Коллекция

✨✨✨ Кёнсу нужны деньги. Деньги всегда нужны, но тут все к одному — порвалась куртка, сломались разделочные ножи, захромала вьючная кобыла, да и зелья закончились. Сам Кёнсу зелья делать не может, хоть он и потомок шаманов и знахарей. Да он и духов не очень-то видит, по правде говоря, но трудности в разговорах с духами не так угнетают. Духи, по крайней мере, не взрываются в котле, стоит Кёнсу опустить в него ложку. Чонсу говорит, это потому, что силы у него много, но Кёнсу не утешает. Хотя Чонсу главный, ему виднее, конечно. Город неспокойный. Он всегда переполнен людьми и повозками, но сегодня возбужденных разговоров уж слишком много. Кто-то приезжает, кто-то уехал, кто-то потерял место, кого-то назначат, кто-то разорится, ошибившись в интригах — Кёнсу плевать. Он купит ножи и куртку, расплатится за новую лошадь и вернется на постоялый двор на окраине. Но сначала найдет деньги. На арене зеленые флаги, а это значит, что есть шанс заработать быстрей, чем обычно. У префекта важные гости, их нужно развлечь. Как удачно, что Кёнсу тоже в городе. На его победу ставки обычно невелики, но, может, гость префекта своих бойцов привез и Кёнсу повезет быть среди первых. Но Кёнсу не везет. Когда он добирается до арены, ставки не впечатляют. Кёнсу изучает коэффициенты и имена, знакомых почти нет. Участвовать еще можно, хотя Кёнсу и успевает в последний момент. Ставки невысоки, но лучше, чем ничего. Кёнсу ставит плату за свой выход, должно хватить на лошадь и зелья. На куртку уже вряд ли. Распорядитель меряет его взглядом и кривится. На памяти Кёнсу это первый раз. — До трех падений, — говорит распорядитель. — Без оружия. И лучше бы ты туда не ходил. — А что так? — Без денег останешься. — Кёнсу поднимает брови, понимая, что ставки не в его пользу. — Там настоящие маги, не чета тебе. — И что, можно магией пользоваться? — Кёнсу веселеет. — Если хочешь. — И никаких ограничений? — Постарайся живым остаться. — Хм-м, — можно попробовать поставить кое-что ценное. — Как насчет имущественного залога? Ставлю на то, что вынесу его за пять минут. — Распорядитель показывает два пальца. — За две? — Их там двое. Два настоящих мага из Ордена и никто не знает, что они делают. — М-м, — Кёнсу давно не было так хорошо. — Ставлю жемчужину и вьючную кобылу, что вынесу обоих за пять минут. Кобыла прихрамывает, согласен на три четверти от цены. Когда ставки сделаны и записаны, Кёнсу провожают в казармы. Претендентов на легкие деньги негусто и Кёнсу последний. Он садится на ближайшую лавку, прислоняется спиной к стене и закрывает глаза. С полчаса у него точно есть, можно и подремать в относительном комфорте. Кёнсу только что с гор, там холод и ветер или духота с гнусом. Через полчаса его очередь. Кёнсу поднимается на ноги, потягивается и несколько раз подпрыгивает. Тело работает как должно. На присыпанной песком арене двое, он и она. Она старше Кёнсу, ниже и с серебристыми волосами, рассыпавшимися по плечам. Он высокий, худой и похож на ядовитое насекомое. — Привет, Ледышка, привет, Огрызок, — улыбается Кёнсу во все тридцать два. — Повеселимся? — Готовься, мы подождем, — говорит Ледышка. Кёнсу наклоняет голову. От них не веет ничем особенным, они ничем не отличаются от шаманов. Или чудовищ, на которых Кёнсу охотится в горах со своим кланом. И уж точно ничего похожего на пришельцев. Кёнсу с ними справится, пожалуй, и за три. — Нападайте, — Кёнсу разводит руки. — Вместе, по очереди, как привыкли. — Вряд ли это будет честно. Огрызок прощупывает его оборону. Кёнсу щекотно. — У меня пять