high with the witcher

      Первый год Лютику с Геральтом было тяжеловато, потому что на пути были куча неудобств, преград и проблем, но вскоре Лютик свыкся. Тем более до этого он с шестнадцати до восемнадцати путешествовал один, что возлагало на него куда больше ответственности и, соответственно, опасности. Потому что там, где на Лютика возлагают ответственность — жди беды.       В целом Геральт Лютика здоровски выручал, относясь к нему как к своему умственно отсталому сыну. Раздражался, конечно, но любил. Ну, а что еще ему надо было делать?       И все было нормально. Лютик влипал в передряги, Геральт его спасал. Лютик писал о нем баллады и делал заработок денег более быстрым и многократным.       А потом Лютик в один момент оказался в побитой жизнью комнате в таверне, сидя перепуганным мальчишкой у кровати Геральта. Его здорово потрепало на задании, да так, что и ласточка не справлялась. Лютик оббегал всю деревню, но ни лекаря, ни чародея здесь не было. Были какие-то совсем уж простые и неумелые, и толка от них совсем никакого.       И Лютик просто сидел перепуганный и понятия не имел, что ему надо было делать. А делать что-то надо было. Что?       Он всеми силами пытался сбить жар, подавал нужные эликсиры, если Геральт-таки открывал свои глаза и говорил, что ему подать. В общем, он хотя бы держал его на черте жизни, но в целом это сводило его с ума и ужасно выматывало.       Особенно, когда Геральт, проснувшись, первым делом стал шарить по покрывалу и, найдя его руку, судорожно сжав, облегченно выдохнул. Он сказал еле слышно:       — Я думал, ты ушел.       Лютик аж на месте подскочил.       — Ты что, сдурел? Куда мне уйти от тебя в таком состоянии? Тебе сейчас подать может чего? И тебе ничего не приснилось? Ну, такого зелья, может, чтобы помогло… Нет?       Геральт не ответил, снова закрыв глаза и тяжело выдохнув. Лютик сжал его руку сильнее и попытался проморгаться, чтобы не зарыдать.       Лютик сходил с ума. Ему нужен кто-то. Кто-то, кто может помочь. Но кто? Лютику всего девятнадцать, у него нет никаких супер сильных и крутых знакомых! Только Геральт, который был явно не в лучшей форме. Единственное, что мог Лютик — оплачивать комнату и еду, которую Геральт почти не ел.       Спустившийся вечером вниз, чтоб немного выпить, Лютик ощущал себя морально выпотрошенным. Он, тяжело выдохнув, заказал пива и спрятал лицо в ладонях. Он должен сегодня выступить, чтобы заработать, но сил совсем не было. Никаких. Ни физических, ни моральных. А уж тем более на какое-то радостное пение.       Он надеялся, что пиво поднимет ему настроение, но нет. Он сидел и с каменным лицом медленно цедил его, оглядывая таверну.       Внезапно его взгляд зацепился за темную фигуру в черном плаще. В мраке помещения сверкнули яркие желтые глаза. На груди заблестел узнаваемый медальон.       Лютик буквально подскочил на своем месте, кинувшись к нему. Ведьмак! Он наверняка знает, что делать, какие травы купить и какое зелье смешать!       — Эй! Эй! Да-да, ты, в черном плаще! — Лютик подбежал к нему, едва не схватив за руку. Лицо из-за плаща видно почти не было, но Лютика сейчас мало волновала вообще его личность. — Ты же ведьмак, да? Из школы волка? Послушай, ты… ты мне нужен сейчас. Твоя помощь. Там… Геральт… Ему плохо, — Лютик говорил так, будто задыхался. — Ты ведь можешь осмотреть его и что-то сделать, да? Пожалуйста?..       Незнакомец усмехнулся и снял с себя капюшон, посмотрев снисходительным взглядом. Он не выглядел как плохой парень несмотря на три шрама на левой стороне лица.       — Валяй, — кивнул он небрежно.       Лютик закивал и, схватив его за руку, потащил на второй этаж. Его сердце билось дико и заполошно. Лишь бы помог, лишь бы хоть что-то сделал.       Ведьмак, однако, грубо отпихнул его перед дверью, и пошел один. Лютик застыл, не понимая, но вмешиваться не стал. Мало ли, какая у них там ведьмачья тайна и обряды. Лютик судорожно выдохнул и стал нервно ходить по коридору, жуя нижнюю губу.       Ладони вспотели от нервов, пробило на холодный пот, сердце билось быстро-быстро. Это его последняя надежда, потому что если не он, то уже никто.       Лютик не знал, сколько времени прошло, когда ведьмак вышел. Вышел с задумчивым лицом, что напрягло Лютика еще сильнее, и он невольно сжался в плечах.       — Ну? Там же ничего страшного? Ты решишь эту проблему? Ты же не можешь не решить, да?       Ведьмак посмотрел на него оценивающим прищуром и сказал:       — Пойдем в мою комнату, обговорить с тобой кое-что надо.       Лютик встал как вкопанный, но, и капли не сомневаясь, уверенно пошел за ним. Он надеялся, что тот хочет рассказать что-то о дальнейшем уходе или дать какие-то дополнительные зелья. Ведь все ведьмаки на самом деле очень понимающие и готовые прийти на помощь! Геральт, по крайней мере, такой.       — Я Ламберт, кстати, — представился он, открывая дверь и пропуская его вперед.       Лютик кивнул, проходя в комнату. Как он понял по характерному запаху, Ламберт здесь, казалось, только недавно заселился. Может приехал утром. Лютик вздрогнул, услышав, как Ламберт закрыл дверь, и испуганно дернулся, посмотрев через плечо. Привычка, может. Геральт всегда двери закрывает на ключ воизбежание лишних гостей.       — Я Лютик.       — Знаю, — он неприятно усмехнулся, скосив на него взгляд, будто осматривая. — Я о тебе наслышан. Ну, о твоих балладах скорее, — кивнул он, подбросив ключ в руке.       — Мне, конечно, очень приятно, что вы уже знакомы с моим творчеством, но все-таки… Геральт так уже несколько дней лежит! Ты дал ему что-то, да? Он будет в порядке?       — Какие мы обеспокоенные, посмотрите, — явно издеваясь, усмехнулся Ламберт.       Лютик даже на секунду опешил. Там его брат фактически умирает, а он так спокойно к этому относится? Но Лютик успокоил себя тем, что Ламберт либо понял, что с ним все более-менее в порядке, либо уже что-то дал нужное.       — Так ты осмотрел его?.. — снова начал Лютик, нервно теребя рукава на дублете.       — Осмотрел, — кивнул он, стаскивая с себя плащ и откинув на стул. — Дерьмово, естественно. Инфекция дикая, конечно, его выжрать пытается, странно, что гнить не начал.       Лютик ощутил, как по шее прошлись мурашки от ужаса, и он широко раскрыл глаза, перепуганный такой перспективой, если бы он сейчас не встретил Ламберта.       — Ты помог ему? — спросил Лютик, едва не прыгая на одном месте от нервов и ожидания.       — Могу помочь, — кивнул он, и Лютик изумленно на него уставился.       В смысле, может?       Наверное, решил Лютик, нужны какие-то ингредиенты.       — Есть зелье одно, такую заразу за сутки вытравит как нехер делать. Только нужно штуки две-три, не меньше, на нашу массу тела.       — У тебя оно есть? Или надо купить?       — Одна баночка стоит почти восемьсот крон. Но если скупать ингредиенты и делать самому, то выйдет где-то семьсот, может меньше, — хмыкнул Ламберт, и Лютик широко раскрыл глаза, осознав, что таких денег у него сейчас нет, да и не заработать ему с учетом трат на комнату. — Но у меня они есть. Всегда держу их рядом на случай, если сам попаду впросак. У меня, как видишь, нет мальчишки, который бы со мной бегал и заботился.       Лютик облегченно выдохнул, ощутив, как с плеч упала, кажется, целая скала. Он не мог поверить, что эти мучения, наконец, кончатся, и Геральт будет в порядке.       — Слава Богу, — едва улыбнувшийся, выдохнул Лютик. — Так ты дашь их?       — Да, конечно, покупай и давай ему. Я тебе даже скидку сделаю за то, что ты хорошенький такой.       