Я знаю, мы найдем родителей! История Питера.

Мысли разбегались от нее, как стая пикси, а руки не переставали дрожать со вчерашнего вечера, пока память показывала ей одну и ту же сцену, которая произошла с ней недавно. Никакие снотворные и успокоительные даже не думали действовать на нее, когда надо было бы, пока она вновь и вновь возвращалась к этому отрезку своей жизни, не в силах остановиться. Отец, все такой же высокий и статный, как и раньше, как и тогда, возвышается над, крича ей буквально в лицо, отчего даже сейчас замирает сердце: «— Это другое, дочь! Слышишь?! Другое! Я многое могу тебе простить, но не это. Имей ввиду, если и дальше продолжишь крутиться с этим предателем крови, который погубил нашего повелителя, то я не пощажу и тебя, тебе ясно?! Не лезь в это!» Его взгляд напротив нее полон негодования и какого-то необъяснимого страха, который полностью руководит им. Он в ярости, но больше боится, и Панси не понимает, почему. «Другое!» кричит он ей, и для него, может, это и вправду другое, а для нее все то же самое. Перед глазами вновь встает счастливый мальчик, который совершенно искренне желает ей счастливого рождества снова и снова, отчего сердце начинает биться еще сильнее, но на этот раз потаенной и сокрытой глубоко внутри нежностью. Она понимает, что должна. Больше не имеет права. Ради своего сына, ради маленького Питера, который ни в чем не виноват, ради, Мерлин его побери, Поттера. Она не может позволить им пострадать. Она не уберегла своего Луи из-за глупой гордости и обиды, но хотя бы убережет Питера от боли. Ни о какой поездке больше и речи быть не может, она и так терпела всю ночь, прежде чем сказать это. Предупредить. Отгородить, и, если надо, даже закрыть своей грудью от заклятия, но не допустить смерти еще одного невинного дитя. Мысли продолжают скакать в беспорядочном танце, а сердце сжимает в тиски, отчего невыносимо трудно дышать и хочется плакать от испуга и ощущения опасности, которое не покидает ее ни на секунду после прихода отца. Она не спала всю ночь из-за этого. Не могла сомкнуть глаз из-за испуга. Но не за себя. Перед глазами вновь ухмыляющийся отец и его: «… то я не пощажу и тебя, тебе ясно?!». И вновь и вновь зеленая ослепляющая вспышка. Именно поэтому она здесь, именно поэтому заносит руку, чтобы постучаться наконец в эту дверь, отчего испуганно бьется сердце в груди, и еще буквально мгновение, когда дверь сама по себе распахивается прямо перед ней, и она видит небольшую прихожую и, опустив голову вниз, наталкивается взглядом на старого домовика, который недовольно кривит губы, даже не пытаясь этого скрыть. Панси пораженно замирает на пороге, и ее сердце, кажется, сейчас пропустило удар, а в горле пересохло от паники, когда домовик начинает свою речь, совсем как раньше делали в благородных чистокровных замках, отчего мгновенно становится еще хуже. — Кричер приветствует молодую госпожу Паркинсон. Мы вас ожидали. Прошу проследовать за мной. — выпалив это с особой пафосностью, домовик как ни в чем не бывало обернулся и пошел в глубь дома, и вконец ошарашенная Панси как во сне последовала за ним. Звон стоит в ушах и немного шатает, закладывая уши. В голове было пусто, и она совершенно не понимает, какого лешего сейчас было. Как они узнали?! Она не знала… Они сделали несколько поворотов, когда Кричер привел ее в небольшую кухоньку, где за столом сидели двое молодых ребят, которые были знакомы Паркинсон очень хорошо. Немного отпустило от этого, но дышалось еще с трудом. — Тетя Панси, привет! — воскликнула Роза со счастливой улыбкой на губах и приветливо помахала рукой, делая ей приглашающий жест рукой, чтобы она присоединялась к их компании. Она как всегда полна энтузиазма, совершенно не замечая, что Паркинсон едва ли стоит на ногах — Садись, а Кричер для тебя уже сварил кофе. — Доброе утро! С Рождеством вас! — вежливо кивнул ей Питер, но по его лицу сразу было понятно, что он тоже слегка в шоке от ее визита, но он вдруг резко нахмурился. — Роза, Питер, с Рождеством! — просипела тихо Панси, моля Мерлина о том, чтобы на ее лице не были заметны следы слез. Она не посчитала нужным как-то прихорашиваться для Поттера, но никак не ожидала застать здесь детей. Стало жутко неловко, но деваться уже некуда. — Значит, ты уже знала о том, что я приду? — Конечно! — довольно ответила девочка, запихивая в рот очередной оладушек. — Ладно. — выдохнула Панси, и