Квантовая или другая механика

В первый раз это случилось накануне первых президентских выборов, прямо на широком кожаном диване в “Канарейке”. Кандидат Багдасаров в ночь перед открытием избирательных участков нервничал, а потому борзел больше обычного. Начал ластиться к бандиту еще на заднем сиденьи “мерина”, подкатывал под бок, развязно лапал за колени, а когда получил шлепок по рукам, все равно поползновений не прекратил. В штаны к нему полез, едва за ними закрылась дверь лидерского кабинета, и едва дотерпел до дивана. Когда мягкие мокрые губы кандидата зашептали что-то бандиту прямо в ухо в такт движениям кулака, тот сначала не отреагировал, даже не вслушался. Рот у Марка Владимировича никогда не закрывался, и большую часть времени из этого рта исторгался бесконечный поток слов о программе партии, необходимости нормальной войны и гнилом народишке. Железный научился фильтровать по интонации: знал, когда включиться и понимать, а когда можно просто кивать и угукать в ответ на речи кандидата Марка Багдасарова. Но сейчас Марк Владимирович явно не предвыборные слоганы толкал. Так что Лидер все-таки прислушался - и расслышал. Отлепился ухом от кандидатского рта, отодвинулся и даже очки на кончик носа спустил. - Чего? Марк Владимирович отвел взгляд и облизал покрасневшие губы. Но все-таки повторил: - Скажи что-нибудь. Лидер аж крякнул от удивления. - В смысле? Как американцы? - Можешь как американцы, - прошептал кандидат Багдасаров, продолжая двигать рукой. Но поговорок, подходящих ситуации, у американцев не нашлось. Лидер даже начал: “Ну, это…”, но проклятые капиталистические голоса в голове умолкли как Мальчиш-Кибальчиш на допросе у беляков. - Ну скажи мне… что-нибудь приятное… Никто и никогда Лидера о таком не просил. Вообще никогда, ни при каких обстоятельствах, тем более, при таких. А по собственной инициативе он ничего такого не то что не делал - даже не думал. - Тебе нравится? - продолжал тем временем шептать кандидат. - Я очень хороший? Ближайшим к тому, что, наверное, требовал сейчас будущий президент, были разве что разговоры с овчарками бывшей жены, которым Лидер время от времени привозил свеженькое мясо из хануриков. Он вспомнил, как трепал их за ушами и по упругим лбам, пока кормил, и сейчас, положив ладонь Марку Владимировичу на затылок, повторил то же самое, что говорил им: - Ну ты, Марк Владимирович, это… молодец. Да. Хороший мальчик. Кандидат в президенты Российской Федерации заскулил совсем как те овчарки, и задергал кулаком с таким энтузиазмом, что Лидер даже зашипел: - Бляха, руки! Марк Владимирович проигнорировал - его унесло. *** Во второй раз Марк Владимирович просить не стал, сам проявил инициативу. До конца ареста - домашнего, неофициального, на загородной даче, куда Лидер отвез его, предварительно пошуршав о чем-то с полковником Жилиным под его “Ай-яй-яй, голубчики, нарушаете, хорошие мои, народное доверие подрываете”, - оставалась неделя. Освобождение было назначено на шестнадцатое июня. Арестант уныло обрывал малину с разлапистого соседского куста через забор и бегал к телевизору по каждому сигналу выпуска новостей. Все кандидаты уже выступили со своими обращениями. Поминали в эфире и инициативы ссыльного Марка Владимировича, отчего он орал на голубой экран, обещал сослать всех в Обнинск, как только выберется с дачи, а потом использовать на Обнинск все ядерное оружие, и окончательно объел всю сторону малинового куста. Когда прозвучала новость о молодой партии “Железные каблуки”, а на экране жеманно захихикала Нателла Наумовна Стрельникова, бывший президент принялся за соседскую же черешню прямо с веток. Лидер приехал вечером. Покосился на забор между двумя участками, покачал головой. Марк Владимирович - горячечный, совсем уже на взводе, - потащил его в постель с порога. Лидер