Автобус двигался по шоссе с молниеносной скоростью. Пейзажи за его окнами сменялись так быстро, что различить хотя бы что-нибудь в этой мешанине было просто невозможно.
Гремели, сталкиваясь друг с другом, катающиеся из стороны в сторону кровати. Некоторые из них были заняты, но волшебники от случайных столкновений даже не просыпались, продолжая тихо посапывать на своих местах.
Корделия заснула в одной из них, стоило им только взойти на борт «Ночного рыцаря». Перед этим, правда, пришлось знатно поработать над внешним видом — ее волосы теперь были спрятаны под неприметной черной шапкой, удачно скрывавшей все ее слишком выделяющиеся белоснежные волосы, а половину лица занимали массивные очки с обычными прозрачными линзами. Все это Тома достал для нее в одном из ближайших маггловских магазинов. Не зря, как оказалось. Объявление о ее розыске висело на одном из оконных стекол в автобусе, а кондуктор Стэнли, стоило им только войти, начал рассказывать байку о том, как сестра друга его знакомого встретила разыскиваемую аврорами преступницу Корделию Морган где-то в районе Гудже-Стрит.
— Да что вы! — Тома удивился вполне себе искренне, в попытках хоть как-то отвлечь кондуктора от разглядывания Корделии. — Надеюсь, мракоборцы скоро ее поймают. Кстати, не найдется ли свежего номера газеты?
— У вас интересный акцент, — заметил Стэнли, пересчитывая полученные за номер Пророка деньги. — Откуда вы к нам?
— Из Болгарии.
Поэтому сейчас Тома сидел на одной из свободных кроватей, внимательно изучая все новости волшебного мира Британии, и изредка поглядывал на кондуктора. Излишнее внимание им сейчас было ни к чему, а этот Стэнли Шанпайк был чересчур болтливым.
Взгляд скользнул по тихо сопящей на соседней койке Корделии и на ней же задержался. У нее лицо было ещё совсем детское, а кожа такая бледная, будто никогда не видела солнца. Тома знал девушек куда красивее и покорнее, которые всегда выглядели так, будто только что вышли из салона красоты, и которые при виде него так робели, что были готовы буквально на все. Но почему-то именно эта дёргала за струны его давно погибшей души.
Она для него — открытая книга. Предсказуемая, финал которой знаешь ещё до того, как начинаешь читать. Но от этого она не становилась менее интересной, а порой даже удивляла в самые неожиданные моменты.
У Корделии Морган был отвратительный характер, за который ее временами хотелось собственноручно придушить, но без проявления которого Тома уже своей жизни не представлял. Их словесные перепалки стали рутиной, а те немногие моменты, когда они не делали вид, что ненавидят друг друга, — самым желанным времяпрепровождением.
И чёрт возьми, Тома не знал, когда успел так сильно вляпаться, но совершенно точно понимал — жить без этой девушки он уже теперь не может.
Корделия проснулась от того, что кто-то настойчиво тряс ее за плечо. Резко раскрыв глаза, она взглядом наткнулась на очень обеспокоенное лицо Тома. Он быстро шевелил губами, но смысл его слов пока не доходил до нее. Автобус стоял на месте.
Лодыжка все еще отзывалась тупой болью, но уже не такой сильной, как при движении.
Все ещё сонно оглядываясь по сторонам, она приняла сидячее положение и, наконец, начала слушать, что все это время ей пытался сказать Тома.
— Нужно уходить.
— Что? Почему?
— Мы стоим уже почти десять минут. Кондуктор куда-то смылся, а водитель все это время наблюдает за нами.
— Ты думаешь они догад…
Договорить ей не дала рука, закрывшая рот. Тома посмотрел на нее так выразительно, взглядом давая понять, что лучше бы ей молчать.
— Уходим отсюда.
Он помог ей подняться, позволяя перекинуть одну руку себе через шею, а сам подхватил Корделию за талию.
— Где мы остановились?
— У меня, по-твоему, в рукаве карта Великобритании спрятана? — огрызнулся он, быстрым шагом двигаясь к выходу. Позади зашевелился водитель, заставляя их ускориться.
