* * *
– Как именно это будет работать? – скептически спрашивает Джон. Он откидывается на спинку кресла у камина, обхватывает ладонями кружку чая и глубоко вдыхает. Пар окутывает его лицо, и оно расплывается в довольной улыбке. Шерлок внимательно наблюдает. – Принцип простой. – Он усаживается в кресло напротив Джона, скрестив свои длинные ноги. – Нет ничего, что я ценю больше, чем данные. Факты, Джон. Сопроводив это взмахом руки, Шерлок сцепляет пальцы на коленях. Он пытается оценить степень открытости Джона по его расслабленной позе и в соответствии с этим скорректировать свою тактику. – Вместо того, чтобы всучить мне какой-нибудь отвратительный или глупый подарок во имя традиции, я предлагаю, чтобы ты поделился неизвестными фактами о самом себе – по одному на каждый день, оставшийся до рождества. Всего двенадцать, Джон. – Всё вполне разумно и логично, как он ясно даёт понять своим тоном. – Это немного… странно… – Джон склоняет голову набок и смотрит в окно, как обычно делает, когда раздумывает над тем, что, по его мнению, должно вызывать у него возражения. Это длится лишь пару секунд, затем его взгляд возвращается к Шерлоку, становясь чуточку жёстче. – Но вообще я не против избежать толкотни и не тратить всё своё жалование на какую-нибудь безделушку, которую неделю спустя найду у нас в мусоре. Джон припечатывает Шерлока уничижительным взглядом поверх своей кружки. Шерлок фыркает и отводит глаза, раздосадованный переходом на тему, которую меньше всего хотел поднимать. Он собирается разразиться новой тирадой о том, что инцидент с прошлогодним подарком и кислотой был чистой случайностью и, так уж совпало, очень помог при расследовании двойного убийства, над которым они в то время работали, но потом передумывает. Джон, кажется, глух к логическим доводам в этом вопросе – вероятно, из-за особого отношения, связанного с подарками и сентиментальностью. Кроме того, Шерлок знает, что, начав сейчас этот спор, вряд ли повысит вероятность согласия Джона на своё предложение. – Кажется, этот вариант устроил бы обе стороны, – говорит Шерлок, разводя руки ладонями вверх в скромном жесте, который, как он надеется, в достаточной мере выражает раскаяние. Этого хватает. Джон поднимает брови, и лёгкая улыбка касается уголков его губ. Он уже согласился, хотя думает, что не должен был. – Значит… 12 фактов обо мне, о которых ты до сих пор не знаешь?.. – Джон опускает взгляд в свою кружку, сосредоточенно барабаня по ней короткими пальцами.________________12________________
Шерлок ждёт, когда раздастся звук захлопнувшейся двери, после чего вскакивает с дивана и подбегает к окну, чтобы посмотреть вниз на светловолосую голову своего соседа. Джон недолго колеблется, переминаясь на тротуаре, затем поворачивается к дому спиной и переходит улицу, направляясь к метро. Наконец его небольшая фигура исчезает из виду, и Шерлок мысленно запускает обратный отсчет – минимум пять часов сорок три минуты до возвращения Джона из клиники. Отвернувшись от окна, Шерлок складывает ладони вместе и прижимает соединенные кончики пальцев к губам, пытаясь сосредоточиться. Вариантов того, что именно Джон пожелает ему открыть, слишком много, и его мысли разбегаются по сотне путей, которые делятся на тысячу новых. Мозг начинает неустанно просеивать все перспективы, чтобы определить степень их вероятности и реакцию в каждом конкретном случае. Несколько мгновений Шерлок раскачивается из стороны в сторону, по его коже бегут мурашки, внутри всё дрожит. У него возникает желание закричать от всей этой нарастающей путаницы. Он запускает пальцы в свою шевелюру, крепко сжимает и принимается быстро шагать по комнате, выписывая случайные геометрические фигуры: трапеция, ромб, неправильный четырехугольник. Ему необходимо что-нибудь сделать – что-то построить, что-то сломать. Чем-то занять свои мысли. Его проклятый мозг со всей остротой ума и мощью интеллекта оказался совсем не готов к такой уязвимости, как Джон Ватсон. И так просто он не успокоится. Накинув свой Белстафф и шарф, Шерлок выходит на оживлённую улицу. Город закутан в сезонный наряд рождественской иллюминации. Люди суетятся как одержимые, повсюду иллюзия радостного волнения, но по сути лишь страх и нужда – нужда купить идеальный подарок и страх его не найти. Мало чем отличается от атмосферы в квартире в последнее время. Иллюзия, что всё хорошо, скрывает отчаянную реальность. После своей непростительной выходки, по правде, он ожидал, что Джон уйдёт, но, ни словом не обмолвившись об