***
Кто бы мог подумать, что мысль о предстоящем уколе не на шутку взволнует Т/и. Даже сам Фёдор удивился подобной реакции девушки на безобидный укол, не говоря уже об Иване, который находился в комнате. Услышав одно устрашающее слово «укол», она начинает отрицательно мотать головой из стороны в сторону, придумывая нелепые отговорки, дабы оттянуть момент уже неизбежного. — Т/и, введение препарата необходимо для устранения чувства страха и тревоги. Но главное — это облегчение процесса засыпания и уменьшение частоты пробуждений. Это то, что тебе нужно, — поясняет Фёдор. Перепуганная девушка замечает насмешливый взгляд прищуренных глаз Гончарова, устремленный на неё. Иван напрягал её пуще прежнего своим присутствием. — Фёдор, пожалуйста… Не надо, — жалобно попросила Т/и в отчаянной попытке воздержаться от неприятной и пугающей процедуры. Но совокупно она понимает, кого просит о пощаде… Фёдор Достоевский ни за что не пощадит. Проницательные глаза фиолетового цвета смотрят на неё ласково, но она знает — его взгляд обманчив. Заметив то, как Иван передал металлический поднос в руки Федора, героиня невольно вздрогнула. Её широко распахнутые глаза глядели на Фёдора с неподдельным испугом. — Она такая острая, что ты ничего не почувствуешь, — произносит Иван в своей издевательской манере. Т/и подтянула колени к подбородку, затравленно забиваясь в угол, подальше от «вредителей». Фёдор расположил поднос с жутким содержимым на прикроватную тумбу. — Не издевайся над Т/и, Иван. Бедняжка и без тебя боится. Одного недовольного взгляда фиолетовых очей эспера хватило для того, чтобы Иван понял, что его общество здесь излишнее. Но перед тем, как покинуть их, Иван обратился к Достоевскому: «Справишься ли ты, господин Фёдор? Может быть, стоит мне?». — Неслыханная дерзость. Сомневаешься во мне? Нет, Гончаров не сомневается, но жаждет быть в данный момент на его месте. — Спокойной ночи, юная леди. Когда двери спальни закрылись, Фёдор не потерял прежнего настроя. Наоборот, заметив дрожание женских рук и услышав тихое бормотание девушки, он не собирался отступать. Мужчина плавно подходит к объятой страхом девушке, которая не отрывает взгляд от подноса. В области солнечного сплетения скручивается тугой узел, перед её глазами прописными буквами стоит слово «ТРЕВОГА». — Ты сегодня была послушной, поэтому заслуживаешь помилования… Но не думай, что тебе удастся избежать укола, — проговорил Фёдор бархатным голосом, притягивая девушку ближе к краю кровати и усаживаясь перед ней на колени. — Федя? — спросила Т/и куда-то в пустоту и с непонимающим взглядом взирала на Достоевского, который удобно расположился меж женских ножек. От взгляда Т/и не ускользнуло то, как недобро блеснули глаза Фёдора и эта лукавая улыбка, не предвещающая ничего хорошего, или это только так кажется? Мужские руки, избавившиеся от тёмных перчаток, без какого-либо стеснения задрали подол длинной ночнушки. Т/и и не посмела ему противиться, когда он раздвинул её стройные ноги пошире. Покрывая каждый сантиметр нежной кожи поцелуями, Фёдор не отводил взгляда от прелестного лица, розовеющего от приятных ласк. Поцелуи Достоевского дошли до внутренней стороны бедра и на этом моменте Т/и не выдержала, предприняв попытку отстраниться, за что и получила болезненный укус в нежную кожу. После чего до ушей Фёдора донёсся девичий крик. -Тише, куда это ты собралась? — Схватив цепкими руками бедра, Федор притянул Т/и ближе, затем поцеловал её в коленку, прошептав: «Доверься мне». Довериться? Довериться этому демону? — Фёдор, ты не изменяешь себе… Как всегда груб, — уверенно произнесла Т/и, затем недовольно покачала головой. — Только не говори, что тебе это не нравится. Но если ты желаешь, то я могу быть поласковее, — выдал безжалостный мужчина, поглаживая гладкие ноги Т/и. Девица лишь снисходительно улыбнулась ему и с мыслью «этакий чёрт'' сняла с головы Фёдора ушанку, расположив головной убор на кровати. Т/и выдохнула и расслабилась, дав ему молчаливое согласие, в котором уже знатно возбудившийся парень и не нуждался. Достоевский неспешно стягивал нижнее белье с девушки, и она не оказывала никакого сопротивления. Фёдор огладил её средоточие женственности, отчего героиня вздрогнула, вызвав у него усмешку. Тонкие пальцы мягко коснулись половых губ, не раздвигая их. Эспер разглядывал милое лицо Т/и и был приятно удивлён, когда её рука смело легла на его голову, несильно сжав тёмные волосы. С губ мужчины слетел мелодичный смешок, когда он осознал степень её возбуждения. — Тебя так легко возбудить. Пальцы одной руки Федора деликатно погружаются во влажное лоно девушки, мигом покрасневшей от насмешливого комментария искусителя. Другая рука сжимает женское бедро, обещая оставить после себя багровые синяки на память. Умелые пальцы совершают плавные движения назад и вперед, вырывая из Т/и рваные выдохи и заставляя её сильнее зарыться в его волосы. Женские стоны приятно ласкали слух Достоевского, который только начал дарить ей желанное наслаждение. Рука, сжимающая её бедро, переместилась на одно из самых чувствительных частей женского тела. Большой палец поглаживал круговыми движениями клитор. А затем и вовсе поместил его между двумя пальцами, не прекращая ни на секунду сладкой неги. Смочив пальцы в её собственном соку, парень провел ими вдоль входа во влагалище. Заметив ответную реакцию партнерши, Фёдор продолжил поглаживать круговыми движениями, распаляя девушку ещё больше. Свободной рукой герой вводит сразу два пальца во влагалище, имитируя половой акт. Томное дыхание девушки заставляет Достоевского нарастить темп и добавить еще один палец. Она уже и позабыла про свой самый большой страх, целиком и полностью отдавшись блаженным ощущениям, которые ей дарит Фёдор. Т/и чуть ли не задыхается от несказанного наслаждения, которое приносит ей Фёдор, ласкающий её с большим упоением. В момент пика всё тело героини охватила мелкая дрожь, выгнувшись дугой, Т/и простонала имя Фёдора, а затем наступило приятное расслабление. Девушка обмякает, а Достоевский время зря не теряет. Приобняв её, он обрабатывает место укола спиртом и решительным действием вводит иглу в плечо под наклоном, предварительно выпустив пузырьки воздуха из шприца. После полного опустошения содержимого всего шприца он аккуратно достает иглу и прикладывает стерильную салфетку к месту ввода. Аккуратно, придерживая за голову, парень укладывает ослабленное тело девушки на кровать. — Спи спокойно, — произнес Достоевский и поцеловал Т/и в лоб.***
Распахнув глаза, Т/и в первую очередь схватилась за левую руку. «Ничего нет. Ничего…».