Глава 5.
11 августа 2020 г. в 14:55
Пляж на юге Англии был по-настоящему прекрасен и завораживал своей силой и мощью. Мало кто знал об этом уединенном месте, где очутилась девушка, трансгрессировав прямо у моря на открытой местности, так как прекрасно знала, что обычно этот уголок земли всегда пуст из-за высоких скал, охраняющих дикую природу от людей.
Но Паркинсон не была обычным человеком, поэтому для нее это было довольно просто. Она обнаружила это место еще будучи подростком, когда только-только училась перемещениям и по воле случая очутилась тут. Позже она еще не раз и не два возвращалась в это место, чтобы побыть наедине с собой и хорошо подумать обо всем на свете. Это успокаивало ее и придавало силы, чтобы не отчаиваться в самые трудные периоды в жизни.
Наконец-таки вырвавшись из Хогвартса, из этого Мерлинова замкнутого круга, Панси счастливо вздохнула полной грудью, вдыхая свежий воздух океана, и расправила руки в стороны, чувствуя себя свободной как птица. Такая прекрасная иллюзия, созданная ее воображением, неимоверно окрыляла, вселяя мнимую легкость, которая лишь на секунду, лишь на одну невыносимо долгую секунду воцарилось в ее сердце. Но сейчас и этого было достаточно для нее.
Но в то же мгновение она снова вспомнила события этого утра и причиненную ей обиду. Панси не выдержала и опять расплакалась, размазывая дорогую тушь по щекам и сумасшедше улыбаясь неизвестно чему. Она хотела сбежать от этого, но не вышло. Видимо, у нее все-таки началась истерика, ведь остановиться девушка не могла. Рыдания так и рвались из ее груди, не давая ей толком вздохнуть. Ее скрутило в тиски. Паркинсон обессиленно упала на колени, приложив руки ко рту и пытаясь подавить плач. Но и это не помогало.
Через несколько минут, которые показались Панси вечностью, она чуть-чуть пришла в себя, выплеснув все чувства, копившиеся в ней, и в голове воцарилась блаженная пустота. Ничто больше не тревожило девушку, в мыслях и чувствах как будто кто-то поставил блок, образуя вакуум, не пропускающий никакие эмоции. Это было прекрасно и ужасно одновременно, ведь думать совершенно не получалось.
Панси провела несколько минут, а может, и часов на коленях, прижав руки к груди и бездумно смотря на океан, который неимоверно успокаивал ее в тот момент. Но находиться в таком положении долго было невыносимо, поэтому Паркинсон очень медленно встала и на трясущихся ногах упала на какую-то корягу, лежащую неподалеку от нее.
Ее тревожные мысли вернулись к ней, а вместе с ними и проблемы, которые необходимо было решать, ведь кроме нее этого никто сделать бы не смог. Основной вопрос, конечно, был: «А что мне делать дальше?»
Возвращение под родительское крыло девушка совершенно не рассматривала, так как разочаровалась в идеологии своих родителей и предков еще в самом начале войны, но выразить это в то время жутко боялась, впрочем, как и все, но а сейчас у нее был выбор. Причем настоящий выбор и возможность его сделать, ведь она официально закончила школу. Она могла решать, что будет делать дальше, даже если родители были не согласны с ее мнением. Но лучше уж считать каждую копейку, чем снова и снова жить в том «лицемерном» обществе, которое родители описывали как «благородное», упрямо утверждая, что знают и видят лучше нее самой.
«Нет, увольте, у вас свое мнение, ну а мне пора жить дальше и идти в ногу со временем, даже если это «время» полнейшая гнида», — подумала Панси, про себя представляя то, что скажут ее родители, узнав, что она хочет быть иной, нежели они бы хотели ее видеть.
Ну а, собственно, чем ей заняться? Что она умеет, что любит? Вот это уже довольно легкий вопрос! Конечно писать. Ей всегда нравилось писать сочинения и доклады, даже несмотря на то, что переплюнуть Грейнджер у нее никогда не получалось. Ей нравился сам процесс и то самое чувство, когда ты читаешь собственную работу после, спустя время, восхищаясь самим собой. Это было потрясающее чувство, и к тому же многие ее хвалили еще в Хогвартсе за интересный подход и свое видение ситуации во всем, даже как-то раз Снейп оценил ее анализ поведения оборотней на основе примеров, описанных в книгах, за прямолинейность и легкий сарказм!
«Но с чего же начать?» — задумалась девушка, все так же глядя на океан и пытаясь найти ответ, пока наконец-таки в ее голове не появилась довольно сумасшедшая, но интересная идея, которую ей необходимо было воплотить в ту же секунду, пока она не передумала.
Мгновенно вскочив с коряги и трансгрессировав, Панси оказалась на пороге своего родного поместья, когда небо уже начало темнеть. Получается, она провела на пляже гораздо больше времени, чем ожидала, но это было не важно.