инциденте, они продолжили жить как прежде, и Джон, похоже, был полон решимости оставить этот сомнительный (и в итоге, болезненный) опыт последних нескольких месяцев позади. Характер Джона не изменился, но вёл себя он теперь иначе. Он стал больше времени проводить на работе, часто брал лишние смены. Он, казалось, готов был встречаться с любой женщиной, которую мог получить, хотя редко с кем заходил дальше двух свиданий – даже при невмешательстве Шерлока – и он больше не сидел рядом с ним на диване. На самом деле, теперь он, похоже, вообще избегал дивана. От растерянности не придумав ничего лучше, Шерлок последовал его примеру и с головой ушёл в Работу, эксперименты, посещения морга Бартса и игру на нервах Лестрейда. Еда навынос исправно поглощалась, чай выпивался, и всё было чинно и спокойно. До отвращения. Это был отточенный танец, почти идеальный маскарад, зато, в те моменты, когда из-за какой-либо шутки или красноречивого взгляда оба испытывали ощущение естественной, уютной близости, занавес приоткрывался, и становилось очевидным нечто большее под тонким слоем притворства. Но синие глаза Джона внезапно темнели, на его лице возникало выражение боли и ненависти к себе, он быстро отстранялся или отводил взгляд, и между ними вновь устанавливалось холодное и неловкое молчание. Видеть Джона таким Шерлоку было тяжело. Каждый раз, когда это случалось, он понимал, что должен что-то сказать, но возместить причинённый ущерб было нечем. Он полагал, что совершенно не достоин и не готов принять то, что предложил Джон, и никакими словами этого было не изменить, поэтому Шерлок ничего не говорил. Эта зияющая пропасть в его груди становилась всё шире. Он чувствовал, как его затягивает туда, как он внутренне разрушается. И как бы он ни старался удалить всё, что когда-либо знал о звёздах, космосе и Солнечной системе, он постоянно возвращался к тому моменту на диване и к той абсурдной, но твёрдой уверенности, что внутри него растёт чёрная дыра, грозящая поглотить всё вокруг. Он чувствовал, как пространство смыкается. Факты. Нужно собрать больше данных. Учесть убеждения и желания. Предсказать поведение. Понять Джона до конца. Решить загадку. Всё исправить. Шерлок вздрагивает и поднимает воротник пальто в попытке закрыться от неприятных вибраций, витающих в воздухе и исходящих от окружающих его людей. Они настолько сильны, что иногда жалят. Он направляется в магазин рождественских сувениров в паре улиц от дома, решая провести эксперимент, который поможет сбросить лишнее напряжение. Если к возвращению Джона он не сможет совладать со своим “транспортом”, то будет практически бесполезен. Семь часов и двадцать две минуты спустя нагруженный сумками Джон наконец переступает порог их квартиры и пытается скинуть с себя пальто. Он потрясённо замирает. Затем делает долгий вздох, чтобы успокоиться. Раздаётся резкое шарканье – Шерлоку знаком этот звук, и по его опыту он означает, что Джон очень зол, но старается держать себя в руках и сохранять равновесие. Шерлок мысленно прикидывает, что могло вызвать такую реакцию. Сегодня потребность отвлечься достигла эпичных масштабов, и хотя получившиеся в результате эксперименты были весьма продуктивными, Шерлок чувствует, что Джон недоволен царящей в гостиной неразберихой: разбросанные повсюду бумаги, горки разбитых ёлочных украшений, разделённых по материалу, цвету и размеру осколков, и соответствующие орудия, причинившие этот ущерб, рядом с каждой из них. – Не иначе, опять экспериментируем? – Под напускным добродушием в голосе Джона скрывается гнев, но он упорно поддерживает их досадную видимость приличий. Шерлок бы предпочёл, чтобы тот дал выход своему (когда-то обычному) раздражению или даже как следует разозлился, чтобы разрушить образовавшуюся между ними вежливую дистанцию. Демонстрируя безразличие к выходкам Шерлока, против которых когда-то так горячо выступал, Джон словно хочет сознательно отстраниться, как если бы они были чужими друг другу людьми. Шерлок отрывает взгляд от останков керамического Санты, которые сосредоточенно изучал, сидя по-турецки на полу, и переключает внимание на Джона, ограничиваясь поверхностными наблюдениями: обувь, пальто, волосы, руки, запах. Напряжённый день. Череда заурядных недугов. Ушёл не сразу. Вероятно, задержался поболтать с новой медсестрой. Молодая, судя по стойкому запаху её дешёвых духов. Поехал на метро. Немного побродил по магазинам, раздумывая, что подарить той-с-длинным-носом. Ничего не купил. Заглянул в продуктовый за