позволил: пусть его, а то еще полезет ночью на чужие грядки за клубникой. Успел только спросить: - Ты как тут? - Сейчас станет нормально, - невнятно пробормотал бывший президент, забираясь ладонями под черную водолазку. В этот раз Железный сразу расслышал, что на ухо ему говорят отнюдь не политические речевки. Но в услышанное опять не сразу поверил. Тело сразу напряглось, а энтузиазм опал под аккомпанемент немедленно последовавшего разочарованного вздоха распоясавшегося политика. - Я что-то не пойму, Марк Владимирович. Это ты от катамарановских путан такого понабрался? Или, может, они от тебя? Наверное, даже на соседней даче было слышно, как бывшего президента перекорежило. Он кабанчиком метнулся на другой край кровати, утягивая за собой покрывало. Прижал его к груди, задрал нос и тоном оскорбленного достоинства рявкнул: - Ты откуда знаешь, что катамарановские путаны на ухо шепчут? Лидер растерянно поправил очки. - Так я их восемь лет крышевал. Марк Владимирович пулей слетел с постели и быстрым ходом направился к двери, шлепая босыми ступнями по деревянному полу. Покрывало волочилось за ним по полу как королевская мантия. Дверь хлопнула так, что оконное стекло дзынькнуло. - Марк Владимирович! - позвал Лидер. Встал, подошел к двери, подергал ручку. Проклял новенькие замки, которые установил весной, когда по дачному поселку расползлись слухи об участившихся случаях краж со взломом. Вряд ли кто-то в здравом уме и твердой памяти стал бы наведываться на дачу самого отмороженного и единственного главаря организованной преступной группировки, но на всякий случай Лидер велел врезать замки, которые запирались снаружи, чтобы незванных - а, может, иногда и званных - гостей можно было закрыть и помариновать в томительном ожидании. - Марк! - снова позвал Железный. Постучал в дверь. - Алло, гараж! Дверку открой! Вместо ответа из комнаты забормотал телевизор. Еще никогда лидеру “Железных рукавов” не приходилось выбираться из собственной же спальни через окно. *** В третий раз Марк Владимирович переживал самую большую драму своей жизни. Политическая карьера бывшего президента начиналась заново с мелкого муниципального поста, для которого арест в анамнезе не был помехой. В эти дни Марк Владимирович визжал больше обычного: днем по поводу своего отношения к необходимости заниматься вопросами благоустройства дворов и капитального ремонта жилого фонда, а по ночам в процессе разрядки дневного напряжения. Железный уже перестал каждый раз просить, чтобы депутат вел себя потише. Чтобы Марк Владимирович не изгрыз в кружево бандитские перчатки, ночная программа стала довольно однообразной и строилась вокруг возможности оперативно вжать не в меру громкого политика лицом в подушку. Он, впрочем, не жаловался. - Ты не заебался, Марк Владимирович? - спрашивал потом Железный. - Н-нет, - жарко выдыхал Багдасаров. - Можем повторить. - Да я в смысле, переживать не заебался? - краснел главарь. В день вступления в должность выяснилось, что кабинет депутата, как водится, еще не готов. Багдасаров поехал в бандитник, чтобы скрасить ожидание, и нервно высосал пару пива, пока Лидер цедил компот из граненого стакана и выслушивал, что бы Марк Владимирович сделал с нерадивыми сотрудниками муниципалитета, и как он сделает приоритетом своей политической программы отжатие всех кабинетов в свою пользу и поголовное воспитание новых коллег. Железный сам отвез слегка захмелевшего политика на новое место службы и проводил до двери. За дверью рабочий в синем комбинезоне как раз слезал со стремянки, закончив последний штрих позади депутатского стола. Марк Владимирович застыл на пороге. Не двинулся даже чтобы пропустить рабочего, которому пришлось просачиваться бочком вместе со своей лестницей. Со стены над столом на свежевступившего в должность