***
«Твою мать, твою мать! Боже, я сейчас умру. Господи, только дай ей сначала закончить». Мысли, предупреждения, конфликтующие с неописуемым удовольствием ото рта Елены, пытались атаковать его. Деймон блокировал их, но некоторым всё же удавалось прорваться в сознание. День под завязку был набит сексуальным напряжением, у Сальватора никогда такого не было. И он действительно имел в виду то, что сказал. Рот Гилберт угрожал разрушить контроль, который Деймон восстановил с таким трудом. Желание двигаться, чтобы глубже погрузиться в горячую глубину, мучало его совесть. Он слышал слова, срывающиеся с его губ. Они не имели никакого смысла, и не принадлежали ни одному существующему языку. Хотя, может быть, это был особенный язык, который он берёг специально для Елены? Благодаря такой теории, Сальватор чуть меньше чувствовал себя мудаком. Ведь это значило, что Елена особенная. Не просто какая-то девчонка, которую он может зажать в углу. «Возможно, это вообще первый раз, когда она стоит на коленях перед мужчиной. Да, это точно первый раз. — Деймон видел это по карим глазам, которые неотрывно наблюдали за его реакцией. Она хотела убедиться, что всё делает правильно. — Подбодри её. Мне нужно подбодрить её». — Елена, всё, всё, абсолютно всё, что делаешь — совершенно. Ты чертовски совершенна. Фраза была произнесена словно на инопланетном языке, но Деймон надеялся, что сказал именно это. Чёрт, Гилберт сделала минет так, будто они занимались этим уже кучу раз. Так жёстко, что вся душа переселилась в новое место. Как у неё получалось так невинно смотреть на него, пока её рот работал как рот самой отъявленной шлюшки, которую он когда-либо встречал? Этот контраст уносил Сальватора прочь, в какой-то другой мир. Он больше не мог себе лгать. Очевидно, правило «никаких девственниц» было придумано без учета Елены. Ни одно правило не касалось её. То, что у Гилберт не было опыта, невероятно заводило его. Все моменты, которые могли между ними случиться, будут принадлежать ему. Только ему. Несомненно, это делало Деймона жадным ублюдком, но что он мог поделать? Елена немного замедлила темп, пытаясь взять член Сальватора чуть глубже. Его бёдра дрожали, пальцы запутались в её волосах. — Елена, пожалуйста… Ты можешь взять чуть больше? Совсем чу… Дааа, чёрт! Деймон чуть не кончил в этот момент, но заставил себя сдержаться. Хотя вряд ли он продержится долго. Елена начала издавать постанывающие звуки, посылая горячие вибрации горла прямо в его живот, яйца. Гилберт обхватила член обеими руками и начала мастурбировать вверх-вниз, не отнимая губ. Экстаз рос с головокружительной скоростью. Деймон никогда не доходил до этого так быстро. Ему хотелось, чтобы это не кончалось. — Елена, я сейчас кончу, достань его изо рта. Сальватор ещё никогда не произносил более мучительных слов. Но ожидаемая боль не последовала, потому что Гилберт не останавливалась. Ее руки скользнули по его бёдрам и легли на задницу. Ногти впились в кожу. Елена притянула его ближе и продолжала ласкать, лизать, сосать… Контроль испарился с надвигающейся волной освобождения. Всё сознание сосредоточилось на губах Елены. Действуя сами по себе, его руки сжимали её волосы. Крепко. Бёдрами Деймон на полпути встречал движения её рта. — Ты позволишь мне кончить в твой девственный рот? Когда Елена добавила язык, мир Деймона взорвался. Сальватор думал, что она остановится, но этого не произошло. Гилберт жадно нанизывала рот, беря всё. Её мурлыканье прокатилось вдоль члена, отослав Сальватора в другое измерение. Деймон не помнил, как очутился на полу, прижимая Елену к себе. Грудью он чувствовал её глубокое горячее дыхание. Почему она казалась такой хрупкой после того, как потрясла всё его существо? Сальватора окатило безумной потребностью взглянуть в её глаза. Всё ещё дрожащей рукой он поднял её подбородок. Чёрт, Деймон почувствовал себя эгоистичным мерзавцем. Похоть. Она расширила зрачки Елены, которые почти затопили шоколадный цвет глаз. Раскрасневшееся лицо, приоткрытые пухлые губы. Острые соски, проступающие