high with the witcher

      — Лютик, то, что ты будешь смотреть на меня своими щенячьими глазами, тебе не поможет, — Ламберт тяжело выдохнул и покачал головой, роясь в сумках. Достал какое-то зелье, открыл, понюхал, сморщился. Отставил в сторону. — Нет значит нет. Думаю, тебе это уже Геральт до меня объяснил.       Ламберт отряхнул свое колено и нахмурился, рассматривая еще одно зелье.       Под боком что-то зашуршало, и Лютик присел рядом с ним, заглядывая ему в глаза, выглядя как побитый щенок.       — Нет, эти взгляды здесь не подействуют, я же сказал, — Ламберт зевнул, закрепляя зелья так, чтоб они не путались и не разбились. — Лютик, блять, ты сейчас во мне дыру сделаешь!       — Ну пожа-а-а-алуйста, — он обнял за руку, смотря как можно более наивно, широко раскрыв глаза, буквально умоляя одним этим взглядом. Этот тупой грязный приемчик, к которому Ламберт еще не выработал иммунитет. Ему вообще Лютику было сложно отказывать, а уж когда он все свои морды строил — и подавно.       — Нет, — он резко встал, и Лютик едва не ударился подбородком о его плечо.       — Ну Ламбе-е-ерт.       — Хватит блеять, ты не овца, — Ламберт скинул ненужные зелья в сторону, чтобы потом вылить на улице, и посмотрел через плечо, пытаясь выглядеть максимально недовольно и сердито.       — Пожалуйста?.. — он склонил голову к плечу, закусив губу.       — Нет.       Лютик надул губы и устало застонал.       — Ну ты же делаешь все для меня! Все, что я захочу.       — Все, что ты захочешь, — согласился Ламберт, проверяя хорошо ли закреплен наколенник. — И если это не навредит тебе. А лезть со мной в бандитское логово, когда ты умеешь пользоваться одним кинжальчиком в близком бою — верная смерть.       — Ну папочка.       — Ты хочешь меня возбудить или уговорить? — вскинул бровь Ламберт, сложив руки на груди.       — Возбудить, — он улыбнулся, склонив голову к плечу, медленно расстегивая на себе дублет.       Ламберт повел бровью, потому что последние полчаса диалог был о том, что Ламберт не заботится о нем и хочет, чтобы Лютик скучал без него целые сутки и поэтому он обязан буквально кинуть его в пасть к бандитам.       — Мне долго тебя ждать или придется без тебя?       — Пф, обижаешь, — фыркнул Ламберт, подходя к нему и на ходу расстегивая ремень.       Вообще-то Ламберт считал, что у него острый ум и он способен считывать действия врага на несколько шагов вперед. Не могло быть по-другому, иначе он бы просто не выжил.       Но вот Ламберт, ведьмак со стажем больше пятидесяти лет, который выбирался из самых сложных ситуаций, оказался в ловушке устроенной просто наглым, маленьким бардом.       — Лютик, еб твою мать, — Ламберт дернул руками, но те оказались слишком прочно привязаны к кровати и никак не поддавались.       — Ну так, ты возьмешь меня? — Лютик медленно ласкал его член, который стоял уже почти болезненно, яйца ныли от того, что Лютик ласкает его уже больше получаса и никак не дает кончить.       — Послушай, это опасно для тебя, понимаешь?! Я не прощу себе, если на тебе останется хотя бы одна царапинка, просто из-за того, что я не успел... бля-я-я-я-ть, — надсадно выдохнул Ламберт, откинув голову назад, когда Лютик плотно сжал пальцы кольцом у основания члена, и взял в рот головку, посасывая. — Сука-сука-сука, хорошо, я возьму тебя с собой!       Лютик усмехнулся и, убрав руку, насадился ртом полностью на его член, перекатывая в руках напряженные яйца. Ламберт, казалось, кончил через миг, почти болезненно застонав и сожмурившись от интенсивности ощущений.       Лютик все сглотнул и, вытерев рот ладонью, подполз к нему, поглаживая по груди и улыбаясь.       — Я уверен, что все будет в порядке, — он нагнулся, поцеловав в ключичную ямку.       — Когда ты развяжешь меня, я собираюсь заломить тебе руки и выдрать так, что вся деревня будет знать, что тебя выдолбили до слез, — ледяным тоном констатировал Ламберт, пялясь в потолок.       Лютик усмехнулся и, поцеловал за ухом, мурлыкнул:       — Главное не забудь смазывать себя и меня хорошенько.       — Не забуду, — рыкнул Ламберт, когда Лютик потянулся и медленно стал развязывать верёвки.       — Вау, это что? Это мне?! — Лютик едва не с блеском в глазах стал осматривать почти полный ящик мечей и ножей, и еще целую кучу кожаных ремешков.       — Тебе, — кивнул Ламберт, поставив ящик на тумбу.       — А что за ремешки? — Лютик вытянул один, который был соединен с другим железным колечком.       — Портупея, чтобы закрепить это все. Я в курсе, что ты меч в руке держать не умеешь, если мы не говорим о моем члене.       — Эй! — Лютик нахмурился, уперев руки в бока. — Меня в детстве учили!       — Во сколько? — скептически вздернув бровь, уточнил Ламберт.       — Э… Не помню. Лет в одиннадцать, наверное. И до тринадцати.       — Ага, то есть последний раз ты держал меч десять лет назад. Впечатляет, Лютик, — явно издеваясь, Ламберт поаплодировал ему.       Лютик нахмурился и ткнул его кинжалом в ножнах.       — Это все для вида. Увешаю тебя этой херней и хотя бы будешь вид производить серьезного человека. Ты, конечно, щуплый у меня, но…       — Я не щуплый!       — То, что я нахожу за что тебя мять, не значит, что ты не щуплый. Поставь себя рядом со мной, и вряд ли кто-то подумает, что ты ежедневно пиздишь людей.       — Так это ты такой бычара! А я просто… крепкий! Я бедрами могу арбуз раздавить, если хорошенько их сожму!       —Ага, или мою голову во время оргазма. Спасибо, я помню.       Лютик недовольно фыркнул, вспоминая, как в самом деле случайной чуть не задушил Ламберта, когда кончил и, забывшись, крепко сжал его голову между своих ног. Да, хорошая у Ламберта бы смерть вышла… Постремаешься о таком рассказывать.       — Все, не дуйся, иди сюда, — Ламберт усмехнулся и за руку потянул к себе. Обнял крепко и, чмокнув в макушку, сказал: — Я ж люблю тебя.       Лютик недовольно укусил его за горло, а потом сказал:       — Я тоже тебя люблю.       Лютик с энтузиазмом выбрал себе оружие, которое хотел бы на себя повесить, правда пришел почти в ужас, осознав, что два меча весили… ощутимо. А это только два! Но Ламберт пообещал, что двух хватит, остальное восполнят кинжалами. И кастетом на руку. Кастет был действительно хорошей идей, потому что, так или иначе, удар у Лютика был более-менее поставленный, а наряду с кастетом и без зубов оставить может.       Ламберт закрепил на груди, поясе и ногах портупею, пока Лютик не запутался в ремнях. Вообще Лютик был поразительно ловок, когда дело касалось лютни или любовных утех, но мог быть максимально неловким, когда надо было просто шнурки зашнуровывать.       Ламберт оглядел его, когда закрепил еще один ремешок на бедре и, не удержавшись, шлепнул по нему же. Лютик брякнул себе под нос:       — Щуплый-щуплый, а сам момента не упускает, чтобы не пощупать, ага.       — Да хватит, сколько ныть-то можно? — Ламберт достал несколько кинжалов в ножнах, закрепляя их на бедрах, проверяя, прочно ли они висят. — У меня предплечье как твоя ляжка, хули ты от меня хочешь?       — Неправда! Нормальная у меня ляжка!       — Ага, — усмехнулся Ламберт и уложил на нее ладонь, сжимая. Лютик поерзав, сбросил с нее руку, и Ламберт кинул на Лютика недовольный взгляд.       — Руки убери, сам знаешь, ты меня два раза за жопу возьмешь, и мне уже не до каких-то там, — он дернул себя за портупею на груди, — ремешков. Кстати, прикольно выглядят.       — Да, я тоже сейчас об этом подумал, — он встал с колена, доставая два меча, подбросив их в руках. — На голом теле вообще бы охуенно выглядели, наверное.       Лютик посмотрел на него, подкинув в руках ножик в ножнах, усмехнувшийся.       — У тебя совсем не боевой настрой перед заданием.       Ламберт вздернул бровь, подцепив за ремешок у груди и потянул к себе. Он сжал в ладонях ягодицы, облизавшись, и прошептал:       — Поэтому я не хочу тебя с собой брать. Я рядом с тобой к абсолютно другому бою готов, — он закусил губу, сминая в руках мягкие круглые ягодицы, и Лютик рвано выдохнул, уложив ладонь на его грудь, поглаживая. — И потому что это опасно, — выдохнул Ламберт, покачав головой. — Ты не представляешь, как сильно я боюсь. Ты хоть понимаешь, что если кто-то успеет тебя перехватить и подставить к тебе нож, я ж даже не буду пытаться что-то сделать? Просто сдамся без лишних слов. — Не говори глупостей, — нахмурился Лютик, хоть и сам откровенно испугался такой картины. — Ты умный, из всего выпутаться сможешь. Тем более там какие-то бандиты, у которых мозг, наверное, работает в двух направлениях: выпить и потрахаться.       