депутата с официального портрета взирал строгий президентский взгляд. А также блондинистое президентское каре и накрашенные алым президентские губы. Депутат Багдасаров повернулся к своему спутнику. Открыл рот. Закрыл. Открыл. Закрыл - как рыба в аквариуме. Железный вздохнул. Он и так потратил почти два часа рабочего времени на пивно-компотные разговоры, и не хотел бы терять больше, а, судя по лицу Марка Владимировича, придется задержаться минимум минут на двадцать. Но когда Багдасаров обрел обратно дар речи, он только рукой махнул и сказал: - Выйди. В конце рабочего дня на Марка Владимировича смотреть было невозможно. После первого рабочего дня он был тих и почти нем, язык держал за зубами, никому не угрожал, никого никуда ссылать не собирался, и перестал источать привычную распущенность и вседозволенность. Кажется, тяжелый случай. Лидер осторожно прощупал почву: вечером в машине сел к политику поближе, так, что бедрами соприкасались, затем как бы невзначай задел рукой колено. Марк Владимирович никак не отреагировал. Впервые за две недели бандит нормально выспался, но облегчения в жизни это почему-то не принесло. На следующий день он по собственной инициативе заехал в городскую администрацию и застал нерадостного депутата за столом. Портрет над ним был повернут лицом к стене. Багдасаров вскинулся на стуле, а когда увидел, кто на пороге, мрачно огрызнулся: - Стучаться не учили? Лидер в ответ закрыл дверь, щелкнул замком и демонстративно развел руки - вот это видел? Марк Владимирович поджал губы, нахмурился и вернулся к прерванному занятию: подпер лоб кулаком и глубокомысленно уставился на пустой рабочий стол. Бандит подошел поближе, присел на край стола. Постучал по дереву согнутым пальцем. - Марк Владимирович? Это что тут за мутиловка? - Ммпф, - невнятно отозвался политик. Тогда Железный прибегнул к крайнему средству, которое предназначалось только для экстренных. Он посмотрел на Багдасарова поверх очков. Депутат не двинулся, но бандит все равно заметил, как он стрельнул глазами вбок. Тогда для верности Лидер еще и закусил нижнюю губу. Политик повернулся, посмотрел на Лидера с выражением лица, какое бывает у детей, которым в детском мире не купили игрушечный пистолет, или у ларечников, которые выкладывают на прилавок сумку со страховым взносом. Сказал: - Ой, хрен с тобой, уболтал. И начал развязывать галстук. Пять минут спустя он уже шумно дышал, а еще через минуту выдохнул бандиту прямо в лицо: - Поговори со мной. Лидер сначала не сообразил. Уточнил: - Что, прямо сейчас? - Ага. - Так мы, вроде, вчера уже все перетерли. - Да не так. Железный сначала подвис, как компуктер, на котором загружался свеженький боевичок, а потом сообразил, как Марку Владимировичу надо. Так он однажды уже смог. Почему не повторить? - Ты молодец, Марк Владимирович. Хороший мальчик. Но, в отличие от прошлого раза, слова не произвели должного эффекта. Марк Владимирович не только не размяк и не расплавился, но и как-то подобрался и заершился: - Нет! - В смысле, “нет”? Депутат нетерпеливо поерзал пятой точкой по столу: - Мне это не подходит! - Тогда я не знаю, что тебе еще нужно в сложившихся обстоятельствах. Политик опасно засопел, и Лидер поспешил добавить: - Ладно, ладно. Базара нет. Не хороший. - Вот именно! Я очень не хороший! - Плохой. - Ужасный! - М-м… жуткий? Это начинало напоминать игру в города, только с другими правилами. Вместо слова на последнюю букву нужно было подобрать только то, что подойдет к настроению Марка Владимировича. Словарный запас бандита уже начать трещать по швам, но в пылу самолюбования политик этого пока что не замечал: - Страшный! - …и усатый, - ляпнул Лидер, не подумав. Марк Владимирович уперся ладонью ему в грудь и нахмурился: - Ну, так-то, конечно, да. Но это тут причем? Железный