Call me by your name

Бэррон сидел и смотрел на грозу через иллюминатор. 10-часовой перелёт сильно утомлял. Они пролетели ровно половину, осталось ещё пять часов. «Боже, почему эта чёртова Москва так далеко?» - думал Трамп и перевёл взгляд на пустующее место перед собой. На другом ряду храпел во всю Дональд Трамп. Заснул с того момента как они сели в самолет. А Меланья сидели поначалу заполняла какие-то документы, но спустя три часа успела изрядно устать и решила поспать. В самолете были специальные кровати, так что спали президент и первая леди крепко и с удобством. Зато Бэррон не чувствовал себя так же прекрасно и умиротворённо как его родители. Ему было очень страшно. Нет, он не боялся высоты или полётов на самолете. С его опытом можно было давно перестать этого всего бояться. Бэррон боялся встречи с Колей. Не то чтобы боялся, он чувствовал себя виноватым. Так как будто убил отца Коли или совершил что-то очень плохое. Но вины Бэррона не должно быть, не он же виноват, что его отец самый последний козёл. Чувства вины, грусти, злости, ненависти и жалости убивали его. Чтобы хоть немножко приглушить свои эмоции, парень решил послушать музыку. Надев наушники, он зашёл в музыку и включил рандомную песню. Но даже судьба не хотела, чтобы у Бэррона было спокойно на душе. Заиграла замечательная и очень красивая песня Sam Smith – Writing’s on the wall. Эта песня очень нравилась американцу, но хотелось как-то отвлечься. Но Бэррон не смог включить что-то другое и решил просто погрузиться в мир грусти и тоски. Усевшись поудобнее в кресле, Трамп сделал звук по громче и начал думать. Что он будет делать, когда встретится с Лукашенко? Как ему поступить? Сможете ли он вообще подойти к белорусу? Что делать с отцом? Как извиниться и исправить ситуацию? Бэррон подумал, что с Колей они обязаны встретится в начале в толпе людей. Там Дональд не сможет запретить ему общаться с Лукашенко, так как он же не может прослыть плохим отцом или намекнуть на то, что у его сына аутизм, и из-за этого ему запрещают общаться с другими людьми. А на остальные вопросы ответы не приходили в голову. Все фразы и слова, которые зарождались в голове американца, казались ему не слишком красочными для описания своих чувств к Николаю.Простыми извинениями тут нельзя обойтись. Но купить какой-нибудь подарок для Лукашенко значило бы что он его покупает или что-то в этом роде. После долгих раздумий, Бэррон пришёл к выводу что лучше будет начать говорить, когда он увидит Колю. Тогда Трамп вспомнит всю красочность и силу своих чувств к белорусу и скажет всё как надо. Бэррон начнёт говорить по порядку, не торопясь. Он сделает так чтобы времени у них было на это достаточно. Изъяснится перед ним, извинится и признается в любви к нему. Но тут в голове всплыли сразу несколько вопросов. Во-первых, вдруг чувства Коли прошли? Во-вторых, вдруг Коля не захочет с ним говорить? В-третьих, вдруг отец запретит ему идти туда, где будет Лукашенко? В-четвертых, вдруг у белоруса кто-то появился? От этих вопросов стало только хуже. Закрыв лицо рукой Бэррон решил, что хватит с него раздумий на сегодня. Слишком это тяжело и больно. Только найдя один выход, перед ним закрывается другая дверь. Хотелось закричать, но он не мог. Слишком много лишних глаз. Тут у Бэррона заиграла песня Take me to church–Hozier. Песня, которую знает почти что каждый человек в этом мире. Её считают песней для геев ну или как там называется эта группа. Именно сейчас по каким-то неизведанным причинам, Трамп понял, что эта песня про него. Строчка «We were born sick» (Мы рождены больными)была про них. Они с самого рождения больны. Не существующей болезнью, а ужасным стечением обстоятельств. Каждому в чём-то не повезло в жизни больше другого. У Коли почти что нет матери, а у Бэррона с ней всё было прекрасно. У Коли с отцом были хорошие, теплые отношения, в то время как Трамп чуть ли ненавидел