сквозь рубашку. Елена сжимала и разжимала бёдра, сжимала и разжимала. Зрелище было просто оглушающим, сердце Деймона гулко заколотилось. Оно наполнило его определением, целью — доставить ей удовольствие, дать ей освобождение. Когда Сальватор вклинился между её ног, Елена застонала так громко, так нетерпеливо, что он не мог не сравнить. Её боль соответствовала его боли. Так же, как и наслаждение. Деймон провёл рукой вдоль её тела и положил ладонь на клитор, зарычав, когда обнаружил, что материал трусиков пропитался влагой. — Ммм… Елена, ты намокла, пока делала мне минет? — Ладонь Деймона кругами потирала её клитор, и от того, как Елена подмахивала бёдрами, у Сальватора снова встал. — Ты хоть представляешь, какой невероятный у тебя рот? — Деймон наклонился к ней, чтобы нежно поцеловать, зная, что Гилберт сорвётся и сама углубит поцелуй. И она сделала это. Чёрт, да, сделала! — То, как эти губы трахали меня — самое лучшее, что было в моей жизни. Но ненадолго. Так, Елена? Мы оба знаем, что это лишь вопрос времени, когда я выбью всю непорочность из тебя. Без предупреждения Деймон стянул с Елены рубашку и отбросил в другой угол комнаты. Гилберт осталась лишь в чёрном белье, и он коротко вознёс благодарственную молитву Всевышнему. Боже, Деймон сходил от Елены с ума, даже когда она была полностью в одежде. Что же с ним будет теперь? — Деймон, прошу тебя, мне нужно что-то, чтобы унять эту боль. Осознание того, что Елена даже не знала, что ей необходимо, прожёг странную дыру в его груди, но также наполнил горячим желанием показать. — Я знаю, что тебе нужно. Я всегда буду давать больше, Елена. Всегда. Деймон снял с Гилберт трусики. Инстинкты кричали, приказывая прижать её тело, раздвинуть ноги и взять. Но после того, что она ему дала, Сальватор не мог позволить порыву победить. Он хотел принести наслаждение. И всё же потребность хоть как-то обозначить, что Елена его, не давала покоя. Деймон дотянулся до тонкой кисточки, окунул её в фиолетовую краску и поднёс к животу Гилберт. Зная, что она больше не может терпеть, он написал быстро, но разборчиво: «Деймон». Да, этот дурацкий жест ни шёл ни в какое сравнение с тем, как на самом деле Сальватор хотел сделать её своей, но это временно. Отбросив кисть, он подул на краску. Сальватор провёл ладонью по внутренней стороне бедра Елены, пока не коснулся той части, в которой соединялись бёдра, погладил её костяшками пальцев и почувствовал влагу. Его член коснулся живота. Всё тело требовало того, чтобы Деймон использовал эту влажность в своих интересах. Вместо этого, Сальватор вставил во влагалище средний палец, застонав от того, как мало места там было. Надеясь, что это поможет ему немного отвлечься, Деймон нагнулся к Елене и поцеловал её, продолжая двигать пальцем. — Позволь задать вопрос, Елена. Что за кастрированные придурки окружали тебя всю жизнь? Неужели никто не пытался добиться тебя? Получить это? — Сальватор добавил второй палец, толкнув их чуть глубже. — Не то, чтобы мне не хотелось сейчас прострелить их головы, если бы кто-то посмел, просто любопытно. Наконец-то, Деймон размял её достаточно, чтобы средний палец достал до точки G. — Ш-школа для де-девочек, — выдохнула Елена, дёрнув бёдрами. — Пожалуйста, сделай так ещё раз! Продолжая работать пальцем, Деймон прошептал в ложбинку между грудей: — Тебе нравится, да? А я ещё даже не добрался до клитора. — Может, с-стоит это сделать? — Не сейчас, — Деймон слегка сполз вниз, проведя языком дорожку вдоль вздрагивающего живота. — Сначала мне не терпится насладиться тобой языком. Проиграв самому себе в битве за то, чтобы оставаться нежными, Сальватор толкнул ноги Елены в стороны и замер. Запомни этот момент. Спина Гилберт изогнута, огромные карие глаза смотрят доверчиво, бёдра двигаются от желания, которое он разогрел своими пальцами. Как Деймон назвал её, когда они встретились? «Чертовски невероятное зрелище»? Как же глупо. У него не хватало слов, чтобы описать её. Она — свет. И почему упав с небес, Елена приземлилась в столь недостойном месте со