поблагодарила Кричера за кофе, который тот аккуратно поставил перед ней. Девушка опустила глаза вниз, коря себя за тупость, ведь знала, что дети будут праздновать тут Рождество, и она могла предположить, что они останутся тут с Поттером. От этой досадной ошибки, которая ничего по сути не значила, даже немного отпустило внутреннее напряжение, но кофе перед ней вызывало лишь рвотный рефлекс, который она старательно пыталась скрыть. — У вас что-то случилось? — обеспокоенно спросил ее Питер, внимательно глядя на ее лицо. Он сразу понял, что ей нехорошо, отметив для себя и дрожание ее рук. — Нет. Нет, что ты. Все в порядке. — тут же всполошилась Панси, старательно выдавливая из себя улыбку, но, видно, у нее это плохо получилось, ведь даже Роза нахмурилась. Она спрятала поспешно руки под столом, не поднимая глаз. — Тогда почему вы плакали? — задал решающий вопрос Левент. — Нет. Я просто… Просто не накрашена сегодня. Мне срочно нужно поговорить с Гарри, где он? — Через пару минут придет. — сказала Уизли, продолжая жевать свой завтрак. Питер мгновенно уловил слишком явную ложь и желание перевести тему, но не стал уточнять, почему она это сделала. Может, это не его дело, а дела взрослых. В конце концов, некрасиво лезть в чужие переживания, но продолжил исподтишка смотреть на Панси, которая была сегодня просто разбита, не мог отделаться от мысли, что что-то не так. Внезапно он поймал себя на мысли, что действительно беспокоится об этой леди, отчего его тут же прошиб холодок, ведь он сам не понимал с какой это стати. Конечно, при живом общении она очень сильно понравилась ему, и это еще не считая ее великолепных статей, но с чего бы он так сильно успел к ней привязаться? Обычно, он не имел такой привычки, и ему довольно трудно было сдружиться и начать беспокоиться о ком-то, но этот случай стал исключением. Но почему? За этими думами прошли эти пару минут, когда они все продолжали молчать. Питер застыл с чашкой в руках, напряженно думая о чем-то своем, Панси пыталась собраться с мыслями и не смотреть на Левента, ведь она буквально чувствовала, что вновь может начать плакать, а Роза лишь продолжала поедать свой завтрак, хитро наблюдая за ними. И вот наконец в коридоре хлопнула дверь, и голос Кричера возвестил о присутствии Панси хозяину этих владений. Девушка от этого подобралась на своем стуле, гордо выпрямив спину и подняла голову, чтобы предстать перед Поттером не потерянным олененком в свете фар, а гордой змеей, которой себя считала. За эти несколько минут она более или менее смогла вернуть себе спокойствие. — Панси, какой сюрприз. — медленно протянул Гарри, манерно заходя в гостиную и показательно снимая свою аврорскую мантию, при этом распрямив плечи, как бы красуясь. На его лице играла улыбочка, но слишком самодовольная для него. — И тебя с Рождеством, Поттер. — недовольно пробурчала Паркинсон, не отрывая глаз от того, как он избавлялся от верхней одежды. Зачем? Она и сама не поняла, но ей в ту секунду показалось, что он как-то ее провоцирует этим, даже несмотря на то, что это было глупо с его стороны. Хотя, может она чего-то не понимает? — С Рождеством. — пробормотал довольно Гарри, но приблизившись наконец к девушке достаточно, чтобы разглядеть ее лицо, сразу обеспокоенно нахмурился. Вся спесь, которую он напустил на себя специально ради нее, была сразу сбита, и на место ей пришло явное беспокойство. — Что случилось? Что с твоим лицом? — Спасибо тебе, Поттер. — усмехнулась Панси хмуро, отворачиваясь от него и отпивая свой кофе. — Всего-то стоило не накраситься, а ты уже думаешь, что со мной что-то не так и… — пробурчала она больше для вида, ведь его обеспокоенный вид начал пробивать ее стену, и захотелось вновь поплакать. — Почему ты плакала? — прервал ее Поттер, повернув голову на бок. — Я не плакала. — Ладно. — согласился для вида он с ней, решив, что вернется к этому попозже. Сейчас были дела поважнее. — Не знаю, зачем ты пришла, но это хорошо, ведь я хотел поговорить с тобой серьезно. Дети, идите в гостиную. Питер и Роза недовольно нахмурились, но вышли. — О чем же? — промямлила она, сжимая в руках салфетку и не глядя на него. На сердце вновь был камень. — Был зверски убит Гордон Вест. Он раньше был прихвостнем твоего отца. — медленно, буквально по слогам выдавил из себя Гарри, наблюдая за реакцией девушки прямо перед собой. Она вскинула голову, а ее лицо мгновенно