***
Спускаться с горы пришлось довольно долго. Дорога оказалась не слишком крутой, а оттого — более длинной. Деревья скрывали случайных путников в своей тени, несмотря на то, что в конце осени погода в Болгарии не радовала своим теплом. — Так ты расскажешь, кто такой этот Янко? И что за дела у него с Кассандрой? — Нет. — Отлично. От злости она пнула первый попавшийся на пути камень, так что он улетел далеко в обрыв. То и дело возникающие лёгкие порывы ветра неприятно задували под одежду и трепали длинные волосы. Их периодически приходилось доставать изо рта или убирать с глаз. Ее послали непонятно куда и непонятно зачем вместе с этим напыщенным ублюдком, который спит и видит, чтобы вышвырнуть ее из подальше. Их отношения улучшаться не хотели. Да и, сказать по правде, никто из них не делал даже для этого попыток. — У него в городе своя книжная лавка, — спустя некоторое молчание все же сказал он. — Но он также известен тем, что может достать что угодно и кому угодно. Это его подпольный бизнес, назовем это так. — А Кассандра?.. — Она работает с ним. Заказывает ему артефакты, он их достает, — Тома вздохнул и сунул руки в карманы брюк. Он даже стал выглядеть гораздо меньше, чем есть на самом деле, что было для него не свойственно. — Один раз он попытался обмануть нас. Очень жестоко обмануть с очень серьезным клиентом. Я думал, Кассандра после этого не работает с ним. Ошибался, видимо. Они вышли с просёлочной дороги и тут же аппарировали в достаточно многолюдное место. Здесь толпа напирала со всех сторон, отовсюду слышались голоса, где-то даже играла музыка. Кто-то кричал, кто-то смеялся. И все пестрило ярким цветом. Воздух был наполнен жизнью. Тома схватил свою спутницу за руку и куда-то потащил, время от времени бросая фразы на болгарском, когда им не давали пройти. — Почему столько людей? — она чуть сильнее сжала руку Тома, тем самым пытаясь обратить на себя его внимание. Ее голос почти потонул в шуме толпы, но он услышал. — Сегодня Болгария играет с Литвой, — пояснил, но, обернувшись через плечо, увидел полный непонимания взгляд. А потому добавил: — Здесь стадион недалеко. Толпа начинала редеть, и вскоре они завернули в какой-то переулок, где людей не было вообще. Дели тут же выдернула свою руку из крепкого захвата и оглянулась по сторонам. Это место чем-то напоминало Лютный переулок. Такое же мрачное и какое-то зловещее. Они остановились напротив магазина. Вывеска, ожидаемо, была на болгарском, поэтому Корделия не смогла разобрать ни слова. Зато Тома все понял и решительно направился вперёд. Прежде чем зайти, он как-то взволнованно одернул полы своего пиджака. Над головой короткой трелью отозвался колокольчик. Магазин выглядел маленьким снаружи, но внутри он был просто огромен. Стеллажи с книгами уходили далеко вперёд, прячась в темноте помещения. Свет с улицы мало проникал сюда, отчего это место становилось ещё более мрачным. Но несмотря на это, здесь было на удивление чисто. Ни грамма пыли не было на книгах, все лежало на своих местах, а полы сверкали чистотой. — Здравей Янко. [болг.: Привет, Янко.] Пока Корделия с каким-то детским восторгом оглядывалась по сторонам и пыталась прочитать названия книг на корешках, Тома уже подошёл к прилавку, за которым стоял хозяин лавки. При первом же взгляде он напоминал крысу. Маленький, с крючковатым носом, он стоял слегка сгорбившись над какой-то тетрадкой. Янко был достаточно полон, но сложен непропорционально. Руки были длиннее туловища, плечи его находились на разной высоте. Этот человек был, прямо сказать, неприятным. — Здравей стари приятелю! [болг.: Здравствуй, старый друг!] — голос у Янко был под стать хозяину — высокий, почти что писклявый, но слегка скрипящий. Тома от этого обращения скривился, не скрывая своего отвращения, но ничего не ответил. — Къде е колетът? [болг.: Где посылка?] — Долу, [болг.: