И во тьме бывает светло

      Влада проснулась в гостевой комнате в квартире Акила. Она ощутила неимоверный прилив сил, осознав, что, несмотря на новое и незнакомое ей место, она выспалась.       На прикроватном столике разместился небольшой поднос с едой: ароматный кофе, омлет с беконом и пара блинчиков с абрикосовым джемом. В центре всего этого великолепия девушка обнаружила небольшую хрустальную вазочку с белоснежной розой.       – Надеюсь, что это просто сервировка, – смутилась она, приступив к завтраку.       Сквозь тяжелые шторы, несмотря на глубокую осень, пробивались солнечные лучи, и, когда Влада завершила прием пищи, она приблизилась к окну, чтобы впустить ультрафиолет в комнату. Едва ее пальцы развели ткань в разные стороны, невыносимая боль пронзила ее глаза. Она прижала ладони к лицу, спасаясь от света, громко вскрикнув. Опустилась на пол возле кровати, ощущая, как горит ее сетчатка.       – Что случилось?! – в помещение ворвался Акил, приклоняя колени подле Влады.       – Глаза! – все, что она могла произнести.       – Покажи мне их, – потребовал он, осторожно пытаясь отнять ее руки от них.       – Больно! – стонала она.       – Покажи, я смогу помочь, – заверил он ее, и девушка с трудом продемонстрировала ему след ультрафиолета на ее теле.       Мужчина тут же поднялся и покинул ее, а через минуту вернулся с небольшой склянкой, содержавшей зеленоватую жидкость. Он сел на пол, уложил голову Влады к себе на колени, приоткрыл ее веки, орошая глаза лечебным зельем. Боль прошла почти сразу, и его пациентка, задыхаясь, пыталась прийти в себя, пока он гладил ее волосы в попытке успокоить.       – Спасибо, – вернув себе силы, прошептала она, глядя на него снизу.       – Больше на солнце ни ногой! – решительно настоял он.       Она согласно моргнула, будучи не в состоянии вести диалог.       Весь день Акил заботился о Владе, готовя одну чудотворную настойку за другой. Снадобье сменяло зелье и наоборот. В его большой лаборатории, в которую он пустил свою гостью, ему приходилось из особых стеклянных контейнеров доставать множество лекарственных трав, которые он смешивал в ступке с другими ингредиентами, которые обычно не применяются в традиционной медицине и фитотерапии: сушеные крылья каких-то жуков, тертая слезная кость козы и прочие непонятные добавки.       Он искал идеальную композицию, способную защитить необращенного в полной мере вампира от солнца. И нашел. Правда, когда уже наступил глубокий вечер.       Иуда вернулся, когда тьма окутала город. Чародей поведал ему о злоключениях, произошедших утром, но Влада была безучастна к этой беседе, пытаясь свыкнуться с мыслью, что затея Искариота удалась, хоть и наполовину. Одно лишь радовало – ей не требуется человеческая кровь, чтобы утолить жажду, и она не превратилась в такое же кровожадное существо, как и Дракула.       – Я хотел бы, чтобы вы остались у меня на какое-то время, – произнес чародей, когда вампир собирался забрать смертную.       – К чему это? – возмутился Иуда.       – Ей стоит научиться борьбе.       – С кем?       – О, мой друг, впереди ее ждет множество неприятностей. Начиная с охотника, заканчивая ее неполным перерождением.       – Нам стоит согласиться, – настояла Влада, обратившись к своему спутнику.       Дракула напряженно перевел взгляд с мага на нее, пытаясь найти подвох в ее скором согласии на это предложение, но, не сумев распознать лжи, одобрил затею Акила.