столь недостойным человеком? Закинув её ноги себе на плечи, Деймон опустил голову и снял первую восхитительную пробу. Он принялся ласкать её клитор, не забывая чувствительный бугорок нервов. Быстро, медленно, быстро, медленно. Елене нравилось и так, и так. Она молила то об одном, то о другом. Гилберт лихорадочно притягивала его за волосы, и Деймон ещё сильнее желал привести Елену в восторг. — Да, Деймон, пожалуйста! Только не останавливайся. Сальватор вставил во влагалище два пальца, не отрывая язык от клитора. Он почувствовал, как лоно начало сокращаться. Сальватор втянул бугорок ртом, зажав кусочек плоти между губ, и Елена будто взорвалась. Она кричала его имя так, что Деймон точно мог сказать — теперь это его любимый звук, который он будет воспроизводить в памяти сотни раз. Он не видел ничего подобного. Елена откровенно извивалась, на красивом лице было написано искреннее блаженство. Она кончала каждой частичкой тела, словно с неё спало непосильное напряжение. Гилберт брала от этого оргазма всё, будто это её последний раз. Деймону хотелось рассмеяться. Когда её бёдра на его плечах ослабли, он толкнул колени Елены к её груди и навис над ней. — Больше, Елена. Я всегда буду давать больше. Его рот не останавливался, пока Гилберт не охрипла настолько, что больше не могла кричать.9
16 июня 2021 г. в 15:11
Елена проснулась в темноте, резко сев в постели. Гилберт так сладко спала, и у неё ушло несколько мгновений, чтобы вспомнить всё, что произошло днём. Электронные часы, стоящие на прикроватной тумбе, подсказали, что сейчас восемь вечера. Елена плюхнулась на подушки и уставилась в потолок, чтобы головокружение рассеялось. По утрам она вставала легко, а сейчас не покидало ощущение, словно очнулась от комы.
Елена продрогла — на ней не было рубашки. Должно быть, Деймон встал, и холод из-за его отсутствия разбудил её. Было так хорошо, слишком хорошо лежать с этим мужчиной, забыв о своих обязанностях. Ей должно быть стыдно. Заснуть в чьих-то объятиях — то же самое, что опустить щит. Это доверие другому человеку. Елена понимала, что необходимо быть осторожней, но в присутствии Сальватора голос разума замолкал.
Настолько ли Гилберт наивна, чтобы поверить, что Деймон Сальватор, о котором она читала полицейские файлы, является другим человеком? Он совершил ужасные вещи, но неужели её инстинкты ошибались, говоря, что в нём есть что-то светлое?
Елена надела рубашку и выбралась из кровати, чтобы найти Деймона, и обнаружила его в гостиной, сидящим на диване с зажатыми меж коленей ладонями. Сальватор вскинул голову и посмотрел на Гилберт с печальной улыбкой, будто знал, о чём она размышляла.
— Хочешь порисовать?
— Да, пожалуйста, — вдобавок к благодарности за отвлечение, Елена не могла отрицать оживление. — Но должна предупредить: у меня только два направления.
— И каких же?
— Котята и домики с дымом, клубящимся из трубы, — Гилберт уселась на пол и, скрестив ноги, принялась изучать кисточки. — Вряд ли они подойдут к твоей теме.
Деймон нахмурился.
— Моей теме?
Елена опустила голову, внезапно ощутив неловкость от его тщательного взгляда. Сальватор что, в самом деле не догадывается, или просто хочет узнать, что она думает? Выбрав кисточку, Гилберт указала ею на поезд, наполовину поглощённый пламенем.
— Добро и зло — борьба двух сил. Разве не видишь?
Деймон осмотрел комнату, словно был здесь впервые.
— Никогда не смотрел на рисунки под таким углом, — когда его взгляд вернулся к Елене, глаза были серьёзны. — Какая сторона, по-твоему, побеждает?
Гилберт казалось, она знала ответ, хотя он до сих пор и не был ясен наверняка.
— По-моему, каждая из них побеждает по очереди.
Прошли секунды молчания, прежде чем Деймон нетерпеливо взъерошил волосы.
— Блин, из меня дерьмовый хозяин. Тебе ведь нужно поесть.
Раздалось урчание, словно желудок Елены имел слух.
— Мне хватит круассана. Или всех.
Деймон встал.
— Сейчас всё будет. А ты начинай.
— Где?.. — Елена запнулась, когда увидела свежее белое пространство — прямо там, где раньше было нарисовано лицо его матери.
