Потерянная

— Что? Усмешка, до этого так смело возникшая на губах, померкла. Кассандра смотрела на нее серьёзным взглядом. По лицу Тома редко можно было понять, о чем он думает, но даже по его плотно сведенным к переносице бровям становилось ясно: все это правда, и дело на самом деле плохо. Это получается, что у нее что-то вроде раздвоения личности? Где одна из них пытается прикончить вторую… Да такому даже Билли Миллиган[1] обзавидовался бы. — Почему вы молчали? — нарушила она молчание. — Почему не сказали сразу? — Ты была не готова, — Кассандра разочарованно выдохнула, будто только сейчас осознавая, что наговорила. Но затем быстро вернула своему лицу невозмутимое выражение. — И сейчас не готова. Она отвернулась, намереваясь покинуть прихожую, но тяжёлая дверь, ведущая в гостиную, захлопнулась, по велению магии. Этот звук эхом прокатился по коридорам пустого особняка и даже мог бы показаться зловещим, если бы не абсурдность всего происходящего. — Ну уж нет! — Корделия обошла ее, становясь лицом к лицу. — Что значит не готова? Не готова к чему? Рядом со входом привычно фыркнул Тома и, несмотря на их недавнее «примирение», ей очень хотелось показать ему общеизвестную комбинацию из среднего пальца. Но его недовольство в этот раз было направлено не в ее сторону: он все ещё дулся на Кассандру. — Не готова противостоять ей. — Очень конструктивно, Кассандра. Кому «ей»? Корделия начинала догадываться о ком идет речь, только признавать этого не хотела. Потому что та девушка из ее снов пугала. У нее в глазах была пустота, а в словах — яд. Корделия боялась стать такой. Ее пугала эта темнота. — Ты всегда чувствовала ее присутствие, когда выпускала свои эмоции из-под контроля. Все эти неожиданные всплески магии по большей части происходили не из-за того, что ты не могла контролировать себя. Они происходили по ее вине. По вине твоего злобного «я», — договорив, Кассандра сделала шаг в сторону, намереваясь обойти свою ученицу и уже наконец покинуть комнату, но Корделия снова захлопнула дверь, ловко толкнув ее рукой обратно. — Этого мало! Кассандра молчала. Молчал Тома, стоящий за ее спиной. И оба смотрели на нее так жалостливо, что становилось тошно. Она не беспомощная идиотка! Корделия Морган не слабачка! Она выжила на Слизерине, когда все считали ее грязнокровкой, выжила с разбитым сердцем, которое приходилось по кусочкам собирать на место, и выжила после смерти родителей, которые оказались ей даже не родными. Выживет и сейчас. У Грин-де-Вальдов на роду было написано, что они приносят лишь боль и разрушения. А она не одна из них — никогда не была и не будет. Дели первой покинула прихожую и тут же спешно направилась к лестнице, в свою комнату. За спиной раздались торопливые шаги. — Стой! — Тома нагнал ее на середине пути и остановил, придерживая за локоть. — Что ты задумала? — Не твое дело! — она выдернула руку из захвата и продолжила движения. Но Тома сегодня был на удивление настойчив, поэтому он просто обогнал ее и встал на пути. Он выставил вперёд ладони и своим телом загородил проход, не давая себя обогнуть ни с одной из сторон. — Уйди с дороги! — А не то что? — Превращу тебя в