Снежный мальчик с чёрным сердцем

Чем лучше человек, тем меньше он боится смерти. Л.Н. Толстой ©

Впервые он увидел этого парня, когда им досталось совместное задание. Совсем еще мальчишка должен был возглавлять их группу. Сакуноске понятия не имел, по какой такой причине их знакомство началось не слишком хорошо. Быть может, он как-то не так на него посмотрел, может, что еще. Кто этих подростков знает? *** В помещении не обнаружилось никого, кроме какого-то паренька, которому на вид не дашь больше пятнадцати-шестнадцати лет. По всей видимости, это и был Дазай Осаму; именно о нем так восторженно рассказывал господин Мори. Вот только образ одного из самых жестоких членов Мафии никак не вязался с худощавым нескладным подростком, обмотанным бинтами так, словно все его тело покрыто ранами и ожогами. И как такой вообще оказался в подобной организации? На похищенного из семьи ребенка вроде непохож. Словно прочитав мысли стоящего позади него молодого мужчины, шатен обернулся и как-то недобро сверкнул кофейного цвета глазами, довольно грубо произнеся: «Какого хера ты так на меня смотришь?». Начинать тираду о том, что у современных подростков совсем нет ни совести, ни уважения к старшим, раз они позволяют себе говорить незнакомым людям подобное, Сакуноске не собирался, однако мысленно это отметил. — И ты типа мой телохранитель? — тонкая бровь изогнулась, по губам скользнула ухмылка. — Типа телохранитель. — Дазай Осаму, — обладатель безумно мягких на вид и придающих миловидности образу волос протянул забинтованную до костяшек руку. — Ода Сакуноске, — руки у него оказались мягкими, неясно зачем отметил для себя старший. — Ну что ж, — отступив на шаг, проговорил шатен, — пойдем, Одасаку. Полы плаща едва заметно взметнулись вверх, когда пятнадцатилетний резко развернулся и махнул новому знакомому рукой, дабы тот проследовал за ним. Вынести важные бумаги из здания главы не казалось чем-то сложным. Количество подобных миссий в карьере Осаму уже перевалило за десяток, но в этот раз его пожирало мрачное предчувствие того, что все в ответственный момент пойдет не так, как надо. Подросток терпеть не мог, когда его планы кто-то рушил. Спокойно, Осаму, нужно всего-то вместе с «напарником» вынести пару бумажулек и принести их Огаю.Ты справишься, а даже если и нет — умрешь. Но ведь это не проблема. А сердце стучало все быстрее и быстрее, словно стремясь выломать грудную клетку. Даже попытки правильно дышать не помогали. Чувствовать за спиной того, кто прикрывает тебя, было непривычно — обычно Осаму работал один. По своему желанию, слишком не доверял людям. Пробег по коридору. Быстрый подъем по лестнице. Тонкие пальцы, сплошь покрытые маленькими светлыми шрамами, держат еще никогда не подводивший юношу Магнум*. Ошибка. Дазай понял это слишком поздно. Звук выстрела раздается не где-то сбоку, а будто у него в голове; эхом проносится по всему сознанию, отражаясь где-то на его конце. Совсем рядом кто-то кричит. С днем смерти меня. Время тянется так, словно смену кадров на кинопленке замедлили. Карие глаза медленно, но в то же время до жути быстро фокусируются на том, что происходит. Осаму закрыл собственным телом никто иной, как Ода. Мужчина обхватил неширокую юношескую спину сильной рукой, крупная ладонь оказалась на лопатке, пальцы сжали ткань черного плаща. В этих смертельных объятиях оба повалились на белый мраморный пол, на котором слишком уж некстати было прекрасно видно алые капли крови мужчины. — Держись, Даз… ай, — еле проговорил он, стараясь не обращать внимания на боль и пулю, пронзившую грудную клетку. — Одасаку! *** Подросток был готов поклясться, что Сакуноске послан ему судьбой, иначе он не мог объяснить тот факт, что мужчина в последний момент закрыл его своим телом. Это был первый раз, когда кареглазому было не наплевать на чью-то жизнь. Потому что никто и никогда ради него подобного не вытворял. Потому что был убежден, что такого монстра как он, невозможно хотеть защищать. Дазай навсегда запомнил этот день. День, когда ради него был готов пожертвовать жизнью другой человек. Хоть он и понимал, что это лишь задание для Оды — защищать его даже ценой собственной жизни, голову не покидала навязчивая идея: нужно было навестить мужчину, пока тот в больнице. Выбирал цветы