минут. Давайте ускорим процесс. Кёнсу взмахивает рукой, бросая в них подобранную у входа горсть песка. Огрызок отшатывается, Ледышка стоит как стояла, песок падает, явно потяжелев. Кёнсу не замечает ничего особенного. Он, впрочем, и не маг. Кёнсу сваливает Огрызка подсечкой, прикрывается им как щитом, но Ледышка быстрее. Или Огрызок лучше, чем кажется. Кёнсу катится по песку довольно долго, куртку все равно беречь смысла нет. Поднимается, отряхивается и идет к ним. — Неплохо, — замечает Огрызок, почти не открывая рта. — Вы такие скучные, вам там в ордене не дают веселиться? Секс, пьянки, применение магии в запрещенных местах, что там у вас. Где ваши заклятья? — Для тебя… — Ой да хватит, не боюсь я щекотки! — Кёнсу хлопает в ладоши. — Где эти ваши плети, лава, молнии, призванные скелеты, на худой конец? Напрягитесь, а то я вас размажу. Он отбивает сгусток энергии, даже не особенно целясь. Сгусток взрывается где-то в небе. — Люди пришли посмотреть на хорошее представление, — Кёнсу разминает плечи. — И я его обеспечу, хотите вы того или нет. Кёнсу опускает подбородок, смотрит Ледышке в глаза. Огрызок опытнее, он не поведется. Ледышка призывает ледяной хлыст и щелкает у его плеча. — Уже лучше, — до Кёнсу хлыст не долетает. Да даже если бы и долетел. — Больше старания, Ледышка. Ты мне почти нравишься. Ледышка шипит и бросает в него чем-то колким, несмотря на предупреждающий окрик. Не лед, но неприятно. Кёнсу притягивает к себе Огрызка и отпускает, заставляя упасть на землю плашмя. Огрызок что-то делает, но Кёнсу не особенно замечает. А дымовую завесу вокруг себя — еще как. Кёнсу всегда чихает от чеснока. — Так нечестно, — дымовая завеса мерзкого зеленого цвета исчезает, пока насморк не разыгрался как следует. — Вас должны видеть, чтобы считать. — Его стихия — Земля, — говорит Огрызок Ледышке. — Постарайся не слишком его… Кёнсу не любит валять красивых девушек в пыли, поэтому Ледышка просто теряет равновесие и опускается на колено. По одному касанию есть, на что они способны, Кёнсу тоже понял, оставшиеся три минуты Кёнсу намерен провести красиво. — Я ждал большего, — Кёнсу поднимает вверх песок с арены и толкает его вперед. Пыльные бури у него так себе, но им хватает. Песок искрится, Кёнсу стоит, раскинув руки, Ледышка прикрывает лицо, Огрызок делает щит. Наконец-то. — Это должно меня впечатлить? — Кёнсу ловит двумя пальцами полупрозрачные щупальца. — Вот это. Огрызок щурится. Щупальца начинают колоться, Кёнсу выпускает их, пока Огрызок не придумал ничего нового. Пыльная буря рассеивается от нового заклятья Ледышки. Кажется, она одевает песчинки в ледяную глазурь. — Давай, Огрызок, ты должен быть круче, чем кажешься. Огрызок призывает грозу. Очерчивает вокруг него область, Кёнсу тащит ее к себе вместе с бьющими молниями. Похоже на клетку. Выглядит эффектно, исчезнет так же. Кёнсу надавливает, заставляя ее взорваться. Судя по крикам, публика в восторге. А Огрызок нет. Кёнсу хватает грозу за хвост, встряхивает и заставляет Огрызка упасть на колени. Вряд ли с ним часто такое проделывали. За Кёнсу берется Ледышка, вызывает что-то из своего арсенала. Кёнсу ужасно не любит холод, пробирающий до костей, приходится и ее уронить на песок. — Ты не защищаешься, — цедит Ледышка, сверля его взглядом. — А зачем? — Кёнсу наклоняет голову набок. — Вы тоже не всерьез. Огрызок встает на ноги и поджимает губы. Кёнсу нравятся его молнии, их можно эффектно запустить в небо или позволить им обвить все тело и трещать так, что не слышно криков с трибун. Дождь и бураны Ледышки тоже ничего, но