Call me by your name

Бросок. И шайба летит прямо в ворота. Ненависть, бурлящая по всему телу, никак не хочет исчезать. Ещё один бросок. И шайба в очередной раз падает в ворота. Но ему не становится от этого легче. Ещё бросок, очередной гол. Но ненависть всё так же прожигает его. Ему ничего не помогает. Даже любимое занятие. Коля, откровенно говоря, сейчас не знал кому точно направлена его ненависть. Себе, к своей никчемной жизни или к Бэррону. Лукашенко хотел стереть парня из памяти, так как боль не уходила. Ему с каждой секундой становилось тяжелее. С той самой минуты, как он прочел это сообщение, камень заново засел ему глубоко в душу и тянул его вниз. Коле как будто посадили целых десять великанов на плечи, и он никак не может их скинуть с плеч. И ему приходится идти с этим грузом, выживать, продолжать бороться за место в этой необъятной жизни, которая ему сейчас не нужна. У Коли была жизнь, был стимул и цели. Но Бэррон так же легко, как дал жизнь ему, отнял её. Он не просто отнял её, Трамп уничтожил все дальнейшие шансы на воссоздание новой или продолжение старой жизни. Лукашенко хотелось пристрелить себя. Он никогда не чувствовал себя столь ужасно. Жалость к своей собственной никчемности уничтожали, его. Коля хотел бы быть оскорблённым, но он был сожжён, превращён в прах. Сил жить не было, так же, как и желания. Все теперь потеряло смысл и не могла заново обрести его. Это было бы слишком сложно, даже на грани невозможного. А Коля никогда не гнался за невозможным. Яростно швырнув клюшку на лёд, Николай схватился обеими руками за голову и посмотрел на вверх. Открытое небо, облако, ни одной тучи, чистое голубое небо. Такие же, как и глаза Бэррона. Только небо никогда не бросит его. Не сделает ему больно, не вырвет ему сердце и разорвёт на кусочки. Коля сел на лёд и почувствовал холод. Но ему не стало холодно, он как будто вовсе лишился чувств. Лукашенко сейчас мог чувствовать ненависть, на грани отчаяния, злость к себе и к жизни, и жалость к себе самому. Ему надо подумать хорошенько над всем, что произошло с ним за последний месяц полтора. Но он никак не мог собраться. Неделю назад Коля получил это сообщение. Он до сих пор не удалил его. Палец не дрогнул над кнопкой «Удалить». Лукашенко встал и поехал к выходу из катка. Подойдя к раздевалке, он открыл дверь и вошел в неё. Тут намного теплее. Радостные воспоминания нахлынули на парня, заставив того встать в ступор. Коля смотрел в одну точку и вспоминал, как впервые забил гол на тренировке, а свой первый принесённый команде гол, во время матча, он никогда не забудет. Как они всей командой дружно отдыхали веселились после каждой игры. И неважно выиграли они или нет, они были беззаботными и счастливыми. Хотя все в команде, исключая Колю, сейчас такие же. Из-за чего воспоминания, которые будоражили его, сейчас стали серыми, и вся их живость померкла. Что ему дадут эти воспоминания?! Ничего, ничего того, что Лукашенко в действительности нужно. Коля снял коньки и форму, и пошёл в сторону душевых кабин. Охлаждающий душ не освежал, а мятный запах шампуня наводил ещё сильнее тоску. Его волосы всегда пахли мятой. Это его аромат, его запах. Выйдя из душа и переодевшись в свою одежду, Николай решил, что не будет произносит его имени. Он будет просто он. Простое убийственное и душераздирающее прошлое, которое уничтожило настоящего его. *** Всю дорогу до дома, Коля не думал о нём. Он пытался сосредоточиться на домашнем задании по испанскому языку. Слова не лезли в голову, но белорус не откладывал листок со словами и заставлял себя читать их. Делал всё, но не думал о нём. Только после того, как парень зашёл в свою комнату и лёг, уставший на кровать, он позволил вспомнить о нём. Коля решил, что сегодня, прямо сейчас он решит все вопросы и проблемы, связанные с ним. Николай вернулся в самое начало ужаса. Семь дней назад, Коля получил сообщение от него. Где было написано черным по белому: «Привет, Коля. Я расстаюсь с тобой. Ты сам разрешил мне ещё в том письме, по-моему. После того как ты уехал, я переосмыслил некоторые вещи, и понял, что наши с тобой отношения были прекрасным легким летним романом. Спасибо за всё и за опыт. Бэррон.» Перечитав сообщение, которое он уже знал наизусть, Лукашенко хотел написать ответ ему. Но зайдя в профиль парня в соц. сети, он увидел, что такого профиля больше нет. Но зато скрин сообщения, который Коля сделал, у него есть. Перечитав ещё раз письмо, Николай приметил пару вещей. Во-первых, он не вправе злиться на него, так как сам разрешил ему в этом письме. Во-вторых, это пренебрежительный тон, обращенный в сторону письма, в которое Коля вложил душу, очень оскорбил и задел его. В-третьих, слова, которые говорил ему он в жизни отличались от слов здесь. И тут только два варианта, либо он прекрасный лгун, а Коля наивный