побелело. Стало казаться, что она едва ли держится, чтобы не свалиться в обморок прямо тут. — Что? — промямлила Панси, в чьих глазах засияло отчаянье и чистый страх. — Ты слышала. Мы нашли его утром. — тихо пояснил Гарри, но увидев такую реакцию не на шутку заволновался. — Панси, тебе нехорошо? Панси? « — … Все сделал? — интересуется отец. — Да, хозяин. Я избавился от ублюдка.» Голова начинает кружиться, когда перед глазами мелькают разрозненные между собой картинки прошлого, как в стоп-кадре. В ушах шум, а перед глазами пелена из слез. « — Ты все сделал? — Полностью, хозяин. — кланяется низко Вест, когда отец мерзко кривит губы. — Я бы не посмел вас ослушаться. — Я знаю! — довольно щурится отец, играя напоказ волшебной палочкой. — Ты знаешь, что будет, если это не так. Вест белеет на глазах, тяжело сглатывая.» Все встаёт на свои места. — Он не врал мне. Он что-то замышляет. — со слезами на глазах бормочет девушка, пораженно глядя в сторону и совершенно не обращая внимание на Гарри, который положил ей руку на плечо. Ее лицо и губы побелели еще больше. Она не здесь сейчас. Не с ним. — Панси, Панси, кто не врал? Что случилось? — Мой отец приходил ко мне. — выдавила она из себя наконец, снова подняв на него глаза и чувствуя, что слезы вновь сейчас польются из ее глаз. — Впервые за все это время. За все эти года, представляешь? Он приходил ко мне. — Чего он хотел? — обеспокоено спросил Гарри ее, присаживаясь рядом с ней на стул и поворачиваясь корпусом полностью в ее сторону, все также держа ее за плечи. — Он… Он орал на меня за то, что написали о нас с тобой в той газете и … — выдавила она из себя, чувствуя, что все-таки одна слезинка покатилась по ее щеке и голос начал срываться. — Стал угрожать мне, и он сказал, сказал… : «Имей ввиду, если и дальше продолжишь крутиться с этим предателем крови, который погубил нашего повелителя, то я не пощажу и тебя, тебе ясно?! Не лезь в это!» Он прямо так и сказал, понимаешь, слово в слово! Я… — слезы градом потекли из ее глаз. — Это он! Он! Гарри пораженно застыл на месте, прежде чем податься немного вперед и обнять плачущую девушку, которую буквально сотрясала дрожь. — Ты не знаешь, что он за человек… Не знаешь, он ужасен и отвратителен! Он убийца, понимаешь? Убийца! — между всхлипами начала шептать Панси как помешанная, уткнувшись ему в плечо, пока Поттер нежно продолжал гладить ее по волосам, в надежде успокоить. Мысли отскакивали одна от другой, ведь он, несмотря на то, что знал, как нужно вести себя с человеком у которого истерика, но тут он совершенно растерялся, ведь это была Панси. Панси, Мерлин его побери! Она все не переставала плакать, ругая своего отца, повторяя одно и то же: «Убийца, он убийца!» Нервы уже были на пределе, когда вдруг Питер неожиданно забежал в кухню, видно, подслушивая до этого и подбежал к ним, также обняв Панси, начав успокаивающе ее гладить и шептать ей при этом: «Не плачь. Пожалуйста, не плачь, все хорошо!» Паркинсон удивленно застыла, подняв вверх глаза на Левента, который продолжал смотреть на нее очень печально, и вдруг сама неожиданно обняла его крепко. Так они оба, вцепившись в друг друга, продолжали держаться, пока Панси продолжала плакать, крепко сжимая в своих объятиях Питера, который сам едва сдерживал свои слезы и гладил ее по волосам. Казалось, что вселенная для этих двоих больше не существует. Поттер пораженно смотрел на это, пока его мысли лихорадочно бились одна о другую, но догадка, маячившая перед ним уже совсем давно, причем, прямо перед носом, наконец открылась для него полностью. Не было больше вопросов и лишних чувств, лишь слепая, ничем не подтвержденная уверенность и боль, глубокого осевшая в сердце. Он так и продолжал наблюдать за тем, как Панси постепенно успокаивается в объятиях мальчика, когда почувствовал легкое прикосновение ладошки крестницы, чьи глаза были полны слез. — Крестный, не надо. Это не так. — лишь выдавила из себя девочка, когда ее взгляд вновь упал на Панси и Питера, отчего из ее глаз снова полились слезы. Гарри, после этих слов пораженно застыл, кажется, даже не дыша, и тоже посмотрел на них. Боль, новой вспышкой ударила его в самое сердце, но слова Розы не дали ей засесть надолго, а лишь отрезвили его. Хотя бы немного. Он погладил по голове крестницу и медленно поднялся на ноги, подошел к Панси и аккуратно поднял ее на руки, отчего она пораженно уставилась на него, кусая