Лука взглянул на свой лоб в зеркале ванной. Ну почему он должен был упасть на свою пивную и распороть лоб? Но было что вспомнить и приятного о дне рождения…
— Ты в порядке, детка?
Лалльман вздохнул, а потом посмотрел на отражение Элиотта в зеркале и улыбнулся ему.
— Да, я в порядке. Почему бы мне не быть в порядке? Потому что я потратил впустую весь наш день и потерял четыре часа в отделении неотложной помощи, чтобы наложить шесть швов?
Элиотт обнял Луку за талию и поцеловал в шею.
— Никому нет дела, детка. Мы просто беспокоились о тебе. А потом девчонки с удовольствием походили по магазинам, пока мы не выписались из больницы. Парням вроде всё равно, но они ведь волнуются, ты же знаешь. Пошли, они ждут нас, чтобы выгуливать собак. Тебе будет полезно спокойно походить. И им будет неплохо убедиться, что с тобой всё в порядке.
Лука кивнул. Ясно было то, что после того, как он провёл четыре часа в кресле, ожидая, когда приедет врач и уберёт осколки стекла со лба, прежде чем снова зашить его, ему явно хотелось походить.
— И всё же, сегодня утром ты почти ничего не ел, всё утро занимался спортом, но ни разу не упал в обморок. Мне восемнадцать лет, а чувствую я себя на сорок. Я себя стариком ощущаю.
Демори пожал плечами и хихикнул.
— Ерунда. И даже когда тебе будет сорок, ты всегда будешь моим деткой. Мы не все одинаково выносливы, и ты вчера вечером тоже мало ел, потому что устал от спелеологии, помнишь? Ну, и ты выпил своё пиво, может быть, слишком быстро. И у тебя было много эмоций по поводу твоих родителей. Это большой набор событий, которые заставили тебя чувствовать себя плохо. Как бы то ни было, теперь, когда ты поел, выпил воды, тебе стало лучше, так ведь?
Лука посмотрел в зеркало.
— Да, но я теперь буду вспоминать этот день рождения, глядя в зеркало каждый день. Ты слышал, что сказал доктор? Он уверен, что у меня останется грёбаный шрам. Ёбаный шрам, чтобы напоминать мне, какой я неуклюжий.
Элиотт поцеловал его в висок прямо рядом с раной.
— М-м-м… парни со шрамами такие сексуальные.
Лалльман засмеялся. Его парень иногда такой смешной. Но это так мило.
— Это сексуальнее, когда ты не знаешь, как это случилось.
Элиотт вновь засмеялся и нежно поцеловал его в шею.
— Давай, я заберу нашего ребёнка, и мы пойдём.
Лука вздохнул и положил голову на плечо Демори.
— Я думал, ты стараешься не привязываться к нему, Элиотт. Ты ведь знаешь, что тебе будет очень больно, когда мы уедем, правда?
Элиотт пожал плечами и обнял Луку.
— Не беспокойся обо мне, детка, я уже большой мальчик.
Лалльман хихикнул и закатил глаза.
— В тот день, когда я перестану беспокоиться о тебе, должен уже волноваться ты, любовь моя. Я слишком сильно люблю тебя, чтобы не делать этого. Так что не рассчитывай на это, оно никогда не случится.
Прежде чем уйти, Демори несколько раз поцеловал его, шепча, что любит. Лука в последний раз посмотрел на своё отражение в зеркале, проклиная этот ужасный пластырь, и присоединился к своим друзьям снаружи. И было удивительно, что Артур тоже был там. Оказалось, что тому, кто обещал никогда не приходить выгуливать собак, хватило двух дней, проведённых здесь, чтобы заставить его вернуться к своему глупому обещанию.
— Посмотри, Лулу!
Артур сделал знак рукой, и далматинец сел.
— Он огромен, — засмеялся Артур, — это те же знаки, что и для глухонемых. Мне нравится эта собака. Смотри, он даже ходит рядом со мной без поводка. Так что я пойду с вами, но не подпускайте ко мне других собак, ладно? Я не шучу. Алексия отправила маме мою фотографию с Понго, клянусь, у неё чуть не остановилось сердце, вот какой это прогресс для меня. Окей, я готов.
Артур дал знак, и собака подошла, остановилась около него и, кажется, ждала, когда он подаст сигнал к прогулке. Лука кивнул, и рука Элиотта скользнула в его ладонь. Он держал поводок Фрэнка, прикреплённый к смехотворно маленькой сбруе. Пёс выглядел очень маленьким по сравнению с другими собаками. Ян держал хаски, который, кажется, спешил на прогулку, а Эмма держала самку лабрадора. Базиль повесил четыре поводка на ремень, и держал свой скейтборд в руке.
— Ты же не собираешься этого делать, Баз? — спросил Ян, увидев его.
Базиль кивнул, улыбнулся и встал на скейтборд. Его тут же начали тащить собаки. И в течение тридцати секунд казалось, что это работает. Затем камень заставил скейтборд подпрыгнуть, и Базиль свалился на землю.
— Ладно, плохая идея, — сказал он, вставая, — Наверное, я пойду пешком.
