуску с трибун, а затем у входа – все старались быстрее покинуть шатер через единственный выход. Не обращая ни на что внимания, люди едва ли не прыгали с трибун, забывая о главном – страдали дети. Взрослые толкали их, давили, те падали под трибуны. Вокруг стояли крики и плач.       Мария спустилась вниз – она не видела своих детей, которые тоже должны были смотреть ее выступление. - Я не могу найти Джесси – к ней подбежал Роман, прикрывая нижнюю часть лица рукавом - Залезай под трибуны и спасай детей. Я пока посмотрю сверху       Роман побежал к трибунам, пролез между перекладинами и начал вытаскивать детей, которые могли двигаться через лазейки, которыми всегда пользовался. Мария, обойдя горящий инвентарь, полезла по металлической лестнице на площадку. Человеческую оболочку обжигали раскаленные перекладины и падающие тлеющие кусочки полотна. Люди все так же толпились у выхода, давя друг друга.       Спину Мерез пронзила боль, заставляя ее замереть. Женщина упала на арену. - Не уйдешь, тварь!       Над ней встали метатель ножей и дрессировщик. Последний держал в руках факел. Женщина сразу поняла – эти двое устроили пожар. - Убьем эту тварь!       Мерез, нахмурившись, схватила его за ногу. С испугу метатель всадил в ее голову нож по самую рукоять. И каково было их удивление, когда существо спокойно встало на ноги. Она вынула оружие из головы – крови не было, но и оболочка уже не восстанавливалась. Обидчики поймали на себе злой взгляд. - Вся эта боль только ради того… чтобы убить меня? – ее голос пронзил сознание мужчин       Глаза Мерез загорелись ярким серебром, рот стал расходиться по черному рисунку, демонстрируя пасть, усеянную зубами. Набросившись на дрессировщика, монстр впился в его лицо, разрывая кожу и прокусывая, словно орех, его череп. Вся боль, крики, страдания – все эти эмоции концентрировались в ее сознании, сводя с ума. Второй мужчина, в это время, успел нанести Мерез несколько ударов ножом в спину. Она даже не почувствовала это – боль людей казалась более сильной, чем ее увечья. - Зачем? – резкий голос в голове мужчины испугал его – Вы могли сжечь меня в фургоне! Зачем здесь? Столько людей пострадало из-за вашей глупости!       Именно глупости, потому что идея поджечь шатер пришла им в голову после довольно большой порции алкоголя. Взяв из фургона фаерщика канистру горючего, эти двое облили шатер с вольерами, который примыкал к основному, и подожгли его. Пламя быстро перекинулось на, выстланный сеном, пол и полотно – тонкую палаточную ткань, которая вспыхнула в секунды.       Мария даже не стала слушать его оправдания. Со злости, существо вонзило в тело когти, вспоров мужчине живот. Голову существа пронзила новая волна боли – слишком много жертв. По лицу потекли слезы: “Это я виновата”. Глупо было существу надеяться, то люди никогда не узнают ее истинную сущность, что она сможет жить, как они. - Ма… Мама!       Она незамедлительно бросилась на голос – это звал Роман, который нашел сестру. Дочь Марии лежала под трибунами, захлебываясь в собственных слезах. Юноша успокаивал сестру, стирал ее слезы и целовал в лоб, говоря, то все будет хорошо. - Джесси! – крикнула Браун       Мерез протиснулась между деревянных досок и подбежала к детям. Джесси не двигала ни руками, ни ногами, лишь головой и жаловалась, что не чувствует тела. - Потерпи, крошка… Я не позволю тебе здесь умереть… - Их здесь осталось слишком много       Существо огляделось. Вход объят пламенем, под куполом собрался удушающий черный дым, оттуда же падало оборудование и тяжелые прожектора. Крики и жалобные голоса детей невыносимо было слушать. Они лежали под трибунами, с ожогами, переломами, кто без сознания. Уже горел деревянный настил трибун. Роман навис над сестрой, чтобы тлеющие угольки не обожгли ее… Уже трещала основная опора шатра. - Нет! Нет! Не-е-е-ет! – закричала женщина – Я не могу! У меня не хватит сил!       Мария обратила внимание на сына. Роман приложился лбом к сестре: - Я очень сильно тебя люблю, Джесси… Мне жаль, что я не смогу и дальше тебя защищать Потом Роман посмотрел на Мерез: - Забирай Огонек обратно - Что? - Так у тебя хватит сил и Джесси спасти, и остальных детей… Я убью любого за нее, но и сам готов умереть, если ее это спасет - Роман… ты уверен?       Мальчик уверенно кивнул. Обняв его, Мерез впитала в себя часть сил. Безжизненное тело упало рядом с ней. Сосредоточившись, существо перенесло Джесси, а затем и большую часть детей и взрослых дальше от горящего шатра и толпящихся людей.       Женщина опустилась около сына, притянув его к себе. Сил не хватало даже на то, чтобы создать кокон и впасть в долгую спячку. Она понимала – теперь умирает по-настоящему. Жизнь среди людей истощила ее... - Так, что ты решила? Это действительно стоило жизни твоих детей?       Неккар продолжала медленно разрушаться. Вот-вот и от переливающихся Огоньков ничего не останется… - Мои дети… Эй,… Вайз, ты еще здесь? - Где мне еще быть? - Ты можешь сделать кое что? И после этого можешь съесть меня - Слушаю? – заинтересованно произнесло существо - Искази все: память Оливера, память Джесси, пусть она восстановится окончательно… - И за это ты отдашь свою жизнь? А как же… мальчишка?       Яркий золотой Огонек подлетел к ней. “Даю тебе еще раз получше подумать, нежели предлагать остаток сил. Она мне ни к чему…” – прошипел Пеннивайз.       ...Ее оболочка продолжала разрушаться, ее частики, превращаясь в пепел, оседали на землю. Мерез протянула руку к лицу сына. - За все это время, Роман, ты стал мне родным сыном… Надеюсь, Джесси простит… Только не потеряй себя в этой силе…       Волна сияния пробежала от руки к телу юноши, и то начало исчезать. “Придет время, и вы…” – не успела договорить Мерез. Ее оболочка растворила в воздухе.       Затрещала основная опора манежа и тяжелая горящая ткань с треском и гулом обрушилась на землю…