***
Она доехала до университета глубоко озадаченной, искренно не понимая, что же этим утром произошло — и дело не только в том выстреле. Мэрилин не могла нормально прочитать ни одну вывеску, ни одну страничку текста своей же курсовой, которую она открыла в автобусе, чтобы бегло проглядеть. Сначала она в панике подумала, что в переплётной мастерской ей подменили работу, случайно вложив под обложку какую-то белиберду… но затем, посмотрев вокруг, она похолодела и увидела странные вывески, таблички, афиши. Всё на них было начертано тем же образом. Мэрилин сжалась, стоя в мраморном вестибюле Бостонского университета и сжимая в руках свою работу. Быть может, что-то случилось с её головой? И последствия этого подобны дисграфии или дислексии, только мозг сам начал «отзеркаливать» любую надпись? Мэрилин встряхнулась и направилась к белому старинному зданию, возведённому из кирпича. Стрельчатые башенки и островерхая крыша относились к готическому стилю. Он был возведён ещё в 1839-м, и состояние здания тщательно поддерживалось по сей день, дополняясь новыми филиалами, современной библиотекой, обсерваторией и спортивными залами. Мэрилин вошла в высокую двойную дверь, и звук её шагов разнесся по полупустому холлу. Она достала из сумочки карточку ID и приложила пластик на пропускном контроле, там, где все пять лет, пока здесь училась, восседал на своём посту бессменный пожилой охранник в форменной кепке и распахнутой чёрной куртке с нашивкой, и так же неизменно, как и всегда, читал газету, «Бостон ньюс». Мэрилин бросила на первую страницу косой взгляд и выдохнула, поскольку текст оставался зеркальным. Она поднялась по мраморной лестнице на третий этаж, на кафедру английской лингвистики и литературы, и засуетилась перед приоткрытой дверью. Из щелки на половицы падал столб желтого света. Мэрилин достала из сумки свою работу, причесала волосы рукой и приготовилась уж было войти, как вдруг уловила краем уха странный разговор… — Я говорю вам, Эдмондс, — сказал женский голос, очень знакомый. Мэрилин попыталась разобрать, кто это, но пока не могла. — Мир катится к Левиафану! Скоро мы все там окажемся. — Не все, а лишь страшные грешники, Мойра, — возразил ей в ответ мужчина. — Хотите сказать, что члены Ордена различают степень нашей греховности? Сами ограничения подсказывают, что нет. А как насчёт многочисленных торсо после десяти часов?.. — Вопрос остаётся открытым, почему они выходят именно после десяти? — Вопрос не открыт, да и вряд ли это вопрос, Эдмондс, — хмыкнула женщина. Мэрилин узнала ее, когда некто Эдмондс назвал имя — Мойра. Мойра МакТаггерт, преподаватель французского языка, в том семестре она вела короткий курс… — Собственно, неважны время и география. Пугает сам факт. Если прежде они появлялись лишь по зову, то теперь приходят из ниоткуда и уходят в никуда. — Вскоре царство Левиафана будет переполнено. — Вся земля канет туда, Эдмондс, попомните меня. Девушка хмуро слушала этот диалог, ничего не понимая. Левиафан… знакомое имя. Левиафан — хтоническое древнее существо, при чем тут он? Что за ерунду они несут? Что такое торсо? И о каких грехах и зачем беседовали между собой преподаватели? Разговор звучал весьма серьезно, но когда он стих, Мэрилин решила выждать минутку — и после постучать в дверь… — Войдите. — С небольшой заминкой произнесли на кафедре. Мэрилин робко приоткрыла дверь и, извинившись, зашла. Перед ней предстало не двое, а трое человек — миссис МакТаггерт, незнакомец по фамилии Эдмондс, молодой мужчина академической внешности и в тонких серебристых очках, и мистер Мур, преподаватель английской литературы двадцатого века. Все трое обратили на неё взгляды, и девушка немного стушевалась. — А, мисс