болван, который раскрыл свою душу человеку, которого знает толком два месяца. Либо, более приятные для парня вариант, его заставил Дональд расстаться с ним. Почему именно Дональд? Да это просто потому, что, это единственное логическое решение этой проблеме. Но почему бы, ему бы хотя бы не намекнуть Коле, что его заставляют. Белорус понял бы, и сейчас не умирал бы. И даже если ему и вправду запретил Трамп, то тот полный мудак и скотина. Он не мог придумать слов, описывающих мерзкую натуру Трампа. Но обвинять его в своём несчастии было легко. Намного легче, чем думать о том, что человек которого ты любил и любишь, считал ваши отношения легким летним романом. Но Коля ещё ко всему не опустил тот факт, что он не идеален и может быть не тот, кто нужен ему. На Земле семь и восемь миллиардов людей, и вероятность того, что Лукашенко — это его родственная душа очень мала. И как все подростки, белорус начал искать в себе недостатки, которые раньше не замечал или просто был слеп, для того чтобы заметить очевидных фактов. Спустя час Коля решил, что сегодня последний день. Что он забудет его. Не важно, как сложно это будет, Лукашенко сможет сделать это. Оставит его в прошлом и не будет вспоминать о нём, хотя бы в ближайшем будущем. Николай встал и подошёл к своему шкафу, открыв там самую заднюю полку, он достал оттуда бутылку водки, подаренную ему на его пятнадцатилетие каким-то бизнесменом, который не знал, что ему пятнадцать. Коля включил музыку и начал пить из бутылки. Пил он впервые и вкус ему не понравился от слова совсем, но он все равно продолжал пить, пока не осознал, что ничего не понимает и что поёт на весь дом песню Xxxtentaciоn – «Revenge». -I've dug two graves for us, my dead Can't pretend that I was perfect, leaving you in fear Oh man, what a world, the things I hear If I could act on my revenge, then, oh, would I? – пел Коля и танцевал, вместе бутылкой, а переставал он петь для того чтобы сделать очередной глоток. К середине бутылки, вкус не казался таким ужасным и даже немножко понравился ему. Но больше всего Лукашенко нравилось чувство свободы и счастья впервые за всю неделю. Из-за всего стресса, пережитого Колей на этой неделе, ему кажется, что он даже немножко посидел. Но сделав очередной глоток, парень продолжил петь, забив на всех, кто находился в этом доме. -Some kill, some steal, some break your heart And you thought that I would let it go, and let you walk Well, broken hearts break bones, so break up fast And I don't wanna let it go, so in my grave I'll rot.– допев припев, Коля допил бутылку. Швырнул её на пол и лег на кровать. Долго ещё думая о всякой фигне и иногда подпевая исполнителям, певшими через колонку, Лукашенко не заметил, как вырубился. Стресс и алкоголь дали о себе знать – Коля проспал двенадцать часов, а утром проснулся с дикой болью в голове, но полным сил. Все силы и чувства как будто снова вернулись к нему, а ненависть к жизни и нему покинули его. Выпив на кухне аспирина и порадовавшись тому, что не попался отцу, Коля произнес. -Всё кончено. Все закончилось. Бэррон ты прошлое. Не больше не меньше. – улыбаясь сказал Лукашенко. Но глубоко в душе он знал, что притворяется что с ним всё хорошо. Что кошки всё так же скребут в его душе, а сердце продолжает непрерывно болеть. Только ненависть покинула его, вместо неё пришло смирение и отчаяние. Коля вышел на улицу и начал наслаждаться прекрасной погодой в Минске. Повернув голову, он увидел цветы, такие какие были там в оранжереи Меланьи Трамп. Лукашенко быстро повернул в другую сторону голову и увидев скамейку, сел на неё. Сегодня у него свободный день, и он собирается посвятить его себе. Никому больше. Коля достал телефон и начал листать ленту инстаграма. Лжеколь в инстаграме было пруд пруди сейчас. И у одного из этих аккаунтов было вовсе восемьдесят тысяч подписчиков. Его это не заботило. Пусть заводят, что ему от того?! Николай вышел из инстаграма и зашёл в «WhatsApp». Беседа класса чуть ли не лопалась от потока сообщений. А сейчас вовсе лето. Кто-то начал кидать фотографии с выпускного, а затем все остальные подхватили и тоже начали кидать фотографии в группу. Коля тоже решил не оставаться в сторонке, и нажав на кнопку в виде плюсика, а затем в «фото», он перешёл в галерею. Но через секунду резко заблокировал телефон и аккуратно положил его рядом. «Зачем я себя обманываю? В чём толок будет от этого?!» - подумал Коля и закрыл лицо руками. Настроение, которое он сам себе навязал, резко испарилось. И вернулось вчерашнее уныние. Хотелось забыться или убиться. Но оба были не вариант. Так что Лукашенко просто встал и пошёл к реке. Сел рядом с ней и закрыл глаза, отдаваясь воле природе. Слушая как чирикают птицы, и как ветер колышет листья, как спокойно течёт речка, как испаряется жизнь в этом молодом человеке.