А ты всё равно запомни. На случай, если меня не станет: Одинокие люди просто красиво падают, А ты смотришь И думаешь, что летают.
Касуми.****
Что мы знаем об одиночестве? Что мы знаем о смерти? Как существовать, если дорогой тебе человек (ну или ангел) отдал за тебя жизнь? Я помню все, что со мной произошло за этот месяц. И от этого на сердце еще тяжелее. Я помню Габриэля. Я помню тот рассвет, когда его не стало. Он втолкнул меня в небольшой люк в полу, отвлекая поцелуем. Это был очень нечестный ход, особенно после прошлой ночи. Я рухнул вниз, во тьму и расшиб себе коленки в кровь. Когда попытался открыть обратно люк, выбраться наружу, мои руки наткнулись лишь на сухую землю. Все звуки смолкли. Пахло червями, дождевой водой. Похоже, он забросил меня в какой-то земляной лаз. Вздохнув, я поднялся с колен. Желание вернуться назад было непреодолимым, но, к сожалению, невыполнимым. И я пошел по прямой во тьме. Дальше - какие-то обрывки видений, которые нет смысла рассказывать. Я лишь помню, что сказал Люциферу “Да”. Помню белый свет, обволакивающий меня, проникающий в каждую клеточку моего существа. Помню, но стараюсь не будоражить память о пытках Люцифера. Слишком больно. И унизительно. Помню последнюю битву. Я помню все. - Я здесь, Сэмми – сказал мой брат, обнимая меня. Я хотел было обнять его в ответ, но не чувствовал своего тела. Веки тяжело закрывались, сердце билось все тише и реже. Интересно, а куда попал после смерти Габриэль? Боже, прошу, можно мне к нему? Я хочу быть с ним. Хочу увидеть его удивление, когда он вновь увидит меня. Когда я появлюсь рядом с ним. Конечно же, он не будет интересоваться, как все прошло. Это не в его стиле. Но я все равно ему расскажу. Он поймет. Покачает головой и скажет, что я идиот, что я должен был жить. Может, даже отвесит легкий подзатыльник. Но все равно, он будет рядом со мной. И братом. Дин, ты же пойдешь со мной? Уверен, ты всегда мечтал о девушке-ангеле. Их там бесконечное множество. Габриэль, где же ты? Почему я тебя не вижу? Ты не хочешь меня видеть? Или ты.… Нет, этого не может быть. Ты не мог умереть. Ведь ангелы не умирают, да? Скажи мне, Габриэль. Отзовись, прошу. Но вместо этого слышен лишь какой-то гул. Он раздается все ближе и ближе, я уже различаю чьи-то голоса. - Разряд – напряженно говорит женский голос, и мое тело пробивает болезненная дрожь. Я слышу стук своего сердца. Оглушительный. Бьющий по голове, словно молотком. - Пульс приходит в норму – произносит мужской голос. - Отлично – произносит женщина. И я вновь отключаюсь. Что так может сильно мозолить мои глаза? Кто включил солнце рядом со мной? Открываю глаза. Медленно. Осторожно. Похоже, я в больничной палате. Все вокруг белое, яркое до рези в глазах. Сбоку огромное окно, куда врываются лучи фонаря. Именно они-то и слепят меня. Я отворачиваюсь и вижу на соседней койке до боли знакомый силуэт. Рядом с его кроватью стоит тонометр. На экране тускло просвечивается линия биения сердца. Скачки редки и рваны. “Черт, Дин, прости меня, – думаю я, глядя на его тяжело вздымающуюся грудь. Я пытаюсь подняться. Это тяжело. Кажется, что меня придавило огромной бетонной плитой. С губ доносится хрип, но я, все-таки, сажусь в кровати. - Сэм… - раздается знакомый голос. Я поднимаю глаза и вижу его. - Габриэль… - шепчу я, глядя на него. Он стоит, скрестив руки на груди. Все та же рубашка. На губах привычная плутоватая улыбка. - Ты справился. Я горжусь тобой – он широко улыбается и подмигивает. - Скажи мне, что ты жив. Что он тебя не уничтожил.