Ламберт выдохнул, покачав головой и заправив светло-русую прядь за ухо, поцеловал в лоб.       — Сдалось тебе со мной идти, а? Нет, чтоб в комнате посидеть, на лютне побренчать.       — Я тебе что, домохозяйка какая-то? — нахмурился Лютик. — Я так не привык. Не то у меня окружение, чтобы хотеть сидеть в комнате и ждать тебя. Да и я редко видел тебя на долгих заданиях, потому что ты вечно справлялся так, чтобы я за тобой не пошел. Ламберт, привыкай, что мне это интересно и поэтому я буду таскаться с тобой.       Ламберт улыбнулся, выдохнув, и только кивнул головой.       — Я забыл, что ты у меня боевой, — он уложил ладонь на его щеку, поглаживая, и Лютик мурлыкнул, прижавшись к ней и потеревшись щекой.       Задание было в том, чтобы относительно спокойно переговорить с главарем и постараться уговорить его покинуть территорию. Ну заказчик, наверное, все-таки понимал, что посылая ведьмака — никакие диалоги он вести не будет. Ну, в принципе, с главарями их и нет смысла вести, редко когда подобные группировки бывают сговорчивыми, так что надо идти с определенным пониманием, что будет драка.       Ламберт планировал пробраться ночью, выловить главаря и, может, для приличия и предложить свалить, но если нет — убьет сначала его, потом подожжет весь их табор Игни и хер с ним. Хотя поджог делом было сложным, хотя бы в плане того, чтобы тушить подобное кострище.       Лютик под боком бесконечно мельтешил и что-то говорил. Ламберт смотрел на него краем глаза, и даже увешанный оружием, он был похож на невинный цветочек, маленького ребенка, о котором Ламберту хотелось заботиться и любить. И ему было страшно, что таким его видят и другие. Особенно в данной ситуации.       Ламберт хотел взять его за талию, прижать к себе и наорать на всех, показывая, что Лютик его, и только если кто-то и попробует его коснуться — перережет глотку немедленно.       — Лютик, улыбайся чуть меньше, ты не похож даже на очень хренового ведьмака.       — Эй!       — И не пищи так, будто тебя зажали в сарае и задрали юбку.       — Ты слишком несерьезно ко мне относишься!       Ламберт кинул на него недовольный взгляд. Он несерьезно?!       Пф, еще ни к кому в своей жизни Ламберт не относился так серьезно, как к Лютику! Ему думалось, что он мог его замуж взять, хоть к таким мероприятиям относился крайне скептически.       — Надо же, два ведьмака! Какими судьбами! Небось местные заказали, а?       — Нет, личное дело к главарю, — сказал сухо Ламберт, все косясь краем глаза на Лютика, который без интереса разглядывал свои ногти.       — Это какое такое личное дело? — прищурился мужчина и медленно двинулся к нему. — А этот что тощий такой? Точно ведьмак? Глаза-то какие, а! Красивее чем у тебя. Из какой школы?       — Тебя ебет? — вскинул бровь Ламберт. — Где ваш главарь, говорю же, дело есть. И не криви мне морду, я вам за раз могу заплатить больше, чем вы за все свои вылазки к нищим гражданам.       — Ох ты ж какие мы интересные. Эй, сопляк, я с тобой разговариваю. Тебе сколько, двенадцать? Ты этими цацами пользоваться умеешь, что на тебя понавешаны?       Ламберт уже уложил ладонь на рукоятку меча, когда мужик подошел к нему слишком близко. Лютик лениво поднял голову, в руках блеснуло лезвие кинжала — новенького, острого-преострого — и на землю с грохотом упал пояс с бандита, который Лютик перерезал одним быстрым, почти незаметным движением.       Мужик моргнул и опустил взгляд вниз. Потом посмотрел на Лютика, подкинувшего кинжал в воздух.       — Хм, даже не поцарапал. Ладно, верю, что не от нечего делать понавешал на себя все эти штучки.       Ламберт про себя удивился. Нет, он знал, что Лютик был хорош в ближнем бою, но о том, что тот умел проделывать такую тонкую работу узнал впервые. И ощутил огромную гордость, будто бы это он его этому учил.       