Лютик раскрыл рот и ощутил, как по всей спине прошелся неприятный холодок. Он забегал взглядом и собственное тело показалось тяжелым-тяжелым.       Он уставился во все глаза на Ламберта, до последнего надеясь, что это просто неудачная шутка. Но он, кажется, был серьезен.       Однако Лютик с глупой надеждой спросил:       — Ты же шутишь, да?       — Я? — вскинул бровь Ламберт. — Изволь, пацан, но эта хуйня стоит две с хреном тысячи крон. Ты знаешь, что за эти деньги можно неделю жить хорошей жизнью в Новиграде? Или ты реально думаешь, что ты мне тут вытаращишь свои голубые глазки на своем овечьем ебле и я тебе их за спасибо дам?       — При чем тут мое лицо?! — всполошился Лютик. — Там же Геральт! Твой брат, фактически!       — Брат, — передразнил его Ламберт, закатив глаза. — Я в гробу видал и то братство, и ведьмачество. Мне вообще похуй, веришь? Ты либо покупаешь, либо уебываешь.       Лютик замер, чувствуя, как страх сковал плечи. Нет, ругаться с ним нельзя было. Надо как-то договориться, потому что у Лютика нет других шансов, нет возможностей… Лютик не может встать в позу и поставить под опасность жизнь Геральта.       — Но у меня нет сейчас таких денег. У меня вообще таких денег не бывает!       — Сочувствую, — фыркнул Ламберт, сняв перчатки и осматривая свои руки. — Значит земля пухом.       — Ты не можешь так говорить! — Лютик едва ногой не топнул и ощутил, как заслезились от обиды глаза. Да как… как такое может быть, чтобы ведьмак был таким уебаном?! Просто игнорировать чужую жизнь? Жизнь человека, с которым ты отучился все детство бок о бок?       — Ой, ну да, пореви, авось легче станет. Особенно Геральту, — закатил глаза Ламберт, кажется, откровенно скучающий от всего происходящего.       — Я… могу одолжить?.. Я потом верну! — Лютик знал, что надо пытаться, надо пытаться до последнего. Он не верил, что этот Ламберт настолько мудак, чтобы так просто игнорировать жизнь Геральта.       — Ага, вернешь. Как? Ты же сам сказал, что у тебя таких денег и не бывает. Баллады мне твои тоже не особо интересны, кстати, — он посмотрел на свои ногти, а потом поднял скучающий взгляд на Лютика. — Натурой только если ты мне вернешь.       Лютик потупил взгляд и испуганно уставился в пространство перед собой, понятия не имея, что ему делать и как выкрутиться. Продать лютню? Да кто здесь лютню-то купит за две с половиной тысячи, Боже! Они остановились в Богом забытой деревушке, тут за выступления не особо-то платили!       — Хотя… — Ламберт потер подбородок, и Лютик поднял на него обнадеженный взгляд. — Неплохая идея, — кивнул он сам себе.       — Какая? — не понял Лютик, медленно моргнув, но уже готовый принять абсолютно любую идею, если Ламберт взамен отдаст ему эти ебучие зелья.       — Натура. Твоя милейшая юная натура, — он улыбнулся ему, и эта улыбка была настолько отталкивающей, что только сильнее перепугала.       Лютик уставился на него во все глаза, пораженно моргая.       Это… шутка?.. Шутка, так?       — Ты шутишь? — сипло спросил Лютик.       — Я что, на шутника похож? Да и ладно, пацан, я тебе что, плохие условия предлагаю? Отсосешь, дам тебе зелье. Сам подумай, кто твой отсос еще так высоко оценит, а? Я-то уверен, что сосешь ты так себе, но лицо у тебя такое, — он склонил голову, чуть прищурившись, оглядывая его, — краше, чем у любой девицы. Особенно когда ты стоишь такой весь перепуганный с широко раскрытыми как у девственницы глазами. Заводит это, — довольно протянул он, облизавшись, и Лютика передернуло.       Какое-то время он стоял и даже не дышал, просто смотря на Ламберта, и все надеясь, что он скажет, что он просто шутил, понял, что перегнул, даст зелья и предложит выпить. Что сейчас окажется, что Ламберт хороший парень, просто с юмором у него проблемы.       Но Ламберт, вскинув бровь, только спросил:       — Ну так, отсосешь мне? — и дернул себя за ремень, кивнув головой вниз.       Лютик ощутил, как тело сделалась тяжелым и холодным, к горлу подкатила тошнота, а перед глазами на секунду помутнело.       — Я давить на тебя особо не собираюсь, но сам понимаешь… Откажешь — Геральт еще недельку помучается, ну и как бы… перестанет мучиться, — он хмыкнул, пожав плечами, держа ладонь на своем ремне. — Я же не предложил тебя избить, вот это так себе было бы. Ты сам пойми. Две с половиной тысячи крон… Не малые деньги, да? Мне работать на них надо было, так что и ты на них… поработай, — он неприятно усмехнулся.       Лютик моргнул и тихо спросил:       — А по-другому совсем никак?       Ламберт устало выдохнул и закатил глаза:       — Слушай, я тебе и так считай скидку охуенную сделал. Ты либо садишься на колени и сосешь, либо идешь дальше плакать над Геральтом. Вопросы?       До Лютика, казалось, еще где-то с полминуты не могла дойти вся абсурдность ситуации. Что он сидел в комнате, в запертой комнате, и ему поставили ультиматум… Самое отвратительное, что Лютик понимал, что если уйдет из этой комнаты, то не простит себе этого. Не сможет.       А так… ну, помучается минут десять в худшем случае, а если хорошенько постараться, то и того меньше, и все. И Геральт будет в порядке. И они просто будут путешествовать дальше и больно не будет. Совсем.       Надо просто себя пересилить. Ничего страшного. Ничего ужасного. Это ведь даже не больно!       Он не узнал свой голос, когда все-таки ответил:       — Если… если это нужно, то… хорошо.       — Хороший мальчик, — кивнул Ламберт, довольно усмехаясь, и кивнул головой на место перед собой.       Лютик сдвинулся с места не сразу. Он обнаружил, что ему чертовски сложно передвигать конечностями. Он просто в ужасе шел к нему, как оловянный солдатик, и пялился на его лицо. Может быть Ламберт и был горячим или даже, возможно, харизматичным, но из-за всей этой ситуации теперь он казался ему просто отвратительным, и Лютик с трудом пересиливал в себе это отвращение.       Он вскрикнул, когда Ламберт схватил его за запястье и потянул на себя. Он буквально повалился, грохнувшись на Ламберта, и тот резко сжал его челюсти пальцами, вертя его голову, осматривая.       — Красивый, сука. Геральт у нас счастливчик, к нему все красивое лезет как сороки на все, что блестит, — он повернул его голову к себе, смотря в глаза. — Трахаетесь с ним?       — Боже, нет! — выкрикнул Лютик и предпринял попытку отойти немного от Ламберта, но тот прижал за поясницу к себе сильнее.       — А хотел бы?       — Нет!       — Странно, вроде искренне говоришь… — недоверчиво прищурился Ламберт и схватил одной рукой за задницу, из-за чего Лютик буквально подскочил на месте, встав на цыпочки. — Блять, у тебя и задница хороша. Как я люблю, — он смял в руках ягодицу, нагло лапая. — А сердечко-то у тебя как напугано бьется, ну что за прелесть. Маленькая наивная пташка угодила под лапу к злому страшному волку, — покачал он головой, усмехаясь, а потом резко поцеловал.       Лютик замычал и завертел головой. Ламберт больно укусил за губу и сильно шлёпнул по ягодице, сжав челюсти сильнее, не позволяя сдвинуться, и тогда Лютик плотно-плотно сжал губы.       Ламберт медленно отдалился.       — Не в твоем положении выебываться, — недовольно прищурился он. — Я люблю, когда кошечки вроде тебя выпускают коготки, но я и разозлиться могу.       — Ты сказал, что я должен тебе отсосать, а не сосаться с тобой! — Лютик попытался вырваться, и Ламберт резко схватил его за задницу и второй рукой, прижав к себе, смяв ягодицы в своих ладонях.       — А что ж от тебя тогда возбуждением начинает пованивать, а?       — Неправда! — Лютик снова толкнул его в грудь, но толку от этого, конечно, не было. — Не пытайся себя утешать. После этого поступка единственное, чего я от тебя хочу, так это увидеть тебя в гробу! Или как минимум избитым после того, как я расскажу Геральту, что ты со мной сделал!       — Ох, как страшно, — закатил глаза Ламберт, внезапно почти нежно погладив по ягодицам, ослабив хватку. — Геральт из Ривии набьет мне морду, потому что его шлюховатый спутник насадился ртом на мой член, чтобы спасти ему жизнь. Ты сам-то в это веришь? Он тебе в жизни не поверит, так что просто садись на колени.       — Поверит, я-то уж тебе обещаю, — рыкнул Лютик, а потом поморщился и отвернулся, когда Ламберт подался вперед, укусив за нижнюю губу.       Шмыгнув носом, Лютику пришлось опуститься на колени, давя слезы от обиды и плотно сжимая зубы.       Просто немного потерпеть, и Геральт будет в порядке. Он делает это для Геральта. Чтобы спасти его жизнь.       Что значат немного мучений Лютика в сравнении с жизнью Белого Волка?       Дрожащими пальцами он расстегнул кожаный ремень и принялся за завязки, тугой узел которых не поддавался ему особенно долго, но Ламберт терпеливо ждал, явно не намеренный ему помогать.       Справившись с ними, он без особого желания спустил штаны, а потом просто уставился на выпирающий из белья вполне ясных размеров член.       Не без чувства отторжения он стащил и нижнее белье, задев напряженные яйца, и член дернулся на это касание.       Лютик глубоко вдохнул и закрыл глаза, стараясь взять себя в руки. Нет, чем больше он мнется, тем дольше это длится. Обхватив дрожащей рукой член, он уверенно насадился ртом на головку, но тут же замер, ощутив привкус смазки и услышав судорожный выдох Ламберта.       Лютик сожмурился, пытаясь прийти в себя и хоть немного абстрагироваться, успокоиться. Это всего десяток минут в худшем случае. Просто надо постараться. Сделать так, как десятки девушек делали ему.       Ламберт даже и не урод (не морально, естественно, в этом плане это был самый отвратительный человек, с которым Лютику приходилось сталкиваться), так что он просто попытался представить, что решил попробовать любовь другого рода, поэкспериментировать, еще и с ведьмаком!       Просто не думать о ситуации, не думать о ситуации…       Он насадился ртом глубже, сомкнув плотно губы, и обхватил член рукой, двигая ритмично вверх и вниз, стараясь словить этот же ритм головой.       Член у Ламберта как назло был толстый, и челюсть неприятно начало сводить уже через минуту, поэтому он отстранился, вытерев рот и дав несколько секунд, чтоб челюсть отдохнула, пройдясь за это время языком по уздечке. Радовало только, что Ламберт, видимо, следил за гигиеной, и член хотя бы не вонял и на вкус был… безвкусный, не считая солоноватой смазки. Даже от жестких волос у паха и кожи рядом немного пахло мятным маслом, а не потом.       Так что Лютика даже не начало тошнить, не считая неприятного давления в глотке, которое началось еще в момент их разговора.       Он снова обхватил плотно головку, посасывая, и спустился ниже, начиная ритмично двигать головой. Обхватил рукой, двигая в такт, и свободной смял яйца, массируя, из-за чего Ламберт гортанно простонал, а потом скомандовал:       — Посмотри на меня.       Лютик отстранился от члена с пошлым причмокиванием и поднял на него взгляд, чувствуя, как сильно колотилось сердце. Не то от страха, не то от напряжения.       — Выглядишь как напуганный олененок, — ласково сказал Ламберт, погладив по щеке. — Какой ты сладкий, а, грех же было удержаться с таким. Давай, возьми поглубже, удиви меня, — он нажал на затылок и Лютик, вдохнув, попытавшись забыть это наглое хлебало, насадился ртом, беря аж до половины, ощущая, как болела челюсть. Надо сделать ему как можно приятнее, чтобы он поскорее кончил и отпустил его.       Ламберт зарылся пальцами в его волосы, притягивая ближе, и Лютик протестующе замычал.       — Да что ж ты такой… непослушный, а? Как Геральт тебя терпит вообще?       Лютик хотел сказать, что для начала Геральт его не насилует, но решил не отвлекаться, чтоб не сбить Ламберту настрой и чтобы эта пытка не продлилась дольше.       Взять глубоко в глотку у него, естественно, не выходило, поэтому больше он ставил на свои руки, лаская там, где не доставал ртом, и напряженные яйца. Какое-то время Ламберт отпускал мерзкие комментарии, но потом замолчал и просто часто и тяжело задышал, так что Лютик ощутил даже облегчение от того, что тот, кажется, скоро кончит.       Ламберт плавно толкнулся в его рот, удерживая голову, и Лютику с трудом вышло не подавиться его гребаным членом. Он плотнее сомкнул губы, принимаясь усерднее сосать, и едва не выдохнул облегченно, когда Ламберт прохрипел:       — Проглоти все, малышка, я проконтролирую.       Не то чтобы его прельщала перспектива еще и глотать это, но он понял, что осталось совсем немного. Чуть-чуть. И он убежит отсюда, даст Геральту лекарство, а потом пойдет бухать до беспамятства.       — Блять, да-да, давай, еще глубже, о, блять, хорошая сучка, — выругался Ламберт, толкнувшись глубже, и Лютик снова едва не подавился.       Он сжал в ладони яйца, массируя, и Ламберт, наконец, кончил, больно вцепившись рукой в волосы на его затылке, кратко толкнувшись. Лютик поморщился от ощущения очень неприятного привкуса в глотке, и просто представил, как будет сидеть один и бухать.       И, наверное, как ему показалось, он больше не захочет, чтобы ему сделали минет. Ни одного раза. Теперь эта ассоциация у него надолго въестся в голову.       — Неплохо, — кивнул Ламберт.       Лютик сглотнул, морщась, и резко вскочил на ноги, смотря на Ламберта исподлобья, сбито дыша — ужасно разозленный и раздраженный происходящим.       Он показательно вытер рот, и Ламберт хрипло и неприятно рассмеялся, натянув на себя обратно белье со штанами, но ремень не застегнул.       — Молодец, на одно зелье наработал.       — Одно? — Лютик вскинул брови. Тело уже не наливалось свинцом от страха, скорее он пребывал в том состоянии, когда тебе уже все равно, что будет дальше.       — Я же сказал тебе: отсосешь — и получишь одно. Ты же не думал, что я готов буду отдать две с половиной тысячи за отсос? Ебало у тебя, как я сказал, милейшее, особенно, когда ты боишься, но не на две тысячи, ты уж извини. Даже самые элитные шлюхи столько не дерут.       Лютик едва не подавился от возмущения и с трудом разборчиво промямлил:       — Но… ему не хватит одного.       — Мг, — кивнул Ламберт. — Минимум две, в идеале — три.       — Мне что, опять тебе отсосать, что ли?! — Лютик вскрикнул чуть ли не истерично, и Ламберт поморщился, потерев одно ухо.       — Пиздец ты громкий, аж ударить тебя захотелось.       Лютик испуганно дернулся. От Ламберта уже было ожидаемо, что он его и ударить может, и силы при этом не пожалеет, так что он просто уставился на него, дожидаясь, что же он скажет сейчас.       — Не надо отсасывать. Скучно. Лучше уж шлюху снять. Жаль, конечно, что, — он резко, одним движением схватил его за руку, подтянув на себя. Лютик попытался вырваться, но Ламберт больно сжал его за предплечье и, развернув, вдавил его в стену, вжимаясь своим телом. — Жаль, что ты не шлюшка. Я бы постояльцем тут был, каждую ночь бы тебя снимал и драл хорошенько, манерам тебя учил. Ты бы вместо привет сразу передо мной на колени становился и расстегивал ремень.       — Отстань! — выкрикнул Лютик, когда Ламберт снова сжал его челюсть и попытался поцеловать.       — Боевой ты, — выдохнул в его плотно сжатые губы Ламберт. — Любишь, когда тебя уламывают? Ну я тут сильно сейчас с тобой тягаться не буду. Сам понимаешь, это в твоих интересах. И еще две твои. Итого три.       