Они вылетели из задней двери как раз в тот момент, как из темноты показался Стенли Шанпайк. За ним следовали двое мракоборцев, палочки которых уже были вынуты из чехлов и были готовы к использованию. Видимо, министерство не посчитало их достаточно серьёзными противниками, раз послало всего двоих. А возможно эти пришли только для того, чтобы разведать обстановку.
Сердце пропустило несколько ударов, прежде чем забиться с новой, яростной силой.
— Вот они!
Тома ругнулся сквозь плотно сжатые зубы и толкнул Корделию себе за спину, чтобы достать свою волшебную палочку. Он понимал, что скрыться им сейчас не удастся — он совершенно не знал Лондона, чтобы аппарировать, а Корделия сделать этого сейчас не могла чисто физически из-за своей лодыжки. По этой же причине бежать на своих двух, а точнее трёх, они сейчас тоже не могли.
— Не оказывайте сопротивление! — начал один из мракоборцев, поднимая палочку на уровень груди. — Бросьте вашу палочку, сэр, и добровольно отдайте нам девушку!
— Разбежался!
Заклинания летали во все стороны разноцветными вспышками, разрезая тем самым своим светом непроглядный мрак улицы. Тома бился яростно и невероятно красиво. Он не нападал — только виртуозно отбивался, выполняя рукой незамысловатые пассы, и двигался так изящно, будто был создан только для того, чтобы участвовать в дуэлях.
Но все же они были мракоборцы, а Тома — всего лишь искусным фехтовальщиком. Справиться с двумя специально обученными для ведения боя волшебникам в одиночку он бы никогда не смог.
Брошенное одним из авроров заклятие замедления достигло его в долю секунды. Тома как будто увяз в смоле — настолько медленно он стал двигаться.
— Корделия Морган, не оказывайте сопротивления! — мракоборцы обошли парня и остановились аккурат напротив нее. Она попыталась отползти от них как можно дальше. — Отдайте вашу палочку и сдайтесь нам добровольно!
В горле мерзкий комок паники мешал дышать. Нужно было что-то сделать. Что-то предпринять. Но для начала успокоиться, потому что однажды, отдав контроль над ситуацией
ей, она не сможет его вернуть.
— Я ничего не сделала, — беспорядочно зашептали губы, а из глаз таки полились слезы. Обжигающе горячие, снова и снова доказывающие ее слабину.
Один из мракоборцев подошёл совсем близко и, подхватив под мышки, резко дёрнул вверх. Боль в вывихнутой ноге была настолько нестерпимой, что Корделия не смогла подавить вскрика. Он вырвался из груди в череде ее тихого бормотания.
— Я ни в чем не виновата! — крик оглушающей волной пронесся по пустынной улице, эхом отражаясь от ее каменных стен.
Руки вскинулись вверх, отбрасывая противников далеко вперёд обычным оглушающим. Оба с глухим стуком встретились спинами с задней частью автобуса.
Ей этого было мало.
Боль в ноге сняло мгновенно, будто по велению магии.
Она сделала несколько шагов вперёд к мракоборцам, которые уже начали подниматься с земли. На их лицах — злость, вперемешку с гримасой боли.
— Вы будете молить о пощаде, — губы исказились в безумной, практически кровожадной, ухмылке.
Ей хотелось крови и отмщения, и плевать, что эта соплячка об этом думает.
Слишком слабая. Слишком сострадательная. Слишком мягкотелая.
Как же хотелось вытравить дохлячку из своей головы, чтобы больше не думала бороться.
Она всегда сильнее, лучше и умнее.
Корделии Морган здесь было не место, а вот Корделии Грин-де-Вальд — вполне.
Сжатая в кулак ладонь взметнулась вверх, заставляя мужчин задыхаться и в панике хвататься за горла, будто сжатые невидимой рукой. В их глазах — страх, но ни капли мольбы.
Она уважала таких людей. Жаль только, что они не на
ее стороне.