ледяное крошево и искрящиеся сине-белые плети нравятся ему больше. Буран расступается, когда Кёнсу идет к ней, а ледяная крошка летит в разные стороны. Кёнсу кладет руку ей на плечи и Ледышка падает на колени. Кёнсу вовремя подхватывает ее, позволяя опуститься мягко. Огрызок падает от подножки. — Три падения у каждого, — Кёнсу разгоняет остатки стихий. — Меньше пяти минут. Спасибо за развлечение. Ледышка шлет его по ужасно неприличному адресу. Кёнсу искренне смеется и раскланивается. Распорядитель вручает Кёнсу кошель с деньгами. Там столько, что Кёнсу присвистывает. Хватит не на одну лошадь и не на один ящик зелий. И не на одну жемчужину, если уж на то пошло. Кёнсу семью в целом любит, но не рассчитывает, предпочитая оставлять и себе кое-что про запас. У выхода его ждет Огрызок. — Нужно поговорить. — Говори, — Кёнсу пожимает плечами, отталкивая лошадиную морду. — В твоих интересах пойти с нами. — В моих интересах было на вас заработать, — Кёнсу не сбавляет шаг, вынуждая Огрызка следовать за ним. — А где Ледышка? — Ей пока тяжело разговаривать. Кёнсу поднимает брови. — Вы что там, всерьез бодались? А я думал, вы настоящие маги. — Ты говоришь с членом Ордена. — Тогда у меня плохие новости для Ордена, — хмыкает Кёнсу. — Да и для тебя тоже. Тебя вывалял в пыли охотник за сокровищами, не учившийся не единого дня в академиях. — Об этом и речь. — Наблюдать за Огрызком забавно. Ему не нравится ни Кёнсу, ни произошедшее, но не говорить он не может. — Считай, что ты сдал вступительные экзамены. — Ах ты ж какая удача! — притворно вздыхает Кёнсу. — Как я польщен и все такое. — Не отказывайся сразу. Сначала подумай как следует. Многие не дожидаются этого шанса всю жизнь. — А вы, значит, таланты так ищете? Странный способ. — Ты сегодня не первый. — Было приятно познакомиться, приезжайте еще. Буду рад встрече. — Мы здесь будем два дня, — Огрызок кивает на зеленые флаги. — Не будь глупцом, используй свой единственный шанс выбраться. — Сколько мне заплатят? — Огрызок молчит так долго, что Кёнсу поворачивается. — За пять минут работы, — Кёнсу демонстрирует кошель. — Ради чего я должен отказываться от золота? Ради великой миссии? Ради сомнительного удовольствия посидеть в библиотеке? — Хотя бы ради того, что было сегодня, — нехотя говорит Огрызок. — Это я и сам себе обеспечу. Привет Ледышке! Кёнсу тянет поводья в сторону. Огрызок что-то говорит ему в спину, но Кёнсу забывает сразу, как перестает его слышать. Что бы там ни было, оно не стоит, чтобы что-то менять. Он своей жизнью доволен. Разве что ножи стоит купить запасные. ✨✨✨ День, когда появляется нормальный шаман, Кёнсу запомнит, наверное, на всю жизнь. В один момент он теряет место в клане, род занятий и смысл жизни. Все заверяют его, что все в порядке, даже Чонсу, но он-то знает. Ничего уже не в порядке. Кёнсу идет в последний рейд к могильникам, выносит гнездо василисков, празднует в ближайшей таверне, но мысленно все время подставляет на свое место шамана. С шаманом было бы эффективнее. Кёнсу держит лицо, но его самомнению нанесен сильный удар. — Духи сказали мне, что ты сильный, — Донхёк, шаман, подсаживается к нему в таверне. — Но я не вижу. Кёнсу движением мизинца окрашивает его пиво в голубой цвет. — Духи не сказали тебе быть вежливым со старшими? — Духи сказали, что у тебя мерзкий характер. — Кёнсу не спорит. Пусть узнает сам, что Кёнсу поменял в его пиве. — Тебе лучше поговорить с ними. — И то, что мы с ними в контрах, духи тоже тебе не сказали. — Духи говорят, ты не хочешь их слушать. Кёнсу изображает почтительное