Лютик пораженно раскрыл глаза и испуганно уставился на него.       — Ты… ты хочешь… чтобы… чтобы я…       — Дал мне, ага.       Лютик широко раскрыл глаза и испуганно сжался. Он думал, что ему надо будет еще два раза отсосать, и он относился к этому с немым смирением, но это… Это же отвратительно! Ужасно! И попросту больно!       — Давай я тебе еще раз отсосу, — наивно попробовал предложить Лютик.       — Ну, нет. Не умеешь ты сосать нормально. Да и горловой не сделаешь хороший, горлышко свое бережешь для пения. А вот чтобы в жопу дать особых умений не надо, — Ламберт снова сжал его за челюсть, заставляя повернуться лицом, и Лютик зажмурился от того, как больно он сминал своими едва не железными пальцами.       — Я не хочу, — мяукнул Лютик, жмурясь и вжимаясь испуганно в стенку.       — Значит и не хочешь, чтобы Геральт выжил, да?       Лютик отрицательно завертел головой, чувствуя, как бешено билось от страха сердце. Он не мог поверить, что в самом деле оказался в такой ситуации, что его вынуждают заняться сексом… Это было пугающе, отвратительно, низко!       — Я заплачу потом. Я найду деньги, — залепетал Лютик, дернув головой и отворачиваясь. Ему даже на секунду показалось, что Ламберт немного сбавил напор. — Продам лютню. Только дойдем до нормального города. Там подзаработаю. И Геральт добавит. Мы найдем, чем оплатить, правда!       Ламберт внезапно прижался носом к его шее, судорожно вдыхая, и смял его бока. Лютик вздрогнул. Медленно спустился ладонями вниз, сжав ягодицы, сминая в своих ладонях.       — Не надо, не надо, не надо, — залепетал Лютик до смерти перепуганный. — Пожалуйста, — он тихо всхлипнул, когда Ламберт вжался в его бедро вставшим членом.       Ламберт в ответ лишь рыкнул, потираясь о него членом, гладя по ягодицам и бедрам.       Лютик был буквально на грани с истерикой, и даже искренне верил, что это вызовет у Ламберта жалость, и он его отпустит.       — Нет, — Лютик с трудом отцепил руку Ламберта от своего паха. — Пожалуйста, — всхлипнул он, дрожа всем телом.       — Можешь не реветь, мне похуй на слезы, — прохрипел Ламберт, медленно отдаляясь от его шеи и смотря в глаза абсолютно животным, мутным и ничего не соображающим взглядом. Он был возбужден, и Лютик совсем потерял надежду. — Я сказал, ждать я не собираюсь. Так что либо не выпендривайся сейчас и вставай раком, либо бери одно и сваливай. Хотя опять же, дверь закрыта, у меня уже колом стоит… Я-то тебя могу сейчас просто изнасиловать. А если ты хорошенько подумаешь своей милой головкой, то согласишься с моими условиями, и я даже не сделаю тебе больно и дам остальные зелья. И волки сыты, и овцы целы.       Он подался вперед и все-таки выцепил для себя один смятый, неясный поцелуй. Лютик лишь испуганно замер, ощущая себя придавленным от страха.       Чудесно, теперь у него еще и выбора нет. Точнее есть выбор между изнасилованием и тем, что он добровольно позволит себя трахнуть этому моральному уроду.       — Давай, детка, ради твоего любимого Геральта. Говорю же, если не будешь сильно отпираться, я буду нежным с тобой. Я тебе гарантирую, ты еще даже кончишь, а потом месяцами будешь мечтать, чтобы кто-нибудь тебя еще раз так качественно отодрал, — он подался вперед, сцеловывая с щек слезы и Лютик завертел головой. Ламберт рыкнул и снова схватил его за щеки. — Сказал же, кошечка, мне нравятся твои коготки, но всего в меру.       Ламберт широко лизнул щеку, и Лютик поморщился.       — Я ведь чувствую, что ты немного начинаешь возбуждаться. Нравится, когда тебя берут силой, м? Когда используют тебя просто как вещь без прав? Когда не дают выбора? Давай, детка, не зли папочку, и дай мне подарить тебе наслаждение. Я не хочу причинять тебе боли, — он смял в руках ягодицы и лизнул шею.       Лютик зажался и вжался в стену так, будто хотел, собственно, сам стать стеной. Он загнано напугано дышал, с трудом успевая переварить информацию и вообще понять, что ему там говорил Ламберт.       — Блять, когда ты такой запуганный, меня это возбуждает даже больше, чем когда ты пытаешься выпендриваться. Такой сразу сладенький и маленький, запуганный и беззащитный, — горячо прошептал на ухо Ламберт, лапая за все, за что можно было лапать — бока, бедра и ягодицы в особенности.       Лютик загнано дышал, пытаясь переварить страх.       Выбора ему не дали. Либо сделать вид, что он согласен и получить зелья, либо… быть изнасилованным.       — Ты правда дашь мне нужное количество? — заикнувшийся, спросил Лютик.       Ламберт отдалился от его уже всей мокрой шеи и облизнулся, глядя в глаза.       — Обещаю, пташка.       Лютик зажмурился и заторможенно кивнул.       Ламберт недовольно сказал:       — Ну, нет, так дело не пойдет. Попроси, чтобы я тебя трахнул.       Лютик ощутил, как тот снова потерся о него своим членом.       Как ему попросить?! Он говорил с трудом, а тут еще фраза, от которой Лютику блевануть хотелось.       — Давай, чем быстрее начнем, тем быстрее закончим. Побудь послушной шлюшкой, не так уж это и сложно для кого-то вроде тебя, — он обхватил его мочку губами, посасывая, а потом провел языком по уху и за ним. — Ты же отдаешь себе отчет в том, как ты выглядишь? Ты же буквально провоцируешь своим лицом. Выглядишь как невинная девственница, которой уже можно. И задница у тебя хороша. Давай, попроси меня, и я покажу тебе, как хорошо тебе может быть от чужого члена. Ты скулить будешь и просить больше.       Лютик вдохнул, но понял, что говорить и взаправду сложно от испуга и шока. Он попытался собраться и промямлил что-то похожее на «трахни меня».       Ламберт недовольно цокнул языком и сказал:       — Ну, нет, если ты совсем не будешь стараться, то я буду злиться. А ты же не хочешь меня злить? Ты же хорошая девочка? — он прижался губами к его шее, посасывая, и схватился одной рукой за его пах, начиная поглаживать и массировать. Лютик вздрогнул и уставился в потолок.       Тяжело дыша, он зажмурился и едва не крикнул:       — Трахни меня!       Ламберт усмехнулся и, едва не порвав завязки на его штанах, запустил руку в его белье.       — Маленький брехун. Чуть ли не рыдает тут, типа как он не хочет, а у самого наполовину уже встал. Ишь, — недовольно цыкнул Ламберт. — Такое мне представление раскатал, что я уж почти поверил, что тебе страшно и ты не хочешь, мне уже почти жалко тебя стало, а тут такой сюрприз.       Он вынул руку и отстранился, смотря в глаза.       Лютик моргнул, глядя на него краем глаза, уже вообще не понимающий, что это происходит с ним. Рамки и границы как-то смазались. Может, ему и вправду нравилось? Может подсознательно он хотел, чтобы его брали силой? Неужели у него в самом деле встало на Ламберта? Может он только притворяется, что не хочет?       Лютик понял, что совсем запутался и ничего не понимал.       — А теперь дай мне себя поцеловать и мы начнем.       Лютик моргнул и с трудом повернул к нему голову, смотря исподлобья.       Он выглядел ничего не понимающим, напуганным и до ужаса сексуальным. Ламберт и подумать не мог, что вид чужого перепуганного лица может так его заводить. Не то чтоб он часто прибегал к насилию, но такое у него на практике впервые, и у него стояло колом.       — Попроси об этом, — дал ему подсказку Ламберт, вскинув бровь.       На этот раз Лютик, сотню раз перепуганный и с плохо соображающими мозгами, среагировал куда быстрее:       — Поцелуй меня.       Ламберт улыбнулся и подался вперед, целуя. Губы Лютика были расслабленными и мягкими.       — Истуканом-то не стой, я ж не восковую куклу ебать собрался.       Лютик вздрогнул и сам не заметил, как поднял руки, взяв в свои ладони его лицо, коснувшись колючих щек, и ответил на поцелуй. Он себя и вправду сейчас ощущал безвольной куклой.       Он надеялся, что если будет максимально послушным, то Ламберт быстро все сделает, кончит и… отпустит. Все, что хотел Лютик, чтобы его отпустили и дали Геральту шанс выжить. Но больше… больше он хотел пережить этот эпизод не так травматично, как это бывает обычно.       Ламберт взял его за бока, продолжая целовать и, развернув, медленно подтолкнул его к кровати, толкнув на нее и тут же нависая сверху, продолжая целовать. Лютик вообще не понимал, что он так к нему присосался. Будто бы как мысли прочитал, что целоваться Лютик с ним бы хотел в последнюю очередь, и теперь насильно целовал до последнего.       — Целуешься как подросток, — заключил Ламберт и подтянул его чуть выше, к подушкам. — Сука, как же мне нравится, какой ты сейчас послушный и перепуганный. Будто бы девственницу трахать собрался. Или ты… ты девственник там, м? Мужчина был? — Ламберт навис сверху и, когда Лютик ошарашенно раскрыл глаза, закачав головой, будто бы вообще не понимал, как у Ламберта в голове могла появиться мысль о том, что Лютик спал с мужчиной, присвистнул. — Я-то думал ты своей второй дыркой тоже подрабатываешь, а ты у нас реально нежная девственница. Ничего, папочка о тебе позаботится, — он шлепнул его по бедру и так же резко стащил с него штаны, прихватив белье так, что то едва не треснуло по швам.       Лютик вскрикнул от неожиданности и хотел свести ноги, но Ламберт, взяв его за колени, развел их в сторону, тут же примостившись меж них.       — У тебя уже полностью встал, а ты мне все глазки строишь. Ну строй-строй, меня это даже больше заводит, — он нагнулся к его шее, обхватив одной рукой его член, лаская. Погладил головку, спустился к основанию, а после убрал руку и схватился ей за задницу, пробираясь пальцами меж ягодиц.       — Б… без масла, что ли? — испуганно пролепетал Лютик, вздрогнув всем телом от такой перспективы.       Ламберт издал неясный смешок в его шею и, отстранившийся, посмотрев в глаза, сказал:       — С маслом, не нервничай. Сказал же — сам мне дашь, значит, буду нежным с тобой. А выебывался бы — хуй знает, что было. Может выдрал бы тебя на сухую.       Лютика передернуло и тот сжался. Ламберт почти что успокаивающе погладил его по бедрам и расстегнул пуговицы на его дублете.       Пуговицы расстегивал он быстрыми, рваными движениями, из-за чего парочка и вовсе оторвались, и на каждый удар пуговицы о пол Лютик вздрагивал. Внутреннюю сторону бедер неприятно царапала жесткая ткань штанов на Ламберте, собственное тело казалось холодным и тяжелым от страха.       Ламберт быстро сорвал с него дублет, сжал его бока, спустился к бедрам, гладя их так, что почти лаская — медленно, следя за реакцией Лютика. Его реакция, впрочем, не менялась. Он просто пялился в потолок и думал о лучших временах, считая, что это поможет ему отвлечься.       — Смотри на меня, — приказал Ламберт. — Я не ебу восковую статую, позволь напомнить. Тебе же нравится, а? Если ты такой напуганный и так не хочешь, то что ж у тебя стоит уже? — он обхватил в кольцо пальцев его член, пройдясь вверх и вниз и Лютик, сам не ожидав от себя, тихо простонал, а потом так же резко зажал губы. — Нравится-нравится, хотя если хочешь, играй дальше, только помни, что меня это больше заводит. Я ж и сорваться могу, — он нагнулся, чмокнув в коленку, а потом спустился ниже и укусил за ляжку из-за чего Лютик слабо вскрикнул и тут же закрыл рот рукой.       Ламберт быстрым движением, едва не порвав ткань, сорвал с Лютика сорочку, и Лютик, оказавшись перед ним совсем без одежды, ощутил себя абсолютно беспомощно. Захотелось чем-то укрыться, свернуться в комочек, сделать все возможное, лишь бы Ламберт не рассматривал его своим этим голодным сальным взглядом.       Горячие мужские с грубоватой кожей ладони оглаживали его живот, и Лютик больно укусил себя за губу, когда Ламберт зажал меж пальцев сосок, чуть потирая, а второй накрыл своими губами, посасывая. Лютик вздрогнул, чувствуя, что тело с какого-то хуя отзывалось на все ласки, когда самого Лютика внутри всего трясло и он просто прокручивал у себя в голове момент того, как уйдет отсюда. Или уползет. Смотря в каком состоянии его отпустит Ламберт.       Ведьмак покусывал и вылизывал его соски, гладил и сминал в ладонях бока и бедра, терся низом живота, под тканью рубашки, о его член, а затем, больно сжав за щеки, поцеловал: глубоко и мокро, из-за чего Лютика пробрало от мерзости.       — Ну какая же шлюшка. Сказал, что девственник, что не хочет, а лежишь подо мной возбужденный и стонешь. Кайфуешь с того, что я тобой пользуюсь как вещью, что якобы выбора тебе не даю. Ну, давай, скажи, что тебе нравится быть просто послушной шлюхой в мужских руках, м? — прохрипел он, не давая пошевелить головой и неотрывно смотря в глаза.       — Не нравится! То, что ты заставил меня отдаться тебе не значит, что я этого хотел! — чуть ли не в сердцах от обиды крикнул Лютик, а потом зажмурился, когда другой рукой Ламберт сжал его член, начиная медленно и почти нежно ласкать.       — Врешь. Нагло пиздишь мне. Лежишь тут как последняя течная сучка и думаешь, что я не слышу запаха твоего возбуждения, а? Давай, признайся мне, что мечтал о том, чтобы кто-нибудь тебя грубо взял, не слушая твои препирания и не веря твоим фальшивым слезам.       — Ничего я не мечтал! — со злобой выкрикнул Лютик и лягнул ногой по бедру.       Ламберт оскалился и наклонившись, больно укусил за плечо, а потом чуть спустился и укусил за сосок, больно оттягивая. Лютик айкнул, а потом едва не заскулил, когда Ламберт грубо взял его за бока и перевернул на живот, сразу отвесив такой шлепок по заднице, что кожа в тот час покраснела и загорелась.       — Не нравится, когда я с тобой по-хорошему, да? Хочешь пожестче? — на ухо прошептал Ламберт, проведя языком по раковине.       Лютик вздрогнул, зажмурился и уткнулся лицом в покрывало. Он ожидал еще одного удара по заднице, или укуса, но Ламберт внезапно успокаивающе погладил по бокам, рвано дыша в линию челюсти.       — Тш-ш-ш, — прошептал он внезапно так тихо и нежно, что Лютик уже испугался этой нежности, подумав, что она обманчива и его все-таки ударят. — Вот сейчас слышу по запаху, что по-настоящему испугался. Вот, видишь, я не делаю ничего, что в самом деле тебе не нравится. Я ж не монстр какой-то, все чувствую, вот так, хорошая девочка, расслабься, — Ламберт погладил его меж ягодиц, что ну никак не способствовало тому, чтобы Лютик расслабился, а лишь напомнило о том, чем, собственно, собирался заняться Ламберт.       Широкая мужская ладонь соскользнула ниже, сжав ласково яйца, помассировав, и Лютик вздрогнул, укусив наволочку. Его погладили по бедрам и по ляжкам, по выгнутой пояснице.       — Я же сказал, что не хочу делать тебе больно. Ты просто такой сладкий и беззащитный, что хочется максимально жестко с тобой это сделать. Чтобы ты просто лежал перепуганный и только и мог, что дышать. И отдаваться мне, давать пользоваться тобой, как мне захочется.       Лютик понял, что Ламберт просто конченный извращенец, который даже не может понять, что Лютику в самом деле не нравится, свято уверенный, что он просто играется и хочет, чтобы его поуламывали. Просто больной ублюдок, но, слава Богам, он в самом деле не перешагивал какую-то его сомнительную грань.       Лютик решил, что в самом деле будет просто лежать и… может, это закончится без травм.       — Раздвинь для меня ножки. Да, вот так, видишь, каким ты можешь быть послушным. Тебе это самому ведь нравится, — прохрипел ему на ухо Ламберт, оглаживая его меж ног все интимнее и интимнее, гладя между ягодиц, лаская поджатые яички и член.       Лютик дышал загнано и сбито, уже, собственно, абсолютно не понимая, что происходит. Перемена настроения в Ламберте его пугала до усрачки и, в то же время, когда он начинал успокаиваться, Лютик будто стал проникаться к нему какой-то симпатией, думая, что Ламберт почти старается вести себя нормально… Хотя что-то Лютику подсказывало, что нельзя быть нормальным, когда ты принудил другого человека к сексу с тобой.       Ламберт раздвинул ягодицы, проходясь большим пальцем по сжатому входу, и Лютик едва не пискнул, сильнее зарывшись раскрасневшимся лицом в покрывало. Ламберт усмехнулся и склонился над ним, прошептав:       — Теперь верю, что ты точно девственник. Думал, ты меня еще больше завести не сможешь, но ты смог. Такой ты хорошенький, Дьявол, — он широко лизнул его шею, а потом оперся на руки, отстраняясь, но предупредил: — лежи смирно, сейчас приду.       Лютик только кивнул, загнанно дыша в покрывало, понимая, что скоро такими темпами задохнется. Возможно, он бы и не отказался сейчас сдохнуть, но перспектива быть найденным с голой задницей его не особо прельщала. А уж особенно еще и возможность того, что Ламберт не побрезгует и трахнет его бездыханное тело.       Лютик нерешительно отстранился от покрывала, и, спрятав лицо в сложенные на кровати руки, повернул голову чуть влево, глядя на Ламберта краем глаза.       Он с самым обыденным лицом что-то поискал в сумках и, найдя пузырек, с, видимо, маслом, выпрямился и пошел к нему.       Кровать проскрипела, когда он снова залез на него сверху.       — Хороший мальчик, — одобрительно хмыкнул Ламберт и почти ласково шлепнул его по ягодицам. Он оперся на локоть по правую от него сторону, и, выдохнув у уха, прошептал: — А если ты меня сейчас поцелуешь, то я обещаю, что я сделаю тебе очень хорошо и тебе совсем не будет больно.       Лютик поджал губы, неуверенно повернувшись к нему, посмотрев загнанным зверем из-под волос, упавших на лоб. Хотел бы он повыебываться, но не был уверен, что Ламберт снова не впадет в бешенство. А там уже черт его знает, ударить же может — и далеко не по заднице.       Поэтому он оперся на локти, ощутив, как сильно у него, оказывается, тряслись руки, и потянулся к его губам. Ламберт усмехнулся, когда Лютик накрыл его губы своими и на секунду так и замер, а после нерешительно обхватил нижнюю губу, посасывая.       — Как будто впервые целуешься, — фыркнул Ламберт в поцелуй, и Лютик успел испугаться, что ему все-таки сейчас перепадет, как он резко добавил: — мне нравится.       Лютик прикрыл глаза, стараясь представить кого угодно, блять, другого — да даже Геральта! — но теперь чувство того, как лицо колола борода надолго закрепилось в его голове изображением Ламберта.       Ведьмак одной рукой сжал его ягодицу, смяв в ладони, и утробно прорычал, потираясь членом о его задницу, чаще задышав. Медленно отстранившийся, он лизнул его подбородок, и, наконец, исчез из поля его зрения.       Лютик выдохнул и оперся щекой о покрывало, пялясь растерянным взглядом в стену и висящий на стуле плащ, пытаясь абстрагироваться.       Хотя отстраниться от происходящего было сложно, когда с твоей задницей бесконечно проделывают какие-то манипуляции. Ламберт огладил ягодицы, смял в ладонях, погладил внутреннюю сторону бедра, а потом Лютик услышал характерный звук того, как пробка выскальзывает из бутылька с маслом.       Он инстинктивно напрягся, и Ламберт, то ли заметивший это, то ли почувствовавший, погладил его по пояснице, а потом склонился над ним, целуя в шею, и Лютик ощутил, как влажные пальцы коснулись его меж ягодиц. Он зажмурил глаза и напрягся.       — Тс-с-с, кошечка. Я знаю, страшно, но больно не будет. Я позабочусь об этом, — он огладил его интенсивнее и чуть нажал, а потом тяжело выдохнул. — Ну, что такое? Я же сказал, что не сделаю тебе больно. Давай, Лютик, не капризничай. Ты войдешь во вкус. Расслабься.       — Не могу, — едва не проскулил Лютик, жмурясь.       Ламберт тяжело выдохнул, покачав головой. Он поцеловал в загривок и, уткнувшись в него лбом, потянулся одной рукой к подушке, подложив ее под бедра Лютика, и ту же протиснув под них руку, обхватив его член, медленно лаская и продолжая поглаживать его пальцами по мышцам входа.       — Все хорошо, тебе будет очень хорошо. Я не сделаю больно. Я не монстр. Пообещал же: сам мне отдашься — и все будет хорошо. Я понимаю, что в первый раз сложно…       Дыхание Ламберта было тяжелым и сбитым, и Лютик буквально ощущал то, как его потряхивало от возбуждения.       Он ощутил, как ведьмак нажал сильнее и, наконец, протолкнул один палец до второй фаланги. Лютик поджал губы и нахмурился. Приятными эти ощущения не были даже с большой натяжкой, но выбора ему не дали.       — Да, вот так, видишь, хороший мальчик, — одобрительно поцеловав его за ухом, Ламберт тут же вставил второй палец, и Лютик напрягся всем телом, сжавшись. Блять, он понимал, что это всего два пальца и, вроде, только до второй фаланги, но Лютику казалось, что в нем уже целый член и ничто больше в него просто не влезет. — Тс-с-с-с, не сжимайся. Иначе мне придется делать все силой, а чем больше от тебя сопротивления, тем дольше мы будем растягивать тебя.       Лютик уже не мог его слушать, не хотел. Он больно закусил губу, чувствуя, как Ламберт продолжал ласкать его член, и, может, вместе эти ощущения были приятными, но чем глубже Ламберт проталкивал пальцы, тем быстрее Лютик забывал о том, что у него вообще есть член.       В какой-то момент Ламберт убрал руку от члена и, взяв за ягодицу, увел ее в сторону, и Лютик постарался не думать, в каком виде он его сейчас лицезрел.       Ламберт толкнулся пальцами до основания, все оглаживая его внутри, будто что-то искал.       Лютику по крайней мере было не больно, и он вроде как пытался медленно свыкнуться с ощущениями, а потом его пробило странным, непонятым удовольствием, и от неожиданности он громко застонал, изогнувшись в спине и сжав в руках простынь.       — О, наконец, думал, часа два буду с тобой возиться, — довольно сказал Ламберт, начиная двигать пальцами быстрее от того, что Лютик вмиг расслабился от этого удовольствия.       Ламберт двигал пальцами так, что это непонятное, слишком полное чувство наслаждения накатывало с каждым новым толчком, и Лютик сам не заметил, как стал подаваться задницей к его пальцам, стараясь насадиться сильнее, а в один момент оказался в крайне неприличной позе — на четвереньках, прижавшись грудью к кровати, он вздернул задницу как можно выше.       — Вот, видишь, хорошо же, да? — хрипел Ламберт, добавляя третий палец, который, почему-то, вошел без лишних трудностей. — Ведешь себя как последняя сучка в течке, аж смотреть на тебя приятно, — Ламберт сжал в ладони ягодицу сильнее, а потом убрал руку и, взяв бутылочку, добавил масла, ускоряя движения рукой.       Меж ног пошло хлюпало, и Лютик зажмурился, плотно сжав губы.       Ламберт сменял углы, периодически не касаясь этой точки, но Лютик уже был так сильно возбужден, что даже такие движения ему нравились. Он часто и громко дышал ртом, сжимаясь от удовольствия на пальцах, и все поверить не мог, что он в самом деле… оказался в такой ситуации, и что ему нравилось то, что с ним делал Ламберт.       