Дело о зельеваре

Лицо, находившееся перед глазами Гарри, стало расширяться, пузыриться, и сквозь тонкие женские черты проявился уже знакомый узкий нос, заостренная линия челюсти и, чуть навыкате, небольшие темно-карие глаза. Спустя полминуты перед старшим аврором, сбросив украденный образ, сидел Джозеф Макмиллан. Его поймали у выхода Министерства, когда он, убегая от авроров, не устоял на каблуках и завалился на пол. - Ну что, Макмиллан, сам все расскажешь или тебе помочь? Гарри испытующе смотрел на бывшего помощника, абсурдно выглядевшего в женском платье, и нетерпеливо постукивал ногой под столом. Джозеф угрюмо посмотрел на Поттера, но промолчал. - Макмиллан, ты будешь говорить? - Нет. - Ты же знаешь, что я получу разрешение на Веритосерум и ты, так или иначе, но все расскажешь, - Гарри внимательнее посмотрел на Макмиллана и только тут заметил, каким странно равнодушным тот выглядел. - Тебе не понять меня, Поттер, я должен был это сделать. И это единственное, что я могу сказать. - Мы это еще посмотрим, - Гарри резко отодвинул стул и под тяжелое молчание, осевшее в маленькой комнатке, вышел. Отдав распоряжение аврорам отправить Джозефа в камеру для подозреваемых и наказав никого к нему не впускать, Поттер покинул Аврорат и вернулся в Мунго. Колдомедики отпустили его только на суд, но так как ему пришлось заниматься арестом Макмиллана, то оказался он там только к вечеру. Без эмоций выслушав негодование целителей по этому поводу, он выпил укрепляющих и восстанавливающих зелий и, уткнувшись в подушку, постарался заснуть. Ничего не хотелось, только накрыться одеялом и больше никогда ничего не чувствовать. Еще в тот момент, когда в зале суда все суетились вокруг министра и пытавшегося сбежать Макрэйна, Гарри смотрел на все отстраненным взглядом, осознавая тогда только одно: с арестом Макрэйна и Макмиллана (сообщение об аресте которого пришло с Патронусом), договор Пактумус окончательно вступил в силу. С этой секунды он больше никогда не сможет прикоснуться к Драко, не сможет провести по нежной коже и вдохнуть любимый запах. Никогда. Чувство безысходности окутало и, надавив на грудь, заставило корчиться от боли. В суде он большим усилием воли заставил себя встать и продолжать свои обязанности, но сейчас, оставшись один, он позволил себе выпустить эмоции. Он не знал, сколько времени пролежал, стискивая зубы, чтобы вытерпеть коловшую острой иглой боль, когда услышал чьи-то шаги в палате. Плотно прикрыв глаза, он притворился спящим, надеясь, что непрошеный гость, увидев это, тут же уйдет, но единственной сейчас надежде Гарри сбыться было не суждено. - Гарри, - тихий голос Гермионы (и кто это мог быть еще!) прозвучал в пустой палате слишком громко, - ты спишь? Поттер промолчал, надеясь на то, что упрямая подруга оставит его в покое. - Гарри, проснись, - она взялась за его плечо, - это очень важно. - Гермиона, уйди, - не поворачиваясь к ней, сиплым голосом попросил он. - Не могу, это действительно важно. Для тебя важно. Мы должны идти. Гарри отрицательно помотал головой и устало уткнулся в подушку. - Гарри Поттер, - резко и еще громче выкрикнула она, - вставай! И дернув за руку, сама постаралась его поднять. - Миона, да будь ты человеком, отстань от меня! - Он выдернул руку и зло посмотрел на девушку. – Уйди и оставь меня в покое! Гермиона поджала губы и чуть отступила. Потом глубоко вздохнула и умоляюще посмотрела на друга. - Гарри, я понимаю, что сейчас ты никого не хочешь слушать, но я прошу тебя, пойдем со мной. Это действительно важно. Ты сам увидишь. Поттер прикрыл глаза. Сейчас он мог сказать, что почти ненавидит Гермиону. Стиснув зубы, он с трудом заставил себя опустить ноги с кровати и встать. Выйдя с девушкой из палаты и идя дальше по коридору, он молча смотрел ей в спину и надеялся, что их поход продлится недолго. - Гарри, дай руку, пожалуйста, - они остановились возле камина, где она протянула ладонь, но, видя, что он не торопится выполнить просьбу, добавила. – Прошу тебя, доверься мне. Обреченно протянув руку, он проследил за тем, как она, зачерпнув летучего пороха, запачкавшего аккуратные ногти, бросила его в камин и быстро, почти невнятно