червя, как и обещала, — огрызнулась она, все ещё пытаясь добраться до своей комнаты. — Ой, как страшно! Слова-то нужные знаешь или подсказать? — Инкарцеро, — ловко взмахнув руками, она с ног до головы опутала Тома появившимися веревками. Тот, не удержавшись на ногах, с характерным стуком повалился на пол. С его губ сорвался болезненный стон от соприкосновения с твердой поверхностью. — Достаточно устрашающе? Не обратив внимания на то, как яростно исказилось его лицо, Корделия просто переступила лежащее тело. Особо большого количества вещей у нее не было. Немного одежды, парочка книг, от отсутствия которых, она была уверена, библиотека Кассандры точно не обеднеет. А ей они могут пригодиться — такие редкие экземпляры вряд ли она где-то ещё сможет найти. — Не делай глупостей! — раздался голос из коридора. Но она и так уже здесь слишком надолго задержалась. В конце концов, Кассандра дала ей базовые знания о том, как управляться с этой силой, дальше уже было дело в ее упорстве и желании ею овладеть. А в Англии ее ждали друзья и Ребекка. Там был дом. Послышалась какая-то возня и ругательства сквозь плотно сжатые зубы. Тома появился в дверях ее комнаты, когда вещи уже были упакованы в трансфигурированную из одной из наволочек сумку. — Не останавливай меня! — А ты не глупи! На тебя теперь охотятся не только пожиратели. А уж с мракоборцами, поверь мне, шутки плохи — упрячут тебя в Азкабан, и дело с концом! — Тебе-то какое дело? Совесть вдруг заиграла? Ты наконец от меня избавишься — радуйся! Тома как-то недобро усмехнулся и покачал головой. В глазах промелькнуло привычное отвращение, обращенное к ней. — Все наши жизни находятся в твоих руках, а ты как всегда думаешь только о себе, — шаг вперёд, ближе к Корделии, которая продолжала стоять посреди комнаты. — Бедная Корделия, потеряла всех, кого так любила, — ещё шаг. На лице Тома появилось наигранно-жалостливое выражение. А тот тон, с которым была сказана эта фраза, заставил девушку сжать кулаки от злости. — Бедненькая, ей досталась такая большая сила, с которой она не может управляться, — он встал к ней в притык, так что подайся она хоть на дюйм вперёд — впечатается носом в его грудь. — Давайте пожалеем ее, ведь она такая несчастная. Ей не рассказали всей правды, как же жестоко с ней обошлись, — его голос снизился до полушепота. — Брехня! Ты просто эгоистка, которая не хочет думать о будущем нашего мира! — Знаешь, — начала она, несколько раз глубоко вздохнув, чтобы успокоиться. — Очень странно слышать такое от тебя. Ведь не особо ты заботился о будущем нашего мира, когда так старательно пытался от меня избавиться. Мне просто интересно, почему все думают, что я им что-то должна? Должна овладеть этой силой, должна спасти всех от Волан-де-Морта, — она задумчиво прикусила нижнюю губу. — Считай меня эгоисткой, мне плевать, честно говоря. Я устала пытаться соответствовать чужим ожиданиям, — Корделия невесело усмехнулась и наконец закинула сумку на плечо. — Довиждане приятелю.[болг.: Прощай, мой друг.] Она аппарировала. Но прежде чем комната в бешеной скорости закружилась перед глазами, Корделия почувствовала крепкую хватку на своем плече.