губы. Много слов хотели сорваться с губ аврора, но все они потонули окончательно и бесповоротно, стоило ему столкнуться с взглядом с Паркинсон, где сияла чистая, ничем не прикрытая боль и страх. Он медленно, буквально по наитию отнес ее на диван, который стоял в соседней комнате, и как принцессу положил ее на него, закутав в плед, прижал к себе. Дети, также медленно подошли к ним, взявшись за руки, а глаза Питера были очень потерянные. Он не понимал. Совсем. Он запутался. — Кричер, принеси успокаивающий раствор. — отдал указ Гарри, прижимая Панси к себе. Истерика уже явно прошла, но девушка перестала хоть как-то реагировать на окружающих. Он не мог ее больше отпустить. Не мог. Домовик мгновенно появился перед ними с флаконом в руках, и Гарри медленно помог его выпить девушке, чьи мысли сейчас явно были далеко отсюда. В комнате повисла звенящая тишина. Ничто и никто не нарушал ее. — Простите меня за истерику. — наконец прошептала Паркинсон, сиплым и обреченным голосом. — Я не знаю, что на меня нашло. Я просто… Я так боюсь. — Ты, видно, сильно испугалась угрозы отца. — Ты не знаешь, что он за человек. Ты должен, обязан быть осторожнее. — О чем ты? — спросил Поттер серьезно посмотрев на нее, но она ничего не ответила, лишь отвела глаза в сторону. — Ты что-то видела? — Он… Он однажды убил человека у меня на глазах. По моей вине. — просипела она после нескольких минут молчания. — Беззащитного, понимаешь? — Кого он убил? — спокойно спросил ее Гарри, но ответа не получил. Она продолжала молчать, буквально по уши спрятавшись под одеялом, но ее глаза были полны тоски и боли. Ее тело вновь начала сотрясать дрожь. — Не хочешь говорить? — Не могу. Не сейчас. Умоляю! — попросила она, вскидывая свои большие зеленные глаза, где стояли слезы, отчего у Гарри вновь защемило сердце. Он еще ближе прижал ее к себе, нежно покачивая. — Не могу сейчас. Но ты должен меня услышать! Он хочет навредить тебе! — Думаешь, это он убил Веста? — Я… Я не знаю. Правда не знаю. Но он мог. Это точно. Ты должен быть осторожен, слышишь? Ты должен поберечь себя! — Ладно. Ладно, хорошо. — согласился с ней Поттер, опуская голову ей на макушку и нежно продолжая держать ее в руках. В груди медленно начала растекаться потоком нежность от ее слов, ведь казалось, что она боится больше за него, чем за себя. — Ты поэтому пришла? Предупредить меня? — Да. — выдохнула она, зарываясь носом ему в шею, отчего по телу побежали мурашки и стало жарко. Дети, до этого застывшие в проеме двери, переглянулись и уселись рядом с ними на ковер, опустив головы на диван, держа Панси за одеяло, отчего та, почувствовав это, слегка улыбнулась. Камин продолжал трещать, погружая комнату в свою особую атмосферу. Солнце, только недавно пробирающиеся сквозь занавески в дом, спряталось за тучей, погрузив все темноту. За окном пошел первый в этом году снег. Панси, уставшая и полностью вымотанная сегодняшней бессонной ночью, уснула у Поттера на руках, чувствуя полное умиротворение и спокойствие. Питер и Роза тоже. Только один Гарри все также продолжал крепко обнимать девушку в своих руках, нежно гладя по ее волосам и вдыхая тот самый запах, который очаровал его еще тогда, в далеком прошлом. Мысли ни на секунду не покидали его, пока он наблюдал за тем, как Панси и Питер спят, становясь удивительно похожими друг на друга в таком состоянии. Что делать дальше, мыслей совершенно не было, была лишь саднящая боль с привкусом разочарования с одной стороны, и фразой Розы с другой. Он окончательно запутался во всем, когда неожиданно в окно влетел патронус в виде попугая, голосом Свифта промямлившего, что у них новое убийство. Благо, он сделал это достаточно тихо, ведь, видно, стажер был до жути напуган и растерян. Делать было нечего, он должен был как всегда идти, но это уже было не смешно, обязанности с него никто не снимал. Обязанности. Всегда они, Мерлин бы их побрал. Гарри медленно и аккуратно отстранил от себя крепко спящую девушку, встал на ноги и аккуратно переложил с пола на диван Розу, укрыв одеялом. Когда он поднял Питера с такой же целью, тот завозился и приоткрыл глаза: — Гарри …? — прошептал он сипло. — Мне нужно идти, сын. Новое дело. — тихо пояснил Гарри, положив Питера тоже на диван, который, к счастью, был огромным. — Позаботься о девочках, ладно? — Ладно. — в полудреме прошептал Питер, моментально уснув, когда его голова вновь коснулась подушки.