произнесла «Малфой-мэнор». Гарри, не успев до конца понять, куда они направляются, под глухой удар сердца вместе с ней шагнул в зеленое пламя камина. В процессе перемещения он глубоко вздохнул, поэтому, оказавшись в уже до боли знакомой гостиной, Поттер долго откашливался от попавшей пыли в горло. - Гермиона, какого черта? - Наконец он смог выдавить из себя. Неужели она не понимала, что причиняет ему невыносимую боль. – Зачем ты привела меня сюда? - Сейчас все узнаешь, Гарри, - только она ответила, как в гостиной появился домовик. Кажется, это была Блинки. - Мистер Поттер, Блинки очень рада вас видеть в хозяйском доме. Пройдемте, пожалуйста, за мной. Гарри недоуменно посмотрел на домашнего эльфа, закутанного в нечто бежевого цвета, напоминавшее рубашку без рукавов, и последовал вместе с Гермионой за ним. - Гермиона, прошу, скажи, что происходит. Ты же знаешь, мне нельзя видеться с Малфоем. Зачем ты это делаешь? - Гарри, ты вроде раньше был намного терпеливее. Я хотела, чтобы ты сам все увидел, но раз просишь... Думаю, я успею рассказать, пока мы идем. Ты мне сказал, что вы с Малфоем заключили контракт Пактумус, условием которого с его стороны была поимка убийцы, но когда я говорила с ним, он уточнил, что условием была «поимка преступников, связанных с делом о зельеваре», так вот, суд над Макрэйном вовсе не означает, что договор вступил в силу. Ведь преступники в этом деле не только Макрэйн, но и Макмиллан, и Труман. Знаю, что Макмиллана вы уже поймали, но, так как самого зельевара еще нет, это означает, Гарри, что время на то, чтобы разорвать Пактумус у вас есть. Гарри громко выдохнул и остановился; колени задрожали, и он оперся об стену, чтобы не упасть. - Гермиона, что? Девушка тоже остановилась и мягко погладила друга по плечу. - Да, ты и Малфой сможете разорвать договор, но нужно спешить, потому что бо́льшая его часть уже выполнена, и он в любой момент может вступить в силу. - Но как же Малфой, он же не хотел… - Я поговорила с ним, и он согласился провести обряд разрыва. - Но как? Как… - но тут в голове вспыхнул более важный вопрос. – А моей магии хватит, чтобы провести разрыв? Гермиона опустила глаза. - Боюсь, что нет, Гарри. Мы будем использовать магию Малфоя. - Нет, я не могу… Он же... - Что ты не можешь, Поттер? – Холодный голос Малфоя ворвался в их диалог. Хозяин дома, одетый в черную водолазку и такого же цвета брюки, стоял возле двери комнаты, к которой они, оказывается, уже успели подойти, и непроницаемым взглядом смотрел на гостей. - Малфой, - голос не слушался, был слишком хриплым. Стук собственного сердца оглушал, - ты не можешь… слишком много магии. - Это уже мне решать, Поттер, - он повернулся и зашел в комнату. Гарри и Гермиона последовали за ним. Небольшая комната, которая, по всей видимости, служила хозяевам комнатой отдыха, была обставлена соответствующими предметами мебели: широким диваном, парой кресел, невысокими столиками с напитками на них, и пианино. - Драко, зачем ты это делаешь? - Малфой уже успел дойти до сводчатого окна и что-то внимательно за ним рассматривал. - Кажется, ты сам просил разорвать его, Поттер. Или уже передумал? – голос был глухим и каким-то далеким. - Нет, - выдавил из себя Гарри, - но это должна была быть моя магия. - Прекрати строить из себя вечного героя, - он, наконец, повернулся к гостям и, с по-прежнему непроницаемым лицом, обратился к девушке. – Грейнджер, ты начнешь обряд или тоже передумала? - Нет, - резко произнесла Гермиона и повернулась к другу. – Гарри, ты как? Готов? Поттер, отведя взгляд от зацепившего его внимание черного пианино, которое блестело в матовом освещении комнаты, повернулся к Драко. Он до сих пор не мог поверить, что сейчас стоял в нескольких шагах от Малфоя и мог с ним разговаривать. Это было невероятно для него, уже убедившего самого себя, что это больше никогда не случится. Гарри смотрел на подобравшегося Драко со спрятанными руками в карманах, прямо глядевшего на него, и понимал, что несмотря на то, что это было опасно для любовника, он не мог, не мог сейчас отказаться. - Готов, - ответил он и тут же заметил, как мужчина, стоявший напротив него, вздрогнул. - Хорошо, тогда