***

Каблуки звонко стучали по мрамору пола. Бо катастрофически опаздывала. Эти ужасные туфли, которые она обязана была носить на работу, ужасно тормозили движение. Несколько раз на них она все же неловко оступилась, чуть ли не подворачивая то одну, то другую ногу. Было желание снять их и влезть в привычные кроссовки. Бонни Торнтон никогда не была бунтаркой, но сейчас, работая в Министерстве, ей почему-то отчаянно хотелось ею стать. Ей здесь не нравилось. Здесь было душно и до смерти скучно, а рутина просто убивала. Мир министерских крыс был слишком жесток для того, кто к этому не привык. Бо хотелось, чтобы в ушах свистел ветер. Чтобы сердце бешено стучало в груди от азарта. И чтобы ревели трибуны, подбадривая своими песнями и кричалками игроков. Так было правильно. Играя в квиддич, она знала, чего ожидать. Ей был знаком каждый игровой прием, каждая техника. Там все просто — нужно победить, используя любой возможный способ. Это то, к чему она готовилась всю свою жизнь. К своему рабочему месту она почти что подлетела, судорожно пытаясь отдышаться. Ноги гудели от каблуков, голова — от духоты. Бо свалила все папки, что держала в руках, на стол и поправила задравшуюся от быстрой ходьбы юбку. — Ну ты и попала, милая, — ехидно заметил Майкл, ее коллега. Вообще-то он был милым, но не утром понедельника, когда не выспавшийся после ночных посиделок в баре с друзьями приходил на работу. — Он зол? Майкл угукнул, не отрываясь от заполнения каких-то бумажек. Ругнуться Бо не давало ее воспитание, поэтому пришлось лишь с силой сжать губы, чтобы с них не сорвалось ничего лишнего. — Пожелай мне удачи. — Тебя это не спасет. Заходить в кабинет мистера Смита — их начальника — было страшно всегда. Он почти всегда был без настроения и орал так громко, будто специально использовал для этого рупор. Бо тихо постучала в дверь, прежде чем получила разрешение войти. — Мистер Смит… — Уволю, Торнтон! — увесистый кулак со всей имеющейся силой приземлился на стол. — К чертовой матери уволю! — Мистер Смит, так там весь штат накрыли антитрансгрессионным куполом… — Да пусть даже всю страну! Живи в Нью-Йорке, если не можешь приходить на работу во время! Бо прикусила язык, чтобы, не дай Мерлин, не сказать что-нибудь в ответ. Мистер Флорес с огромным трудом пристроил ее в министерство. Без опыта работы, всего с четырьмя, пусть и на отлично, сданными экзаменами — брать её даже на роль секретарши не хотел никто. — Это больше не повторится, — она со всей силы выкрутила свои пальцы за спиной, лишь бы не ляпнуть лишнего. — Я очень надеюсь, — уже спокойнее сказал мистер Смит, но в его голосе все равно ещё звенела ярость. — Иначе уволю, Торнтон, клянусь тебе! Бо облегченно вздохнула, радуясь, что в этот раз тоже обошлось. Мистер Смит через день обещал ее уволить, но ещё ни разу не сделал этого. — Кофе мне и отчёт за вчера. Какого чёрта мне приходят жалобы на медленную работу каминов? — Понедельник, сэр. Сеть перегружена… — осторожно начала Бонни, но взмахом руки начальника была прервана. — Отчёт и кофе, Торнтон! Из кабинета она вылетела со скоростью света, сталкиваясь с насмешливым взглядом Майкла. — Уволил? — Не дождешься, — огрызнулась она, усаживаясь за стол, чтобы написать письмо в диспетчерский центр Сети Летучего Пороха. Когда пришло время обеда, Майкл потащил Бо в столовую, несмотря на все ее жалкие попытки отказаться: работы было по горло. Но после долгих уговоров и даже нескольких угроз, она поднялась с места, устало разминая затёкшие конечности. — Тебе утром письмо пришло, кстати, — он вручил его ей на выходе. Глаза Бо удивленно округлились, когда она увидела отправителя. Пит не писал ей ещё ни разу с того дня, как она покинула пределы Англии. А это случилось уже около месяца назад. В столовой она тут же его вскрыла, стоило сесть за стол. Майкл достал свой салат и зашуршал свежей газетой. — Чёрт! Фичбургские зяблики выбыли с чемпионата! — он раздосадовано покачал головой. — Почему? — скорее из вежливости, чем из интереса поинтересовалась она. Американские квиддичные команды ее совсем не интересовали, потому что играть они, по сравнению с командами Великобритании, не умели совсем. — Подозревают одного из охотников в использовании допинга. Чёрт! — Им придется его уволить, — заметила Бо. — Похоже на то. После этой новости Майкл заметно погрустнел — Зяблики были его любимой командой. Помещение медленно начинало заполняться работниками, тоже решившими сделать перерыв на обед. К ним за стол подсела знакомая Майкла из отдела сотрудничества с кентаврами. Она тут же начала что-то им бурно рассказывать, эмоционально взмахивая руками. Майкл периодически ей кивал и даже что-то говорил, но Бо была слишком поглощена письмом.

