Осознайте своё поражение

Джон понимает, что откровенно пялится с разинутым ртом, жадно впитывая глазами происходящее, но это нестрашно. Жизнь научила его, что восхищение чужими талантами никоим образом не умаляет собственных достоинств, и глупо быть настолько неуверенным в себе, чтобы думать обратное. Он такой, какой есть, ну а Шерлок... Шерлок – это чёртово чудо. Потрясающий. Удивительный. Единственный в своем роде. Гений. И даже эти слова не передают его суть в полной мере. Завершив свой экспрессивный танец, традиционно сопровождающий самые эффектные умозаключения, Шерлок разворачивает корпус в сторону Джона и ждёт неминуемых слов похвалы, готовых сорваться с губ его блоггера. Но в этом ожидающем взгляде есть что-то ещё. Несмотря на ночную прохладу, бледные щёки Шерлока тепло розовеют, и что-то медленно закипает под самой поверхностью его пронзительных, серебристых как ртуть, глаз. В нём нет обычного надменного безразличия. Напротив, каждый его мускул туго натянут и готов к действию, он едва не на цыпочках подаётся вперёд, словно бросил Джону вызов и жаждет ответа. В последнее время это случается часто. Знакомая дихотомия почти неподвижных трансов и безграничной, бурлящей энергии незаметно сменилась постоянным ажиотажем от неконтролируемого энтузиазма и столь же постоянным напряжением. Джон, привыкший к определённому ритму жизни с Шерлоком, от этого нового поведения, честно говоря, уже на пределе. Ему кажется, что в любой момент может что-то произойти. Он старается игнорировать это, старается быть особенно терпимым и терпеливым, как своего рода противовес тревоге, нарастающей в его спутнике, но в такие моменты, как сейчас, у Джона срабатывает внутренний датчик опасности и волоски на загривке встают дыбом. Он чувствует, как внутри у него вибрирует та же безудержная энергия. – Потрясающе, – повинуется Джон, достойно встретив жгучий взгляд Шерлока. Собственный голос звучит неузнаваемо низко и мрачно, выдавая внутренний разлад между адреналиновым подъёмом и его обычным благоговейным трепетом перед зрелищем гения в действии. Шерлока слегка передёргивает. Он прижимает подбородок к груди, но не успевает скрыть промелькнувшее на лице чувство, которое можно без колебаний принять за унижение, затем быстро разворачивается, взмахнув полами пальто, словно огромная птица, и уносится прочь по тёмному переулку. – Что это с ним? – спрашивает Лестрейд, поравнявшись с Джоном и устремив озадаченный взгляд в сторону высокой, стремительно удаляющейся фигуры. Из-за позднего (уже раннего) часа инспектор выглядит уставшим, под глазами появились мешки, а на лбу отчётливо обозначились тревожные складки. Его посеребрённые волосы взъерошены, будто он слишком много раз проводил по ним рукой. Джон смотрит на инспектора с добродушной улыбкой и пожимает плечами. – Это же Шерлок, – привычно бросает он, отправляясь следом. – Ну не знаю, приятель. Если бы кто-то так посмотрел на меня, я бы решил, что он собирается либо меня убить, либо затрахать до смерти. И по-моему лучше уж первое, учитывая, что это Шерлок и вообще... Со смехом тряхнув головой, Джон оборачивается на Грега и, не останавливаясь, делает несколько шагов задом наперёд, продолжая тепло улыбаться. – Не волнуйся, Грег, я могу постоять за себя, – подмигивает Джон, на что инспектор фыркает и пожимает плечами. – Он тоже может, и тем не менее, я всегда волнуюсь, когда дело касается вас двоих, – хрипло парирует Грег, после чего устало отмахивается от Джона с видом отца парочки смутьянов. Коротко махнув ему в ответ, Джон поворачивается и бежит в переулок