Я не верю в справедливость. Я вершу правосудие своими руками.
Игорь Суицидник
— Нет, ну надо же? — возмущённо бурчал он. — «Ваш гримуар потерян. Сожалеем, но ничего сделать не можем». Врёт и не краснеет! Недавно они побеседовали со старостой, и тот вскоре вернул почти все вещи, конфискованные у Игоря — по заверениям самого дроу, даже денег было ровно сколько, сколько было. Кроме гримуара. — Что ты дальше будешь делать? — поинтересовалась Адолфа у него. — Отправишься в город? Если так, то советую дождаться отбытия бродячего торговца. — А почему? — М-м-м… Просто с таким отношением людей к тебе в деревне я опасаюсь, что тебя убьют, если ты отправишься один. Он оглядел лица крестьян, которые подозрительно посмотрели на него в ответ. — Это не лишено смысла, — пробормотал он. — Нет, я чуток задержусь здесь. Надо вернуть долги некоторым людям. — А ты ответственный человек, — она хмыкнула. — Не ожидала. Он странно улыбнулся. — Ответственный? Ну, можно сказать и так… На горизонте показался трактир. Заметив это, дроу засунул руки в карманы. — До встречи, — он махнул рукой и направился к храму. — Подожди! — она схватила его за локоть. — Почему ты не снимешь номер в гостинице? Тебе, — она кивнула на его длинные спутанные волосы, — это явно нужно. Взглянув на приземистый двухэтажный трактир, он куснул нижнюю губу. — Да не особо. Однако её уже было не остановить, стоило ей заметить его жест. — Кажется, ты хочешь что-то сказать, — утвердительно сказала она, скрестив руки на груди. Он взглянул ей в глаза и вздохнул. — У меня с трактирщиком крайне занимательные, но строго отрицательные отношения. А день и без того был адский, пора на боковую. Надо сказать, положение солнца в заоблачном небе намекало на полдень. — То есть он тебя не пустит в трактир? — Ага. — Идём. Трактирщик стоял за барной стойкой, занимаясь Важным Барменским делом. Он протирал стакан. — Добрый день. К его стойке подошли двое — светловолосая девушка в блестящем серебряном доспехе и мрачный колдун в рваной мантии с накинутым капюшоном, откуда на него сверкали кровавые глаза. — Здравствуй, Адолфа. — Я хочу снять номер, — подал голос чернокнижник без книги. Бибо сделал вид, что дроу не существует. — Вы слышали, что он сказал, — обронила рыцарь. — Девочка, — проскрипел трактирщик, — все номера заняты. Её бровь поползла вверх, а взгляд указал на почти пустой журнал, куда записывают имена жильцов. — Всё забываю записывать их туда, — оправдался он. — Ох, какой же я забывчивый… Тяжёлый вздох — вот и всё, что она позволила себе. — Пошли. Адолфа развернулась и направилась к лестнице. — Да что с ними не так? — прошептала она. — Мы куда? — рядом уже привычно устроился дроу. — Ко мне, — кратко бросила она. — Боюсь, мадемуазель, я ещё не готов к подобным отношениям хотя бы без пары свиданий… Она одарила его хмурым взглядом. — Очень смешно, — возвестила она ровным голосом. — Я, между прочим, помочь тебе хотела. — Прости-прости, — приподнял он раскрытые ладони. В номере она указала ему на дверь со словами: «Там ванная» и, убрав доспех в инвентарь с помощью интерфейса, оставив на теле стёганую льняную куртку на ватине с такой же юбкой и простыми штанами, села за стол, взяв в руки перо и выводя на девственно чистом свитке загадочные символы. Рядом дожидалась её целая гора таких же свитков. Отвлёкшись через двадцать минут, она отметила, что Игорь ещё не вышел. Ладно, простительно. В первый раз, когда она его видела, он был весь в грязи. Вполне