— Чёрт возьми, Лука уже использовал возможность съездить в больницу, — произнёс Артур, — Одной поездки нам хватит на целую неделю.
Все засмеялись, только Лалльман закатил глаза, а Элиотт поцеловал его в лоб, и они пошли дальше.
— А как же Дафна и Алексия? — спросил Лука, оглядываясь назад.
— Они остались со щенками и Энни. Этот бедный кокер-спаниель слишком боится нас, чтобы пойти гулять, — произнесла Эмма, улыбаясь, — Пойдём, Лука.
Они шли по тропинке через лес, которая вела на поляну. Очевидно, что именно собаки показывали дорогу молодым людям. Демори отдал поводок Фрэнка Луке и отцепил четырех собак от пояса Базиля, после чего начать бежать, зовя их. Лука сел на траву, а Фрэнк залез к нему на колени. Артур и Ян разговаривали, сидя в нескольких метрах от них, в то время как Бруссар показывал Понго знаки с широкой улыбкой.
— А почему у вас нет животных? — спросила Эмма, когда подошла к парочке, чтобы сесть рядом с Лукой.
Лалльман взглянул на Элиотта, который со смехом бросил палку. Базиль подбежал, чтобы присоединиться к нему, в то время как Элиотт взорвался смехом, когда одна из собак прыгнула на него. Было ясно, что он полностью счастлив. Лука пожал плечами.
— Даже не знаю. Это… это большая ответственность. Я правда не знаю. Каждый раз, когда он серьёзно говорил об этом, у него начинался период, когда это становилось для него навязчивой идеей. А потом, когда ему становилось лучше, он переставал говорить об этом, так что я боюсь, что ему это в один момент наскучит. Боюсь, что поначалу это сделает его очень счастливым, но через несколько месяцев он начнет отходить от этого, а потом ему надоест, и он больше не захочет всего этого.
Эмма взглянула на него, склонив голову набок, с лёгкой улыбкой на лице.
— Ты сейчас говоришь о животном или о ваших отношениях?
Лука задумался и пожал плечами. Эмма тут же приобняла парня за плечи и вздохнула.
— Ты полный идиот, Лука! Элиотт безумно влюблён в тебя, и это не имеет ничего общего с временным капризом.
Лалльман закрыл глаза и снова оказался перед плавучим домом. Он знал, что это неправда, но слова Люсиль никогда не уйдут из его головы. Удар по затылку отвлек его от этой мысли.
— Ты грёбаный идиот! Элиотт сделает для тебя всё, что угодно. Я уверена, что если он не говорит об этом, когда чувствует себя лучше, это только потому, что он думает, что ты этого не хочешь, а ты говоришь «да» только для того, чтобы угодить ему. Он просто не хочет навязывать тебе свой выбор, вот и всё. Вы оба идиоты!
Элиотт со смехом подбежал к нему и лёг рядом, положив голову ему на бедро и лаская Фрэнка, который спал на другой ноге.
— О чём вы говорите?
Эмма встала и улыбнулась.
— Я говорила, что вы оба идиоты. Но вы оба милые идиоты.
Она позвала Мирабель к себе и подошла к Базилю, который сидел посреди поляны с четырьмя собаками, лежащими вокруг него.
— Почему она так говорит? — спросил Демори, поворачиваясь к своему парню.
Лука пожал плечами и улыбнулся, затем наклонился, чтобы поцеловать его.
— Я люблю тебя, ты же знаешь?
Элиотт улыбнулся ему и положил руку на затылок Луки, чтобы поцеловать его в ответ.
— Не так сильно, как я люблю тебя, потому что это невозможно.
Лалльман улыбнулся и снова поцеловал его.
— Может, пойдём домой? — спросил Ян.
— Чёрт возьми, Базиль, уберись со своими монстрами, пожалуйста, — прокричал Артур, когда Баз начал бежать к нему.
Лука улыбнулся, потому что был уверен, что если бы здесь был стол, Артур обязательно взобрался бы на него. Они взяли собачьи поводки, и Лальман понёс Фрэнка, который так и проспал всю дорогу домой.
— Честно говоря, он был более активен в «Людях в черном», — засмеялся Лука.
— О, чёрт! — прокричал Базиль, — О, да! Это просто как в кино. Я обожал эту собаку!
Когда они вернулись домой, все вновь засмеялись. По всей террасе были развешаны серпантины и воздушные шары.
— С Днём Рождения, Лука! — прокричала Алексия, выходя из дома с огромным тортом и огромным подарком на день рождения.
Лалльман закачал головой и улыбнулся.
— О боже, вы просто невероятны! Огромное спасибо. Спасибо. Ребят, вы такие...
— Давай, Лулу, — позвала его Дафна, — давай задувай, а то нам придётся есть воск.
Парень подошёл к торту и задул свечи, а Фрэнк, которого тот всё ещё держал на руках, попытался лизнуть кусочек торта. Он взглянул вверх, как только все восемнадцать свечей погасли. И он чувствовал себя невероятно счастливым. За обедом он был абсолютно прав: его жизнь не могла быть более прекрасной. У него есть всё, что ему нужно: его друзья, его парень, их собака, ничто не может быть более совершенным.