Дорогая Бонни! Прости, что не писал тебе так долго - близнецы решили спихнуть на мои плечи большую часть СВОЕЙ работы, и у меня просто не было времени на это. Кажется, пора выбивать у них повышение. Видела бы ты, с каким восторгом они читают твои письма, как будто им сам Санта написал, честное слово. Вчера было собрание Ордена, только никто не хочет нам рассказывать, что на нём происходило. Но мы с близнецами смогли подслушать немного — они обсуждали нашу белобрысую. Говорят, ее заметили в Болгарии. Ее злобная и менее удачная копия[2] с недавнего времени — сквиб и моя двоюродная сестра. О таком родстве я точно не мечтал, уж поверь мне. Расскажи, как у тебя дела? Как работа? Близнецы сказали, что начальник достает тебя. Предложили даже прислать тебе набор их лучших зелий, чтобы ты в кофе ему подлила. Возможно этот вопрос покажется тебе странным, но ты носишь ту подвеску, которую я тебе подарил на день рождения? И не замечаешь ли ты после этого чего-нибудь странного? Всегда твой, Пит.

Бо опустила взгляд вниз, где под белоснежной рубашкой, мягко касаясь кожи, висел кроваво-красный рубин. Она не снимала его ни разу, вспоминая о Пите каждый раз, как случайно касалась его. Это происходило на автомате, чаще всего. — Мне кажется это отличная идея, — воскликнул Майкл. — Что думаешь, Бонни? Она встряхнула гривой кудрявых волос и поправила сползшие на нос очки, прежде чем подняла на него взгляд. Майкл выглядел более чем радостным, а рядом с ним эта, вроде как Кристин, слишком широко улыбалась. — По поводу чего? — Прости ее, она тормозная слегка, — Майкл закатил глаза. — Кристин устраивает на выходных барбекю. Приглашает нас. — Знаете, я наверное пас. — Да ладно тебе! Пообщаемся, поедим, в квиддич поиграем! — Квиддич? — Ты совсем не слушаешь? — Майкл возмущённо всплеснул руками. Кристин не дала ему продолжить и объяснила сама, ослепительно улыбнувшись своей белозубой улыбкой. — Ребята часто играют в квиддич на таких посиделках. Ты умеешь играть? — Конечно умеет! — ответил за нее Майкл. Бо поджала губы, желая прямо здесь под землю провалиться. — Она профессионал! Даже пробовалась… — Заткнись, Майкл, — огрызнулась Бо и злобно уставилась на него. — Я приду, Кристин. Только квиддич это совсем не мое. — Значит нас таких двое, — Кристин засмеялась, ловко прикрывая рот рукой. Майкл нахмурился, но промолчал. Хоть и продолжал смотреть чересчур настороженно. — Значит жду вас в субботу в двенадцать.