возможно, что его держали в тюрьме или в чём-то подобном. Откинувшись на спинку стула ещё через двадцать минут, разминая кисть, она осознала, что он задерживается. Она поднялась, возможно, чуть более резко, чем обычно — ножки стула проскрипели по полу — и постучала. — Как ты там? Прошла пара секунд, прежде чем он ответил: — Нормально. Колтуны убираю… На своём опыте она знала, что убирать их сам он будет ещё долго. — Я вхожу, — предупредила она. — Чего?.. Ай, погодь! Выждав тридцать ударов, считая ровный ритм своего сердца, она потянула дверь на себя и вошла во вполне высокотехнологичную ванную, что смотрелось диссонирующе на фоне фэнтезийно-стимпанковского средневековья. Дроу сидел на краю ванны с белым полотенцем, обмотанным вокруг нижней части тела. — Голову с шампунем мыл? — Конечно, но к чему… — Волосы полотенцем сушил? — А зачем? — Всё ясно… Взяв с крючка ещё одно полотенце, она принялась бережно сушить снежно-белые волосы, чтобы они остались влажными, но не мокрыми. Затем она попросила Игоря передать гребень с редкими зубцами и приступила к тщательному расчёсыванию, постепенно двигаясь к корням. — Вот и всё, — она наконец закончила; было трудно, но, как говорится, терпение и труд всё перетрут. — А? — расслабленная спина дроу напряглась. — За мной должок. Большое спасибо. — Не за что. Через минуту он вышел из ванной, обнаружив Адолфу за распиской свитков. — До свидания… — М-м-м, — протянула она, не отвлекаясь от свитка. Однажды вечером в дверь Иона постучались. Растворив её, он столкнулся лицом к лицу с мягко улыбающимся дроу. — Здравствуй, дорогой!.. По количеству потраченных из-за него нервных клеток точно дорогой. — …Я тут таки подумал и решил-таки помириться, — произнёс дроу, подняв большую бутыль с прозрачным содержимым. Честный торговец едва не пустил скупую мужскую слезу. — Заходи! — распахнул он дверь. — Я тоже о многом подумал. Ты, Игорь, в принципе видный и неплохой парень. На столе в кухне как по волшебству появились закуски — солёные огурцы, солёные грибы, копчёная рыба и вяленое мясо. — Рее ты нравишься, так что я тут подумал над тем, чтобы уехать из нашего села в город. Всё равно тут клиентов никаких, да и в городе, говорят, на нелюдей не смотрят косо, — проговорил Ион, разливая водку по рюмкам. — Ой, вэй… — Ты что-то сказал? — За всепрощение, говорю! — За это и выпить можно! Ну, дрогнули! Пока Ион одним мощным глотком пил всё содержимое рюмки, Игорь незаметно полил кактус. Прости, если сможешь, игольчатый. — Боевой маг ты тоже отличный, сам видел, как ты от стаи волков отбился только с царапинами, — продолжил Ион. — Так что можешь записаться в эту… Как там… а, во! В гильдию авантюристов! — За всепонимание! — а это уже продолжил гнуть свою линию Игорь. — Кампай! — За всепонимание! — Что-то меня развезло, — веки торговца неуклонно начали опускаться. — Ты это, прости меня за то яблоко. Я тебе потом сбежать помочь хотел, передать ключ, но ты вырубил меня — умело, кстати! А потом тебя спасла та пришлая, ты не представляешь, как я об-ра-до-вал-ся… — по мере речи Ион затихал, а на последнем слове он и вовсе уткнулся лицом в стол. Снотворное начало действовать, дело осталось за слабительным. — Ой, вэй, — упрямо повторил дроу, глядя в пространство, держа в руке так и не заполненную рюмку. — Что-то мне неудобно стало… Неужели это то, что зовётся муками совести? Виновато вздохнув, он закупорил бутыль, встал над храпящим телом, перекрестился, помолился и, захватив все закуски, двинул