Лука понял, о чём только что подумал, и посмотрел на маленького мопса. Чёрт возьми! В конце концов, он сам хуже Элиотта. Именно он удивлялся, считая дни. Через пять дней им придется уехать и оставить его. Чёрт, в конце концов, он может начать страдать сильнее, чем Элиотт.
— В чём дело, детка?
Лалльман посмотрел на своего парня, который очень обеспокоено смотрел на него. Лука отдал ему щенка, а потом погладил его по щеке, пытаясь улыбнуться.
— Все отлично, я в порядке. Просто я так счастлив, что я не хочу уезжать отсюда в конце недели.
— Вот видишь! — Дафна засмеялась, — Я же говорила! А пока открывай свой подарок!
Лука подошёл к огромной картонной коробке и посмотрел на своих друзей. Все улыбались.
— Вы, ребята, совсем спятили! — произнёс он, прежде чем сорвать бумагу.
Он открыл картонную коробку, где обнаружил очертания объекта, завёрнутого в радужную подарочную бумагу, по которым легко можно было понять, что это открытка и квадратная коробка. Первой он схватил открытку. И засмеялся, как только прочитал написанную на ней фразу.
«Восемнадцать — это отличный возраст, потому что тебе разрешено делать всё, что ты делал с шестнадцати лет, но теперь это законно! Так что наслаждайся этим!»
Внутри открытки все его друзья написали пожелания, даже Иман и Софьян, и Лола, и весь Миф. Лука расхохотался, прочитав записку Джо.
«Ты стареешь, а? Если ты не сможешь угнаться за Элиоттом, позвони мне, я приду к тебе на помощь, приятель! Ну, а пока ты не позвонил, с днём рождения!
Джо-принцесса ниндзя»
Лалльман распаковал скейтборд. Упаковка действительно не оставила сомнений в подарке.
— Это от всех нас, — просто ответил Ян.
Лука с улыбкой кивает и обнаруживает красивый скейт. Его верхняя часть была полностью запылена и напоминала ему фреску. Это был великолепный взрыв красок. А на нижней части скейта было написано его имя.
— Это так красиво! Спасибо, ребята! Он очень красивый.
Именинник бросил его на пол, встал на него, потом подпрыгнул, схватил его и вернулся, чтобы открыть последний подарок. Внутри коробки оказалась одна коробка, потом ещё одна, потом ещё одна… и так продолжалось уже несколько коробок, прежде чем Лука застонал.
— И как долго это будет продолжаться?
Все пожали плечами и улыбнулись, пока парень пересчитывает коробки, которые он уже поставил на стол. На столе стояли пятнадцать коробок. Теоретически он мог предположить, что их должно быть восемнадцать штук. И, может быть, в последней даже не будет подарка. Это было бы так похоже на них.
Лука открыл коробку, нашел внутри ещё одну, поменьше, и закатил глаза.
— О, коробка! Как удивительно.
Он открыл следующую коробку. И, конечно же, внутри оказалась ещё одна. Лалльман со вздохом открыл её, почти ожидая увидеть внутри ещё одну. Его друзья могли бы заставить его делать это часами.
Но вместо этого, внутри последней коробки, оказалась открытая коробка с двумя серебряными кольцами.
Парень слегка приоткрыл рот и побледнел. Он посмотрел на Элиотта, который подошёл к нему и опустился на колени прямо перед ним.
— Я знаю, я сказал, что мне это не нужно, чтобы знать, что я хочу провести свою жизнь с тобой. Но я верю. Я хочу провести с тобой всю свою жизнь, Лука. Сегодня ты достигаешь совершеннолетия и тебе официально разрешено принимать важные решения в своей жизни, и я не хотел провести ещё один день, не спросив тебя: Лука, ты выйдешь за меня?
Лалльман дважды моргнул, прежде чем прыгнуть в объятия Демори.
— Да! Да, любовь моя. Тысячу раз да! Во всех вселенных.
Он едва слышал, как все их друзья кричали и хлопали в ладоши, когда Элиотт встал и обнял его. Демори схватил коробочку из последней коробки, его улыбка и взгляд не могли бы быть ярче.
— А почему здесь два кольца? — спросил Базиль, наклоняясь, чтобы лучше видеть.
— Ш-ш-ш, ты всё портишь, — проворчала Эмма, отталкивая его.
Лука засмеялся, а Элиотт достал два кольца.
— Эй, я тоже хочу выпить, — произнес Демори, — Я хочу, чтобы все знали, что я помолвлен с самым замечательным человеком во Вселенной.
Он надел кольцо на палец Луки, затем дал ему второе кольцо и, поцеловав, протянул руку. Лука схватил кольцо и… он никогда не узнает, что он сделал, но в следующую минуту кольцо упало на землю и идеально ровно покатилось к бассейну, прежде чем упасть в него.
Не прошло и двух секунд, как уже полностью одетый Лука прыгнул в бассейн, а все его друзья засмеялись.