между массивными зданиями, высматривая Шерлока за каждым углом, выступом или мусорным баком. Чахлый рассвет обещает новый дождливый день. Всё залито серыми красками, отчего особенно трудно различить хрупкий силуэт в длинном тёмном пальто. Джон набирает темп, критически размышляя над предупреждением Грега. Он не помнит, чтобы чем-то особенно досадил Шерлоку, хотя, тот натура непредсказуемая. И он абсолютно не верит словам Донован, что консультирующий детектив – психопат, способный убить из азарта. Совсем не это он видит, когда смотрит на человека, рядом с которым живет. Возможно, у Шерлока слишком научный подход к мёртвым, и он так одержим решением ребусов, что не учитывает чувства живых, но преднамеренная жестокость ему не свойственна. На самом деле у него даже есть чрезвычайно уязвимая сторона, которую Джону изредка удаётся заметить. Но вот борьба детектива со скукой совершенно реальна. Возможно, ему уже надоел потрёпанный бывший солдат в качестве компаньона. Джон всегда понимал, что привилегия быть рядом с Шерлоком недолговечна. Обыкновенному Джону Ватсону выпала редкая удача стать спутником умопомрачительного гения, который ловит злодеев, делая тем самым мир лучше. Джон охотно поднялся на борт, но трезво взвесил свои перспективы: в один прекрасный момент Шерлок увидит свою ошибку, заскучает и вышвырнет его вон. Джону не хочется думать, каким тогда станет его мир, поэтому он просто пытается жить сегодняшним днём, принимая действительность со всем юмором и изяществом, на какие способен. Когда его путь пересекает другой переулок, бывший солдат инстинктивно сворачивает налево. Ничто не указывает, в каком направлении пошёл Шерлок, но если дело касается поисков друга, интуиция Джона обычно не подводит. Он продолжает бежать, рассеянно озираясь по сторонам, как вдруг кто-то хватает его за одежду, всего на долю секунды раньше, чем он успевает ощутить чужое присутствие. Одним резким рывком Джона затаскивают за угол и прижимают к жёсткой кирпичной стене. Шерлок нависает над ним, поставив колено ему между ног: глаза горят, длинные тонкие пальцы сжимают воротник куртки. – Господи, Шерлок, какого чёрта, ты что, собрался меня убить? – вырывается у Джона. Он оглядывает внушительную фигуру перед собой, замечая напряжение в уголках глаз, плотно сжатые губы и решительно поднятый подбородок. Зоркий проницательный взгляд детектива становится диковатым – Джон уже видел такое, когда наступало существенное затишье в делах. Теперь его датчик опасности просто зашкаливает. Возможно, Грег был в чём-то прав. Джон пытается увернуться от острого колена, упирающегося в чувствительную часть его тела, но колено движется следом, и он замирает. Он поднимает руки на высоту плеч, выставляет ладони перед собой в примирительном жесте и улыбается своему захватчику: – Надеялся, что, по крайней мере, ты проявишь бóльшую изобретательность. Шерлок растерянно хмурит лоб, в его глазах мелькает сомнение, но затем накал вновь повышается. – Повтори, – рычит он, вплотную приблизив своё лицо к лицу Джона. Ему достаточно наклонить голову, чтобы они столкнулись носами. Этот пронзительный взгляд пригвождает доктора не менее крепко, чем худое, длинное и удивительно сильное тело. – Прости, что? – выдыхает Джон. – Повтори, – настоятельнее велит низкий рокочущий баритон: – Повтори то, что сказал мне на месте преступления. Джон невольно сглатывает, мысленно возвращаясь назад. Под пристальным взглядом Шерлока он держится уверенно и спокойно. – Потрясающе, – шепчет Джон внезапно севшим голосом. Шерлок на мгновение застывает. – Чёрт, – страдальчески