внимание. Донхёк младше его на столько лет, что даже смешно, пожалуй, единственное, что Кёнсу унаследовал от шаманов, это их долголетие. — Люблю, когда со мной общаются членораздельно. — А еще духи говорят,что твоя судьба не здесь, — Донхёк отпивает свое пиво. Кёнсу смотрит с интересом, но не потому, что Донхёк говорит важное. Интересно, сколько продержится перед забегом до ветра. — У тебя великая сила, тебя ждут великие дела и тебе не место в клане. — Духи учили тебя не разговаривать по-человечески? — Кёнсу вздыхает и прихлебывает свое пиво. — Так и скажи: ты злорадствуешь. — Нет, — Донхён серьезен. — Я думаю, духи ошиблись. — Какая досада. Кёнсу хочется вышвырнуть юнца туда, где ему место, но Чонсу не поймет. А Чонсу все-таки выше его в иерархии. Да кто угодно теперь выше. — Ты не слышал их разговора в могильнике. Ты не слышал предупреждений. Ты не слышишь, что они шепчут тебе прямо сейчас. А Донхёк слышит. Одно это заставляет Кёнсу рычать от досады. — Я глуховат на духовное ухо, — отвечает Кёнсу. — Есть предложения? — Я могу передать тебе их послание. Духи любят тебя, — зачем-то уточняет Донхёк. Кёнсу стоит большого труда не измениться в лице. — И они просили сообщить, что в тебе нуждаются другие люди в других землях. — Донхён морщит лоб. — Ты можешь остаться, но это не принесет тебе счастья. Духи будут рады, если ты останешься, — заканчивает он с неудовольствием. — Очень рады. Им нравится твоя сила. — Да-да, та самая, в которую ты не веришь, я помню, — Кёнсу полагает, что развязка наступит вот буквально сейчас. — Ты плохой шаман, — Донхёк садится прямее. — Твои умения бесполезны. — Я в курсе, — Кёнсу и сам знает, что как шаман величина отрицательная, бойцы и получше есть, а магия клану скорее мешает. Кёнсу разве что деньги в городе приносит исправно. — Но это мой клан и мои родственники. — Твой клан… — Донхён сводит брови и прислушивается к себе. Кёнсу позволяет себе довольную улыбку, когда Донхёк вскакивает и уносится во двор мимо Чонсу. — Опять? — Чонсу брезгливо отодвигает кружку с голубым пивом. — Что он тебе сделал? — Хороший шаман понял бы сразу. — Он хороший шаман, — коротко говорит Чонсу. — А ты извинишься. — Перед ним? — Да, Кёнсу. — Чонсу вздыхает. — Пора тебе вести себя в соответствии со своим статусом. Мало что может задеть Кёнсу больше, чем его замечание. Подчиняться мальчишке с голосами — такого Кёнсу в жизни не стерпит. — Он говорит, меня ждут в далекой стране. — Не все, что говорят шаманы, следует понимать буквально. — Не все, — Кёнсу все еще уязвлен и с каждым днем рана будет болеть только сильнее. — Ты никогда не станешь обузой, — Чонсу накрывает его руку своей. — Твоя сила клану на пользу. Кёнсу кисло улыбается. Чонсу говорит правду, но не всю правду. Он приносит пользу, но без него отличнейшим образом обойдутся. ✨✨✨ У Ифань заставляет Кёнсу одновременно восхищаться и ржать гиеной. Драконов он повидал достаточно, чтобы узнать того, кто с ними в родстве, но у Ифаня, помимо чисто драконьих высокомерия и холодности, презрение к мелочам и склонность к прокрастинации. Обо всем этом Кёнсу узнал, конечно, не сразу, но Ифань, пожалуй, один из немногих, кто здесь ему нравится. Решение уйти из клана далось ему нелегко, но Кёнсу считает его правильным. В конце концов, даже духи явились его поддержать и соизволили изъясняться простыми словами. Ну или чем у них там принято. На самом деле он едва не подумал, что сошел с ума. Духи не сообщили ему ничего нового, но горячая поддержка его идеи искать Огрызка Кёнсу несколько удивила. Он как-то