Внизу] — Янко прищурился и бросил взгляд к стеллажам, кажется впервые замечая Корделию. — И каква е тази красота? [болг.: А это что за красавица?] Тома бросил на нее быстрый взгляд и нахмурился пуще прежнего. — Ми. Карай по-надолу. [болг.: Моя. Веди уже давай вниз.] — Приятелките ти стават все по-хубави, Тома. [болг.: Подружки у тебя с каждый разом все краше, Тома.] — Млъкни и тръгвай, Янко. [болг.: Заткнись и иди, Янко.] Что-то бормоча себе под нос, Янко вышел из-за прилавка и поманил их за собой. Он отодвинул в сторону один из стеллажей, стоящих у дальней стены. После некоторых махинаций на их глазах появилась небольшая дверь, которую мужчина тут же отпер. — Искам. [болг.: Прошу.] Это была своеобразная кладовая. Только вместо вёдер и тряпок здесь хранились артефакты. Воздух здесь был наэлектризован до предела и буквально искрил магией. Дели замерла прямо у входа. Здесь темной магии было столько, что кружилась голова от ее избытка. И множество голосов шептало, звало ее к себе. Противостоять их воле было слишком трудно. — Ты идёшь, убогая? — Тома смотрел на нее из другого конца комнаты, со смесью раздражения и какого-то неясного беспокойства на лице. Корделия кивнула через силу и оторвалась от дверного косяка. Сделать шаг вперёд было физически сложно. Она как будто шла сквозь толщу воды. — Той. Беше много трудно да го извадя. [болг.: Вот он. Достать его было слишком трудно.] — Какво намекваш, плъх? [болг.: На что это ты намекаешь, крысеныш?] Дели отвернулась, не желая слушать продолжение их разговора, тем более, что все равно ничего из него не понимала. Шепот магии все не прекращался, а звучал громче. Она сделала несколько шагов вперёд, почти не контролируя себя. Это были простые песочные часы. Они ничем не выделялись из остальных стоящих на полке предметов, но звали ее сильнее других. Их голос почти кричал, так что руками хотелось уши зажать. Потому что не было сил слушать эти мольбы и стоны. Черепная коробка готова была разорваться от обилия шума. — Стой. Она и не заметила, что потянула к ним руку. До часов оставались считанные миллиметры, но ее кисть грубо перехватили. И все разом пропало. Будто и не было этих голосов вовсе. Корделия тряхнула головой, переводя слегка озадаченный взгляд на Тома́. На его лице — ни капли злости, только искреннее беспокойство. — Что это? — губы пересохли от волнения, так что по ним пришлось провести языком, смачивая их слюной. Парень нахмурился. Убедившись, что она больше не пытается дотронуться до часов, он отпустил ее руку и отошёл на пару шагов. — Это Мора Мизериум[1], — ответил за него Янко на очень корявом английском. — Его используют как вместилище магии. — Ты что-то слышала, верно? — спросил Тома тихо, чтобы услышала только Корделия. — Слышала шепот? Она замолчала, судорожно пытаясь придумать ответ, но после некоторого молчания улыбнулась и тряхнула головой. — Нет.***
Склонившись над лежащими на столе листами, Фред вдумчиво что-то на них читал. После этого он тут же брал в руки калькулятор и производил какие-то одному ему известные вычисления. Это была его самая нелюбимая часть работы. Но так как из них троих с числами более ли менее дружил только он, вести всю бухгалтерию пришлось тоже ему. Джордж пропадал где-то на складе. После того как Бо уехала, он часто стал проводить время в одиночестве. Ее отъезд всех расстроил. Время от времени на них на всех нападала какая-то глубокая тоска по прошлому. В Хогвартсе они были все вместе, и не было этих взрослых забот, не было этой неизвестности перед будущем. Их дружба стала спасением для каждого, а сейчас она распадалась на глазах. То, что случилось с Корделией, подскосило их всех ещё больше. Фред был очень зол, даже собирался отправиться в аврорат. Ребята его отговорили. Это все не могло быть правдой. Но о ней говорили на всей радиостанциях и писали во всех