***
Поставив тарелку с горячими крылышками на середину стола, Елена улыбнулась хору мужских голосов, прогремевшему «спасибо». Похоже, из-за вчерашнего вмешательства Сальватора, она превратилась в человека, которого опасно не уважать. Для официантки это, конечно, удобно. Но Елену уязвляло, что она заслужила такое отношение, лишь благодаря угрозам Деймона. И не только угрозам. Сальватор сидел за баром, потягивая бурбон и стреляя глазами в любого, кто посмеет замарать Гилберт хотя бы взглядом. Непрерывное наблюдение. Людям становилось любопытно, так как они, очевидно, думали, что Деймон с ней встречается. Елене это не нужно, она не хотела, чтобы Сальватор защищал её. Её цель — тихо собирать информацию. А Деймон мешал. Часики тикали, время Елены истекало. Ещё быстрее, чем раньше. Деймон позволил Гилберт услышать всё, что было сказано в гостиной. Всё. Он даже не понизил голос, говоря о незаконно заработанных на азартных играх деньгах, о стычке с наркоторговцами. Это могло означать лишь одно — Сальватор не планирует держать Елену при себе долго. Нужно работать быстрее. Лежа этим днём на кровати, Гилберт думала, что всё уже кончено. Осознание этого отличалось от того, что она испытывала раньше. Слыша, с каким безразличием Деймон говорил о ней, Елена ругала себя за глупость. Дядя постоянно обвинял её в наивности. Джон оказался прав. Какой бы проблеск света она ни увидела в Сальваторе, это всего лишь фасад! И, чтобы остаться в живых, не стоило об этом забывать. Кроме того, Елена позволила себе поверить в зарождающуюся дружбу с Каем. Разговоры о его больной матери, о жизни до переезда из Портленда в Бруклин заставили Гилберт чувствовать себя безопасно в их мире. Но это — лишь выдумки. Которые не гарантируют, что Кай спасёт её жизнь, случись что. Вообще, для Елены не свойственно так легко опускать свой «щит». Может, это Стокгольмский синдром? Да, она помогла Каю, но это ничего не значит. Здесь всё измерялось практическим результатом — зарабатывай деньги, выживай. Защищай свои интересы. Гилберт давно научилась жить, не завися ни от кого. Пора проявить эти умения. Елена до сих пор не могла взять в толк, зачем Деймон привёл её к себе. Но это отвлекающие мысли. Судя по его разговору с Зальцманом, вечером у него встреча. Это шанс для Елены проникнуть в кабинет Майклсона. И она собиралась воспользоваться им. У Гилберт было ощущение, что вокруг неё смыкаются стены. Раньше она чувствовала себя относительно безопасно в своей роли, но теперь всё начинало рушиться. Дядя никогда не верил в племянницу. Когда умер отец, Елена была совсем маленькой. Девочка отчаянно нуждалась в поощрении и одобрении. Но после смерти матери, когда в одну ужасную ночь та, напившись от горя, села за руль, у Елены не осталось никого, кто бы поддержал её. Вместо того, чтобы помочь ей восстановиться, Джон решил, что самое лучшее — отослать девочку подальше. Будучи взрослой, Елена прекрасно понимала, почему занятый мужчина не мог позволить себе воспитание детей, но потребность что-то доказать никуда не делась. «Сконцентрируйся, — приказала себе Гилберт. — Хватит размышлять о том, чего нельзя изменить. План — найти доказательства, разоблачить Майклсона и вновь стать невидимкой. Как и всегда». Закончив убирать со стола, Елена распрямилась, намереваясь направиться в бар. Когда она наткнулась прямо на Деймона, то не смогла сдержать тревожный вскрик. Он удержал