привык, что его сила отличается от обычной, но в целом ничего особенного. Да и людей с теми или иными способностями в клане достаточно много, с чего бы Кёнсу считать себя избранным. Но духи сказали не хоронить его таланты в горах, а дарить их миру, и с этим Кёнсу не мог не согласиться. Он всегда считал, что мир многое теряет без его внимания. А вот найти Огрызка внезапно стало той еще задачей. Слишком много прошло времени, а Кёнсу толком и не знал о нем ничего. Хотя бы об Ордене Кёнсу удалось собрать информацию. Поблизости, разумеется, ничего, похожего на нужный ему Орден не было, да и не поблизости тоже. Кёнсу предстояло плыть пару месяцев на корабле, а для этого нужны были деньги. И для того, чтобы ехать дальше, тоже. Все это не делало его жизнь приятнее. Зато как удивились в академии, когда Кёнсу явился с заявлением, что пару (нет, но кто докажет?) лет назад он сдал экзамены и наконец-то смог приехать учиться. Не то чтобы они тут вообще были в курсе такой сдачи экзамена. Где-то в процессе хождения по коридорам и отстаивания позиции Кёнсу и увидел Ифаня. Или Ифань его. Кёнсу взялся за оружие еще до того, как повернулся в его сторону. Ифань смотрел немигающими серебряными глазами, подняв щит, и раздумывал, что из богатого драконьего арсенала использовать. Длилось это не больше секунды, Кёнсу с собой справился, но на присутствующих произвело впечатление. К несчастью, не в пользу Кёнсу. Ифань потом нашел его в городе и спросил, встречались ли они раньше. Кёнсу понадеялся, что не свежевал его дальних родственников, когда отвечал отрицательно, вздумай Ифань перекинуться, в одиночку Кёнсу бы не справился. Но Ифань просто кивнул. Доказать, что не может сдать экзамен как все, было куда труднее, чем найти общий язык с Ифанем. Но Кёнсу был твердо уверен, что его место в академии, и собирался доказать это во что бы то ни стало. Сдаваться и переходить в ранг наемников, пусть даже очень дорогих, он не собирался. К счастью, и в академии это поняли. Кёнсу обладал запасами терпения и настойчивости куда большими, чем производил впечатление. — Кажется, я забыл прочитать Трактат о судьбе ядов, — с некоторым удивлением говорит Ифань. Кёнсу сидит на подоконнике, опершись о раму спиной, и болтает ногой снаружи. Лететь вниз четыре этажа, весенний ветер придает затее приятную свежесть. — Пересказать? — Пожалуй, не стоит, — говорит Ифань, но Кёнсу различает в его голосе сомнение. — Он же небольшой. — Двадцать страниц алхимии, травоведения и зельеварения. — Ифань издает звук, наполненный сложной смесью эмоций. Что-то среднее между отказом, сомнением и смирением с необходимостью. — Контрольная? — Да, но непрофильная. А тебе зачем? — Для галочки, — Кёнсу трогает воздух рукой и оглядывается. Ифань смотрит на него невозможными серебряными глазами. — Да, мне не светит зелья варить, но я должен знать, как это делается. Считай пластырем для уязвленного самолюбия. — Зелья для слабаков. — Ты просто не знаешь, как бесит, когда что-то не получается. Ифань кивает. Вот уж кому удавалось буквально все, за что брался. Был бы на месте Ифаня кто угодно другой, Кёнсу давно бы его трахнул. А тут ничего не поделаешь, дружба. ✨✨✨ — Считаю минуты до нашей следующей встречи, моя госпожа, — Кёнсу наклоняется и целует затянутую в перчатку руку. Женщина кокетливо смеется, прикрываясь веером, и отходит. Кёнсу смотрит ей вслед, предвкушая совместную ночь. Делегации в академии постоянно, глупо упускать возможность знакомиться с новыми людьми. — Когда ты бросишь говорить с акцентом? — Никогда, — Кёнсу ухмыляется. Ифань