чаем, молоком, печеньем и супом. – Данные, Джон, – говорит Шерлок, ловко поднимаясь с пола и усаживаясь за стол, где тут же утыкается в свой ноутбук. – Однажды они могут оказаться решающими. – Он чувствует, как лицо начинает сводить от усилий сдержать не дающий покоя вопрос, и, стиснув зубы, на секунду зажмуривается. – Кстати о данных, – Джон неуверенно продолжает мысль Шерлока. Он обходит стену и уносит сумки с продуктами на кухню. – Полагаю, я собирался поделиться с тобой фактом о себе… Шерлок натянут как струна, внутри него облегчение борется с предвкушением. Он по-прежнему смотрит в экран, но украдкой бросает взгляд на Джона, когда убеждается, что тот повернулся спиной. Джон заметно скован. Его движения медленны и осторожны. Он ставит сумки с продуктами на пол и на мгновение останавливается лицом к раковине. Затем задумчиво почёсывает затылок, но ничего не говорит. Шерлок ощущает острое желание встать и начать ходить из угла в угол, но через силу его подавляет, взамен принимаясь стучать по клавиатуре, делая вид, что занят. – А, да… подарок… ну, давай, – произносит он с нарочито праздным интересом, не понимая ничего из того, что видит на экране. Моргнув несколько раз, чтобы сосредоточиться, он обнаруживает, что почему-то решил узнать размер шеи среднестатистического британца. Джон открывает холодильник и охает: – Боже, Шерлок, это же не… – Он замолкает, зажмуривается и трясёт головой. – Нет. Не хочу знать. – Дверца холодильника захлопывается, Джон идёт обратно в гостиную, поворачивается к Шерлоку и тычет в него пальцем. Лицо суровое. – Чтобы к пятнице этого здесь не было, – твёрдо заявляет он. – На следующей неделе у нас будут гости, и я не хочу, чтобы наши друзья подхватили чуму. Шерлок снова моргает, чувствуя странное успокоение и радость от того, что Джон ещё способен возмущаться. – Песчанки, – отвечает Шерлок ровным, немного обиженным тоном. – Что? – Песчанки начали чуму, не крысы. А это крысы. Следовательно, отсылка к чуме неверна. Джон пыхтит и машет рукой в сторону холодильника. – Давай просто не будем держать в этом чёртовом холодильнике то, что умело ходить… временно… хотя бы, до рождества. Считай это своим подарком мне, Шерлок. Шерлок мог бы заметить, что, по критериям Джона, там не должно быть также жаркого или любого другого мяса. Однако ему ужасно не терпится получить обещанную Джоном информацию. Он ждал этого целый день… Но кажется, что гораздо дольше – кажется, все их отношения были ожиданием этого. Так что, слабо кивнув в знак согласия, он выбирает момент, когда Джон отвернётся и снова уйдёт на кухню, чтобы громко напомнить: – Кстати говоря, о подарках, как насчёт твоего мне… – А, да. – В голосе Джона слышно улыбку. Однако он медлит с ответом ещё несколько мучительно долгих секунд. Он убирает продукты, затем опускается в кресло у камина и тянется за газетой. На губах возникает лёгкий лукавый изгиб. Возможно, он наслаждается собой, ему нравится заставлять своего собеседника ждать. И всё же во взгляде сквозит осторожность, а в движениях – нерешительность; он продолжает совершать лёгкие, бессознательные жесты самозащиты, как будто чувствует, что здесь что-то не так. Взвешивает риск. Наблюдая неторопливые действия Джона, Шерлок с трудом сдерживает волнение, его пальцы теребят ручку, а челюсти сжаты, и он знает, что Джон это всё видит. – Так… дай подумать… – произносит тот наконец. – Раньше я играл на кларнете… вот. – Он встряхивает газету. Шерлок готов взорваться. Разочарование целого дня обрушивается на него со всей силой. Его лицо перекашивается, словно смятение наконец свело его с ума. Среди всех фактов, что он предполагал, ожидал или мог лишь надеяться услышать от Джона, нечто настолько поверхностное и удручающе бесполезное даже не пришло ему в голову. Это вообще ничего не даёт. – Абсурд! – восклицает Шерлок. – И этим ты решил поделиться? Твой выбор достойной разглашения информации так же ужасен, как и твой гардероб. Кому вообще это интересно знать, Джон? – Его голос звучит на октаву выше обычного. Джон ёрзает в кресле, скосив взгляд на свой серый свитер с косичками. Это один из лучших его свитеров – неброский и хорошо сидящий в плечах. И цвет подчёркивает синеву его глаз. Шерлок только хотел сказать, что одежда Джона скрывает всё самое важное, но то, как Джон теперь смотрит на Шерлока, как исподлобья разглядывает шитые на заказ брюки и тонкую шёлковую рубашку, становясь жёстким и замкнутым, означает, что он это понял совершенно иначе – как оскорбление. Джон вздыхает и слегка