смутился, но пояснил: - Ты читал “Тараканище”? - Не помню. Нет. Не читал. - Там есть кусочек, который я помню по своей памяти. Багдасаров все еще хмурился, но складка между бровями немного разгладилась, а прищур из мрачного стал заинтригованным. - Я слушаю! Лидер откашлялся. Двумя пальцами взял политика за расстегнутый воротник рубашки. Начал: - Вдруг из подворотни cтрашный великан... - Мгмн, - отозвался Марк Владимирович и откинул голову, подставляя шею под пальцы в перчатке. - Рыжий и усатый та-ра-кан. Он рычит, и кричит… - Да-а? - …и усами шевелит. Погодите, не спешите, я вас мигом проглочу! Проглочу, проглочу, не помилую. Пальцы проехались по шее вверх-вниз, спустились на ключицу, на грудь в вырезе полурасстегнутой рубашки, завозились с пуговицей, и Багдасаров нетерпеливо отвел чужую руку в сторону, сам начал споро расстегивать до конца. - Еще! Лидер наклонился поближе, запустил пятерню в волосы Марка Владимировича. Голос у него окреп, и бандит даже перестал делать паузы: - Звери задрожали, в обморок упали. - Это очень хорошо, - дышал депутат, терся затылком о ладонь и пытался выпутаться из рукавов. - Волки от испуга скушали друг друга. Бедный крокодил жабу проглотил. Дальше Лидер запнулся - по тексту шло про раков, которые не боялись великана, и про веселую гурьбу, которой звери накинулись на таракана. Пришлось сделать Марку Владимировичу монтаж: Железный пропустил раков и перечислил, наглаживая одной рукой депутатскую голову, а другой - спину, как прятались и дрожали быки, носороги, крокодилы, слоны, обезьяны и акула. На акуле Марка Владимировича совсем накрыло: он стрельнул глазами куда-то за спину бандиту, обвил его ногами за бедра и потребовал: - Продолжай! Лидер и сам вошел в раж. Подтянул депутата поближе, на самый край стола, а когда Марк Владимирович рьяно прижался в ответ, отреагировал смешочком. Качнул бедрами. - Вот и стал таракан победителем: и лесов, и полей повелителем. Марк Владимирович протяжно застонал. Железный наклонился к чужому уху, задевая кожу усами, открыл рот… И ничего не сказал. Дальше снова шло что-то неподходящее про “чтоб ему провалиться, проклятому” и злого обжору. Лидер перемотал мультик вперед. Лучше не стало - после было про отмороженную кенгуру, которая подвергала сомнению авторитет усатого диктатора, за ней прилетал воробей, который клюнул таракана насмерть, а там и стишок заканчивался всеобщим ликованием. Марк Владимирович ничего не знал про уготованную таракану судьбу, а потому судорожно расстегивал на бандите брюки. В тишине запустил руку под ткань, но, так и не услышав продолжения, остановился. - Ну? За очками было не видно, но Лидер отвел взгляд. - Всё, - сказал он. - В каком смысле, “всё”? Бандит сомневался, что прямо сейчас Марк Владимирович был способен адекватно воспринимать отказ, пусть даже он для его же блага. У политика и в мирное-то время с отказами была беда, а сейчас он точно разошелся бы и мотал Железному нервы, чтобы тот дочитал до конца. - Дальше я забыл, - вывернулся бандит. Багдасаров непонимающе заморгал. Когда сообразил, что Лидер ничего говорить все-таки не будет, свободной рукой стукнул по столешнице. - Какое, на хрен, забыл?! Железный хотел было развести руками, но в сложившихся обстоятельствах жест выглядел бы несолидно. - Пальчики отпусти, пожалуйста. - Ты, блядь, издеваешься? - А ты? Только тогда крайне недовольный депутат разжал хватку и убрал руку, а бандит все-таки изобразил искомый жест. - Неприемлемо! - Багдасаров саданул по столу уже двумя кулаками сразу. - Давай вспоминай! - Да я не учил дальше, Марк Владимирович, как я вспомню-то? - Вспоминай что-нибудь другое, значит! Политик бросил еще один взгляд за спину бандита, на этот раз, настороженный, почти панический. - Тихо, тихо, тихо! - поспешил Лидер. - Не кипишуй! Прочту тебе еще какой-нибудь кусочек. Кроме проклятого “Тараканища”, как назло, ничего в голову не лезло. Возможно, потому, что ничего больше бандит по своей памяти и не знал. Что там еще было, в книжонке этой, чтобы пришлось как нельзя кстати? Про каких-нибудь победителей… повелителей… командиров… - Умывальников начальник… Брови у Марка Владимировича поползли на лоб. - Ты ебанулся? - спросил он, но голос, вопреки словам, прозвучал заинтересованно. - Каких умывальников? - ...