появляется, как всегда, беззвучно. — Акцент придает загадочности и позволяет не следовать этикету. — Загадочности? Тебе? — Ифань хмыкает. — А тебе недостаточно? — Загадочности никогда не бывает достаточно. Кёнсу бросает долгий взгляд на женщину, закрепляя успех. Ночь обещает быть жаркой. — Как дела с Каменной Кожей? Кёнсу морщится, мгновенно теряя интерес к женщине. Неудачи все еще задевают. — Никак. Совершенно бессмысленное заклинание, стоишь как дурак и шевелиться не можешь. Хорошо хоть магии не мешает. Твоя броня хотя бы практичная. Не стесняет движения, достаточно легкая и не сужает обзор. — Ты же понимаешь, что ее нельзя повторить. К тому же маги Земли не слишком любят двигаться, им прочность важнее скорости. Всех устраивает. — А меня нет, — Кёнсу в самом деле чертовски раздражает невозможность сделать то, что ему нужно. Да даже хотя бы понять, как сделать. — У вас же магический Орден, неужели трудно было что-то придумать за столько лет? — Для этого нужно было найти достаточно умных магов, — Ифань пожимает плечами. — Достаточно заинтересованных в результате и сильных как ты. — Ну это-то не должно стать проблемой, — ворчит Кёнсу. — Ты удивишься. Кёнсу сомневается. Собственная сила все еще воспринимается как что-то обыденное и достаточно распространенное, даже несмотря на годы обучения. — А ты чем занят? — Когда у бога свободное время, он развлекается. Кёнсу усмехается. — У нас говорят, когда псу делать нечего, он яйца лижет. Ифань закатывает глаза. — Ты здесь достаточно, чтобы забыть ужасные манеры своей родины. — Да брось, ты меня за это и любишь. Кто еще… О, Ледышка! — Кёнсу замечает на дальней галерее знакомые серебряные волосы. — Помнишь, я рассказывал о первой встрече с вашим Орденом? — С нашим, — кротко поправляет Ифань. — Помню. — Ну вот, Огрызка ты видел, а это Ледышка. — Это Минсок, — Ифань прищуривается. — Это ее ты искупал в пыли три раза без обучения? — Как можно заставлять падать даму? Я был сама аккуратность. Привет, Ледышка! Кёнсу машет рукой для надежности. Ифань отступает подальше. В общем, правильно, нрав у Ледышки все тот же. Кёнсу искренне улыбается, пока она идет через внутренний двор, ему нравятся женщины с характером. Мужчины, впрочем, тоже. — Рад тебя видеть, — рефлексы у Кёнсу все еще неплохие, он не только магию тренирует. — Как жизнь? Как успехи? Все еще ищешь таланты или повысили? Ифань в стороне делает вид, что они незнакомы. — Ты! — шипит Ледышка. — Приехал денег заработать? — Я тут бакалавр, — Кёнсу демонстрирует ленту. — Ну, почти. В некотором роде. Уверен, ты тоже рада видеть коллегу и давнего знакомого. Он перехватывает руку и целует воздух на некотором расстоянии. Что-то удерживает Ледышку от применения заклинаний, приходится обходиться физической силой. Будь на месте Кёнсу кто-то другой, ему не сдобровать. Ледышка отвечает категорически нецензурно. Кёнсу в восхищении, о чем немедленно говорит. Кажется, мало что способно так ее разозлить. Она назначает время и место и удаляется, бросив уничтожающий взгляд напоследок. — Всегда к твоим услугам! — говорит Кёнсу ей вслед. — Хочу еще раз попробовать, не может же быть, что это все, на что вы, магистры, способны. Ты же магистр, да? Она прекрасная, — Кёнсу улыбается. — В прошлый раз у нас не особенно вышло с общением, надеюсь, в этот повезет больше. — Она тебя убьет, — Ифань решает подойти. — Никогда ее такой не видел. — А вы знакомы? Она сильный маг? — Сильный, достаточно опытный и теперь хочет тебя уничтожить. — Просто великолепно. Не представляешь, как мне этого не