— Здесь.
— Деймон…
— Хочу заменить плохие воспоминания, — пройдя на кухню, Сальватор поместил её круассан в микроволновку и «выстрелил» дьявольской усмешкой. — Рисуй свой котодом.
Елена прикусила губу, чтобы не рассмеяться.
— Только не завидуй моему таланту.
Гилберт взяла банку фиолетовой краски и капнула немного на древнюю палитру с дюжиной цветных пятен. Кисточкой среднего размера девушка размазала каплю и, встав, со вздохом подошла к стене.
— Фиолетовый кот?
Елена подпрыгнула, когда вопрос раздался прямо над её ухом. Деймон двигался бесшумно.
— Так, если ты уже критикуешь, ночь будет длинной.
— Я? Нет… — Сальватор поднёс круассан к губам Елены, не давая иного выбора, кроме как откусить. Когда она так и сделала, глаза Деймона потемнели. — Просто интересен твой выбор цвета.
Чувствуя неуверенность, девушка забрала круассан из его рук.
— Фиолетовый — королевский цвет. Может, котик — наследник кошачьего трона?
— Ты вкладываешь столько смысла.
Елена вновь откусила от круассана, и это спасло от надобности отвечать. Несмотря на то, что у них так легко получалось вести диалог, Гилберт чувствовала себя не в своей тарелке, стоя рядом с опасно красивым мужчиной, излучающим сексуальную уверенность. Мужчиной, который держал в своих изодранных руках кисточку так, словно она — продолжение его тела. Сальватор притягивал Елену так, как никто другой.
Жёлтый свет уличного фонаря отбрасывал тени по всей квартире. Мягкость, с которой скользила кисть по стене, была прямо противоположна видимому напряжению в плечах и на лице Деймона. И в отличие от Елены, кажется, не всё его напряжение носило сексуальный характер. Наверное, то, что произошло ранее, сильно повлияло на него, хоть он и старался вести себя так, будто всё в порядке. Ей хотелось уменьшить его ношу. Когда Гилберт работала медсестрой, то славилась умением находить контакт с пациентами. У неё не было способности эмоционального отрешения, когда кому-то рядом больно. Елена не могла оставить человека страдать в тишине, не попробовав хоть как-то помочь.
— Кэролайн — твоя единственная сестра?
Пауза длинною в мазок.
— Я бы не хотел говорить о ней.
— Ладно, — согласилась Елена и немного сменила направление. — Мой брат и я были совершенно разные, но сходились в некоторых вещах. Например, нам обоим нравилась старая версия одной игры. Наше соревнование длилось пять лет, — рисуя бантик на шее котенка, Гилберт вспоминала школьное время. — Когда наша древняя «Nintendo» попрощалась с нами, мы собрали все накопления, купили новую на «eBay» и продолжили с того же места, где остановились. Я вела, когда соревнование закончилось.
— Почему оно закончилось?
— Просто так получилось… — Елена не была готова сказать это вслух, и кивок Деймона подсказал, что он чувствует это. — Эта игра… Это было единственное времяпровождение, когда мы общались. Мне жаль, что мы не играли чаще. Особенно, когда стали старше, когда стали слишком крутыми.
Сальватор немного помолчал.
— С моей сестрой всё слишком сложно, — отбросив кисточку, он зажёг сигарету. — Она слишком упряма, чтобы увидеть, что я поступаю так, как лучше для неё.
— А что насчёт того, что лучше для тебя? — Когда в голубых глазах вспыхнуло замешательство, Елена покачала головой. Неужели никто никогда не задавал ему этот вопрос? — Прости, не бери в голову.
Сальватор медленно выпустил длинное облако дыма в сторону открытого окна.
— Божья коровка, расскажи, что случилось с твоим братом?
Тон, не предвещающий ничего хорошего, не позволил скрыть правду.
— Его убили. Так и не выяснилось кто, — быстро добавила Гилберт, вставая на колени, чтобы продолжить нижнюю часть котёнка.
Елена пыталась игнорировать Деймона, когда он подошёл к ней сзади. Его рука скользнула в волосы, заставляя девушку откинуть голову и взглянуть ему в лицо. Сигарета была всё ещё зажата меж его зубов, но он произнёс очень чётко:
— Мне не нравится видеть тебя расстроенной. Мне хочется пойти и сотворить что-нибудь с этим.
