***
На восьмой день Доминик просыпается, обнимая пустое одеяло, потому что Мэттью сидит в другой части комнаты, стараясь разобраться с лекарствами, которые им принесли. Он морщится от головной боли, но всё равно садится, стараясь хотя бы примерно понять, сколько сейчас времени, а затем, выяснив это — почти час дня, — падает обратно на кровать, вслушиваясь в шорох от пакета, с которым возится Беллами. У него срывается голос на хрип, когда он пытается попросить того о чем-то, но Мэттью оказывается рядом ещё до того, как он успевает закончить произносить вопрос. Слова замирают на губах, потому что Беллами улыбается. Он впервые за эти дни искренне улыбается, и его глаза сияют не мертвенно-угасающей агонией, а ярко-синими, характерными ему смешинками. Доминик молча притягивает его к себе, целуя и чувствуя, как тот дрожит; а затем обнимает, утыкаясь ему в волосы. Как жаль, что он не может почувствовать их запах. — Мне стало получше, — голос Мэттью все ещё слабый, но он уже звучит живее, чем ранее.***
Доминик изо всех сил старается не закашляться, потому что есть с жутко болеющим горлом буквально невозможно, но он не брал ничего в рот уже почти трое суток, если не считать таблетки, поэтому ему приходится сдерживать и кашель, и рвотные позывы, возникающие из-за кашля. Беллами снова ходит в трёх свитерах, но наличие у него сил на любые перемещения уже подаёт надежду. Он перестаёт кашлять кровью, пусть и все ещё морщится каждый раз от боли при судорогах, как будто его легкие выжигают огнём изнутри.***
Ховард закусывает губу, ложась на плечо Мэттью, пока они сидят перед окном. В голове впервые за неделю гудит не из-за температуры, а из-за алкоголя, который они пьют. — Серьезно, Беллз, водка? — Ой, иди нахуй и не жалуйся. Живой. Невероятный. Потрясающий.***
Они поднимаются с кровати в пять утра, чувствуя слабость во всем теле, к которой они оба уже успели даже привыкнуть, но не чувствуя при этом сонливости, потому что сон длился более десяти часов. Ближе к шести они завтракают, но даже поглощая еду, Доминик не замечает очевидного. Он понимает это, только когда Беллами целует его: вкусы и запахи вернулись. дальше obviously хорошая концовка, моя психика спокойна + в бонус у них иммунитет от этой хуйни, поэтому можно спасать всех сбитых девочек, конец; спасибо