хмурится, опуская взгляд на камин. В воздухе ощущается холод и напряжение, а Шерлок крепко сжимает губы и мысленно проклинает свой длинный язык. – Я не понимаю, Шерлок, – глухо отвечает Джон, всё ещё не глядя на него. – Честно, я не понимаю, зачем ты вообще это предложил. Чего конкретно ты хочешь? – Наконец Джон поднимает глаза и внимательно его изучает. Шерлок задумывается, не зная, как сформулировать, чего ему нужно от Джона, и не желая раскрывать свою цель. Но он продолжает чувствовать на себе его взгляд и не выдерживает: – Не этого! Любой идиот мог бы догадаться об этом, Джон. Я бы и сам это вычислил, если бы захотел. – Он старается говорить властно и твёрдо, но выходит наоборот. От отчаяния голос жалко срывается. Проклятое предательское тело. Джон удивлённо приподнимает бровь, будто начиная что-то подозревать. Он поджимает губы, переводит взгляд на беспорядок в комнате, потом снова на Шерлока и пристально смотрит. Увиденное заставляет его заметно смягчиться. Он вздыхает в знак вынужденной капитуляции. – Ладно. – Судя по тому, как тщательно он взвешивает слова, его терпение на исходе. – Давай лучше ты сам задашь мне вопрос, а я отвечу. Шерлок прищуривается, пытаясь понять, что тот задумал, но предложение кажется искренним, и он позволяет себе широко улыбнуться. – Блестяще! Прекрасно, Джон. Я сам тебя буду спрашивать. Шерлок тут же принимается за исследование, систематизацию и составление списка из 11 вопросов, пальцы так и летают над клавиатурой ноутбука. Он практически вибрирует энергией. – Прямо как хорошее убийство, – слышит он бормотание Джона. Шерлок смутно осознаёт, что Джон настороженно за ним наблюдает, но он слишком увлечён подбором идеальных ключей к загадке Джона Ватсона, чтобы о таком беспокоиться. Джон встряхивает газету и откашливается, тихий вздох и сомнение на его лице ясно дают понять, что он боится очень скоро об этом пожалеть.________________11________________
– У меня к тебе одиннадцатый вопрос. Мой вопрос на сегодня, Джон, – тихо говорит Шерлок. Джон поднимает голову от книги. Он сидит напротив на диване – впервые за много недель. Скоро полдень, и Шерлок всё утро провёл за столом со своим ноутбуком. Последние два часа напряжение в комнате неуклонно росло, как росла частота и длительность взглядов Шерлока в сторону Джона. Джон не поднимал голову всякий раз, когда чувствовал, что Шерлок на него смотрит, но его поза поминутно менялась, и происходило это, видимо, неосознанно. – Ну, хорошо. – Джон откладывает книгу, на его лице написано облегчение от того, что молчаливое разглядывание вот-вот закончится. – Давай. – Он наклоняется вперед, уперев локти в колени и сцепив руки, и пристально смотрит на Шерлока. Шерлок на мгновение складывает ладони домиком и внимательно щурит глаза, ещё раз мысленно утверждая вопрос, выбранный в качестве идеальной отправной точки. Да, начнём с самого начала. – Опиши свою личность в период становления. – Ты хочешь знать, каким я был в юности? – Джон вскидывает брови, и в его глазах проскальзывает веселье. – Я удивлён, что ты до сих пор не выяснил этого сам. – Что ж, Гарри не слишком общительна, – недовольно ворчит Шерлок. – Возможно, это как-то связано с тем, что она считает тебя заносчивым грубияном, – замечает Джон. Шерлок только отмахивается от этого комментария. – В детские годы закладывается основа характера человека на всю дальнейшую жизнь. Мне нужна информация, Джон. Джон с улыбкой откидывается назад, положив ногу на ногу и широко раскинув руки на спинке дивана, и переводит взгляд вправо. – Ну, я был тихим… Как правило, держался особняком… Меня можно было назвать книжным червём… Конечно, с тобой не сравнить, но я довольно много читал… что мне помогло поступить в медицинский… но я был ещё и спортивным… Играл в регби какое-то время… Довольно неплохо. – Спортивный, интеллект выше среднего и хорошо воспитан… Полагаю, ты пользовался успехом у девушек, – вкрадчиво добавляет Шерлок, пытаясь ввернуть вторую линию расследования. Джон ухмыляется, умудряясь при этом выглядеть в равной степени смущённо и гордо. – Некоторые были ко мне достаточно благосклонны… – Он слегка теребит мочку уха и опускает смеющиеся глаза. Вдруг пришедшая в голову мысль или воспоминание сразу сводит веселье на нет. Его лицо темнеет. – Но, говоря по правде, мне было… немного не до того… столько всего навалилось… дома. – Он потирает бровь, будучи явно взволнован, затем устремляет на Шерлока жёсткий колючий взгляд и медленно поводит головой из стороны в сторону, давая понять, что запрещает затрагивать эту тему. Шерлок продолжает изучать Джона молча, читая язык его тела. Раскинул руки, чтобы казаться больше – ощущает угрозу. Перекрестил ноги, значит пытается себя защитить. Покраснел – это смущение, также гнев. Сжатые челюсти – аргумент в пользу гнева. Сведённые брови указывают на тревогу и боль. Прищуренные глаза и опущенные уголки губ – печаль, разочарование. Шерлок возвращает взгляд на экран и начинает опять пересматривать свой список вопросов.________________10________________