Медленно вынув пальцы, Ламберт погладил его меж ног, задев напряженные и едва не ноющие яйца и член. Лютик всхлипнул и инстинктивно сжался, когда Ламберт развел ягодицы в стороны, без стеснения любуясь таким ракурсом.       Лютик спрятал покрасневшее лицо в покрывале, когда Ламберт надавил большим пальцем, плавно им входя. Внутри было жарко и мокро, и сейчас Лютик вообще без всяких трудностей принял палец, хоть и сгорал от смущения от этого… положения.       Ламберт вставил палец до костяшки, потом вынул до первой фаланги, и, огладив вторым большим пальцем, вставил и его. Лютик зажмурился, заерзав на покрывале, не зная, куда деться. А потом едва не заскулил, когда Ламберт развел пальцы в сторону, растягивая его для себя.       Лютик буквально проскулил:       — Не надо…       Ламберт, неожиданно для Лютика, хмыкнул и убрал руки, напоследок огладив горящие ягодицы. Он резко взял его за талию и перевернул на спину. Лютик растерялся и оперся о локти, глядя как напуганное животное на Ламберта, который стаскивал с себя белье и штаны.       Подняв на него мутный взгляд, он резко схватил того за щиколотку и потянул на себя.       Закусив губу, он взял его под колени, широко разводя ноги в стороны, а потом, взяв бутылек, смазал свой колом стоящий член, который дернулся на такое долгожданное касание.       Ламберт, взяв себя за основание, прижался головкой к раскрасневшемуся мокрому входу, чуть нажимая и, смотря прямо в глаза, он толкнулся.       Лютик вздрогнул и, зажмурившись, схватился за простынь, смяв ее в своих руках.       Несмотря на подготовку, члена Ламберта все равно было слишком много. Он распирал изнутри, и Лютик сам не заметил, как старательно начал пытаться отползти, когда Ламберт стал толкаться глубже.       — Тш-ш-ш, пташка, не улетишь, — оскалился Ламберт и навис над ним, зажимая его запястья над головой. — Помнишь, как тебе было хорошо на моих пальцах? Сейчас так же будет с членом.       Он начал входить медленными ритмичными толчками, и Лютик старался глубоко и часто дышать и не сжиматься, хотя этого, блять, было много. Ламберта было слишком много.       Он слышал над собой его почти рычащее тяжелое дыхание, ощущал то, как сильно он сжимал и сдавливал его запястья, забываясь в собственном удовольствии.       Лютик жмурился и ерзал под ним, пытался дышать так, чтобы не сбиваться и не начать задыхаться. В голове было шумно и неясно. Он хотел скорее уйти отсюда, чтоб его отпустили. Хотел перестать ощущать запах пота и желания Ламберта, его руки на своих запястьях и, в конце концов, его ебаный член, который не переставал ритмично двигаться в нем как назло почти на всю длину, и Лютику казалось, что его сейчас разорвет к хренам собачьим.       Приятно совсем не было, и ему казалось, что уже и не будет.       Он кусал губы, жмурился и, в конце концов, предпринял снова попытку хоть немного соскользнуть с его члена. Как ни странно, но это немного привело Ламберта в чувства.       Он остановился, судорожно выдохнув.       — Крошка? Неприятно? Ты должен был сразу мне сказать.       Лютик хотел огрызнуться, что тут нет ничего приятного с самого начала, что ему мерзко и с минуты на минуту начнется истерика, но сил не было уже даже на слова.       Он лишь сморщился, когда Ламберт склонился над ним, слизывая слезы со щек и, выйдя до половины, начал толкаться более кратко и не так глубоко.       — Блять, ты такой узкий, так охуенно чувствовать тебя, пиздец. И знать, что ты невинный и чистый.       — Зато после тебя уж точно чистым не буду, хрен знает, чем ты там заразишь, — выругался Лютик, тяжело дыша.       Ламберт отстранился, оперевшись на выпрямленные руки, поменявшись в лице. Он перестал двигаться, и Лютик неуверенно глянул на него.       — Ведьмаки не болеют ничем, — сказал он сухо и холодно, а потом больно сжал руку на его бедре.       Лютик сглотнул, сжавшись в плечах, готовясь к удару. Знал же заранее, что ему это с рук не сойдет. Но Ламберт, внезапно, просто продолжил двигаться, придерживая его за бедро, поглаживая.       Лютик растерялся, быстро заморгав, а потом зажмурился и застонал, когда Ламберт прошелся членом аккурат по нужной точке, из-за чего Лютика всего пробрало. И Ламберт стал толкаться именно под этим углом, из-за чего Лютик под ним изгибался и ерзал только так. Он сжимался на его члене, изгибаясь в спине, и стонал, не в силах даже толком контролировать это, потому что удовольствие было таким интенсивным, что Лютику думалось, что если он не будет стонать, то просто захлебнется в этих стонах.       Ламберт гладил его бедра, ласкал член и соски, из-за чего Лютик невольно изгибался и подставлял свое тело навстречу к его рукам, которые так мастерски давали ему необходимое удовольствие.       Между ног было влажно и все пульсировало, и Лютик сам не заметил, как обнял Ламберта ногами, скрещивая щиколотки за его спиной, будто стараясь притянуть ближе к себе. Хриплое тяжелое дыхание Ламберта было едва различимым из-за смеси того, как скрипела кровать и стонов Лютика.       Он заметил, как на пол отлетела черная рубашка, а потом Ламберт взял его за запястье, уложив ладонь на свой пресс. Лютик закусил губу, откинув голову назад, царапнув напряженные кубики пресса ногтями и пройдясь раскрытой ладонью вверх.       Тело под руками было… напряженным и сильным. Горячим… немного влажным из-за пота, и Лютик вцепился в него второй рукой, совсем забывшись. Точнее, нет, он помнил о ситуации, помнил о том, с кем был, но вместе с тем удовольствие было таким сильным, что единственное, чего он хотел, так это чтобы Ламберт продолжал его трахать, грубо насаживая на свой член, и трогал его, лаская.       Лютик сжал руки на его боках, впившись ногтями, и прошелся по напряженной спине, гладя и сжимая.       Лютик ощущал себя… отвратительно и при этом хорошо. Будто ему в самом деле нравилось, что его брали фактически без его согласия. Ему нравилось тело Ламберта, шрамы, которые угадывались по тому, что были более гладкими, и жесткие волосы на груди и внизу живота. Нравился рельеф его тела и даже запах.       Лютик почти не открывал глаз, концентрируясь на ощущениях внизу, чувствуя, как великолепно наполнял его член, двигаясь аккурат так, как нужно, наполняя его всего.       Это было… унизительно, грязно и возбуждающе.       Ламберт резко перевернул его на живот и заставил встать на четвереньки, а потом снова вставил, сжимая его задницу и периодически шлепая.       Лютик выгнулся на очередной глубокий толчок и крупно задрожал.       Ламберт прижался к его спине, проскользнув рукой по груди, лаская его соски, которые от непрекращающихся ласк стали совсем чувствительными и теперь особо настырные касания были почти болезненными, но все равно приятными.       Ламберт качественно натягивал его на свой член, поддерживая ритм, не давая сбиться или соскользнуть, шлепая его и лаская, будто трахался со своей любимой любовницей.       Он что-то периодически шептал на ухо, вылизывая его, но Лютик соображал так смутно, что не понимал и половину, разбирая только различные «сучка», «девочка», «умничка» и другие сомнительные словечки.       Он резко сжал его бедра обеими руками, насаживая на себя до упора, и Лютик, зажмурившийся, вскрикнул, когда Ламберт сменил толчки на глубокие и размашистые, насаживая на себя. Ноги Лютика задрожали, тело напряглось, и он, сам не поняв, как так вышло, в самом деле кончил на покрывало даже не касаясь своего члена       Ламберт зарычал на ухо от ощущения того, как плотно он сжал его внутри и, войдя до шлепка бедер о ягодицы, кончил глубоко внутрь, заставив Лютика вздрогнуть от странного ощущения того, как внутри растеклась непонятная влажная субстанция.       