газетах. Они даже собирались показать мракоборцам Ребекку, как доказательство того, что вся эта история полнейший бред. Да маман не разрешила. «У Ордена есть план», — сказала она им тогда. Конечно есть. У них всегда есть план. Им запретили вмешиваться в эту историю, а от своего бессилия кричать хотелось. Пит перелил в чашку свежезаваренный кофе и сделал глоток. Он тут же болезненно зашипел, когда обжёг кончик языка. — Когда коробки свои разберёшь? — подал голос Фред, отрываясь от записей, и кивнул на стопку картонных коробок, в которых лежали вещи Пита. Тот пожал плечами, но поставив на стол чашку, подошёл к ним. В большинстве хранилась только его одежда и некоторые личные вещи. Расческа, к примеру, или зубная щётка. В верхней лежало несколько пачек его сигарет, а рядом с ними — закрытый пакет с лимонными шипучками. — Бо письмо прислала! — воскликнул неожиданно появившийся в дверях Джордж, чем заставил Пита испуганно подпрыгнуть на месте. Вниз полетела одна из его коробок, высыпая на пол все его вещи. — Чёрт! — Упс. Джордж тут же запрыгнул на диван и, распечатав письмо, жадно начал его читать. Пит наклонился к своим вещам, чтобы собрать их обратно, но взгляд наткнулся на блокнот. Мамин блокнот. Тот самый, который он забрал из дома отца. Тот самый, который все это время был пуст, а сейчас, открытый на случайной странице, был полон каких-то записей. Парень нахмурился. Пролистав его от начала до конца, он вновь убедился в том, что блокнот не пуст, как ему казалось все это время. — Что пишет? — мягко поинтересовался Фред у брата, и тот принялся читать вслух текст письма. Пит этого не слышал. У Пита какой-то непонятный в голове шум мешал воспринимать реальность. Он сел спиной к стене и открыл первую страницу маминого блокнота. К глазам почему-то слезы подступили. Ведь это написано маминой рукой. Это писала она. И обращалась к нему.Дорогой Ноа. Если ты читаешь это, вероятно, ты вскрыл наложенную мною на этот блокнот печать. А ещё я, вероятнее всего, уже мертва. Врачи говорят, что это рак, но я то знаю, что это не так. Солнышко, мне так много хотелось бы тебе рассказать! Но боюсь, что все это не уместить в одно письмо. Прости за все эти тайны, которые мне пришлось хранить. Прости, что оставила тебя, Ноа. Это был не мой выбор, ведь если бы он у меня был, я бы ни за что не покинула тебя.
Пит проморгался, прогоняя с глаз влагу и перевернул страницу. Там, умелой рукой, несколько раз был изображен тот самый кулон, который вот уже несколько месяцев носила на своей шее Бо.Камень, который еще называют «Глаз Брахмы», был украден со статуи индуистского бога Брахмы в Пондичерри. Это объясняет проклятие и ряд самоубийств, которые совершали его владельцы. Бриллиант в тысяча девятьсот тридцать втором году попал в США. Его привез Дж. Перис, который затем спрыгнул с небоскреба. Следующих двух владелиц камня княгинь Надежду Орлову и Леонилу Галицыну-Бариатински ожидала та же участь. Обе женщины покончили с собой, спрыгнув с крыши зданий.
Цвет чернил сменился, а почерк стал более торопливым:Как он попал в семью Булстроудов мне неизвестно. Но он стал нашей семейной реликвией, передающейся от матери к дочери. По каким критериям он выбирал своего носителя — неизвестно. Его волшебные свойства — неизвестны.
Пит на секунду оторвался от записей, пытаясь перевести неожиданно участившееся дыхание. В груди родилось необъяснимое чувство тревоги.Камень отвергает меня. Я чувствую, что умираю. Мне с каждым днём становится все тяжелее дышать. Доктора дают мне не больше пары месяцев — рак уничтожает меня на глазах.
А дальше в два длинных столбика были написаны самые разнообразные человеческие качества. От самых плохих к самым хорошим. Некоторые были зачеркнуть, а некоторые наоборот — обведены в кружочки.В моей матери не было ни капли хорошего. Лицемерная тварь! НО ПОЧЕМУ КАМЕНЬ ПРИНЯЛ ЕЕ?