мне нужно, чтобы вы взялись за руки. Малфой, Гарри, - девушка стала руководить их действиями, - сцепите руки так же, как при заключении договора. Гарри вздрогнул, почувствовав холодную ладонь с длинными пальцами. Тут же вспомнился день, когда они заключали договор – тогда он еще не понимал, почему ощущал дрожь от этих прикосновений – казалось, что это было так давно, а ведь прошло не больше месяца. Равномерный голос Гермионы продолжал звучать в небольшой комнате. - Исирандум мутато консесу фронжиту, - взяв палочку, она начала водить ею вокруг их сцепленных рук и продолжала что-то про себя проговаривать, едва уловимо шевеля губами, - Нулам дапитус…… Салвис иурис юранди. Затем, вытащив откуда-то из-под мантии острый клинок с обтянутой кожей рукояткой, снова поднесла к их рукам и шепнула. - Сейчас я должна буду взять у вас кровь. Поттер покрепче вцепился уже вспотевшей ладонью в ладонь Малфоя, который смотрел на их руки, а сам Гарри смотрел на него, и затаил дыхание. Гермиона, без лишних слов, тут же полоснула клинком, сначала по запястью Малфоя, а потом и Гарри, выпуская струящуюся по сцепленным пальцам багряную кровь. Она, перемешавшись, скользнула на пол и вдруг стала бурлить, брызгая по сторонам. Гарри поправил незанятой рукой уже вспотевшие очки, провел по волосам и, как завороженный, продолжал смотреть, как их с Малфоем кровь все капала и капала, и как вместе с ней молочно-голубыми светящимися струйками на пол стекала, и тут же испарялась, высасываемая магия. В какой-то момент Гарри снова поднял глаза на Драко и тут же вскрикнул в ужасе: тот стоял бледный, на черном фоне одежды казавшийся практически прозрачным, со сгорбленными плечами и темными кругами под глазами. Гарри дернулся было к нему, но крепкий захват чужой руки не позволил - Малфой вцепился в него так сильно, что вырваться было невозможно. - Гарри, пока не надо. Ты все испортишь; процесс уже пошел, его нельзя остановить, - глухо произнесла Гермиона, заметившая движение Поттера. – Мы уже заканчиваем. Подожди минуту. Девушка снова принялась произносить какие-то слова и разворачивала волшебной палочкой магические путы, которые были стянуты вокруг их рук. Наконец, спустя минуту, она действительно остановилась и громко выкрикнула. - Расцепляйте руки, - когда Драко и Гарри выполнили сказанное ею действие, она добавила последние слова. – Ритус эст комплетур. В то же мгновение кровь, бурлившая на полу, исчезла, оставив после себя лишь напоминание в виде темного пятна на ковре. - Драко! – Гарри успел подхватить падающего вниз Малфоя и крепко прижал к себе. - Все, все закончилось. Потерпи немного, сейчас все пройдет. Драко, пожалуйста… Поттер продолжал что-то бормотать ему в ухо и гладить по мягким волосам. Он вдыхал пьянящий терпкий аромат Драко и не мог поверить, что все закончилось. От радости бешено билось сердце, иногда подрагивая в беспокойстве, и даже тяжелая тишина, царившая в комнате, не мешала чувствовать себя счастливым. - Драко, - он почувствовал, как мужчина в его руках вздрогнул и начал вставать, - Как ты? По-прежнему слишком бледный, Малфой обратил на него остекленелый взгляд и с трудом поднялся. Неуклюже достав палочку из кармана брюк, запачкав их уже начавшей застывать кровью, он сделал шаг к одному из столиков, потом остановился и тихо, едва слышно прошептал. - Акцио, виски. Бутылка осталась стоять на столе. В следующее мгновение Малфой, болезненно вскрикнув, выгнулся и снова повалился на пол, выпуская из рук палочку. - Драко! - Гарри бросился к нему, но Малфой успел выставить руку вперед и преградить путь к себе. - Не подходи ко мне, Поттер, - хриплым голосом выдавил он и для убедительности слов отодвинулся. - Малфой, это ненадолго, - голос Гермионы разрезал опустившуюся на комнату вязкую, мешавшую дышать тишину. – Гарри здесь… - Убирайтесь оба из моего дома, – выкрикнул Малфой, не дав договорить девушке. И сам тут же резко приподнялся и нетвердой походкой, так ему не свойственной, направился к двери. - Драко… - Гарри не знал, что сказать, мысли путались, а Малфой, не дожидаясь дальнейших слов, громко хлопнув дверью, вышел, оставив после себя снова разрывающую сердце боль.