хватает. — Дуэлей? — Противника, с которым можно не сдерживаться. Кёнсу улыбается еще шире. День становится все лучше и лучше, а ведь еще ночь впереди. ✨✨✨ Кёнсу откидывает желтое покрывало на постели и оценивает размер. Достаточно большая, чтобы вместить их обоих, и у Кёнсу уже есть мысли, как разложить этого милого парня, как там его. Бэкхён? Бэкхун? Ему нравятся такие молодые и горячие, и опытные, точно знают, что их ждет. Парень смотрел на него в зале так, словно вот-вот кончит, проводил языком по припухшим губам и явно был не прочь прямо там. Кёнсу относился к чужим желаниям со всем уважением и в другое время не стал бы медлить, но нужно было привести себя в порядок перед трапезой. Зато как он вспыхнул, когда получил приглашение. Кёнсу услышал, как он резко вздохнул, отстранился и увидел расширившиеся зрачки и покрасневшие скулы. Губы несколько раз дрогнули, но парень так ничего и не произнес. Кёнсу очень хочет распустить его волосы и найти этим тонким ярким губам применение. Он кладет пузырек с маслом у изголовья и ослабляет завязки ворота. Почти полночь, парень что-то задерживается, не мастер же его к себе вызвал. Кёнсу согласен и подождать, но недолго, он любит спать в постели столь же сильно, как заниматься в ней сексом. Что поделать, блага цивилизации бывают в его жизни не так часто. Стук в дверь раздается, когда Кёнсу уже почти начинает раздеваться. — Привет, сладкий, — Кёнсу открывает дверь и отступает, пропуская парня в комнату. — Я уж думал, ты не придешь. — Мы можем обойтись без… — Не можем, — Кёнсу накрывает его рот поцелуем. Парень пытается что-то сказать, его губы мягкие, теплые и гладкие, Кёнсу раздвигает их языком и скользит дальше. Парень выдыхает со стоном и позволяет ему углублять поцелуй. — Не передумал? — Что? Нет, — парень отвечает не сразу, смотрит затуманенным взглядом. Кёнсу и сам знает, что нет, доказательство упирается в его бедро сквозь плотную ткань. — Хорошо, — Кёнсу снова целует. Снимает с него заколку и смотрит, как длинные черные волосы парня рассыпаются по плечам. Парень облизывает яркие припухшие губы и смотрит на него с едва заметным сомнением. Хорошо. Очень хорошо. Кёнсу нравится, когда к нему приходят, не уверенные в своем выборе. Когда согласились на все, но еще не знают, что он предложит. Такие чувствительнее и отзывчивее, и готовы на большее, а Кёнсу умеет благодарить их за смелость. — Не уверен. — Доверься мне, — Кёнсу развязывает его пояс и разводит полы. — С чего бы, — парень усмехается, немного взволнованно. Голос чуть заметно дрожит. У Кёнсу теплеет внизу живота. Хочется услышать его хрипловатые бархатные стоны, его просьбы и беспомощные мольбы. Кёнсу нравится, когда его хотят до слез и сладостной дрожи. — Тебе понравится. — Всем нравится? — парень усмехается еще раз. — Всем. Кёнсу ловит его руку и накрывает пряжку своего ремня. Парень опускает взгляд и довольно быстро справляется, расстегивая штаны. Его руки подрагивают, Кёнсу нравится, когда его так откровенно хотят. Да, Кёнсу тщеславен и не видит ничего дурного в том, чтобы потешить свое самолюбие. — Вот так, — Кёнсу накрывает его член рукой, ласкает сквозь одежду. — Молодец. — Парень толкается в его ладонь, Кёнсу вовсе не против подрочить ему по-настоящему, но чуть позже. — Встанешь на колени? Парень послушно опускается, перекидывает волосы за спину. Кёнсу спускает штаны, рубаха достаточно короткая, чтобы не мешать. Парень выдыхает неровно, проводит языком по губам, берет его встающий член и касается головки, позволяет толкнуться в рот. Кёнсу сразу понимает, что