Дальше страницы были пусты. Пит пролистал до самого конца и на последней обнаружил ещё одну запись.Мое настоящее имя — Маргарет Булстроуд[2]. Прости, что пришлось лгать тебе, Ноа. Никому не отдавай этот камень. Найди способ его уничтожить. Я люблю тебя. Мама.
— Пит, ты чего там завис? Он накрыл рот рукой, заглушая испуганный вскрик, готовый вырваться из груди. — Бо и тебе посвятила строчку, — елейным голосом сообщил Фред, не переставая хитро улыбаться. — Только не зазнавайся, а то мы снова можем твои леденцы любовным зельем облить, — хмуро добавил Джордж. А у Пита язык будто к небу присох, но спустя долгие мгновения он наконец спросил: — Бо оставила обратный адрес?***
Корделия покинула книжную лавку следом за Тома. Тот заклинанием уменьшил полученный от Янко артефакт и спрятал его в карман. — Я не хочу возвращаться в особняк, — хмуро заключила она и подняла глаза к небу. Солнца на нем не было видно — его полностью закрывали облака. — А кто тебя спрашивает? Дели поджала губы. Они вышли на оживленную улицу магической Болгарии, тут же попадая в водоворот толпы. — Давай прогуляемся? Совсем немного. Я с ума в четырех стенах сойду. Тома понимающе хмыкнул и на удивление кивнул. Сидеть целыми днями в особняке ему тоже не нравилось. Кассандра будет в ярости от того, что они задержались в городе. Но с другой стороны, позлить ее ему сейчас очень хотелось. За то что все это время скрывала от него про Янко. Чёрт, они ведь были на волосок от смерти из-за этого жадного крысеныша, а она так просто возобновила с ним сотрудничество! — Ладно, птичка, — наконец сказал он, убирая руки в карманы брюк. — Пойдем, угощу тебя самым вкусным болгарским мороженым. Но в кафе что-то пошло не по плану. Продавец уставился на нее, как на восьмое чудо света, а затем перевел опасливый взгляд на свежий выпуск газеты, лежащий на прилавке. Он тихо зашептал что-то на болгарском своему коллеге и медленно потянулся к волшебной палочке. — Уходим, — Тома схватил ее за руку и потянул в сторону выхода. — Быстро! Они выскочили на улицу, а следом за ними вылетел патронус в виде лошади. Отбежав на безопасное расстояние и затерявшись в толпе, они наконец остановились. — Что происходит? — Ещё не знаю. Тома осмотрелся по сторонам, пока не обнаружил у кого-то в руках свежий выпуск газеты. — Съжалявам, наистина ми трябва. [болг.: Извините, мне очень надо.] Глаза его быстро забегали по написанному, а эмоции на лице стали сменяться со скоростью света. Прежде чем Корделия успела хоть что-то спросить, он повернул газету к ней. А там, на первой же странице, красовалась ее колдофотография. — Ч-что это? — Это ты, не узнаешь разве? Девушка раздраженно выдернула газету из его рук, всматриваясь в собственное лицо. Она помнила эту фотографию. Ее сделали на выпускном. — Почему она здесь? Тома раздраженно выдохнул и провел рукой по лицу. — Ты в розыске, птичка. В розыске за убийство. Вдалеке послышались крики, кто-то очень старался протиснуться сквозь толпу. — От пътя! Пусни! [болг.: С дороги! Дайте пройти!] — Чёрт, бежим! Тома дёрнул ее на себя и потащил вперёд, толкая всех людей, встречающихся на пути. Раздался громкий возглас, волной прокатившийся по толпе дальше по улице — Болгария поймала снитч. И крики мракоборцев потонули в победной песне болельщиков. — Сюда! — он завернул в почти безлюдный проулок, в котором стояли только одинокие уличные торговцы, надеющиеся продать сегодня хоть что-нибудь. Позади раздался топот несколько ног, ругательства на болгарском, а следом в них полетело заклинание. Тома резко обернулся и только чудом успел его отбить почти прямо перед своим носом. — Корделия Морган, не се съпротивлявай! Хвърлете пръчката си и се