***

— Какого чёрта, Тома? Приземление с трудом можно было назвать мягким. Вцепившийся ей в плечо Тома не удержал равновесие и почти что потянул Корделию за собой на землю. Но та быстра отцепила его ладонь от себя. — Ты отвратительно аппарируешь, — еле выговорил он сквозь плотно сжатые зубы. — В следующий раз воспользуйся услугами другой транспортной компании, — огрызнулась она, отходя от него на несколько шагов. — Не вздумай блевать на мои кроссовки. Корделия показательно отошла от него на несколько шагов и сморщилась. Тома поднимался долго, придерживаясь одной рукой за ближайшую стену. Они оказались не на центральной площади города, а в узком проулке неподалеку. — Я тебя умоляю, ты без меня даже границу не пересечешь. Знаешь где ближайший порт-ключ? — Мы были там со Снейпом, когда добрались сюда. — Нет-нет, — Тома отрицательно закачал головой. — Этим мы воспользоваться не можем. Она запрокинул голову вверх, задумчиво уставившись в небо. Корделия рядом недовольно цокнула. — Это ещё почему? Тома наградил ее взглядом, который был красноречивее любых слов. Но Дели все ещё смотрела на него, непонимающе подняв брови, тем самым пытаясь все же добиться ответа. — Тебя недавно видели здесь. Скорее всего ближайшие порт-ключи будут охраняться. Я бы сказал даже все законные в Болгарии. Ты теперь у нас звезда А-класса, помнишь? Для тебя не пожалеют сил, чтобы поставить охрану на все порт-ключи. — Прекращай умничать. Лучше скажи, что нам с этим делать. — За мной. Тома вновь вцепился в ее плечо, сжимая его мертвой хваткой, и аппарировал. На этот раз сам. Ей прилетело локтем в бок от какого-то случайного прохожего. Корделия болезненно ойкнула, прикладывая руку к пострадавшему месту. Вокруг было слишком шумно и многолюдно. Толпа напирала со всех сторон и хаотично двигалась в разных направлениях. — Меня могут узнать! — пытаясь перекричать шум улицы, крикнула Тома Корделия. Для этого пришлось встать на носочки и вцепиться пальцами в его плечо, чтобы удержать равновесие. — Не узнают. Это магглы, — он положил свою ладонь поверх ее на своем плече и потащил девушку вперёд. — Пошли. Он несильно потянул ее за собой, ловко расталкивая людей свободной рукой, тем самым расчищая им дорогу. Место, где они оказались, напоминало центральную улицу какого-нибудь шумного мегаполиса, где все было наполнено жизнью и днём, и ночью. Несмотря на середину осени, солнце припекало ничуть не меньше, чем летом. Это особенно ощущалось в центре такого скопления людей. Но вскоре они с этой улицы свернули, выходя на примыкающий прямо к проезжей части тротуар. Движение на ней стояло в обе стороны, и в шумном гуле моторов раздавались редкие, но звонкие гудки. Тома шел дальше, не обращая внимания ни на что, что творилось вокруг. Корделия же, словно маленький ребенок, крутила головой в разные стороны. — Скажи, мне стоит переживать? — она резко дёрнула его назад, останавливая, когда он уже собирался зайти в какой-то темный, не внушающий особого доверия, проулок. — О своем умственном развитии? Думаю да, — Тома фыркнул и возобновил движение, ступая в темноту. — О твоём излишнем самомнении, — огрызнулась Корделия, но пошла следом. Пахло в переулке хуже, чем в общественном сортире. Хотелось закрыть нос, рот, да вообще все, и сбежать отсюда. Тома выглядел почти невозмутимым, если в темноте вообще можно было правильно понять выражение его лица. — Поторопись, — он быстро пошагал вперёд, ловко огибая редких встречающихся на пути людей. Лохмотья вместо одежды, скрытые толстым слоем грязи лица и характерный запах выдавали в них бездомных. Приходилось лишь догадываться о том, что они с Тома здесь забыли. Хотя нет, она даже догадаться о причинах нахождения в таком специфическом месте не могла. А все оказалось просто. Тома собирался переправить их в Англию, используя незарегистрированный порт-ключ. Это было незаконно, и их запросто могли отправить за это в Азкабан. Как и того, кто им этот ключ предоставил. Но тому, кого она сейчас видела перед собой, вряд ли был страшен Азкабан. Мужчина, сидящий перед ними прямо на земле, по виду был одним из тех бездомных, что они встретили на пути. На вопрос Тома о порт-ключе он лишь усмехнулся, демонстрируя им ряд жёлтых, гнилых зубов. Корделии вся эта затея очень уж не нравилась. Червячок нехорошего предчувствия бесновался в груди. — Колко искаш?