- шепчу я, стараясь не кричать. Улыбка Гейба меркнет, и он отводит взгляд. Все и так понятно. В груди что-то режет меня изнутри. Как будто во мне стальная проволока. Она врезается в мои органы, выпуская кровь. Оплетает мое сердце, сжимая его все сильнее. Дышать становится тяжелее. Я закрываю глаза и проваливаюсь в забытье. Прошло 4 месяца. Я смог сбежать от брата. Наконец. Он оклемался на следующий день после меня. Через два месяца нас отпустили, и мы умчались прочь. Как бы я хотел оставить там всю свою боль. Но это невозможно. Последние два месяца я был не в себе. Я видел его везде: на улицах, у нас в машине, в моих снах. Казалось, что он преследует меня. Теперь я мчусь на машине Дина. Он меня убьет, когда проснется. Но наплевать. Я должен приехать туда. Найти ту избушку было трудно, но я справился. Купил белую лилию. Вот я и на месте. Вместе нашего дома теперь руины. Боже мой, уже «наш» дом. Сэм, у тебя определенно едет крыша. Выйдя из машины, я медленно подхожу к обуглившимся остаткам избы. Уже непонятно, где что было. Я ухмыляюсь. Так и не попробовал его завтрак. Не до этого было. Я прохожу вглубь обломков и сажусь на основание. В руках цветок. Белые, нежные лепестки. Дурманящий голову аромат. Наклонившись, я кладу на камень лилию. “Я скоро буду рядом. Гейб, подожди меня. Я скоро буду с тобой. Я научусь летать”. - Думаю я, встав с камней и направляясь обратно к машине. Я не плачу, нет. Просто ветер в глаза. Мчась по шоссе, я слышу звук мобильника. Дин, прости, но я не могу ответить. Не хочу. Ты остановишь меня, а я не хочу. Это эгоистично. Но по-другому я не могу. Заехать в ближайший крупный город. Залезть на крышу. Быстрее, чтобы он меня не остановил. Я знаю, что ты будешь против, но, Гэбриэль, я не могу найти другой выход. Зайти в подъезд. Проехаться на лифте. Или по лестнице, задыхаясь на лестничных площадках. Выйти. Ну, вот и крыша. День постепенно заканчивается. Солнце мерно уходит за горизонт. Наступают сумерки. Все это время я стою на крыше и пишу. Гейб, я ответил тебе. Прочти, прошу. Ночь вступила в свои права. Город засверкал всеми красками. Витрины, вывески, фары машин. На небе появляется луна. Неужели сегодня полнолуние? Как же красиво. Снова гудение телефона. Надо все-таки ответить. - Да, Дин.- Поднимаю трубку. - Сэм, черт возьми, ты где? Где моя машина? – в голосе слышится раздражение и волнение. - Прости, Дин. Я отъехал ненадолго. Машина со мной – я назвал ему адрес. - Так, отлично. И когда ты вернешься? – он успокоился. Прости, но мне придется сделать тебе больно. Я эгоист. И я знаю это. - Я не вернусь. Попроси Бобби подвезти тебя сюда. – Мой голос слишком пуст. Слишком равнодушен. - Что? Почему? Сэм, что-то случилось? – его голос дрожит. Не бойся. Я же не боюсь. - Нет. Со мной все в порядке. Когда найдешь меня, достань из куртки письмо. Хочешь – читай, а не хочешь – сожги. До встречи. И прежде чем он успевает мне что-то сказать, я бросаю трубку. Похоже, это моя судьба – причинять другим людям боль. Как же, все-таки, красива луна. Я готов лететь за тобой, мой архангел. Готов шагнуть в пустоту. Шаг вперед, последний взгляд на луну - и тишина. Весь мир словно остановился, чтобы увидеть мой полет. Не слышно ни звуков моторов машин, ни людского гула. Лишь тишина. Говорят, что перед смертью перед глазами, как на плёнке, проносится вся жизнь. Это ложь. Ты вспоминаешь лишь положительные отрывки своей жизни. Резкая вспышка боли ослепляет. А потом тебя принимает в объятия тьма.