Стенли Шанпайк, который до этого безучастно наблюдал за разворачивающейся сценой, испуганно вбежал вверх по ступеням автобуса, оказываясь внутри в считанные секунды. «Ночной рыцарь» скрылся в ночи, взметая вверх высокий столб дорожной пыли.
Лица авроров уже начинали принимать синеватый оттенок, когда кулак вдруг разжался. Раздались два жадных вздоха.
— Уходим! — на плечо неожиданно легла рука, так и норовившая утянуть назад. Но стоило
ей обернуться, как Тома удивлённо отступил на пару шагов. Потому что той девушки, которую он знал, в этом взгляде разноцветных глаз не было.
Его рот округлился испуганно, а рука, с зажатой в ней палочкой, взметнулась вверх, на уровень груди.
— Что ты наделала…
— То, что должна была, —
она ухмыльнулась. Рука сдернула и отбросила в сторону шапку, выпуская на волю белоснежный водопад длинных волос. Следом полетели совершенно неудобные очки. — Ума не приложу, как ты эту бесполезную девицу терпишь? Только и умеет, что кидаться пафосными фразами.
Тома не ответил. Только хмыкнул понимающе, но палочку не опустил. «Эта бесполезная девица» его тоже порой доводила до белого каления, но она была куда лучше, чем этот монстр, у которого в глазах — абсолютная пустота. Ни радости, ни сожаления, ни страха.
Позади раздалось копошение, на которое обоим пришлось невольно отвлечься. Один из авроров уже полностью пришел в себя и подхватил с земли палочку.
Все произошло в считанные секунды. Так смазано, что попроси Тома кто-нибудь рассказать, что произошло — он не сможет объяснить.
Мракоборец успел выпустить в небо своего патронуса за подмогой. Но в то же мгновение глаза Корделии загорелись яростным, безумным блеском. С губ не сорвалось ни одного заклинания, но в то же мгновение две волшебные палочки авроров оказались зажатыми в ее кулаки. Она просто откинула их в стороны, как бесполезный мусор, а затем раскинула руки в стороны, и на ее пальцах заплясал своей смертоносный танец огонь.
— Прошу без самодеятельности.
В следующее же мгновение она упала. Как будто кто-то вдруг выключил тумблер питания где-то у нее в голове. Тома вместе с аврорами наблюдал за тем, как медленно гаснет на ее пальцах огонь, а затем поднял палочку.
Он уже и так в полной заднице, так что же ему теперь терять?
—
Петрификус Тоталус.
Оба аврора, парализованные, упали.
Времени, чтобы убраться отсюда было в обрез. Новый отряд мракоборцев мог появиться с минуты на минуту — нужно было сваливать. И варианта, кроме того, чтобы подхватить Корделию на руки, не было. Она все ещё была без сознания, поэтому особой проблемы в этом не было.
Тома воскресил в голове вид единственной известной ему достопримечательности. Он аппарировал, а через несколько секунд уже стоял напротив Биг Бэна.
***
Она возвращалась в сознание с трудом, ощущая болезненные хлопки по своим щекам.
— Давай же, просыпайся!
Корделия издала болезненный стон, прежде чем окончательно очнуться.
Первая мысль, посетившая голову, — сидеть было очень холодно. Ладонями ощупав поверхность, она сделала вывод о том, что находится на какой-то каменной поверхности. Полусидит-полулежит.
Голова разрывалась на части, как будто ее несколько раз хорошенько приложили обо что-то твердое. Боль в ноге была настолько нестерпимой, что Корделия буквально задыхалась.
Тома сидел напротив на корточках. Сфокусировать на нем взгляд получилось не сразу — все почему-то плыло перед глазами.
— Что?.. — дальше последовал натужный кашель. Слова упорно не хотели складываться в предложение.
— Ты самая непроходимая идиотка, которую мне только приходилось встречать!
— От идиота слышу, — огрызнулась она. Вышло совсем по-детски, но на лице Тома почему-то отразилось облегчение.
— Какого чёрта?
— Какого чёрта что?