[болг.: Сколько хочешь?] — Пет халеона.[болг.: Пять галлеонов.] — Меркантилно животно! За толкова пари трябва да ме закараш до Хогуортс![болг.: Меркантильное животное! Да ты за такие деньги меня должен прямиком в Хогвартс доставить!] — Плащай или се махай.[болг.: Плати или проваливай.] Тома грязно выругался сквозь плотно сжатые сжатые зубы и полез во внутренний карман своего пиджака. — Должна будешь, убогая, — он взглянул на нее хмуро, из-под плотно сведенных к переносице бровей, пока его пальцы отсчитывали пять галлеонов из кошелька. — С тебя не убудет. Бездомный нарочито медленно пересчитывал деньги, которые Тома небрежно кинул ему прямо на землю. — Къде ще ни отведе?[болг.: Куда он нас приведёт?] — Гробище в Нюхам.[болг.: Кладбище в Нюхаме.] Мужчина вытащил небольшую музыкальную шкатулку откуда-то из закромов своей сумки, а потом активировал порт-ключ. — Имате сорок секунди.[болг.: У вас сорок секунд.] — Знаешь, Тома, — Корделия неосознанно сделала шаг назад, когда червячок предчувствия буквально начал кричать об опасности. — Не нравится мне все это. Давай воспользуемся каким-нибудь маггловским способом передвижения. Я даже на самолёт соглашусь, только не… Тома договорить ей не дал. Схватил за руку, а ладонью другой дотронулся до порт-ключа. Она даже сорентироваться не успела, потому что уже через пару секунд мир закружился перед глазами как в калейдоскопе. В горлу подступила знакомая тошнота, но она тут же прошла после соприкосновения с твердой поверхностью земли. Корделия вскрикнула. Лодыжка взорвалась болью после приземления. Рядом застонал Тома, выпуская ее ладонь из захвата. — Я убью тебя, с-собака, — всхлипнула она, пытаясь принять сидячее положение. — Волк, вообще-то. А будешь оскорблять — я тебя загрызу. — Да хоть суслик! — Корделия провела тыльной стороной руки по щеке, стирая выступившие от боли слезы. Лодыжка горела огнем и пульсировала от боли. — Какого чёрта, Тома! — Времени не оставалось, — он безразлично пожал плечами, поднимаясь с места, а затем подошёл к ней, чтобы подать руку. — А ты слишком тормозная. Она взглянула на него снизу вверх хмуро, из-под сведенных к переносице бровей. Но затем ее лицо вновь исказилось гримасой боли, когда она попыталась подняться. Тома надоело смотреть на ее потуги слишком быстро, поэтому он подхватил ее под подмышки и поставил на ноги. Пришлось придерживать Дели за талию, потому что из-за поврежденной лодыжки самостоятельно стоять она не могла. — Куда дальше? — Подальше отсюда. Корделия явственно ощутила пробежавшие вверх по телу мурашки, стоило обвести взглядом мести, куда их доставил порт-ключ. Одно из многочисленных Лондонских кладбищ выглядело не слишком уютно, чтобы оставаться здесь дольше, чем того требовали обстоятельства. — Куда ты можешь нас аппарировать? — С поврежденной ногой? Боюсь, что никуда. Только если ты не хочешь случайного расщепления. Хотя я была бы не против, — девушка согнула ногу в колене, чтобы случайно не наступить на нее. Тома двинулся вперёд и повел Корделию следом. Начинало вечереть. От опускающихся сумерек, кладбище выглядело ещё более жутко. — Думай, убогая! — он издал почти что звериный рык. — А я что по-твоему делаю? — огрызнулась она в ответ. — Придется добираться маггловским способом. А хотя... Корделия запнулась на середине предложения. Она собиралась хорошенько обдумать его, прежде чем озвучить, но Тома уже нетерпеливо тормошил ее, пытаясь добиться ответа. — Есть один автобус для волшебников. Но я не думаю, что это безопасно… — Думать — это не твое, убогая. — Не прекратишь меня доставать, и я отправлю тебе в Болгарию на своих двух! — Напугала, — Тома фыркнул. — Что за автобус? — «Ночной рыцарь».