и мочалок командир. Лидер замолчал. Багдасаров с ответом тоже не спешил. Однако, сквозь темные стекла было заметно, как по щекам депутата снова разливается краска. - Начальник - это хорошо, - наконец, мечтательно сказал он. - Это очень хорошо! Железный мысленно выдохнул. Сработало. - Ты, вроде, собирался с “хорошо” завязывать. - Собирался. Багдасаров в очередной раз уставился в стену, и бандит сам обернулся: на что он там пялится-то? На невидимые голоса из собственной головы? - Ты чего отвернулся? На меня смотри! Собирался - завяжу. Никакого “хорошо”! Только Обнинск! Только нормальная война! Я буду очень, очень плохим! - Ужасным, - подтвердил Лидер. Где-то он это сегодня уже слышал. - Ужасающим! - Гадким. - Че… чего? - Вспомнил, что там дальше. Глаза у Марка Владимировича загорелись, уголки губ поползли в стороны. Он перевел взгляд на бандита. Сгреб его за пояс брюк и рванул к себе. - Давай! - “Ах ты, гадкий…” Багдасаров запрокинул голову: - Та-ак? - “Ах ты, грязный…” - Та-ак… Лидер одной рукой обнял его за талию, второй сгреб за затылок и наклонился поближе. - “Неумытый поросенок…” Запоздало подумал, что про поросенка, наверное, не стоило - может, и про грязного не нужно было, - но Марку Владимировичу, кажется, захорошело. От “поросенка” он сделался лихорадочным, и только простонал: - Еще! Еще было про трубочиста, и, поскольку Лидер не был уверен, что это не испортит настрой, он поспешил заменить слова делом: засосал тонкую кожу под ухом. Рукой ощутил, как депутат выгнулся в пояснице. Услышал, как в горле у Марка Владимировича забился высокий тонкий звук. - А ты и правда визжишь как поросеночек, - прохрипел бандит в шею. - Предъяву кидаешь? - Нет. Мне нравится. - Это из-за тебя так. - Из-за меня. Повизжи еще. Воздух в кабинете задрожал. Заскрипели ножки стола. - Скажи еще, - требовал депутат в такт скрипу. - Скажи, что тебе нравится. - Нравится, - признавался бандит. - Как визжишь, нравится. Рот твой нравится. Руки… - Что “руки”? - У тебя такие руки… - “Что сгорели даже брюки”? - Сбежали… - Ты, блядь, сейчас о литературе хочешь поспорить? - Не хочу. - А чего хочешь? Ответ почти слетел с языка, но Железный сжал губы. Марк Владимирович скульнул и царапнул ногтями стол: - Скажи! Ну пожалуйста, ну скажи, ну… - Тебя хочу. Ты охуенный. Рот Марку Владимировичу все-таки пришлось зажать, но Лидер всю дорогу шептал депутату на ухо, что, будь его воля, слушал бы до утра. Рамка портрета ритмично постукивала о стену. Потом Марк Владимирович сыто распластался по столу и курил в потолок. Бандит сидел рядом и протирал очки полой багдасаровской рубашки. - Слушай, - сказал политик, - сделай кое-что. Железный посмотрел на него со смесью удивления и восхищения. - Прям сразу? Ну у тебя, Марк Владимирович, выдержка. - Да не то. Депутат глубоко затянулся и длинно выпустил дым. - Портрет разверни. Лидер помедлил. Поднял бровь. Потом и вторую. Но Марк Владимирович только затушил окурок и запалил вторую сигарету. Тогда бандит поднялся и, стараясь смотреть в сторону, развернул раму. На гвоздь повесил с третьего раза. - Доволен? - Иди сюда. Когда Лидер вернулся и снова уселся на стол, политик подвинулся так, чтобы устроиться головой у бандита на коленях. Посмотрел на президентский лик. Распущенно ухмыльнулся. - Вот теперь доволен. И передал Железному сигарету.