Лунная ночь, или же пастельный рассвет?

      «Я обязательно стану твоим» - фраза, которая крутилась в голове у Чеса всё время. Поговорить с Себастьяном он не мог, так как того не было видно около месяца. Постоянно находясь в напряжении, сплывали фразы «А я говорил», «Это плохая идея». Мысли сводили шатена с ума.       В один дождливый вечер, кареглазый сидел на кровати, глядя в окно. Ливень заглушал одинокие всхлипы.       – М-да, надо было его переубедить... – обрывая монолог, хозяин комнаты начал следить за силуэтами, подбегающими к трейлеру. Потом в дверь позвонили. Мысленно посылая незваных гостей, гитарист открыл дверь. На пороге стояли Глэм, и... Лидия?       – Привет, Чес, тут такое дело. Сестре надо обработать рану, а я всё расскажу, когда переоденусь, – с улыбкой произнёс блондин.       Возлюбленный же в слезах обнимает его, лишь тихо прошептав на ухо: «придурок...». Успокоившись, он приглашает беглецов в дом. Попутно найдя лёд и аптечку, отвешивает музыканту пару люлей. Трое подростков садятся на кровать. Глэм, как и обещал, вместе с обработкой раны рассказывает, где его черти месяц носили:       – История долгая, на всю ночь. Так что слушай внимательно.       – Когда я залез в свою комнату, внутри оказался отец. Он меня избил. Сказал, если ещё раз узнает, что меня по улице таскает, отдаст на вправление мозгов в психбольницу. После приказал Лидии пожить до конца лета у меня в комнате, чтобы я не выкинул очередной фокус. Также Рофту следовало заходить в комнату каждые два часа, на осмотр и прочую ересь.       За первую неделю мой «папочка» отбил руку настолько, что пришлось ехать в больницу на перевязку. На вечер Лида пришла с чашкой чая и парочкой конфет. Тогда мы первый раз за всю жизнь поговорили по душам. Я понял, что она не такая уж и высокомерная, обычная девушка запуганная тираном, не более. Мы решили помогать друг другу, пока не придумаем план побега.       На второй неделе каждый старался играть свою роль в этом спектакле. Отец стал потихоньку расслабляться, упуская свою бдительность. Мы были очень этому рады. Сестра также предложила найти немного денег на первое время. Я рисовал рисунки на заказ, отдавая их через Лиду. А она мастерила различные игрушки из «случайно» порванной одежды. Кстати, я никогда не видел, что бы человек так быстро вязал! Ей удавалось сделать где-то 4-5 поделок за ночь. Покупателей, правда, было мало. Да и было опасно продавать что-то ещё, но мы старались.       На-третей неделе, у нас с Лидой был чёткий план. В общем, я должен был украсть пару папок с бумагами из компаний отца. Принести их сестре, она умела подделывать почерк. Написав о выдуманной встрече, уже направлялся подговорить почтальона. Отдав письмо, мы ждали, когда «папочка» уедет. Когда он покинул дом, к нам пришла мать, видимо услышавшая шум. Я стал оправдыватся, что мы просто хотели погулять, но она лишь обняла меня с Лидией, сказав, что поможет уйти. Также дала денег, одежду и еду. Правда, нас ждал сюрприз. Отец, вернулся домой из-за Рофта который, рассказал про разговор с мамой. Густав, ворвался в комнату. Он схватил меня за горло, а сестру держал за шиворот. Пальцы впились в кожу, мир стал блёкнуть, а воздуха стало совсем мало. Я потерял сознание…       Когда очнулся, был уже вторник. Лида лежала потрёпанная на кровати, и плакала. За окном же была облачная ночь, такие называют густыми. Попытался открыть дверь, но она была закрыта. Я бросил эти попытки, и сел к сестре, обняв дрожащий комочек. Мне было тяжело успокоить её, не заплакав самому. Так мы и просидели до самого утра ни капли не уснув. Тогда стало веять прохладой, сыростью, немного свежескошенной травой, мёдом и… отчаянием. Я не знал что делать. Нас закрыли в комнате как котят в клетке. Удивляюсь, как ещё в этой семье не запрещали дышать! В общем, нас держали запертыми где-то 4 дня. Мать иногда приносила еду, и то чтобы отец не знал.       В субботу был сбор музыкантов, «любимый папа» уехал, взяв с собой маму, а Рофт остался убиратся. Кинув нам с сестрой пару тряпок, приказал всё вычистить до блеска, и вышел, хлопнув дверью. Кстати что меня всегда смешило в нашем дворецком это его последовательность и пунктуальность. И я решил этим воспользоваться. Сначала он убирался в прихожей, коридорах, столовой, а потом уже в кухне и спальнях. Мы подгадали момент, когда Рофт был на кухне, и начали потихоньку спускать вещи. Первой ветерок свободы почувствовала Лида. Уже за ней сполз я.       Это был второй раз, когда мне приходилось так быстро бегать! Но знаешь… ни капли не жалею о пережитом ужасе. Эти события предали мне сил для начала новой жизни.       – Охренеть… мне никогда в голову не могло прийти, что ты такой хитрожопый! – смеясь, сказал Чес.       – Выходит, ты теперь будешь жить с нами?       – Да, получается так, – немного засмущавшись, отрезала беглянка.       – Кстати, я забыл вас представить. Чес, это моя сестра Лидия. Лида, это Чес, мой… друг.       – Так-с, давайте пропустим формальности и займёмся делом. Лида, выбрала себе одежду?       – А чем эта не подходит?       – Понятно, уно моменто, я вернусь.       Как только Чеснок выбежал из комнаты, блондинка повернулась к брату. Тот неподвижно сидел глядя в стену. Его щеки были с небольшим румянцем, а взгляд наполненный смущением и спокойствием. Отвернувшись, Лида расплылась в хитрой улыбке, прошептав:       – Друг значит.