Он же не предлагает то, о чём она подумала? Они знакомы только несколько дней.
— Ты не можешь.
— Нет? — Деймон, дотянувшись до стола слева от них, потушил сигарету в керамической пепельнице. — Ты удивишься, какие вещи может творить бесчувственный человек.
— Ты не такой… — прошептала Гилберт, развернувшись на коленях так, чтобы оказаться к нему лицом. Провокационность их позы не сразу дошла до неё.
И Елена была уверена, что Деймон только что предложил убить ради неё. Удивительно, но её мнение о нём не поменялось, хотя, судя по его выражению, он ожидал именно этого. Сальватор выглядел измождённым, уязвимым. Трепещущим. Голодным.
Взгляд девушки опустился, и у неё перехватило дыхание, когда она увидела, как огромная выпуклость толкает застёжку джинсов в миллиметре от рта Елены. Живот затрепетал и сократился, словно она только что упала с огромной высоты. Между ног моментально началась пульсация, разнесшая по телу жар.
— Очевидно, я не бесчувственный с тобой, да? — черты лица Деймона заострились, он потянул волосы, всё ещё обёрнутые вокруг его кулака. — Поднимайся с колен, Елена.
Гилберт не шелохнулась. Боль. В его голосе столько боли. Елене хотелось забрать её, и заодно удовлетворить любопытство в процессе.
— Слушай, — теперь его голос звучал так, будто Деймон балансировал на краю. — Чуть раньше твои ноги обнимали мою талию. Затем я чуть не трахнул тебя сквозь стену твоей комнаты. Последние семь часов я смотрел, как ты спишь в одном нижнем белье… — Сальватор вновь слегка потянул волосы. — Я, знаешь ли, слегка напряжён именно там, где ты сосредоточила всё своё внимание. Проклятье… будь так любезна, поднимись с чёртовых колен.
Поддавшись импульсу, Елена прижалась щекой к ширинке, а затем прислонилась открытым ртом, оставляя горячее дыхание на выпуклости.
— Чёрт… — Деймон толкнул бёдра вперёд. — Остановись.
Елене было не до послушания. Она расстегнула джинсы и через секунду освободила его тяжёлый, напряжённый член, увитый венами. Деймон откинул назад голову, и сквозь его стиснутые зубы вырвался мучительный стон. Гилберт видела, как судорожно дёрнулся кадык Сальватора, а горячий член пульсировал в её сжатой ладони. Внимательно глядя на лицо Деймона, Елена начала водить рукой вверх-вниз, пробегая каждый раз большим пальцем по головке так же, как он сам делал это в клубе. Сальватор прошипел грязное ругательство.
— Хочешь поиграться, детка? Вперёд… — На лбу Деймона выступил пот. — Но предупреждаю, даже не думай брать меня в свой невинный ротик. Я не смогу остановиться и буду трахать его, пока ты не узнаешь меня на вкус.
Одна ладонь Елены ощущала твёрдость возбуждённого члена, а вторая — бархатистую нежность мошонки. Грудь болезненно ныла, а между ног давно разгорелся самый настоящий пожар. Если Деймон рассчитывал напугать её, то добился противоположного эффекта. Зная, что Сальватор на грани из-за неё, Елена ощущала, как становится смелой. Вызывающей.
Опьянённая ощущениями, Гилберт наклонилась и провела языком от основания до кончика. Елена начала миллиметр за миллиметром вбирать возбуждённый член в рот, плотно обхватив губами и одновременно щекоча языком набухшую атласную головку, настолько глубоко, насколько смогла.
Деймон продолжал крепко сжимать волосы Елены, но не делал никаких попыток вмешаться в процесс, полностью доверившись Гилберт в эту минуту.
Елена посмотрела наверх и увидела, что Деймон упёрся одной рукой в стену, уткнулся в запястье лбом и прикрыл глаза. По его лицу пробегала судорога блаженства пополам с болью. Сейчас Сальватор показался Гилберт таким уязвимым, беззащитным. Он был полностью в её власти.
Член во рту Елены звенел от напряжения. Она ощущала губами и языком тугие вены под шёлковой кожей… Сальватор издал сдавленный стон. Деймон уже едва сдерживался, все его мышцы превратились в камень. Он запрокинул голову и шумно втягивал воздух сквозь сжатые зубы, пока Елена продолжала вести его к пику наслаждения.
Её язык танцующий вокруг налитой кровью плоти, дарил невероятное ощущение.