тянет он, после чего словно резко оттаивает: его веки опускаются, он роняет голову и упирается лбом в плечо Джона. Это что-то новенькое, только и может подумать Джон. Он терпеливо ждёт, надеясь рано или поздно получить объяснение происходящему. Это единственная стратегия, которая позволяет ему оставаться в здравом уме рядом с единственным в мире консультирующим детективом. Взъерошенные тёмные кудри щекочут его щёку, источая аромат, который напоминает лучший табак его деда – насыщенный, тёплый, землистый, с едва уловимым сладковатым оттенком. Только через мгновение Джон замечает, что Шерлок дрожит, его дыхание тяжелое и хриплое, а руки продолжают сжимать воротник джоновой куртки. В памяти Джона сразу всплывает вечер месячной давности, что он предпочёл бы забыть ради их общего блага. Как и сейчас, Шерлок цеплялся за него, говоря что-то про свой тёмный, безумный разум, который только Джон может заставить замолчать, и от его горячего дыхания по коже Джона бежали мурашки. Тогда Шерлок признался ещё кое в чём, и Джон поневоле задумался, от каких демонов тот хочет сбежать, целиком и полностью посвящая себя Работе. Чувствуя, как вздрагивает прижатое к нему тело Шерлока и слыша, как тяжело даётся тому каждый вдох, Джон начинает догадываться, что именно происходит. Когда сам он только вернулся с войны, у него тоже случались приступы паники, постоянно. Их могла спровоцировать любая мелочь. Вообще-то, ничего удивительного. Шерлок плохо питается и мало спит, что повышает вероятность таких приступов. Прибавить сюда то, как он взвинчен в последнее время, да ещё травмы прошлого – вот и классическая формула срыва. Джон, до сих пор державший руки вверх, осторожно кладёт их на предплечья Шерлока, чтобы дать ему точку опоры в реальности. Шерлок не напрягается от прикосновения, наоборот, его голова чуть тяжелее оседает на плечо Джона, дыхание становится ровным и медленным. – Шерлок... – тихо начинает Джон. – Нет, – перебивает тот и приглушённо рычит, крепче стиснув в пальцах ткань куртки. Джон со вздохом пытается снова: – Но Шерлок… – Заткнись, Джон. – Ты даже не знаешь, что я собираюсь сказать. Не поднимая головы, Шерлок опять напирает на Джона, словно пытаясь заставить молчать. Когда Джон ещё раз открывает рот, чтобы заговорить, Шерлок его обрывает: – Ты хочешь сказать, что у меня приступ паники, но это идиотизм. – Ты дрожишь, и тебе трудно дышать. – Совершенно точная оценка отдельных фактов при абсурдном непонимании всей картины. – Они не так уж редки... – А теперь ты попытаешься убедить меня с помощью всякого вздора, что ты наверняка подхватил у своего потешного психиатра, что тревога и приступы паники – это нормальный ответ организма на ситуацию, которую он воспринимает как опасную. – В его голосе появляется шипение. – Я в порядке, Джон. Ты как всегда смотришь, но не замечаешь. Приступ паники – это эмоциональная реакция, вызывающая физические симптомы. Я высокоактивный социопат. Я. Не. Испытываю. Эмоций. – Верно, – говорит Джон, чуть оседая, а про себя думает "но они, похоже, испытывают тебя". Будто слыша эти мысли, Шерлок снова рычит и сжимает кулаки сильнее, натягивая воротник на шее Джона. Ещё немного, думает Джон, и Шерлок просто впечатается в его грудную клетку точно так же, как жёсткий кирпич сейчас врезается ему в спину. Дыхание Шерлока опять становится неровным. Если заговорить о чём-то другом, это послужит отвлекающим манёвром. Джон откашливается и произносит спокойным, ровным тоном: – А Лестрейд считает, что ты замышляешь моё убийство. – Идиот, – бормочет Шерлок из своего