ему нравится. Парень прикрывает глаза, на его щеках румянец, он ласкает Кёнсу другой рукой, стонет едва слышно. Сильно и жадно, дыхание сбивается, он неохотно выпускает изо рта и проводит языком по всей длине. Кёнсу дразнит его, легко касается раскрытых губ, заставляя ловить, парень хватает воздух, промахиваясь, и прикрывает глаза от удовольствия, сразу берет глубоко. Кёнсу и сам дрожит. — Сладкий, — Кёнсу кладет руку на затылок парня, не позволяя ему отстраниться, и несколько раз толкается бедрами. Парень не пытается вырваться, позволяет ему входить еще глубже. Кёнсу так обычно не делает, но плевать. Он убирает руку, парень снова выпускает и ласкает его языком, жмурится, когда обводит головку, и стонет. Кёнсу до мурашек нравится, когда он стонет с его членом во рту. — Тише, тише, — Кёнсу снова держит его за затылок, заставляя взять почти до конца. Парню не нравится, наверное, не привык. — Потерпи, сладкий. Он двигает бедрами, давит парню на затылок, пропуская волосы между пальцами, нужно не так долго. Парень перестает двигаться и терпит, только постанывает тихо и жалобно, ему тоже хочется. Кёнсу ускоряется и кончает, выходит в самый последний момент, чтобы попало на чужие губы и язык. На лице парня смесь желания и недовольства, он раскрывает яркие испачканные губы, и Кёнсу понимает, что совсем не против еще разок повторить. — Прости, — Кёнсу проводит рукой по его щеке, поднимает за подбородок. — Ты такой сладкий, не смог устоять. — Парень щурится и хочет что-то сказать. — Сделай мне приятное, проглоти. — Парень снимает кончиком языка густые капли, прикрывает глаза и сглатывает. Медленно, чувственно, растягивая, будто в самом деле получает удовольствие. — Хороший, — Кёнсу помогает ему подняться, обнимает за пояс и прижимается щекой к щеке. — Такой сладкий, такой отзывчивый, повезло мне. Позволишь сделать тебе хорошо? — Жду-не дождусь, — парень неровно вздыхает. Кёнсу тихо смеется. — Потерпи, всему свое время. Парень в обычной для придворных магов многослойной одежде, Кёнсу находит особое удовольствие в том, чтобы снимать ее постепенно. Но сначала, конечно, разуть. Он толкает парня к кровати, усаживает и опускается перед ним на колено. Парень следит за его действиями с возрастающим неудовольствием, поджимает губы, когда он ставит на пол одну босую ногу, открывает рот, собираясь протестовать, и стонет от неожиданности. Кёнсу массирует его ступню и снова смеется. В чужом стоне смешиваются мольба, протест и желание, и беспомощность, и неожиданное удовольствие, парень кусает губы, пытаясь сдерживаться, но не выходит. Кёнсу ласкает чувствительное местечко, заставляя парня краснеть. — Ты со всеми так… делаешь? — голос у парня дрожит, и мурашки бегут, Кёнсу уверен. — Только с теми, кто выполняет мои просьбы, — Кёнсу принимается за другую ногу. Парень вжимает голову в плечи и стонет еще тише и еще жалобнее. — Не сдерживайся, сладкий. Мне нравится слушать твой голос. — Я… Я не… — парень задыхается, жмурится, надеясь переждать волну удовольствия. Кёнсу наклоняется и целует его лодыжку чуть выше косточки. — Хватит! — Мы только начали, а уже хватит? — Кёнсу ласкает свод его стопы. — Уверен? — У меня имя есть, — говорит парень как может твердо, но горящие щеки и яркие припухшие губы смазывают эффект. — Называй меня по имени. Как будто Кёнсу его помнит. — Тогда и ты меня. Хочу услышать, как ты умоляешь дать тебе кончить. — Уже пора. Кёнсу представляет его обнаженное тело на покрывале. Черные волосы на желтом, яркий румянец, беспомощное желание. — Тогда начинай, сладкий.