Нет, ну, в принципе… вполне понятная…       Ламберт еще на несколько секунд так и застыл в такой позе, продолжая удерживать его за бедра, а потом, выдохнув, медленно вышел, ослабив на нем хватку, и Лютик просто рухнул на покрывало, уткнувшийся лбом в предплечье, судорожно дыша. Но Ламберт не успокоился. Он снова вздернул его за бедра, и Лютик, едва кончивший и вообще ничего не соображающий, лишь послушно оперся на локти, пытаясь прийти в себя и вообще понять, кто он.       Ламберт развел его ягодицы в сторону, шлепнул и сказал:       — Расслабься.       Лютик вздрогнул, покраснев еще сильнее (хотя, наверное, это было невозможно), и без желания расслабил мышцы. Он плотно зажмурил глаза, когда ощутил, как по внутренней стороне бедра медленно начала стекать чужая сперма.       Он стал медленно возвращаться к реальности, и от обиды сердце неприятно защемило. И он сам не заметил, как разрыдался. Если до этого у него просто незаметно и беззвучно текли слезы, то сейчас он полноценно завыл в покрывало, стоя на четвереньках перед вежливым насильником.       Ламберт, однако, не сказать, что отнесся к его слезам как к чему-то драматичному. Он просто молча встал, отошел к умывальнику, смочил тряпку, обтер себя. Застегнул штаны, причесался. Потом сполоснул тряпицу и вернулся к кровати, принявшись обтирать уже Лютика, напрочь игнорируя то, как того трясло в истерике и какие судорожные всхлипы из него доносились.       Лютик дергался от каждого к нему касания холодной тряпицы, пряча лицо то в покрывале, то в ладонях. Плечи содрогались, впрочем, как и все тело.       Потом он встал, сполоснув тряпицу, и присел на край кровати, принявшись поглаживать свернувшегося калачиком Лютика по волосам.       — Ну все, хватит тебе, ничего не случилось. Стонал же тут на всю таверну. Тебе напомнить, сколько раз ты просил меня, чтоб я не останавливался?       В ответ Лютик завыл еще сильнее. Ламберт тяжело выдохнул и устало закатил глаза.       — Ну-ну, полно, взрослый мальчик. Зато теперь понял, как в мире иногда плохо бывает и нечестно. Тебе в других ситуациях могли б даже не помочь, а я вот помог, Геральта твоего спас…       Он аккуратно взял его за плечи и подтянул к себе, обнимая. Лютик попытался отбиться, врезав сначала по лицу, потом по груди, но это было совсем слабо, так что Ламберт просто проигнорировал.       — Хватит, кому говорю. Ты в каком веке живешь? Тут все жестко. Либо деньги, либо так, а ты думал? Да что ты ревешь, как будто я тебя избил, а? И хватит пинать меня, для глубоко страдающего человека ты слишком активный, — он удобнее перехватил его в своих руках, прижимая к себе теснее, хотя Лютик старательно пытался оттолкнуть его, но обнаружил, что силы в нем были только на истерику. — Я тебе еще раз повторяю, что другой мог бы поступить так же, как я. Но, во-первых, не отдать тебя зелья, а во-вторых, быть жестче и порвать там тебе что-нибудь. А я? Я и жизнь твоему дружку спас, и целым тебя там оставил, тебе даже больно не было. Хватит хныкать уже.       — Отвали! — хрипло выкрикнул Лютик и из последних сил толкнул его в грудь.       Ламберт ослабил хватку, и Лютик в тот же миг отполз от него.       — Отдай мне зелья и выпусти меня! — утирая красное зареванное лицо, пытаясь успокоить дрожащий голос, выкрикнул Лютик.       Ламберт фыркнул.       — Зелья давно у Геральта. Я одно в него сразу влил, а другие два ему рядом поставил. Он знает. Очухался, когда я эту дрянь ему в глотку лил.       Лютик широко распахнул глаза, раскрыв рот.       — Так ты… ты… ты бесплатно его спас!       — Ага, конечно бесплатно, — пожал плечами он. — Геральт мне брат, как-никак.       — Да как ты… да почему ты… Ты! Ты!..       Лютик вскочил с кровати, спешно поднимая штаны, пытаясь как можно быстрее одеться.       — Я все расскажу ему! И как ты мне всей этой хуйни наговорил, и как изнасиловал!       Ламберт в ответ только рассмеялся. Так издевательски и беспечно, что Лютику стало еще обиднее, и ему подумалось, что он заново разрыдается, но сдержался, пытаясь завязать завязки на штанах.       — Он тебе не поверит. Я в его глазах человек может вредный, но не мудак. Даже если расскажешь, и он придет, я ему просто скажу, что ты напился и сам ко мне лезть стал, а по утру испугался и решил меня выставить в плохом свете. И как ты ему обратное докажешь? Я тебя не порвал, синяка на тебе ни одного не оставил, никаких следов насилия.       — Я скажу что ты заставил меня тебе отдаться! Шантажом!       Ламберт зевнул, махнув рукой.       — Сказал же, не поверит. Он меня больше чем тебя знает. А мне он доверяет. Наплету ему, что ты перепил, вот и все.       Лютик едва воздухом от возмущения и обиды не подавился, дрожащими руками подняв сорочку, натягивая на себя. Его всего трясло, из горла рвались рваные сипы и всхлипы.       — Да ладно тебе, детка, тебе же все понравилось, а? Просто признайся себе, что тебе нравятся толстые члены и когда тебя берут силой, — он хмыкнул, вставая с кровати и, взяв ключ, открыл дверь. А потом прищурился и медленно подошел к Лютику, который в спешке путался в рукавах дублета.       Он резко взял его за подбородок, и Лютик испуганно дернулся, а потом так и обомлел от ужаса, уставившийся ему в глаза как напуганный олененок.       — Бля, а может тебя с собой забрать? Геральт просто подумает, что ты смотался, а я из тебя такую секс-игрушку сделаю, закачаешься. Ты ведь такой послушный, и так легко входишь во вкус. Буду драть тебя без всяких разрешений и вопросов каждый вечер, а ты ж сам просить больше будешь.       Лютик едва новую волну истерики не словил от таких заявлений. Он завертел головой и отшатнулся.       — Ты ебаный больной ублюдок, не смей меня даже касаться! Я ухожу!       — Да ладно тебе, принцесса, — он резко перехватил его за запястье, притягивая к себе, и Лютик испуганно посмотрел в сторону двери, опасаясь, что Ламберт сейчас в самом деле зажжется этой своей извращенной идеей, и будет его насиловать днями, искренне убедив себя в том, что раз Лютик кончил, то ему понравилось. — Признайся, что тебе понравилось. Понравилось, что над тобой взяли контроль и выдолбили без твоего разрешения. Понравилось лежать передо мной с раздвинутыми ногами и позволять мне натягивать тебя на свой член.       Лютик оскалился, а потом резко ударил коленом в пах.       Ламберт пораженно выдохнул, хватку ослабил и чуть согнулся. Лютик сверху еще отдавил ему ногу и вписал хорошую такую затрещину, а потом выскочил из комнаты и в два счета, доставая на ходу ключи, оказался в их комнате с Геральтом.       Геральт мирно спал, рядом стояло две стеклянных баночки с ярко-красной жидкостью в них.       Лютик отдышался и медленно сел на край своей кровати, испуганно глядя в угол номера. Он сжал руки в кулаки и попытался успокоиться, прийти в себя. Просто забыть. Не думать.       Это просто страшный сон. Этого больше не повторится. Все будет в порядке.       Здесь, в одной комнате рядом с Геральтом, он в безопасности, и даже совсем скоро стал полностью успокаиваться, а через десяток минут и вовсе крепко заснул, абсолютно обессиленный.       Про этот случай Лютик Геральту так и не рассказал.       Но проблема была не в этом. Проблема была в том, что месяцами позже он сам не заметил, как во время быстрой дрочки в лесу стал вспоминать и грязные словечки на ухо, и сильную хватку на бедрах. В ужасе распахнул глаза, чувствуя, как заполошно от страха билось сердце, а следом кончил. Бурно и почти до дрожи.       Блять.       Идеальная, еб его мать, секс-игрушка.