Гилберт обеими руками за локти, глаза подозрительно сузились. — С тобой всё в порядке? — Не ожидала, что ты стоишь прямо здесь. Всё нормально. — Хорошо, — выдохнул Деймон. — Я должен отъехать ненадолго, но вернусь очень скоро. Откинувшись назад, Елена улыбнулась. — Кто же тогда будет сверлить меня взглядом из бара? — Если кто-то и будет, скажи мне. — После нескольких секунд раздумий, Сальватор обнял Елену за талию и притянул к себе. — Как думаешь, сможешь поцеловать меня, не превращаясь в дикую кошку? Дыхание едва разделяло их губы. — По-моему, раньше ты не возражал против этого. — Елена, мне придётся выйти на улицу со стояком, это не очень удобно… — Деймон слегка коснулся её губ. — Не сдерживайся. Руки Елены скользнули вверх и исчезли в чёрных волосах так, будто это — самая естественная вещь в мире. Деймон крепче обнял её, притянув близко-близко. Их губы соединились, заглушая стон. Страсть опустошила Елену до кончиков пальцев, а затем вернулась с новой силой, отдаваясь пульсом между ног. Как Сальватору это удаётся? Только что он был врагом, а теперь вызывает реакции, стирающие разум. Оторвавшись от губ Елены, Деймон выругался. — Я не могу спокойно смотреть, как ты работаешь. Ты хоть понимаешь, что со мной творится, когда ты, улыбаясь, нагибаешься через стол? Мне хочется задрать твою юбку и превратить эту улыбку в стон. От его слов по спине Гилберт побежали мурашки. — Ты со всеми девушками так разговариваешь? — Для других я даже свет не включаю. Ну почему от услышанного так приятно? Всего лишь очередная фраза. Но вкупе с его взглядом, Елена действительно ощущала, словно в помещении для него больше никого нет. — Это просто плохие манеры. Голубые глаза замерцали. — Других у меня нет. — Ты сбиваешь с толку, Деймон, — Елена глубоко вздохнула. — Мне нужно возвращаться к работе. Когда Гилберт попыталась освободиться, Сальватор не отпустил её. — Ты впервые назвала меня по имени, — Деймон потёрся о её губы своими. — Прошепчи его ещё раз мне на ухо, и тогда я пойду. — Ненормальный. Когда Деймон просто поднял бровь, Елена вздохнула, раздражённая собственной вероломной улыбкой. Уперевшись ладонями о его плечи, Гилберт привстала на цыпочки, и приблизила рот к его уху. Помедлив, чтобы вдохнуть запах мужчины, Елена позволила имени скатиться шёпотом с губ: — Деймон… Сальватора даже затрясло! Деймон сжал Елену так крепко, что дыхание улетучилось из лёгких. Затем также быстро отпустил. — Скоро вернусь. Елена успела лишь кивнуть.5
30 января 2021 г. в 17:36
Защити. Защити её.
Отпрянув от Елены, Деймон пришёл в полную боевую готовность. Никто не смел являться к нему без предупреждения и ломиться в дверь. Кроме одного человека. Человека, которого и близко нельзя подпускать к Елене. Сальватор напрягся, борясь с порывом спрятать Гилберт в шкафу. Да, это успокоит его, но ей вряд ли понравится. Деймон не мог этого допустить. По какой-то причине для него было важно, чтобы ей стало комфортно здесь.
Ощутив пристальный взгляд Елены, Деймон невозмутимо провёл ладонью по волосам.
— Мне нужно обсудить кое-какие дела. Чувствуй себя как дома.
Гилберт осторожно кивнула и присела на край кровати. О, боже, что если просто взять и опрокинуть Елену на спину, пристроиться меж бёдер и довести и её, и себя до безумия? Эта потребность не утихала, а только росла в присутствии угрозы. Но Сальватор не позволит чему-либо коснуться этой девушки. Даже себе.