Влетев на всех парах в замок, девушка буквально чуть не налетела на несчастного домовика, который, видимо, рассчитывал встретить свою госпожу у порога, но не учел того факта, что Панси слишком сильно спешит.
— Юная леди прибыла! — тем не менее счастливо воскликнул Нази, улыбаясь Паркинсон во весь рот.
— Ох, Нази, прости, я чуть не сбила тебя! — удивленно воскликнула Панси, остановившись в последнюю секунду. — Что-то случилось?
— Нет, госпожа! Просто Нази соскучился по молодой леди! — прижав длинные уши к голове, смущенно ответил домовик. — Родители леди беспокоились о ней!
— Правда? — удивленно протянула Панси, осознавая, что если все так, как говорит Нази, то значит ей нужно быстро собрать ее оставшиеся вещи и линять из дома со скоростью метлы Поттера. — Нази, а где сейчас мои родители?
— Родители госпожи отправились в гости к достопочтенным Малфоям! — посмотрев вверх, ответил ей ее маленький помощник, который выглядел очень комично сейчас, разговаривая таким серьезным голосом.
— Правда? Это прекрасно, Нази! — воскликнула Панси, щелкнув легонько маленькое существо по носу, отчего тот немного покраснел. — Ты не мог бы мне немного помочь?
— Конечно, хозяйка! Что угодно хозяйка! — с готовностью воскликнул Нази, от счастья даже подпрыгнув на месте.
— Собери, пожалуйста, все мои вещи в мой чемодан, ладно? И когда мои родители вернутся, не говори им, что я ушла из дома, пока они не спросят прямо.
— Вы уходите из дома, но как же, госпожа?! — пораженно воскликнул маленький домовик, и на его огромных глазах засияли слезы.
— Нази, ну ты чего? Все будет хорошо! Ты можешь навещать меня в любое время! — попыталась успокоить его Панси.
— Правда, хозяка?! — мгновенно засиял в ответ Нази.
— Правда, правда! А теперь собери, пожалуйста, мои вещи! Не хочу, знаешь ли, разговаривать с родителями.
— Хорошо! — кивнул ей домовик, мгновенно растворившись в воздухе.
Панси тем временем быстро прошла в свою комнату, где уже во всю хозяйничал Нази.
Первым делом девушка написала письмо родителям, сказав, что хочет жить своей жизнью, и им придется это принять, ведь как бы они ни старались, она не отступит. Это было очень трудное для нее послание, но она уже много раз обдумала это решение, поэтому нисколько не сомневалась в нем.
Вторым было письмо, как бы удивительно это не было, Луне Лавгуд, чей отец, насколько она знала, владел журналом «Придира», в котором Панси собиралась начать работать. В более серьезную газету или журнал ее без опыта работы не возьмут, а даже если и возьмут, то сразу уволят после того, как ее родители об этом прознают. Поэтому оставался только один-единственный шанс в лице семьи Лавгуд, что тоже, впрочем, было неплохо, учитывая ситуацию и «колпак», окружающий девушку со всех сторон.
Когда Панси закончила со вторым письмом, благополучно отправив его получателю, Нази уже давно собрал чемодан и терпеливо ждал.
Панси глубоко вздохнула, обняла крепко-крепко Нази, сказав что она будет рада ему всегда, взяла чемодан, вмещавший в себя почти всю ее жизнь, правда, из-за чар бывший довольно легким, и в последний, как ей тогда казалось, раз оглянулась на свою комнату и решительно трансгрессировала прямо напротив маленького и неприметного отеля, который и не сильно пользовался популярностью у магов, что было очень-очень кстати для Панси. Она сама заприметила его по чистой случайности, когда заблудилась в Хогсмиде.
Сняв самый дешевый номер, стоивший для нее сущие копейки, Панси, предварительно продезинфицировав все с помощью магии, удоволетворенно легла на кровать, раскинув руки в разные стороны, и облегченно выдохнула, бездумно уставившись в потолок и испытывая колоссальный восторг оттого, что она наконец-таки это сделала: начала жить той жизнью, которую хотела сама для себя.
Но ее «любование» потолком было прервано бесцеремонной птицей, которая настойчиво стучала в окно с крайней жестокостью, как будто намереваясь разбить его вдребезги.
Панси удивленно забрала письмо у крайне агрессивной птицы, которая отказалась от того, чтобы ее погладили в благодарность, и, гордо махнув хвостом, улетела в окно.
Паркинсон медленно и с опаской открыла послание, заранее зная, впрочем, кто ей написал, и понимая, что это ее единственный шанс на данный момент быть той, кем она хочет. Ладони начали дрожать, и пульс участился, но Панси этого даже не заметила. Девушка неаккуратно разорвала конверт и затаила дыхание, читая ответ своей сокурсницы.