Юн, — мистер Мур узнал свою студентку, — вы что-то хотели? — Да… мне бы только оставить для мисс Джексон свою курсовую работу. — Конечно. Оставляйте. — Спокойно повел рукой в сторону шкафа, заваленного бумагами и книгами, мужчина… … Свобода! Сойдя со ступенек университета, Мэрилин вдохнула воздух полной грудью так, словно только что ощутила его вкус. Она действительно не была стопроцентно свободна до той поры, поскольку груз несданной работы все же ее тяготит. А теперь она может делать всё, что хочет! Сегодня, двадцать пятого июля, начинаются ее каникулы! Повеселев, Мэрилин решила отметить это событие чашечкой кофе и направилась в ближайший «Старбакс». До него было рукой подать, так что девушка перебежала через «зебру» по пустой дороге и, пройдя под кронами неподрезанных тополей, толкнула тяжелую дверь с медной ручкой. Запах горьких кофейных зёрен окутал её с порога: посетителей было всего двое, но кофе готовили прямо сейчас в машинке. Девушка подошла к начертанной белым мелом выческе и скривилась. Ах да, зеркальный «язык»… ее сегодняшний глюк. — Добрый день, меня зовут Марина, — поприветствовала ее милая молоденькая бариста в фирменной шляпе. — Что будете пить сегодня? — Раф-кофе на соевом молоке, — сделала заказ по памяти Мэрилин, хотя искушение попробовать что-нибудь новенькое было велико. Увы, она не могла прочесть ни словечка, а спросить смущалась. — И круассан. — Хорошо. Марина повторила заказ и спросила имя, привычно начертав его на стаканчике. Равнодушно наблюдая за этим, Мэрилин вдруг насторожилась. То, как она писала… писала… сразу зеркальным образом… Сердце сжалось в неясных тисках, и девушка провела по губам пальцами, невольно собираясь ущипнуть себя за нижнюю — она всегда делала так, когда сильно нервничала. На сей раз Мэрилин сдержалась, одернув себя и опустив руку. Она медленно подошла к столику возле окна и опустилась в глубокое кресло, обитое серой тканью. Разгадать эту странную загадку — что же случилось с ней или с миром этим днём — ей ещё только предстоит. Это немного омрачало в общем-то неплохой день… начавшейся тоже с не самых лучших обстоятельств, — вдруг подумалось девушке, и она невольно вспомнила утреннюю трагедию. За что тот парень застрелил бедную девушку? Она так крепко держала его за запястья и молила о пощаде, точно знала его лично… быть может, он пошёл на этот шаг из ревности?.. И тот мужчина… что стоял за снующими людьми, за двумя трупами, возле столба… мужчина в чёрном капюшоне, выглядевшим потрёпанным… и каким-то истлевшим. Откуда она помнит такие подробности? Между ними было больше двадцати метров точно… С такого расстояния и не рассмотреть, какой именно была ткань. Она все это выдумала… Или нет? Стоило ей вспомнить этого незнакомца, как в ноздри ей ударил странный запах… запах ванили… и прогорклый — дыма. Он забился в носу, будто кто-то раскурил перед ней ароматические палочки, и остался на подкорке сознания, застревая в памяти и прочно сочетаясь с той фигурой. Неожиданно, Мэрилин ощутимо напряглась… короткий импульс прошёл сквозь низ живота, а вставшие двумя горошинами соски царапнула ткань белья. Мир затих, всё замерло. Внешние шумы растаяли в воздухе… Странное возбуждение вдруг покрыло спазмом бедра Мэрилин, заставило глаза застекленеть. Такого с ней ещё не было. Она словно встала на одну ступеньку перед оргазмом… но в то же время, ванильно-дымная волна душила её и царапала горло, так, что девушка ощутила волну тошноты… — Раф для Мэрилин, — вдруг громко — даже громче громкого — сказал бариста. Судя по его смущенному тону, он говорил это не единожды. Мэрилин вздрогнула, наваждение рассеялось. Она ощутила горячий стыд, покрывающий краской ее лоб и щеки, и поспешно вскочила с места, забирая свой заказ.***