Елена так неуместно смотрелась в его спальне, посреди бушующего огня и разрушений, изображённых на стенах. Когда Деймон рисовал, то и помыслить не мог, что здесь когда-нибудь будет сидеть коп. Он бы расхохотался от самой идеи. Но вот Гилберт здесь — словно ягнёнок на пути к жертвоприношению. Вместо языков пламени над её головой должен быть нимб. Елена посмотрела на потолок, и Деймон последовал за взглядом. Сальватор чуть не рассмеялся. В одну из самых плохих ночей после стычки с бандой, торгующей наркотиками в Бенсонхёрсте, он нарисовал весы правосудия. И теперь полицейский будет спать под ними. Разве не ирония?
Надо отдать должное, Елена не показала реакции. Она лишь изогнула бровь.
— Может, стоит открыть дверь?
Чёрт, Деймон был настолько пленён девушкой, что забыл о человеке, ждущем снаружи.
— Точно, — хрипло ответил Сальватор. — Скоро вернусь.
— Деймон?
— Да? — он обернулся через плечо.
— Они великолепны, — Елена заправила волосы за ухо. — Твои картины.
Внутри Сальватора что-то ощутимо перевернулось. Совсем немного людей знало, чем он занимается в свободное время. Никто никогда не давал комментариев о способе, которым Деймон отвлекал свой ум от того, чем занимался по жизни. Что уж говорить об оценке. Более того, было видно, что Гилберт действительно имела в виду то, что сказала.
Необходимо перестать смотреть на неё. Деймон не знал, что заставит его сделать странная смесь гордости и признательности. Поэтому вздохнул, собрался и двинулся в гостиную. Интересно, что Елена видела в этих сценах? Что думала о нём? Отодвинув размышления в сторону, Сальватор открыл дверь.
Перед ним стоял старинный партнёр отца. Из его кармана торчал бланк со ставкой, сделанной на скачках.
— Аларик…
— Может, впустишь меня? Я же постучался.
Деймон загородил путь.
— Поговорим на лестнице.
— Не хочешь пригласить своего крёстного отца? — Зальцман цокнул языком. — Джузеппе учил тебя другим манерам.
Тон был шутливым, но Деймон услышал нескрываемую твёрдость. Господи, для этих олд-скульных ребят уважение — всё. Не предложил такому чашечку кофе — считай подписал смертный приговор. К тому же, Аларик постоянно упоминал Джузеппе. Зальцман подозревал, что Деймон сыграл не последнюю роль в его аресте. Но, поскольку доказательств не было, закоренелый преступник всё ещё нуждался в нём. Оставить его на пороге — как минимум странно. Учитывая, что на кону безопасность Елены, Деймону не хотелось, чтобы за ним установили дополнительное наблюдение. Полагаясь на её здравый рассудок, он спросил:
— Кофе?
— Нет, спасибо. У меня только минута — я должен бежать.
Засунув руки в карманы, Деймон проигнорировал привычное выражение потехи на лице Аларика, когда тот начал разглядывать стены.
— В чём дело?
— Наркодиллеры из Центрального Бруклина, о которых мы позаботились пару недель назад, вернулись… — Зальцман взял кисточку и без интереса бросил обратно. — Один из парней сказал, что они снова торгуют на Кингс-Хайвей. У придурков или стальные яйца, или проблемы с мозгами. Им чётко объяснили, почему не нужно соваться на нашу территорию, но они не послушались.
Деймона внутренне передёрнуло. Елена сидела в соседней комнате и наверняка слышала диалог. Для неё не важно, есть у него иммунитет в полиции, благодаря сотрудничеству, или нет. Ведь это не стирает преступлений, что Сальватор совершил. Просто Деймон за них не заплатит. Ну, а когда Елена закончит с делом, он вновь начнёт играть с копами в кошки-мышки.
И хорошо, что Гилберт станет свидетелем разговора — пусть не забывает, кто он такой. Это поможет держать дистанцию. Пусть не думает, что Деймон художник или кто-то такой, кому она может позволить целовать себя.
— Мы нанесём им визит сегодня вечером, — Сальватор прислонился к кухонному островку. — Не уверен, что они переживут это. Что-то ещё?
Деймон ненавидел предвкушение в глазах Зальцмана.
