Счастье есть.

Перед глазами Джорджа проносились совсем незнакомые ему места. Ни одно из них не казалось ему надежным, он просто в панике оглядывался и не знал где ему можно спастись. Сколько он так плыл он сам не знал. Джордж чувствовал, как силы медленно покидают его, как и кровь, истекающая из его раненного живота. Джордж пробовал вытащить гарпун, но эта железяка намертво вросла в его кожу. Ему оставалось уплывать как можно дальше. Вдруг Джордж почувствовал, как ему трудно было дышать при такой панике, и вынырнув, он находит себя заплывшим в небольшой водоем островка. Это было дальше того острова, где все и случилось. Русал облегченно вздохнул и прижался камню. Хотя, никакого облегчения Джордж не чувствовал. Ему хотелось плакать и кричать. Он был в безвыходной ситуации. Джордж ненавидел себя сейчас, слабого и напуганного ребенка, который не смог спасти того, кого успел полюбить. Он видел Ричарда своим защитником, и сам желал спасти его. Но не смог. Ему было страшно сейчас как за себя, так и за Ричарда. Джордж никогда не знал какого это, умирать, когда ты только начал жить. Он умрет, и больше не увидит свой родной дом, не сможет сыграть своим сородичам на гитаре, не сможет им спеть, не увидится с Полом, Синтией, Пэтти, Стюартом, даже с Джоном. А главное, если Ричард выживет, то он его точно не увидит в этой жизни. Вдруг Джордж понял для себя, что это неправильно, сдаваться сейчас. Он ведь мог еще все исправить. Он мог спастись. Джордж схватился за железку в своем животе одной рукой, другой же придавил раненную кожу, и начал медленно тянуть. Гарпун не поддавался, заставляя Джорджа корчиться и скулить от боли. Джордж чувствовал, как надежда медленно покидала его. Но он резко зажмурился, прогоняя от себя такие мысли, и решительно ухватившись за гарпун вновь потянул его. Ему было невыносимо больно, и такую боль он ощущал впервые. Он вдруг закричал, пронзительно и громко. Это был протест, Джордж бросал вызов смерти. Он боролся с ней, желая жить. Вдруг Джордж почувствовал облегчение от услышанного звонкого звука отлетевшего в другой камень гарпуна. Боль ощущалась менее остро, и сдерживая кровь, Джордж почувствовал себя победителем.  — Не думала, что ты умеешь так громко кричать! — послышался одновременно взволнованный и восторженный крик девчонки. Джордж почувствовал как камень с его души упал, когда в голосе он узнал Пэтти. Обернувшись, он увидел ее невдалеке от себя. Их разделяла небольшой песочный выступ.  — Пэтти… — выдохнул Джордж, — Ты… тебе необязательно здесь находиться.  — Как это необязательно? Ты мог попасть в беду, если бы мы с Синтией не успели!  — О, я уже в нее попал, — показывая свою рану сказал Джордж.  — Я так и знала, что что-то случится! Я говорила! — всплеснула руками Пэтти, прикладывая руку к раненому животу Джорджа, — Только держись, мы с Синтией тебя донесем. Она хотела сказать что-то еще, однако увидев потускневшие глаза Джорджа, вспомнила о кое-чем важном.  — Где Ричард? — дрожащим голосом спросила она.  — Его схватил какой-то человек, сказал, что Ричард ему для чего-то нужен. Я оставил его там, раненного. Я ничего не мог сделать, только хвост спасать.  — Спасение утопающих-дело рук самих утопающих. Ты спас себя, а значит уже что-то сделал, — Пэтти улыбнулась, несмотря на то, что ей тоже было грустно, — Ты ведь хочешь его вытащить из этого?  — Да…  — Так не кисни! Завтра мы обязательно его спасем!  — Не будьте такими наивными, — послышался более низкий женский голос, и из воды показалась Синтия, — Вы планируете вдвоем отправиться туда, не имея плана? Нам надо о друг друге думать, а Ричард выкарабкаться сам сможет.  — Не смей так говорить! — прошипел Джордж, — Он собой ради меня рисковал!  — И ты сделал достаточно! — прикрикнула на него старшая русалка, — Нельзя отдаваться крышесносной любви и бросать своих!  — Джордж, она лишь хочет тебе помочь, — более ласково сказала Пэтти, — Мы хотим тебе помочь. Обещаем, Ричард будет в безопасности.  — Драма окончена? — после небольшой паузы спросила Синтия, глядя на притихшего Джорджа, — Я видела их корабль. Огромен, ничего не скажешь. Я прослежу куда он отплывает, а вы оба будете ниже травы и тише воды. Если Ричард отличится наличием мозга, то к утру прибуду с ним. Вдруг их милую беседу прервал небольшой щелчок, напоминающий заряд пистолета. Три головы моментально повернулись, и увидели перед собой мужчину, одного из охотников, который держал дуло прямо на Джорджа. Прежде чем Пэтти успевает издать испуганный вздох, Джордж резко оттолкнул ее от себя, сдерживая скулеж боли. Синтия не видела никаких других вариантов, кроме как заслонить собой Пэтти. Мужчина же переводил взгляды то на Синтию, то на Пэтти, то на Джорджа.  — Забавно, — произнес он, — Мне приказали достать только тебя. А тут появились две красавицы. Быть может, вас троих упаковать?  — Не дождешься, — рыкнул Джордж, — Я вашего главаря достану, и заставлю его страдать. Точно так же, как и он заставил страдать меня и Ричарда, и всех нас.  — До чего же вы забавные, — усмехнулся мужчина, — Джон Леннон так любезно привел на сюда, словно хотел, чтобы мы нашли ваше логово. Уверен, он профессионально скрывался под маской дружелюбного человека, даже Ричард купился, и все вы. Вы просто были им обмануты. Вот ведь ирония, русалки обмануты человеком. Синтия и Пэтти смотрели на него как на идиота, который совсем не умел пудрить мозги. Джордж тоже не отличился взглядом. Но что-то с Джордже после этих слов в нем переменилось. И Джордж вспомнил, как еще в первый день встречи с Джоном он не проникся к нему доверием. Джордж был уверен в том, что Джон их подставит, и если не Пол, то Джордж должен быть наготове предупредить своих об опасности. Но этого не случилось. Джордж был ослеплен тем, что происходило на празднике. Он действительно был обманут этим человеком. Пока все бездумно веселились, охотники вышли на их след. Джордж знал, что однажды они горько пожалеют, что доверились человеку, но он бездумно позволил себе забыть об этом, отдаваясь чувствам и эмоциям. Главное то, что он не считал Ричарда виноватым. Джон просто подставил его, как и всех русалок. Все то, что происходило сейчас было из-за Джона. Ричард схвачен, Джордж ранен, русалкам и русалам грозит опасность. Из-за Джона. Больше это имя не напоминало Джорджу что-то хорошее.  — Уплывайте, — взглянув на русалок убито сказал Джордж.  — Ты что! — чуть ли не плача воскликнула Пэтти, вырываясь из крепкой хватки Синтии, — Не тронь его, чудовище!  — Синтия, ни в коем случае не пускай ее или кого-то на поверхность. Возможно, я вернусь целым.  — Джордж… — Синтия не смела противоречить, не имея другого выбора. Она всегда защищала всех, а в этот раз давала это сделать тому, на кого тратила свою душу больше всего.  — Давайте же! — зарычал Джордж. Не глядя назад, русал взглянул на мужчину, который перевел дуло пистолета на Синтию, и не теряя минуты больше, набросился на него, укусив в руку. От неожиданности, мужчина упал на землю, но пистолет из рук не выронил. Джордж тут же прижал его к земле, не давая возможности подняться. Слыша, как Пэтти, плача звала его, он пытался отнять у этого идиота пушку, стараясь при этом уворачиваться от удара его ног и рук. Джордж оставлял на нем царапины в районе рук и лица, стараясь придавить его ноги своим хвостом. Но вдруг мужчина вырвал свободную руку и схватив Джорджа за шею отбросил его на камень. Русал, больно ударившись головой, медленно сполз вниз, простонав от боли. Он, не оборачиваясь, знал, что Синтии и Пэтти уже нет поблизости. Это единственное, что заставляло его чувствовать небольшое облегчение, когда он увидел перед собой мужчину, направляющий на него дуло.  — Ничего, будешь слегка потрепанным. Ричард тебя в любом случае заплатает хорошенько. Джордж уже не слышал его слов. Он лишь думал о том, что делал все правильно. Его ошибка в том, что он не прислушался к себе раньше. Сейчас он не боялся принять еще большую боль. Он не боялся умереть, зная, что его сородичи будут в порядке. Ему оставалось надеяться на то, что они прогонят Джона. Раздался грохот выстрела, и Джордж отсчитывал секунды до конца. Вдруг русал услышал крик от боли. Не свой, но очень знакомый. И распахнув глаза, Джордж не верит глазам. Его заслонил Стюарт, которому пуля пришлась в сердце. Русал с бирюзовым хвостом упал на песок, пачкая его своей кровью. Джордж застыл, не веря произошедшему. Стюарт