Такси медленно катится по улицам Лондона обратно на Бейкер-стрит. Вначале дело казалось Шерлоку интересным, но ему потребовалось всего десять минут, чтобы, оглядев комнату и тело, сделать вывод, что виноват муж сестры. Тем не менее, он заставил некомпетентных сотрудников Скотланд-Ярда подождать ещё двадцать, просто ради удовольствия дать Джону возможность тоже найти преступника. Джон достаточно хорошо научился использовать его метод на практике, и его наполняет особенное тепло всякий раз, когда у Джона случается озарение. Однако, теперь дело раскрыто, убийца пойман, а значит, консультирующему детективу и его коллеге (Другу? Соседу? Партнеру? Личному ассистенту?) на сегодня остаётся только одно. – Вопрос десятый. Назови лучший день, который ты провёл со мной. Усмехнувшись, Джон задумчиво смотрит в окно. – Я бы сказал, первый с его самым удачным стечением неудачных обстоятельств… Место преступления… я послал Майкрофта подальше… ужин… пробежка по лондонским крышам в погоне за серийным убийцей… – Вылечился от хромоты, – добавляет Шерлок с улыбкой. – Да, и это… Застрелил злодея, чтобы спасти своего соседа-идиота… снова послал Майкрофта… снова ужин. – Джон улыбается. Шерлок улыбается в ответ. Тишина становится немного неловкой, когда в его голове начинают рождаться ассоциации с ужином, которых там не было раньше. Их первый ужин с Джоном… потом – настойчивые предложения поужинать от Ирен как неприкрытый намёк на секс. – Похоже, тебе очень нравится ужинать, – резюмирует Шерлок. – Ну… знаешь, Шерлок, не все такие, как ты… некоторым это бывает необходимо… и даже приятно… особенно в подходящей компании. У Шерлока вырывается неопределённый звук. Он чувствует на себе озадаченный взгляд Джона, но продолжает неподвижно смотреть вперёд, пока мозг обрабатывает эти слова, которые будто перекликаются с тем, что говорил ему Джон тогда вечером в спальне.________________9________________
– Девятый. Какие три вещи ты возьмёшь с собой на случай, если окажешься один на необитаемом острове? – Сжимая бокал виски в поднятой руке, Шерлок удобно устраивается в кресле напротив Джона. – Откуда вообще ты берёшь эти вопросы, Шерлок? Шерлоку кажется, что глаза Джона блестят, когда тот смотрит на него поверх бокала. "Зрачки расширены под действием алкоголя", – мысленно напоминает он себе. – Интернет. Сайты. – Он делает пренебрежительный взмах рукой и отпивает виски, надеясь, что этого ответа будет достаточно. – Что за сайты? – настаивает Джон с ленивой понимающей улыбкой. – Разные сайты… – ворчит Шерлок, раздражённый вопросом, которого предпочёл бы избежать. – Сайты знакомств? – Джон сохраняет невозмутимое выражение лица, но в его глазах пляшут весёлые искорки. – Ты собираешься отвечать на вопрос, Джон? – огрызается Шерлок. – Да, хорошо… – Джон хихикает и откидывается назад, медленно поглаживая пальцами подбородок. У него двухдневная щетина с тех пор, как Лестрейд подбросил им работу. Шерлок находит это… интригующим. – Большой острый нож. – А свой пистолет? – Пистолеты хороши лишь для того, чтобы убивать еду или защищаться, и лишь настолько, насколько хватит пуль. – Логично. – Мой медкомплект. – Шерлок смотрит на Джона с молчаливым вопросом. – Допускаю, что мы сможем обеспечить себя едой и пресной водой, но без лекарств, скорее всего, умрём от какой-нибудь травмы или инфекции. Плюс, там есть вещи, которые можно использовать для других целей, например, для разжигания костра или очистки воды. Шерлок слегка улыбается, радуясь сообразительности своего доктора. Затем его охватывает замешательство, когда он осознаёт ошибку Джона. – Мы? Я же сказал "один", Джон. – Верно. – Джон кивает. – Три вещи: нож, медкомплект и… – Джон поднимает свой бокал и указывает им на Шерлока. Когда тот продолжает непонимающе на него смотреть, он, наконец, произносит: – Ты, Шерлок. Шерлок застывает, не мигая и не двигаясь по крайней мере минуты две, пытаясь осмыслить услышанное. Джон выбирает его? Джон может взять что угодно, но