к выходу. Пожалуй, завтра ему лучше не попадаться Иону на глаза. По крайней мере, без магии. Сегодня одна толпа парней-националистов получила презент в виде большой бутылки с водкой. Такой щедрый даритель предпочёл остаться неизвестным. Завтра их ожидал сюрприз. Насадив последний гриб на ветку, он занёс её над костром, кинув взгляд из окна на сверкающую ночными огнями деревню. Интересно, а что там?.. Закончив обжарку грибов, он начал поедать их. Вкуснота! Расправившись с ужином и глотнув речной воды из фляги, он проделал уже привычные манипуляции с костром и закутался в сшитые вместе в два слоя простыни, лежащие на перине из листьев. Надо потом выгадать время и вломиться в чей-то дом, стащить матрас… Он хмыкнул. Взлом с проникновением в чужую собственность и кража. В реальности он бы заработал два года и три месяца. Как же всё изменилось. — Демоны. Демоны всюду, — бормотал алхимик, расклеивая по своей лавке бумаги с защитными символами. — Только я один их вижу. Все остальные соблазнены ими. Они виновны во всём. Демоны. Демоны всюду… — Кхм, — напомнил о своём присутствии дроу, — я извиняюсь, но что с моим заказом? Дёрнувшись, снулый парень замер, а потом ломаными движениями подошёл к прилавку, вытащил из пазухи патронташ с пузырьками и, так же неестественно двигаясь, вернулся к своему занятию. Какой душевный и добрый парень. — Сми-и-ирна! Во-о-ольна! Рядовой Серебрянко, вот вам миссия. Задача: проникните в дом приоритетной цели и подлейте вот это врагу. Условия: вас никто не должен увидеть. Операцию начать! — Так точно, генерал Красноглазенко! Вот так развлекаясь, дроу крался по крышам, верно следуя одному тезису: «Никто никогда не смотрит вверх». До дома приоритетной цели осталось всего ничего, когда он внезапно разбежался и прыгнул, приземляясь на настил зелёной травы и кувыркаясь вперёд, к фундаменту дома. Прижавшись к нему, он прислушался к окружающему миру, но всё было как обычно — в небе парили орлы, крестьяне шумели, ветер колыхал листвой яблонь, солнце тускло светило сквозь облака. По-прежнему прижимаясь к дому, он двинулся к приоткрытому окну, глянул туда, забрался в комнату и, тихо ступая ногами в мокасинах, поднялся, вскользь осмотрел второй этаж, затем спустился и стал осматривать первый. Старик нашёлся на кухне. Попивая травяной настой — говорят, для сердца и потенции полезно, — он читал некую книгу в кожаной обложке. Через пару минут, допив настой, он захлопнул книжку, положил её в сумку и засобирался к выходу. Проводив его взглядом, дроу вышел из шкафа и прокрался к бидону, где вытащил и откупорил последний пузырёк, содержимое которого незамедлительно вылил в бидон. Операцию «Лысые афро-американцы» можно было считать выполненной. Довольно ухмыляясь, засунув руки в карманы штанов, с расстёгнутой мантией и накинутым капюшоном, он гордо шагал к окраине деревни. — Эй! — кого-то зовут. Интересно, кого? Задачи выполнены, можно завтра наведаться сюда, полюбоваться результатами мести, а затем потопать в город. — Эй, ты, тварь! — его схватили за плечо и развернули. Позволив инерции захватить себя, он вырвался из захвата, уклоняясь от джеба, разрешив гравитации доделать дело, перекатом ушёл от пинка и встретил атакующего пинком с разворота в прыжке, повалив его и рассыпав по земле жёлтые зубы. — О боже мой, он вырубил Кенни! — Сволочь! Подняв взгляд на толпу парней с коричневыми штанами, он со вздохом выпростал руки, принял боевую стойку и поманил их. — Пацаны, мочим его!