— Сидни?.. Подруга вернулась домой после выходных со своим парнем на природе. Билли работал, поэтому у них остались для свиданий только суббота и воскресенье, а Сидни была сокурсницей Мэрилин, и заодно снимала за половину стоимости комнату в доме её тети. Сейчас спортивная сумка Сидни и её большая, размером с приличную дамскую сумочку, дорожная косметичка лежали в коридоре прямо на полу. — Сидни?! — Я тут! Подруга откликнулась с кухни, громко поставив чашку на стол, и Мэрилин с облегчением поспешила туда, чтобы поприветствовать её. Сидни была темноволосой белокожей девушкой, очень симпатичной и несколько атлетически сложённой. Она занималась скалолазанием и джиу-джитсу, занимала даже призовые места на соревнованиях и была завсегдатаем туристических походов. Когда она была маленькой, мама Сидни была жестоко убита, поговаривают — любовником, сошедшим с ума, но она и её отец в это не поверили. Да и не верят до сих пор. Несмотря на детскую трагедию, Сидни удивительно дружелюбна и открыта к другим ребятам, и затюканной или забитой ее назвать никак нельзя. — Привет! Сид, загорелая и весёлая, отставила в сторону стакан с апельсиновым соком и бросилась обнимать подругу. С улыбкой, Мэрилин заключила её в ответные объятия, делая вид, что в сильных руках Сидни она задыхается. — Как прошли твои выходные?! — взъерошила Сидни тёмное каре подружки. — Скучно. — Скривилась та. — Подготовила к сдаче курсовую, прибралась… и ещё… — она отвела взгляд в сторону и улыбнулась. -… договорилась с Шоном о свидании… — С тем самым Шоном?! — вскричала повеселевшая Сидни. — С тем самым, по которому ты так засохла? — Да-а-а, — мечтательно протянула Мэрилин. — А теперь ты расскажи. Как там Билли? — О, Билли… — Сидни закатила глаза, вздохнув. — Всё было прекрасно, пока Билли не сел снова на своего конька. Мэрилин сочувственно промолчала. Билли был парнем Сидни, они встречались вот уже больше года, но она не была готова отдаться ему, несмотря на его постоянные уговоры. Очевидно, осталась в ней травма, нанесённая смертью матери в детстве… и она не хотела так разбрасываться своей невинностью, однажды сознавшись подруге, что боится, как бы ее не посчитали распутной. Какой дразнили её мать… — Ладно тебе, Прескотт, — нежно сказала Мэрилин. — Давай я сделаю нам по удону и мы поболтаем за телеком. А потом… — А потом… нет, даже не так, в процессе, ты расскажешь мне, когда и как на тебя снизошло озарение и ты нашла в себе силы Супергёрл, чтобы позвать Шона на свидание. Мэрилин фыркнула. — Вообще-то, это он пригласил меня на свидание. Сегодня вечером. На этот фильм… эээ… — она нахмурилась. -… ну фильм ужасов… демоны… садисты… мазохисты… Сидни в ответ лишь громко расхохоталась. — Чудесный вы выбор сделали, ребята, право слово! Внезапно на лицо её точно набежала быстрая тень, и она небрежно — спокойным голосом — произнесла: — Ну ты же помнишь, что должна вернуться до десяти, иначе превратишься в тыкву? — Мамочка, откуда такие жесткие рамки и ограничения? — шутливо хмыкнула Мэрилин, однако подруга странно взглянула на неё в ответ. — Не пугай меня, Лина. — Уже серьезнее сказала она. — Я сейчас не шучу. Ты сама говорила, как важно соблюдать комендантский час. Комендантский… что? Мэрилин хлопнула ресницами, непонимающе посмотрев на Сидни, но та нарочно быстро отвернулась, всем видом давая знать, что не хочет говорить на эту тему. Боже, это в каком же бункере была Мэрилин все выходные, если упустила новость о комендантском часе в городе?! Она клятвенно пообещала себе прочитать об этом в Интернете — завтра, а сегодня… на сегодня потрясений с неё хватит, у неё на носу — свидание с классным парнем, и она его вполне заслужила.