выбирает его? Не может же он действительно хотеть застрять с Шерлоком на необитаемом острове. На сайте говорилось… ну, нет… этого не может быть… это… требует… разъяснений. Он резко втягивает в себя воздух и трижды моргает. – То есть… ты… хочешь… сказать… – Ну, конечно, я бы взял тебя, Шерлок… – Улыбка Джона тёплая, смягчённая алкоголем, но в ней угадывается намёк на нетерпение, обычно присущее Шерлоку, когда он вынужден объяснять нечто очевидное. Джон слегка подаётся вперёд, будто собираясь открыть ему тайну. – Мне понадобится гений, чтобы придумать план, как убраться с этого проклятого острова. Шерлок краснеет, быстро встаёт и идёт за скрипкой. Его сердце колотится в груди, грохочет в голове, пульсирует в пальцах и вырывается наружу в неистовые, беспорядочные, торопливые аккорды.________________8________________
– Восьмой. Что ты будешь спасать в первую очередь, если квартира загорится? – Тебя. – Меня? – Тебя… Потом череп… Я к нему привязался.________________7________________
– Седьмой. Чего ты боишься больше всего? Джон надолго замолкает, глядя на свои руки. Его лицо мрачнеет. – Причинить боль тому, кто мне дорог, или оказаться не в состоянии его спасти. – Поясни. – Лучше не стоит, Шерлок. – Джон встаёт и быстро уходит в свою комнату. Той ночью Шерлок слышит, что Джону снятся кошмары.________________6________________
– Шестой. Твой самый неловкий момент. – Можешь считать этот, – говорит Джон, краснея. Джон только что принял ванну и поднялся к себе, чтобы переодеться. Он сбросил домашний халат, стоя спиной к двери, но сразу же развернулся, когда, очевидно, почувствовал сзади Шерлока, и предстал перед ним в одних трусах. Шерлок так и не понял, как Джон всякий раз узнаёт о его приближении – кажется, что у Джона есть датчик, специально настроенный на него. Джон слегка вздрагивает, будто ощущает взгляд Шерлока на своей коже так же реально, как прикосновение. Это очередная загадка, которую Шерлоку ещё предстоит разгадать. Жаль, что нельзя заходить просто так и наблюдать за Джоном и его повседневными ритуалами. Джон подбирает халат и закрывает перед Шерлоком дверь.________________5________________
– Пятый. Что я должен сказать, чтобы убедить тебя сделать всё, что я попрошу? – Когда вообще я не делаю того, о чём ты меня просишь, Шерлок? – Часто. – Только если ты просишь о том, что ленишься сделать сам… Я делаю всё, что важно. Мобильный Шерлока разражается знакомым чувственным стоном, и оба подскакивают от неожиданности. Шерлок молча выуживает его из кармана халата, бросает взгляд на дисплей и хмурится из-за неудачного вмешательства Ирен. Джон закатывает глаза, бурча себе под нос что-то похожее на "сорок девять". – И всё-таки… – тянет Шерлок и прячет телефон обратно в карман. – Не знаю, Шерлок. Наверное, тебе достаточно просто попросить. – Он начинает терять терпение, как всегда, когда Шерлок не улавливает чего-то, что он считает важным, обычно это касается социальных сигналов или подтекста. – Сказать "пожалуйста" тоже не помешает… Не делай такое лицо… Доброе слово способно творить чудеса.________________4________________
– Четвёртый. Какую часть своего тела ты бы хотел изменить, если бы мог? – М-мм… Не помешало бы ноги сделать подлиннее. – У тебя… хорошие… сильные ноги. Джон улыбается, чуть склонив голову, и выглядит одновременно довольным и удивлённым. – Да, ну, будь они хоть немного длиннее, мне было бы проще поспевать за тобой. На мгновение воцаряется тишина, пока Шерлок это обдумывает. – Я ожидал, что ты выберешь… – он смотрит на плечо Джона и слегка кивает. – Шрам? Нет… Боль, конечно, мне ни к чему, но… шрам делает меня тем, кто я есть. Думаю, без него я бы не был сейчас тем, кто я есть… или там, где я есть. – Я тоже так думаю, – замечает Шерлок, улыбаясь про себя.________________3________________
– Третий. Первый поцелуй. Собираясь с ответом, Джон бросает взгляд на омелу, которую миссис Хадсон повесила над входом в гостиную, и задумывается, мог ли Шерлок нарочно встать прямо под ней, а если да, то что это значит. Он невольно откашливается и увлажняет губы кончиком языка. После всего, что творил Шерлок в последние несколько дней, Джон, кажется, уже ничему бы не удивился. Это стало прекрасным напоминанием о том, почему обычно они так хорошо ладили. С самого начала Джон жил настоящим моментом – принимал вещи такими как есть, надеясь, что Шерлок расставит всё по местам, как только будет готов ознакомить его с общей картиной. Джон старался не ломать себе голову и не строить иллюзий насчёт