сгорбленного положения. – Ну не знаю... Заманил меня в безлюдное место, прижал к стене, я склонен согласиться. – Шерлок фыркает. – Хотя, думаю, ты мог бы быть более изобретательным, ты ведь гениальный детектив и всё такое. – При упоминании детектива Шерлок слегка расправляет плечи, но не меняет позы. – Если ты намеревался убить меня, рукопашный бой не годится, – непринужденно продолжает Джон. – Думаю, в этом я лучше тебя. – Шерлок снисходительно усмехается в плечо Джона. Ободрённый, бывший солдат продолжает: – Я бы старался особенно не усердствовать, но с моим мастерством и опытом… – Шерлок раздраженно вздыхает, и Джон почти чувствует, как тот закатывает глаза. Наконец, он поднимает голову и смотрит на Джона. – Едва ли я настолько беспомощен, Джон, – заявляет Шерлок, как о чём-то само собой разумеющемся. – С моей работой необходимо владеть искусством самообороны. Пользуясь случаем, Джон всматривается в его глаза, чтобы оценить состояние. Не мутные, как от морфия, и не маниакальные, как от кокаина. Он кажется усталым, грустным и нехарактерно открытым. Значит, не наркотики. Только страх. Джон задумчиво хмыкает и, насколько позволяет такое близкое расстояние, окидывает Шерлока придирчивым взглядом, будто бы взвешивая его аргументы. – Я ведь подловил тебя, разве нет? – тянет Шерлок, надавливая коленом вверх и наклоняясь чуть ближе. Бывший солдат стоит не шелохнувшись. Только немного выпячивает грудь и демонстративно напрягает мышцы рук, которыми держит Шерлока за предплечья. – Ты уже потерял элемент неожиданности. Не забудь, что когда мы в прошлый раз сцепились в переулке, ты был придавлен к земле и едва не молил о пощаде. – Я никогда в жизни не молил о пощаде, – защищается Шерлок. Доктор многозначительно поднимает бровь. – А я даже не пользовался своей ведущей рукой, – добавляет он с ухмылкой. Шерлок сужает глаза и слегка вздёргивает подбородок. – В мои намерения не входило причинить тебе вред. Конечно, я тоже сдерживал свои силы. Джон широко улыбается, отчасти из-за возмущения Шерлока, а отчасти из-за того, что тот больше не проявляет ни малейших признаков паники. – Ну, действуй как знаешь, в конце концов это же твой план убийства, – пожимает плечами Джон. – Я только жду не дождусь, когда эта внезапная атака наконец начнется, и я буду полностью посрамлён. – Именно, – говорит Шерлок и плотно сжимает губы, но его глаза уже сияют весельем. Джон лукаво улыбается: – Ты кажешься славным парнем, мне не хотелось бы тебя убивать.* Шерлок чуть улыбается в ответ, тоже пожимая плечами: – И ты кажешься славным парнем, а мне не хотелось бы умирать. – Улыбка Джона становится шире. Он не может не испытывать некоторого самодовольства от того, что среди всех бесполезных для жёсткого диска вещей, которые Шерлок удостоил вниманием, их совместный просмотр "Принцессы-невесты" в одно сонное воскресенье пару недель назад, стал исключением. Не зря Джон намекнул, что Виццини напоминает ему кое-кого, когда бойко озвучивает свои рассуждения в сцене с "порошком иокаина", а затем выразительно взглянул на Шерлока после признания человека в чёрном, что яд был в обоих кубках, тем самым представив кино как нечто более полезное, чем просто развлечение.** Да уж, похоже, маньяки-таксисты заимствуют свои методы из детских фильмов 80-х. Джон дружески хлопает Шерлока по руке, прежде чем шагнуть вперёд и высвободиться из его захвата. – Тогда идём. Если ты твёрдо решил сразиться со мной, как мужчина с мужчиной, я лучше сначала тебя накормлю. А то ещё потеряешь сознание у меня на руках. Не хочу, чтобы ты оконфузился перед смертью.