— Какого чёрта ты снова выпустила
ее? — Тома устало провел ладонью по лицу. — Когда-нибудь ты не сможешь упрятать ее обратно, а ведь именно это и пытались предотвратить Кассандра, Снейп и Дамблдор! Ты понимаешь, что будет, если она получит власть? Этот враг будет похлеще Темного Лорда!
— Что? — она выглядела озадаченной. — Я ничего не помню. Что случилось?
— Ничего не помнишь? Просто отлично! — Тома поднялся с места и от души пнул стоящий рядом мусорный бак, тем самым выпуская пар.
Корделия только сейчас обратила внимание на то, где они находятся. У Тома была какая-то необъяснимая любовь к безлюдным переулкам, в которых воняет мусором и мочой. Поэтому в этот раз она даже не удивилась тому, что они оказались именно здесь.
— Твоя злобная стервозная половинка пыталась убрать мракоборцев. А потом просто отключилась.
— Отключилась?
— У тебя со слухом проблемы?! Да, отключилась!
Корделия вздрогнула от такого яростного крика.
— Не ори на меня, клоун! Если бы не ты, нам бы не пришлось ехать на этом автобусе, и стычки с мракоборцами тоже бы не было! Думаешь, мне хочется, чтобы на меня ещё и нападение повесили?!
— Видимо хочется, раз ты так упорно не хочешь контролировать свои эмоции!
— Прекрати меня на них выводить, и я буду их контролировать!
— Ну конечно, повесь все на меня! Тебе что, пять лет?! Научись, наконец, брать ответственность за свои поступки!
Она злобно на него зыркнула, но промолчала. Проигнорировав протянутую руку, она поднялась самостоятельно, держась за стену.
— Где мы?
— Где-то недалеко от Биг Бэна, — нехотя наконец ответил Тома, начиная успокаиваться.
— Биг Бэн? Это на другой стороне Лондона! — она обречённо покачала головой. — Как мы теперь до Норы доберёмся?
— Ну так придумай что-нибудь, раз такая умная!
Несколько минут в переулке было тихо. Только редкие машины ездили туда-сюда где-то вдалеке.
Она судорожно думала, пытаясь воскресить в голове карту Лондона. Умные мысли сейчас не хотели приходить в голову, как бы она ни старалась. А Тома все смотрел на нее выжидающе, требуя ответа.
— Чаринг-Кросс-Роуд здесь недалеко, — начала она медленно, будто бы все ещё была не уверена в своем решении. — А там — «Дырявый котел», через который мы можем попасть на Косую Аллею. Мои… мои друзья там живут, они нас примут.
— Уверена?
— На все сто. Но проблема в том, чтобы пройти через «Дырявый котел». У меня слишком выделяющаяся внешность. Хотя в такое время суток там сейчас много народу, может получится слиться с толпой…
— Кстати об этом, — он сунул руку в карман своих брюк, доставая оттуда шапку и очки, которые до этого были скинуты на землю ее менее дружелюбной половинкой. — Надевай и пошли. Не хочу проторчать на улице всю ночь.
***
В «Дырявом котле» было шумно, как и всегда по вечерам пятницы. Людей было много настолько, что фраза «яблоку негде упасть» здесь действительно работала. Народ толпился около барной стойки и столов, шумел, смеялся и распевал песни. Кажется, это была какая-то новинка «Ведуний». Раньше Дели следила за их творчеством, но в последнее время было не до этого как-то.
Тома придерживал ее за талию и почти что тащил на себе, пробираясь через толпу. Ещё на входе он велел ей опустить голову вниз, чтобы исключить случайные узнавания. Но на самом деле этого даже не требовалось — люди были уже настолько пьяны, что не обращали на них внимания.
— Вы куда? — раздался голос совсем рядом. Бармен перегнулся через стойку и смотрел аккурат на них, пытаясь перекричать толпу. — На Косой аллее сейчас нечего делать — все закрыто!
Тома замер, судорожно пытаясь придумать ответ. Как назло, в голову ничего не шло. Он почувствовал, что начинает краснеть. То ли от волнения, то ли от царящей в помещении духоты.