своего отца. Обоим уделяют очень много внимания. За любую оплошность пресса готова прыгнуть на них и начать писать скандальные статьи. Их жизнь управляется не ими. Они не живут ею сполна. Бэррон и Коля просто душа в оболочке, которая должна существовать по правилам их отцов. «The only Heaven I'll be sent toIs when I'm alone with you» (Единственный рай для меня – оставаться с тобой наедине) – эта строчка была чистой воды правда. Когда Трамп находился рядом с этим неотразимым белорусом, он был как будто в раю. Все невзгоды и проблемы как будто не существовали. Был только Коля. И это было блаженным наслаждением. «I was born sick, but I love it» (Я родился больным, но я полюбил это) – эта строчка рассказывает об смирении парней. Они больны, но им пришлось в конечном итоге полюбить свою болезнь. И только после этого им стало хорошо. Они приняли себя и свою судьбу такими какими они были. Но теперь всё по-другому. Парни появились друг у друга не случайно. Встав со своего места, Бэррон стараясь не шуметь направился в сторону туалета. Он тихо пел хорошо знакомые строчки и не заметил, как дошёл до туалета. Открыв дверь, Трамп вошёл туда. Подойдя к раковине, он оперся об неё двумя руками. Посмотрев на себя, Бэррон не узнал себя. Перед ним стоял подросток, которого как будто жизнь изнасиловала. Мешки под глазами, сброшенный вес летом, который он так и не набрал, давал о себе знать, усталость в глазах. Раньше в этих глазах виднелась желание жить и попробовать все её краски, но с годами это исчезло. И вместо живости в глазах была только боль, усталость и разочарование. Но появление белоруса в жизни Трампа изменило смысл его существования кардинально. Но отец отнял у него и это. Теперь у него осталось только ничего. Силы покидали его, как бы Бэррон не старался бы быть сильным. Реальность всегда брала верх над парнем. Но потонуть под конец, Трампу не давал его новый друг. Джозеф, на которого Бэррон не возлагал никаких надежд, стал ему сейчас его первым и настоящим лучшим другом. Мальчики по началу не очень доверяли друг другу, но Джо первым начал открываться. Рассказал о трагичной кончине своего отца, о том, как сильно это сказалось это на его семье. Хилл никогда не боялся высказать своего мнения не важно перед кем. Будь это директор или Бэррон. Но только если был уверен в своей правоте на все сто процентов. Джозеф высказывал ему свое мнение об его отце, о своих других политических взглядах. Откровенно спорил с Бэрроном, когда был не согласен с ним. И Трампа, кажется, больше всего привлекло то, что Джо живой. В том смысле что он был не таким какими являются его другие знакомые. Он как будто и вправду был живым. Имел свои чувства, мысли, желания и амбиции. Хилл не жил под общепринятые стандарты и хотел преуспеть в жизни. Прожить её на славу, чтобы потом было что рассказать внукам в старости. Со временем, Бэррон тоже начал доверять Джо. Они как-то придумали очень глупую историю о том, что Джозеф незаконнорождённый сын какого-то нефтяного магната, но он его любимый сын. И всё наследство перейдёт ему. Дональд удачно поверил ему. Хилл говорил необыкновенно воспитанно и как подобает настоящему аристократу. Так что ему поверил бы каждый человек. И с того дня, Джо начал часто появляться в Белом доме. Так в течении пяти месяцев они очень сильно сблизились. Парни доверяли уже друг другу все секреты и переживания. Никогда не осуждали друг друга, помогали и поддерживали. В таком общении нуждался всю жизнь Бэррон. И оно у него наконец-то появилось. Нет, между ними не было никаких романтических или платонических связей. Чисто дружеские, даже более братские отношения. Хилл очень часто рассказывает Бэррону о Саре из параллели. Сара и вправду красивая, но характер у неё просто отвратительный. Да и зачем ему все эти Сары если у него был Коля?! Они все ничто по сравнению с ним. Бэррону нужно обязательно вернуть Колю. Обязательно.