ситуации или насчёт Шерлока. Наверное, неоправдавшиеся иллюзии были главной причиной, почему люди так часто разочаровывались в Шерлоке, ожидая нормального поведения от необыкновенного существа, всегда бросавшего вызов чужим ожиданиям. Джон снова пришёл к тому, чтобы просто позволить событиям развиваться своим чередом, пока Шерлок сам всё не объяснит на собственных условиях. – Гости будут здесь примерно через час. Думаю, мне стоит проверить, хватит ли у нас пива. – Однако, Джон не делает попыток уйти. Он продолжает заворожённо смотреть в эти пронзительные глаза, которые сейчас кажутся на удивление тёмными и глубокими. – Первый поцелуй, – повторяет Шерлок. – Джейн Килгор. 12 лет. Лето. В лесу за её домом. – Опиши это. – Шерлок делает маленький шаг навстречу, и Джону приходится запрокинуть голову, чтобы посмотреть на него. С щемящей тревогой в груди Джон понимает, насколько всё это интимно, но прилагает усилие и заставляет себя открыться, потому что Шерлок, снимая защиту с Джона, слой за слоем, и сам становится ближе, в той же мере раскрывая ему уязвимую сторону себя самого, и для Джона безусловно риск того стоит. – Ужасно, – смеётся он, смущённо опустив взгляд. – Ни один из нас не знал, что делать, и мы в основном стукались зубами и носами. – Он смотрит в широко раскрытые, любопытные глаза Шерлока и не может не задаться вопросом, что тот затеял. – Пытались найти правильный угол. Они продолжают молча смотреть друг на друга, и в воздухе что-то меняется – появляется тяжесть и электричество. Прижатые по бокам руки Джона начинают сжиматься и разжиматься, и он чувствует, что его немного шатает. Он успел выпить только полбанки пива и не понимает, отчего так кружится голова. Стук в дверь заставляет Джона подпрыгнуть. – Жанетт, – выдыхает он, сразу бросаясь к двери. У себя за спиной он слышит раздражённый вздох Шерлока.________________2________________
– Второй. – Я думал, ты не станешь заниматься этим сегодня, когда она… – Джон проглатывает конец фразы. Он не хочет лишний раз упоминать смерть Этой Женщины, чтобы не расстраивать друга. – Второй, – настаивает Шерлок. – Какую часть моего тела ты хотел бы изменить? Джон прочищает горло и медленно обводит Шерлока взглядом. Шерлок лёг на диван, сложив своё длинное, элегантное тело наподобие оригами, чтобы Джону хватило места сесть с краю. Джон увидел в этом приглашение, которое с удовольствием принял, и сел туда, куда, очевидно, просил его Шерлок. Между тем, стоило ему туда сесть, как босые ступни Шерлока протиснулись между его бедром и обивкой. Джон вспоминает самые разные ситуации, когда видел это красивое сильное тело в действии: гонится ли он за преступником или прилёг на диван, словно позирует для картины, или тихонько покачивается, когда извлекает прекрасную музыку из своей скрипки – Шерлок всегда совершенен. – Я… я не могу придумать, что бы я изменил в тебе, – признаётся Джон, и кровь приливает к его щекам. Тяжело сглатывая, он пытается вернуться к чтению своей газеты, но чувствует, что Шерлок всё ещё на него смотрит, будто ждёт продолжения. – Может, чтобы твои ноги были теплее, и ты бы не пробовал подсунуть их под меня всякий раз, когда я оказываюсь с тобой на диване, – смеётся Джон, пытаясь ослабить звенящее вокруг них напряжение. – Я думал… тебе это разве не нравится? Джон снова смотрит и видит, что Шерлок очаровательно хмурит лоб. Он чувствует, как внутри что-то рушится, подозревая, что это его последняя защита. Шерлок поднимает глаза, их взгляды встречаются, и Джона бросает в жар. Он знает, что опять покраснел. – Я всё сказал. – Он пожимает плечами, стараясь оставаться непринужденным, и снова переключает внимание на газету.________________1________________
Шерлок заканчивает играть и опускает скрипку. – Первый. Чего ты хочешь больше всего на свете, Джон? Джон смотрит в окно на падающий снег – идеальная рождественская картина. – Наверное, мне следует сказать "мир во всём мире" или что-то такое. – Не болтай чепухи, – ворчит Шерлок. – Да, ты прав… тогда мы останемся без работы, – серьёзно заявляет Джон, глядя на него в упор. Лицо Шерлока озаряется искренней улыбкой, и оба смеются. Это приятно. Естественно. Как-то по-настоящему. Шерлок вскидывает бровь, молча требуя ответа. Губы Джона лукаво изгибаются, он чуть разводит руки в стороны и поднимает подбородок, предлагая детективу применить дедукцию. Для Джона не прошло незамеченным, что с той ночи, когда всё рухнуло, Шерлок по-настоящему не смотрел на него – не тем самым взглядом, которым