принял пулю, предназначенную ему. Мужчина выругался, когда застрелил не того и когда его пистолет не поддавался, не имея в себе пуль. А Джордж был просто в не себя от ярости. Он себя совсем не контролировал, когда бросался на ничего не подозревающего мужчину. Последнее, что мужчина у видел, был свирепый взгляд Джорджа, и последнее, что он ощутил было то, как острые зубы вонзаются в его шею, и рвут ее до крови на куски. От мужчины остался только труп, истекающей кровью. Это был первый человек, которого Джордж убил и попробовал как мясо на вкус. Он признал себе, что есть таких подонков даже приятно. Действительно, и почему раньше он их не ел?  — Джордж… — послышался хриплый стон со стороны другого русала, — Ах ты засранец… тебе же Пол не разрешал есть и убивать людей… Джордж как в себя пришел, взглянув на перевернувшегося на спину Стюарта. Джордж бросился к нему, вспоминая то, что произошло недавно и пытаясь это забыть. Стюарт побледнел, глаза его медленно закрывались, он тяжело и медленно дышал. Джордж зажал его рану сильно, сдерживая кровотечение, даже не задумываясь о том, что сам Стюарт не удерживал свою кровь, и вел себя спокойно. Он был готов принять смерть как должное.  — Стюарт… — Джордж чувствовал, как в его глазах скапливаются слезы, — Ну зачем же ты, Стюарт…  — Ты еще молод, Джорджи… Нельзя тебе еще умирать… и убивать людей… — холодная рука коснулась плеча Джорджа, — Я знаю… вы сможете спасти Ричарда… а если случится плохое… вы это переживете… мы все одна семья… Русал с бирюзовым хвостом взглянул прямо, и Джордж, посмотрев туда же увидел Синтию и Пэтти. Они обе выглядели разбито, не веря происходящему.  — Пэтти… солнышко… — от таких слов Пэтти вздрогнула и всхлипнула, ведь Стюарт не редко ее так называл, — Продолжай сиять для остальных… оставайся их лучом в мертвом царстве. Пэтти ничего не ответила, лишь кивнула, сдерживая сильное рыдание.  — Синтия… сестренка… — Синтия тяжело вздохнула, ведь даже Стюарт, который младше ее на год был тем, кого она оберегала, — Защищай этих двух… и остальных… защищай наш дом… Синтия тяжело вздохнула, и кивнула.  — Джордж… мой хороший друг… — от таких слов Джордж не сдержал свои слезы, на что Стюарт хрипло усмехнулся и провел по его щеке, смахивая слезы, — В том что происходит нет твоей вины… здесь нет ничьей вины… Джон тут не при чем… он… хорош душой… он на предательство не пойдет… он в нашей семье… не относись к нему как к врагу… ради меня… Джорджи… Джордж еще никогда не чувствовал себя так опустошенно. Он не мог поверить в то, что умирающий на его руках Стюарт говорил правду. Он дал ему шанс на жизнь. Второй шанс на то, чтобы он избавился о плохих мыслях о Джоне. Стюарт хотел, чтобы Джордж не думал о Джоне как о предателе. Но у Джорджа были сомнения. Он боялся, что если он на момент поверит Джону, то случится что-то пострашнее, чем то, что было сейчас.  — Ну что же ты… Джорджи… — русал с ониксовым хвостом плакал как девчонка, — Я лишь хочу… чтобы вы все жили мирно… Чтобы однажды люди и хвостатые стали союзниками… одной семьей…  — Мы обещаем, мы станем семьей с ними… — сквозь слезы прошептала Синтия.  — Я так рад… — вздохнул Стюарт, как в последний раз, — Этого я и хотел… ох… и еще… Джон… скажите ему что я улыбался… чтобы он не плакал обо мне… Больше русал ничего не говорил, лишь взглянул на каждого счастливыми глазами и медленно закрыл их, оставляя на лице свою улыбку. Он казался уснувшим, но… в это трудно было поверить. Стюарт долгое время сохранял покой между русалками и русалами, не настраивая их на вражду с людьми, останавливал их, когда они перегибали палку. Стюарт хотел умереть, зная, что все живут в мире, и что его влияние уже не понадобится. Но он ошибался. Его влияние всегда нужно было его сородичам. Даже сейчас, когда Пэтти и Синтия несли Джорджа и Стюарта назад, Джордж чувствовал, что в их доме начнется хаос. Но Джорджу было трудно убедить себя в том, что Джон был в этом всем невиновен. Он поставил себя перед трудным выбором: либо счастье Пола, либо счастье сородичей и его собственное счастье. Джордж чувствовал, как его сомнения и выбор терзают его на куски хуже, чем смерть Стюарта. Для русалок и русалов начинаются тяжкие времена.