он долго, несмотря на то, что изначально даже не собирался их дарить; целью было просто зайти и сказать пару слов. — Молодой человек, вам что-нибудь подсказать? — судя по всему, милая девушка-продавец, видя, как клиент уже минут пятнадцать не может определиться с выбором, решила предложить свою помощь. — … да, было бы неплохо, — не сразу ответил задумавшийся шатен, взъерошив рукой волосы на затылке. — Кому выбираете? Девушке, сестре, маме? — Человеку, который спас мне жизнь, — чуть нахмурившись, вспоминая произошедшее, ответил он. — Оу, — девушка призадумалась, поднеся палец к губам, — могу предложить герберы. Из обычно дарят тем людям, к которым испытывают легкую симпатию. Или можете подарить этому человеку голубой гиацинт, — она улыбнулась. — И что он значит? — неожиданно для самого себя, Дазай заинтересовался языком цветов. — «Я знаю, почему ты мне нравишься» или же «не сомневаюсь в том, что ты мне подходишь». — А можете подобрать что-то, имеющее менее романтичный подтекст? — Осаму не хотел признаваться самому себе в том, что немного смутился, — Мне нужно подарить этот букет коллеге, — и добавил: — Мужчине. — Тогда хризантему, она означает «ты прекрасный друг». — Подходит, — подросток кивнул, — давайте двадцать пять штук. Уже через несколько минут он стоял возле двери в палату, где находился Ода. Вздохнув, он все же зашел внутрь; аккуратно, сначала просунув в проем только лохматую голову. Оказалось, мужчина не спал, а уже читал какую-то книгу, даже не заметив, что в помещение кто-то зашел. Шатен невольно залюбовался им, слишком умиротворенно выглядел мужчина. — Можно? — отчего-то вся привычная раскованность, присущая Дазаю, рядом с новым знакомым пропадала, словно ее и не было. Взгляды синих и карих глаз встретились. — Заходи, — судя по тону, Сакуноске не был зол или напряжен, что не могло не радовать юношу, который держал за спиной достаточно объемный букет сиреневых цветов, — ты, надеюсь, не бомбу за спиной держишь? — совершенно беззлобно усмехнулся мафиози. — Нет, — по-детски насупился Осаму, — вот, — он протянул напарнику хризантемы, — это тебе. — Хорошо, что это не красные розы, а то я мог что-то не то подумать, — синеглазый, как казалось подростку, просто издевался. Щеки шатена чуть покраснели, отчего Сакуноске кольнула грусть — его напарник еще совсем ребенок. Он не должен держать в руках оружие и быть правой рукой босса Портовой Мафии. В его возрасте на первом плане должны быть учеба, первая любовь и увлечения, а никак не смерть, что преследует по пятам. — Как ты? — спросил Осаму, вмиг став серьезным, стерев с лица выражение детской беззаботности. — Приемлемо. Врач сказал, что ничего важного пуля не задела. — Замечательно, — кареглазый, кажется, был искренне рад тому, что с новым коллегой все хорошо, — может, как-нибудь выпьем вместе или.? — Послушай, Дазай… — Сакуноске в нерешительности потер рукой щетинистый подбородок, а после продолжил, — это не мое дело, но ты никогда не думал… уйти из Мафии? Ты ведь еще совсем юный и… — Я ничего не хочу слышать, — резко оборвал мужчину тот, — ты прав — это не твое дело. Я благодарен тебе за спасение моей жизни, но впускать посторонних в нее не собираюсь, — подросток подскочил с постели, как ошпаренный и буквально в один шаг оказался у двери. — Поправляйся, — и, на секунду замедлившись, покинул палату. Дазай ненавидел вспоминать о своем прошлом. Он был тем самым ребенком, что никогда не знал родительского тепла и был продан матерью на черном рынке, как только та узнала о его необычной способности. Потом несколько раз перепродан, пока не дошел до Мори. У него не было свободы. У него не было выбора. Никто не спрашивал семилетнего мальчика, хочет он стрелять по людям и перерезать им глотки, или нет. Дазай очень быстро понял, что свобода начинается там же, где смерть. Он тонул в своем болоте и никого не желал к себе подпускать. Ода Сакуноске стал первым. ----- *магнум — (в переводе означает «великий») называется тип патрона большой мощности, созданный компанией Smith & Wesson в эпоху гангстерских войн 1930-х годов и Сухого закона. Позднее название стало применяться и к оружию, использовавшему эти патроны. Самым известным из них стал револьвер модели 29, долгое время считавшийся одним из самых мощных в мире.