видит людей насквозь. Прежде этот пронзительный взгляд был направлен на Джона по десять раз в день и зачастую без особой причины. Это напоминало привычку, точку опоры, которая помогала Шерлоку сконцентрироваться. И теперь он подозревал, что Шерлок остерегается заглядывать в него так глубоко по той же причине, по которой сам Джон с трудом мог смотреть на себя после последнего случая с “одеялом”. Джон так долго прятался – прятался от самого себя, от перемен, которые происходили в его отношении к Шерлоку. Прятался так хорошо, что даже сам не знал о себе правды, пока не был вынужден взглянуть ей в лицо, когда едва не потерял Шерлока. Но он больше не прячется. Последние одиннадцать дней снова всё изменили. В самом начале Джон не представлял, куда это вторжение Шерлока в его личную жизнь их заведёт, но оно стало прекрасным способом выйти на совершенно новый уровень уязвимости, близости и доверия. Это и есть доверие – позволить, чтобы тебя увидели. И, как обычно, когда были замешаны чувства, первые шаги пришлось сделать Джону, чтобы затем передать инициативу Шерлоку. Он обнаружил, что чем больше он раскрывается сам, тем смелее становится Шерлок, раздвигая собственные границы эмоциональной и физической близости. Джону льстило намерение Шерлока узнать его лучше, и глубокая связь, возникшая в результате их открытого общения, сотворила чудо, освободив Джона от возведённых им для себя барьеров. Слегка склонив голову, Шерлок окидывает острым взглядом своего собеседника. Джон следит, как тот подмечает детали, которые он и не пытается скрыть, и как вычисляет, что они значат. Лоб разглажен… Сегодня не разговаривал с Гарри… Глаза немного блестят… Расслаблен, но внимателен… Ещё не пьян, но чувствует опьянение… Новый одеколон… Подарок Миссис Хадсон. Побрился утром. Тщательно. Пользовался опасной бритвой… считает, она даёт более чистое бритьё, значит надеется на близость с кем-то… Настроен сентиментально – такой способ бритья напомнил ему про деда… На волосах средство для укладки… Рубашка для свиданий. Джинсы для свиданий – но свидания нет… Жанетт бросила его два дня назад после вечеринки… весь день не выходил и ни с кем не встречался, а босые ноги означают, что и не планирует… Особый тип напряжения… Больше месяца ни с кем не был… не занимался самоудовлетворением по крайней мере три дня. Взгляд Шерлока задерживается на глазах Джона [расширенные зрачки указывают на сильное влечение], переходит к пульсу на его шее [учащённое сердцебиение], затем к его паху [возбуждение]. Шерлок судорожно сглатывает. Наконец в глазах детектива отражается понимание. Джон выставляет ладони в примирительном жесте и с тёплой, успокаивающей улыбкой качает головой. – Да уж, ничего не поделаешь, – тихо говорит он. И говорит искренне, без сожаления или печали, но с полной покорностью и неожиданным облегчением. Он принял это. Шерлок есть Шерлок, Джон есть Джон, и пусть он чувствует что-то, а его друг – нет, им чертовски здорово вместе, и ничто не должно этому помешать. Погони за плохими парнями и смех на местах преступлений, чаепития и перепалки с телевизором, еда навынос и скрипка, сногсшибательная дедукция и поразительная наивность в самых обычных вещах… столько всего удивительного, с чем не сравнится никакая нормальная жизнь. Он знает, что Шерлок не разделяет его чувств и, может быть, никогда не разделит, но вопросы, которые тот задавал в последние одиннадцать дней, помогли Джону понять главное. Он так старался загнать в чёткие рамки, свести к чему-то понятному то, что у них есть, словно для этого должно быть какое-то известное определение, но теперь ему ясно, что любые определения для них слишком малы. Оказалось гораздо приятнее просто принять это, чем пытаться бороться или подменять чем-то другим. Самое смешное, даже его девушки стали похожи на Шерлока. Жанетт – рослая, темноволосая, с высокими скулами, а ведь ему всегда нравились миниатюрные блондинки. Они стали лишь жалким подобием оригинала, кого он на самом деле хотел. Но с этим покончено. Он примет то, что имеет, и признает, что это прекрасно. Сосед. Коллега. Друг. Спутник. Личный ассистент. Врач. Подручный. Куратор. Телохранитель. Всё это прекрасно. И этого хватит. Более чем. Он только надеется, что если однажды Шерлок решит доверить кому-то всего себя, то сочтёт его, Джона, достойным своего внимания. Джон пожимает плечами и снова переводит взгляд на тихо падающий снег. – Счастливого Рождества, Шерлок, – говорит он, глядя в окно. Он чувствует, что Шерлок за ним наблюдает.