— Да, — Аларик усмехнулся. — Наш малыш Стив торчит денег с прошлой недели за проигрыш Луки. Он избегает меня.
Деймон потёр глаза подушечками пальцев.
— Боже, этот человек ничему не учится.
— Надеюсь, и не научится. Мы делаем деньги на этом.
— Когда мне нужна боксерская груша, я иду в зал. Стивен никогда не платит вовремя. Почему мы до сих пор принимаем его ставки?
Аларик развёл руками.
— Мы получаем бабки, в конце концов, разве нет?
На Сальватора накатила усталость.
— Дай Стиву пару дней, чтобы он собрал хоть что-нибудь.
— Какой простой. Ты смотришь на это слишком легко. Ходят слухи, что ты размяк.
— Я не размяк. Что-то не видел, чтобы ты хоть раз марал руки.
Отвлекшись, Зальцман нагнулся и выудил пару трусиков из пакета Елены. Деймон постарался не реагировать.
— Что это? Носишь женское бельё?
— Ты серьёзно спрашиваешь меня об этом?
Аларик нервно качнулся с пятки на носок и обратно.
— У тебя здесь девушка?
И у Деймона снова возникло желание спрятать Елену в шкафу.
— Не понимаю, каким образом это касается тебя…
— Не понимаешь? Мы обсуждаем дела, пока за стеной сидит твоя новая сучка?
Деймона охватила ярость.
— Она спит, — выдавил он сквозь зубы, в надежде, что Елена его услышит и последует «сюжету». — Я провёл всё утро в кровати, утомляя её. Наверное, ты уже и забыл, чем обычно занимаются с женщиной наедине.
— Какие мы раздражительные.
— Ты закончил?
— Я не уйду, пока не удостоверюсь, что она не слышала ничего лишнего. Ты прекрасно знаешь, как не везёт тем, кто знает больше, чем следует.
Деймон встал у него на пути. Зальцман изогнул бровь. Сальватор редко бросал вызов Аларику, поскольку технически по рангу тот стоял выше. Он знал его с детства, даже воспринимал как отца. Раньше. С жизнью Елены на кону ранги мало волновали Деймона.
— Сомневаешься в моём выборе? Я не приглашал тебя.
Подбородок гостя напрягся.
— Ты впервые напомнил Джузеппе. Я сейчас слезу пущу. — От этих слов Деймона затошнило. Хоть комментарий и неискренний, он всё равно почувствовал себя дерьмово. — Значит, ты в курсе, как твой отец обращался с теми, кто допрашивал его. Ну, что ж, мальчишка, раз ты хочешь обыграть всё именно так…
Деймон сжал кулаки.
— Тебе пора, Аларик.
Зальцман рассмеялся, подходя к двери.
— Не думал, что твоим слабым местом станет девка. Могу я хотя бы рассчитывать на тебя вечером, или ты ведешь её на Бродвейский мюзикл?
Аларик не дождался ответа, дверь мягко захлопнулась. Деймон запер её на все три замка и направился в спальню. От того, что он увидел, сердце сжалось. Очевидно, Елена слышала всё. Гилберт лежала под одеялом, притворяясь спящей. Она даже навела лёгкий беспорядок, чтобы постель выглядела так, будто на ней недавно занимались сексом. Елена села, настороженно глядя на Деймона. Сальватор прочистил горло в тишине.
— Во сколько тебе нужно быть на работе?
— В пять.
— Хорошо. Будь готова к половине пятого.
— Ладно, конечно.
Деймона охватило отчаяние. Ему хотелось закричать на Гилберт, сказать, что она в ситуации, которая ей не по зубам. Умолять вернуться домой, чтобы он сам позаботился о деле. Сальватор хотел забраться в постель и посмотреть, собирается ли Елена использовать его, чтобы получить шанс собрать улики на Кола Майклсона за его спиной. Деймон много чего хотел, но всё ему было недоступно. Все, что Сальватору оставалось сделать — развернуться и оставить его личную версию искушения одну.