— Можете снять у нас номер и пойти туда завтра утром! — продолжал кричать бармен. — Вы же не местные?
— Спасибо, но у нас там родственники! — наконец нашелся Тома. — А этой пьянчужке на утро срочно понадобится волшебный отвар моей тётушки!
Тома и бармен понимающе переглянулись и синхронно взглянули на Корделию, у которой сердце от волнения отдавалось стуком в ушах. Только бы он отстал и дал им спокойно пройти.
— Ну, тогда удачи!
Как они добирались до прохода на Аллею — оба помнили смутно. Волнение было столь велико, что хотелось быстрее скрыться от людей. У Корделии палочки не было, поэтому открывать проход пришлось Тома. А потом они наконец оказались на пустынной улице.
Людей здесь не было совсем. Магазины были закрыты, и только слабый свет редких фонарей освещал им путь.
— Чтобы я ещё раз согласился отправиться куда-то с тобой, — начал ворчать Тома. Сил у него уже совсем не было — хотелось отключиться где-нибудь, можно было прямо посреди улицы. Но приходилось тащить на себе Корделию дальше и надеяться, что дом ее друзей появиться на горизонте уже скоро. — Знаешь, в чем заключается твой самый главный талант?
— В надирании твоей задницы? — еле волоча языком пробормотала она. Ей казалось, что ещё немного, и она просто отключиться.
— Размечталась! — Тома хмыкнул. — Ты мастерски влипаешь в неприятности, птичка.
— А ты мастерски меня из них вытаскиваешь, знаешь?
Он на мгновение забыл как дышать. Покосившись на висящую на его плече девушку, Тома заключил, что она совершенно не соображает, что говорит. От этого стало как-то вдвойне обидно, поэтому следующие слова прозвучали приглушённо:
— Получается, мы с тобой отличная команда.
Впереди забрезжил свет и послышались разговоры. Из-за поворота вышли трое мужчин, концы палочек которых светились, освещая им дорогу. Тома в ужасе замер, когда различил в темноте блеск отражающегося от значков мракоборцев света.
Они же уже почти подошли к нужному зданию. Корделия описала его как слишком яркое, вызывающее и с фамилией Уизли на вывеске. До него оставалось буквально с десяток шагов.
— Чёрт, чёрт, чёрт, — прошипел он сквозь плотно сжатые зубы.
Мозг отказывался соображать, настойчиво требуя отдыха. Тома с ним в принципе был солидарен, но можно же было потерпеть хотя бы час?
Корделия, кажется, уже отключилась, потому как на его шипение никак не отреагировала.
Провести остаток жизни в Азкабане ему не улыбалось, поэтому он уже достал волшебную палочку, готовый дать отпор. Нужно было хотя бы попытаться.
Но осуществить задуманное ему не удалось. Кто-то со всей силой дёрнул и поволок их с собой назад, укрывая в тени узкого проулка между магазинами. Оставалось лишь надеется, что здесь они будут достаточно незаметны. Девушка от таких резких действий очнулась и уже собиралась спросить, какого чёрта происходит, но широкая ладонь незнакомца легла ей на рот, не давай издать ни звука. В темноте различить его лица было невозможно, но он, похоже, был на их стороне.
Все трое затаили дыхание, когда разговоры послышались уже совсем близко, а свет от палочек стал настолько ярким, что можно было различить надписи на вывесках магазинов на другой стороне.
Минуты ожидания длились долго, набатом отдаваясь в голове вместе с тяжёлыми ударами сердца.
— Ауч! — воскликнул незнакомец, когда мракоборцы прошли мимо. Он постарался максимально уменьшить громкость своего голоса, все ещё опасаясь быть замеченным. — Совсем охренела, придурошная?!
Он потряс в воздухе ладонью, видимо пытаясь избавиться от боли после укуса, которым его наградила Корделия.
— Питерсон? — неверяще протянула девушка. Как бы она ни пыталась, различить черты его лица не представлялось возможным, поэтому ориентироваться приходилось лишь на голос. А этот за восемь лет дружбы ей был знаком слишком хорошо.
— Единственный и неповторимый!
