Осознайте своё поражение

Всё идёт хорошо... поначалу. Поглощённый новым экспериментом по собственному привыканию к близости с Джоном, Шерлок раздумывает четыре дня после первого случая, прежде чем инициировать новый контакт. Суть в предельном сближении без риска полного вовлечения. Ему нужно время – время наедине с Джоном, чтобы наблюдать и адаптироваться к своим реакциям в удобном для себя темпе. Это путь по лезвию ножа, но он старается воспринимать вызов, как любое другое расследование по делу, готовясь воспользоваться подходящей возможностью, как только она подвернётся. Когда Джон приходит домой из клиники, еле волоча ноги и всем своим видом выражая усталость, Шерлок сразу понимает, что нужный момент настал. Он закрывает ноутбук, перемещается на диван, ложится и ждёт. Пальцы соединены домиком под подбородком, глаза закрыты, длинное тело в пижамных штанах и халате вытянуто в струнку. Его сердце грозит вырваться из хрупкой клетки рёбер при одной только мысли о том, что он собирается сделать, и чтобы подавить тревогу он сосредоточивается на звуках Джона – скрипе пола под тяжёлой, усталой поступью, ворчании и весёлом фырканье при встрече с остатками очередного эксперимента, довольном вздохе в ответ на аромат свежезаваренного чая. Джон. Только Джон. Когда Джон в конце концов приносит ему кружку чая, Шерлок позволяет поставить её рядом на стол, после чего начинает действовать. Он распахивает глаза, вскидывает руку и хватает Джона за запястье. Затем мягко, но настойчиво тянет его к себе, вынуждая лечь сверху. Джон заметно смущён, но подчиняется сразу, только немного колеблется, когда, оказавшись над Шерлоком, пытается опереться руками по обе стороны от его узкой талии. Нетерпеливо взглянув на Джона, Шерлок берёт его за предплечья и опять тянет вниз. Джон смеётся – чуть выше и быстрее обычного, что значит, он нервничает, но всё же закидывает свою ногу между бедром Шерлока и спинкой дивана, другую оставляя на полу, чтобы суметь быстро встать. Озадаченный взгляд его тёплых, лазурно-синих глаз встречается с глазами Шерлока, которые тот прикрывает, чтобы остаться непроницаемым. – Утяжелённое одеяло, 15 минут, – объявляет он тоном, не допускающим возражений. Затем кладёт свои большие ладони на широкую спину соседа и увлекает его вниз, пока их тела не соединяются вместе. Не говоря ни слова, Джон вздыхает и наконец сдаётся. Всего сорок шесть секунд уходит на то, чтобы тот полностью расслабился, превратившись в безвольный груз, который принял форму лежащего под ним тела. Он излучает успокаивающее тепло, и Шерлок слушает, как постепенно дыхание Джона входит в более медленную фазу. Через девять минут и двадцать две секунды измотанный доктор проваливается в глубокий сон. Он дышит в умиротворяющем, постоянном ритме, который лишь изредка сбивается на сопение и несколько приглушённых, невнятных слов. Третья или четвёртая стадия сна. Трудно разбудить. Прекрасно. Чтобы убедиться наверняка, Шерлок тычет ему пальцем в рёбра. Джон издаёт глухое ворчание, но не просыпается и даже не шевелится. Признав его подходяще бесчувственным, Шерлок берёт его правую руку, поднимает на уровень глаз и внимательно изучает. Пальцы Джона, несмотря на то, что короче и толще его собственных, обладают особой чувствительностью, годной к филигранной работе – рука хирурга, созданная для безошибочно точных движений. Кожа на удивление мягкая и очень чистая, а также ухоженные, здоровые ногти. Ясно, что Джон заботится о своих руках с тем придирчивым вниманием, какое принято уделять ценному инструменту. Он прослеживает линии вен, исследует костяшки пальцев с явными признаками того, что их применяли в бою гораздо чаще обычного. Он помнит, сколько раз его спасал этот кулак, а однажды довольно сильно ударил в щёку его самого. С улыбкой переворачивая руку и рассматривая ладонь, он осторожно дотрагивается до полустёртой мозоли на указательном пальце – от спускового крючка. Шерлок сохраняет всё это в памяти и закрывает глаза. Он вспоминает, как Джон прикасался к нему, когда обрабатывал его раны. В такие моменты Джон производил впечатление спокойного, надёжного человека, уверенного в своих силах. Прикосновение всегда было осторожным и строго профессиональным, но всё существо доктора излучало чуткую доброту, которая действовала на Шерлока как успокоительное, окутывая его тёплой бархатной пеленой. Шерлок обнаружил, что не возражает против этих прикосновений, в отличие от прикосновений всех прочих людей. Зачастую ему даже приходилось гнать от себя слабое, но настырное чувство какой-то неясной потери, когда эти врачебные сеансы заканчивались. Теперь Шерлок позволяет себе задуматься о том, как эти уверенные, ловкие пальцы проводят по его волосам. Это несложно представить, поскольку доктор время от времени ощупывал его голову, определяя наличие и тяжесть травм после очередной стычки с преступниками. Он представляет, как эти руки задерживаются, нажимают, исследуют – медленно, мягко, ногтями едва задевая кожу. Умелые пальцы легко находят нужные точки и прилагают к ним нужную силу, доставляя особое наслаждение. Страсть. Желание. Предвкушение. Вожделение. В груди разливается приятное тепло. Он вздыхает, с облегчением отмечая положительный отклик своего тела, после чего решает двигаться дальше. Прижав нос к шее Джона, Шерлок втягивает в себя его уникальный запах и постепенно настраивается на мысли о менее целомудренных прикосновениях. В его мыслях коренастые пальцы становятся более требовательными, вплетаются в длинные кудри и, ухватив, слегка тянут вниз, будто стремясь наклонить голову для страстного поцелуя. Шквал ощущений проносится от корней волос вниз по шее и плечам к основанию позвоночника. Подчиняясь воображаемому нажиму, он откидывает голову назад и чувствует беззащитность открытой шеи. Внезапно его голова и грудь наполняются гулом, кажется, будто пространство вокруг искажается и закручивается пульсирующей воронкой. От новизны, интенсивности и полной реальности ощущений сердце колотится в рёбра как сумасшедшее. Уязвимость. Беспомощность. Страх. Боль. Всего слишком много – это почти невыносимо. Но когда его тело приподнимается, выгибаясь дугой, он встречает уверенное сопротивление – тепло, надёжная тяжесть, ровное дыхание, отдающееся в его собственной беспокойной груди. "Я рядом... Просто чувствуй, как я дышу. Сосредоточься на этом." Шерлок отчаянно цепляется за воспоминание, вытаскивает его на поверхность, мысленно ставит на бесконечный повтор, и тревога постепенно стихает. Пульс замедляется, входя в ритм с сердцем Джона. Их тела вздымаются и опадают в медленном согласованном танце, как одно существо. Мир отступает, и Шерлок погружается в сон, вспоминая успокаивающие слова Джона, прикосновение его губ к своим собственным, его живительный воздух у себя в легких. Он просыпается среди ночи уже один, укрытый простым одеялом.