***

      Эдвард прошел по огромному холлу с высоким потолком. Час назад он оставил Нику в отеле Рима, а сейчас направлялся на аудиенцию к Папе Римскому в Ватиканской резиденции. Просторные залы, украшенные колоннами и фресками с библейскими сюжетами, были наполнены туристами, среди которых охотник заметно выделялся, не фотографируя все, что его окружает, не восхищаясь искусством, да и выглядел он не так, как почитатели христианских реликвий.       Он зашел в небольшой проем в одном из самых отдаленных закоулков этой достопримечательности, где почти никого не было, потянул за рычаг. С глухим скрипом ниша провалилась в глубину стены, открывая потайной проход. Эдвард поспешил скрыться в нем, и, едва он отдалился, дверь снова издала тихий звук, возвращаясь в свои исходное состояние.       Мужчина преодолевал один коридор за другим, направляясь в сторону небольшой комнаты, где понтифик принимал особо значимых людей, которых не следовало бы демонстрировать его неосведомленным приближенным.       Достигнув необходимой точки, охотник вновь нащупал рычаг, проник через скрытый проход в помещение, уставленное старинной мебелью. Внутри всех этих дубовых резных комодов и шкафов хранилось смертоносное для нечисти оружие – арбалеты, стрелы с серебряными наконечниками, палицы, секиры, топоры, кинжалы, сабли, даже меч-гладиус, которым усекли главу Иоанну Крестителю – теперь эта святыня – одно из самых мощных средств против вампиров.       Эдвард прождал полчаса, прежде чем Папа Римский снизошел до встречи с ним. Понтифик вошел через массивную деревянную дверь, которую за ним прикрыл один из кардиналов. Охотник опустился на одно колено, когда глава церкви подал ему руку, чтобы тот поцеловал перстень.       – Давно тебя не было, сын мой, – произнес он.       – Выполнял задание Ватикана, – сухо ответил Эдвард.       – И не выполнил, – Папа был явно недоволен тем, что миссия инквизитора осталась без результата.       – На то были особые причины.       – Ты – лучший в своем роде, поэтому я послал тебя. Иуда Искариот должен быть убит, предан огню и стерт с лица земли. Он – живое напоминание предательства и мучений Христа.       – Мне не нужны нравоучения, – недовольно фыркнул молодой мужчина. – Я помню, кем он является. Будто напоминания о том, что он сотворил помогут мне его поймать.       – Россия – большая страна. Ты позволил ему ускользнуть от тебя в Лондоне, поэтому теперь вынужден бегать за ним по всему свету. За ошибки придется платить.       – Чем же? Головой? Берите. Она мне не нужна.       – Ты уверен, что твоя возлюбленная не станет его жертвой? Теперь он может узнать твое слабое место.       – Не смейте привлекать ее к этому! – прохрипел он.       Старик высокомерно поднял бровь, возмущенно глядя на собеседника, посмевшего дерзить ему.       – Я в отчаянии и гневе, – усмирив свой пыл, продолжил Эдвард. – Привлечь смертную, которую он всюду таскает за собой невозможно – то ли она под его чарами, то ли добровольно помогает ему скрываться от нас. Одному Богу известно – обратил он ее или нет. Хотя, мне кажется, что это неуместный вопрос. Разумеется, теперь она подобна ему, и нет смысла надеяться на ее участие в нашем деле.       – Твоя конкубина* является ее подругой. Пусть она переманит ее на вашу сторону.       – Боюсь, что эффекта от этой затеи не будет.       – Тогда тебе нужна помощь гончих.       – Вы хотите, чтобы я привлек ведьм на поиски вампира? Это все равно, что просить Сциллу о помощи в убийстве Харибды.       – Сын мой, выбор у тебя невелик. Даю тебе неделю. Не справишься – тебя казнят в подвале Ватикана. А мне придется сговариваться с представителями других христианских религий, чтобы решить проблему.       – Считаете, что можете пугать меня смертью? Я ей всю жизнь смотрю в глаза.       – А смертью распутной девки пугать тебя я могу? – усмехнулся понтифик.       – Она не распутная!       – Была ли девой она до тебя? И благословил ли ваш союз Бог? Полагаю, что нет. Отсюда – вывод, что ты живешь с блудницей, разве что… – он хитро прищурился, глядя на молодого мужчину, – не платишь ей монетами.       – Довольно. Благодарите Бога, что Вы – почтенный старец. Иначе бы я…       – Ступай, – перебил его Папа Римский. – Выполняй свой долг. Время твое идет.       Эдвард раздраженно поклонился, соблюдая правила, но перстень целовать не стал. Его желание размозжить голову старика о брусчатку на площади святого Петра росло в геометрической прогрессии.       Он спешно удалился. Дождавшись в одном из холлов Ватикана юношу с кейсом, в котором находилось оружие, способное причинить ущерб вампиру, в том числе и гладиус, усекший голову Иоанну Крестителю, молодой охотник отправился в отель. Вечером он собирался улететь вместе с Никой в Норвегию, где должен будет связаться с гончими – так католические посвященные называли особый класс ведьм, заключивших сделку с Папой Римским несколько столетий назад, что и стало истинной причиной угасания инквизиции, поскольку эти суровые дамы пообещали держать в узде своих соратниц, а сами поклялись в верности слугам христовым, дабы устранять другие виды нечисти.