предайте доброволно! [болг.: Корделия Морган, не оказывайте сопротивление! Бросьте палочку и сдайтесь добровольно!] — Разпръснахме се! [болг.: Разбежались!] — воскликнул в ответ Тома, запуская в них ответное заклинание. — Аппарируй нас отсюда! — Почему не ты? — Чёрт, убогая, сейчас не время для твоей тупости! Он толкнул ее за поворот, подгоняя бежать дальше. Страх, непонимание, потерянность — все это она успела почувствовать, пока бежала по узким улочкам Болгарии, скрываясь от отряда мракоборцев. Почему-то заплакать хотелось, но пришлось взять себя в руки. Сейчас не время. — Аппарировать на или с территории особняка может только тот, в ком течет кровь Грин-де-Вальдов. Неужели в Хогвартсе этому не учат? — Заткнись, Тома! Дотошный ублюдок. Парень фыркнул. — Онемял! [болг.: Остолбеней!] Корделия редко остановилась и обернулась, выставляя вперёд руки. — Протего. Вокруг них образовался щит такой мощной магии, что заклинание, брошенное мракоборцами, отразилось от него и попало в них же. Девушка же в два шага оказалась рядом с Тома и, схватив его за плечо, аппарировала вместе с ним. Они одновременно повалились на землю, испуская болезненные выдохи от жесткого соприкосновения с ней. А следом за ними — рваные истеричные смешки от абсурдности всей этой ситуации. — Чёрт, что это было? — сквозь смех выдавила из себя Корделия, поднимаясь на четвереньки, а следом — на ноги. Тома отрицательно помотал головой, говоря тем самым, что не знает, и поднялся следом. Они вместе направились в сторону дома, пытаясь заглушить рвущийся наружу смех. — Знаешь, убогая, ты не такая уж и бесполезная. — Спасибо. Тома открыл входную дверь, лёгким движением руки показывая, что пропускает ее вперёд. Однако на пороге она тут же остановилась. Кассандра стояла в холле, а у ее ног лежала небольшая стопка книг. — Не расскажешь, что это? — холодно поинтересовалась она, повернув голову в сторону вошедших. — Ты в моих вещах рылась? — Дели нахмурилась и после лёгкого толчка Тома сделала шаг вперёд, полностью оказываясь внутри. — Дерзкая девчонка, немедленно отвечай! Девушка бросила быстрый взгляд на книги, успевая рассмотреть несколько знакомых названий. Эти книги приносил ей Тома, потакая ее желанию изучать темную магию. — Сама же все видишь, — Корделия дернула подбородок в сторону и дерзко уставилась на Кассандру. — Я надеялась на твое благоразумие, — разочарованно пробормотала та. — Видимо, зря. Инсендио. Из ее палочки вырвалась вспышка огня, тут же попавшая в книги. Корделия подавила испуганный вздох. — Ты не понимаешь, какого это! Не понимаешь! Они должны заплатить за все! — Это ты не понимаешь! Кассандра резко обернулась. И в глазах ее было разочарование. Оно резало по самолюбию почти ощутимо и болезненно. — Ты не понимаешь, что делаешь с собой, — она подошла к ней вплотную и зашептала это, судорожно бегая глазами по ее лицу. — Как думаешь, Корделия, почему у Геллерта Грин-де-Вальда глаза были разного цвета? Знаешь? — Нет, но… — Да потому что над нами проклятье висит! Рассказать какое?! — она замолчала, пытаясь перевести дыхание. Тома сделал к ней шаг и вытянул вперёд руку, будто пытаясь остановить поток ее слов, но его выпад был проигнорирован. — В тебе две личности живут — светлая и темная. Геллерт выбрал темную, но светлая все ещё пыталась бороться. Она билась отчаянно, взывала к его голосу совести, но так и не победила! Знаешь ли ты, что когда его арестовали, оба его глаза уже были карими? Знаешь? Конечно нет! И каждый раз, как ты выпускаешь свои эмоции из-под контроля, твоя темная личность побеждает! А твое увлечение темной магией ее подкармливает, даёт ей все больше сил! И знаешь что? Рано или поздно она победит.