так люблю мальчика с зелеными глазами

Его будит хрип и ледяные пальцы, вцепляющиеся в руку, царапающие изгрызанными ногтями — Из всех подкатов этот худший. — бормочет мужчина, открывая глаза. Алишер шумно вдыхает ртом и лежит, прижав колени к груди. Его трясет. — Что такое?! — Васильев включает свет, берет парня за плечо и заглядывает в его глаза — зрачки одинаковые и реагируют на свет. Потом кладет два пальца на сонную артерию, ощущая частый-частый пульс, будто Алишер только что поднимался по лестнице или бежал, а не лежал в кровати. — Блять, Стас… — он хватается за него обеими руками, как утопающий старается схватиться за спасательный круг. — Ты вмазался? — никаких вариантов больше в голову не приходит. С чего бы ещё Алишеру так себя чувствовать? — Не-ет. — он мотает головой и жмурится. — Сердце болит. — еле выговаривает парень. — Пиздец, я сдохну? — Да пока вряд ли. — с сомнением отвечает Стас и пытается хотя бы взять телефон, чтобы вызвать скорую. — Точно ничего не принимал? — Ниче. Блять, Стас, я умру! — Алишер тянет его на себя и мужчине ничего не остается, кроме как лечь рядом, оставляя телефон на тумбочке. — Выдохни. Вместе со мной. Раз. Два. — он позволяет взять себя за руки и шумно выдыхает, чтобы Валеев повторил за ним. — Давай, еще раз. Мысли хаотично движутся в голове. Сердечный приступ? Бэдтрип? Что это может быть? — Было такое раньше? — Стас высвобождает одну ладонь и осторожно поднимает вверх, чтобы поправить влажную от пота кудрявую прядь, заправляя ее за ухо, чтобы не лезла в глаза. В ответ парень отрицательно мотает головой. — Я сейчас встану и принесу воды. Ладно? Довольно красноречивым ответом становится ледяная хватка, с которой Алишер пережимает запястье и ладонь Стаса. Тот уже и сам начинает переживать, что Валеев может умереть, причем из-за его бездействия. «Если вдруг меня не станет, брат, то половина будет только рада» — звучит в голове у Васильева. Он матерится про себя и наконец дотягивается до телефона, чтобы вызвать скорую. * Когда машина приезжает, Алишер уже просто бессильно лежит в постели, дрожа и смотря в одну точку, прижав руки к сердцу. Он не пытается ни сказать про смерть, ни что-то еще, да и дыхание оказывается уже ровным. Стас с опаской выходит встретить врачей, надев только джинсы, подвернувшиеся под руку, заводит их в дом и в спальню. И пока женщина достает тонометр и опрашивает Алишера о самочувствии и том, не принимал ли он чего, ее помощник, видимо, медбрат, вытаскивает из кармана штанов мобильный, открывая камеру. — Я тебе знаешь куда сейчас эту звонилку суну? — уточняет холодно Стас, делая это тихо, чтобы не отвлекать врача. — Не хамите доктору! — отвечает медбрат, но телефон возвращает в карман. — Наркотики принимали? — ехидно интересуется уже у Алишера. — Нахуй сходи. — советует Валеев, с трудом связывая слова. — Успокоительное колоть будем? — интересуется врач почему-то у Стаса. — А что с ним? — мужчина подходит поближе к постели. — Паническая атака. К врачу сходите. — Вы по давлению сейчас это определили? Не хотите, ну, хотя бы кардиограмму сделать ему? — Стас, да все. Колите что нужно и сваливайте. — Валеев ложится на постель, всем видом демонстрируя, что ему сейчас хоть укол, хоть лоботомия, лишь бы все это прекратилось. Женщина недовольно смотрит на них всех, кажется, уже думая вколоть физраствора вместо успокоительного, но все же достает шприц и ампулу. «Лучше бы платную скорую вызвал. Завтра узнаю, как это делать» — думает парень, пока Стас уходит провожать врачей. Васильев приходит со стаканом воды, ставит его на тумбочку, помогает Алишеру сесть и придерживает стакан, пока он пьет. — Как ты? Сейчас получше станет. — Задница болит. — фыркает Валеев, утирая рот. — Ты ебешься в нее. — отшучивается Стас и внутренне радуется, что Алишер ведет себя, как обычно. — Расскажешь детям, какой я был пиздатый? — Не помню, чтобы они у тебя были. — Стас уходит на кухню за зажигалкой и возвращается с уже горящей сигаретой. — А мои фанаты? — Этим ты уже все сказал. Отдыхай. * Утром Валеева рядом уже нет, зато с первого этажа слышен его смех. Стас, заснувший только под утро, чувствует себя хуже некуда, но времени на еще хотя бы полчаса сна у него нет. «Не успел уехать, опять тут» — думает мужчина, слыша голос Славы из гостиной. — Стасик! Завтрак на кухне. — Алишер показывает руками сердечко и прибавляет звук на телевизоре. — Доброе утро. Спасибо. — Стас уходит на кухню, напоследок кинув взгляд на парней, выглядящих более чем хорошо. На кухне оказывается каша в кастрюльке, небольшая шоколадка и термокружка с кофе на столе. И конечно немытая посуда на столешнице около посудомойки. Если со временем Алишер становится чуть более внимательным и заботливым, то аккуратности ему еще учиться и учиться. * Почти весь день Стас проводит в своей домашней студии: пишет закадровую озвучку для нового формата роликов на канал, а потом сам монтирует получившийся материал. Выходит он в шестом часу вечера, разминает затекшие конечности и спускается на первый этаж, чтобы налить чая и перекусить перед тренировкой. Валеев хлещет коньяк прямо из бутылки сидя за столом. У Славы же стоит бокал для коньяка и бутылка вина, из которой он выливает уже остатки, почти полностью заполняя бокал. — Иди к нам? — Алишер пытается схватить Стаса за толстовку, но тот успевает отодвинуться. — У меня дела еще на сегодня, парни, давайте без меня. — мужчина заваривает себе чашку чая и берет два спортивных батончика, тут же уходя с кухни, пока Валеев не попытался предпринять ещё одну попытку уговорить посидеть с ними и выпить. Где-то к середине второго батончика Стас слышит шум разбитого стекла и крик. — Бедный ламинат на кухне. Сколько еще о него разобьют? — вслух сам у себя спрашивает Васильев и идет смотреть, что произошло и кого от кого оттаскивать. — Это я все делал! — Слава стоит посреди кухни, пытаясь ударить Алишера, пока тот держит его за руки. — Я писал твои ебучие биты. Я сводил твои ебучие треки. Ты нихуя же не умеешь. А в итоге? — Марлов дергается в попытке вывернуться. — В итоге так, как должно быть. — у Алишера явное преимущество в росте и физической подготовке, поэтому ему не составляет особого труда держать друга. — Хочешь, чтобы я ни с кем не работал больше? А вот хуй тебе, Моргенштерн. — Стас, че ты там смотришь, ну помоги, а? — Алишер поворачивается к проходу уже поняв, что Васильев наблюдает за ними, и в этот момент парню прилетает удар в челюсть. — Да сука, блять! — он отпускает Славу и касается лица. — В пизду иди, братан. — с этими словами Слава выходит из кухни и идет в коридор, собираясь уйти. — Диляре привет передавай. — наконец говорит Стас, прежде чем пойти искать веник, чтобы смести осколки. Валеев достает пачку пельменей и прикладывает к лицу, пока на коже не появился синяк. — Причем тут Диля? — он пинает тапком осколок, наблюдая, как Стас сметает их в совок. Входная дверь громко хлопает. — Ну, они вместе уехали вчера. — отвечает Стас, хоть и имел ввиду он вовсе не это. Но Алишеру лучше думать о том, что друзья у него пусть и гордые, но настоящие, а не сговорившиеся простив Стаса ради личной выгоды. — А. Ну, да. — Помиритесь вы, не расстраивайся. — Да я не только из-за Мэрлоу. Ты не заметил, что в последнее время какая-то поебень везде? — Это совпадение, Алиш. В тур съездишь отвлечешься. — Васильев высыпает все осколки в мусорное ведро и ставит веник около стенки. — Я не хочу без тебя. Давай вместе в тур? На страну посмотришь. — Алишер кладет пачку с пельменями на стол и улыбается совершенно милой улыбочкой. — На твоих фанаток, которые слюной капают, на тебя, вечно объебанного и бухого, да? Нет, у меня работы полно, я не могу на два месяца все бросить. Еще и чтобы про нас все узнали в первом же городе. — Такой ты бесчувственный. — вздыхает парень, понимая, что Стас прав. — Воду поставь тогда. — Зачем? — Ну пельмени варить буду, хули, я их достал уже.