Их провели к главному, и Лютик все делал как можно более напыщенный вид, строя из себя телохранителя Ламберта, все гуляя позади и осматриваясь. Ламберт все косился на него, и в самом деле не был уверен, что кто-то в его силуэте в самом деле увидел ведьмака и даже поверил в это!       В глазах Ламберта это его маленький мальчик, о котором надо заботиться и носиться как с ребенком.       Он хмыкнул. По крайней мере им поверили и никто не лез.       Диалог, как велось, не вышел, хотя Лютик вроде хотел вставить свои пять копеек. Бойни Ламберт всеми силами хотел бы избежать, зная, что Лютик точно не сможет отбиться от нескольких людей сразу.       Так что Ламберт просто воспользовался Аксием до того, как тот не успел послать их на хуй и позвать всех остальных.       — Говорил же тебе не переться со мной, — огрызнулся Ламберт, понятия не имея, что делать с полубессознательным главарем.       — Эй, они все поверили! Даже тот чувак меня испугался! — насупился Лютик.       — А сейчас нам что делать?! Был бы я один — перерезал бы их всех к хреновой матери, а с тобой под боком мне как это делать, расскажи мне?!       Лютик что-то пропыхтел неясное и сложил руки на груди, отвернувшись.       Ламберт выругался себе под нос и заставил главаря перерезать себе глотку. Лютик вздрогнул и отвернулся.       — Откуда в тебе столько жестокости? — крякнул Лютик, глядя краем глаза, как мужик захлебывался в крови.       — От жизни.       — Я думал, я тебе облегчаю жизнь!       — Облегчаешь, — кивнул Ламберт, взяв его за руку и потянув на себя. — И к тебе я отношусь как к драгоценности, ты знаешь, — он поцеловал его, погладив по щеке, и Лютик довольно выдохнул в поцелуй, отвечая.       В палатке тут же неприятно запахло кровью, и Ламберт посмотрел через плечо, поджав губы, глядя на валяющийся труп. Бандитов тут несколько десятков, за пять секунд не управиться.       — Давай я затаюсь за каким кустом, и ты один их раскидаешь?       Ламберт повернулся к нему, погладив по пояснице, а потом провел ладонью по его груди, поддевая кожаный ремешок. Он прохрипел:       — Не представляешь, как меня все это время заводила эта портупея на тебе.       — Самое время, Ламберт, — закатил глаза Лютик, покачав головой.       — А я ж говорил, что рядом с тобой мне не до этих отморозков, — он уложил ладони на его ягодицы, проскользнув одной меж ног, оглаживая, и Лютик едва не взвизгнул, закусив губу и привстав на носочках.       — Иди давай, я за тобой, — он чуть отстранился от него, а потом прищурился и спросил: — А что, я правда выгляжу так круто? Они мне поверили?       — Ага, — прищурился Ламберт, усмехаясь, нехотя убирая ладони с его задницы. — Но я сегодня хочу увидеть тебя немного в другом.       Лютик усмехнулся, прищурившись, и повел плечом, кивнув головой к выходу из палатки.       На выходе их уже ждала целая свора.       Ламберт рыкнул, заведя Лютика за спину.       — Ну и что это за фокусы, а? — один из бандитов подкинул в руке меч, скалясь.       Ламберт осмотрел их тяжелым взглядом и закусил щеку с внутренней стороны.       — Ну что, — сказал он. — Устроим вечеринку, ребята?       — Ага, — оскалился еще один, доставая кинжал. — Устроим.       Кинулись всей кучей, что было Ламберту на руку. Он быстро уложил руку на плечо Лютика и пригнулся. Лютик сожмурился от неожиданности, но заметил краем глаза магический щит, из-за чего нескольких разбойников тут же откинуло. А потом, с подачки Ламберта, откинуло и самого Лютика — да так, что тот чуть в другую часть леса не откинулся, больно долбанувшись макушкой о дерево.       Он выругался, зашипел и потер ушибленое место, глядя, как Ламберт ловко и быстро, будто не применял и капли силы, укладывал одного за другим. Лютику всегда нравилось смотреть за этим — именно поэтому он с ним и поперся. В охоте на монстров не было того шарма, что приобретали движения Ламберта, когда он двигался, сражаясь с людьми.       Лютик выпрямился, хотевший спрятаться за дерево, но услышал позади себя шаги. Он сам не знал, откуда у него вылез этот рефлекс и каким образом он сработал, но он быстро достал из ножен меч и, сделав разворот, рубанул аккурат по шее.       Он сам в ужасе уставился сначала на меч, потом на труп. Присвистнул и обтер меч о кору дерева, за которое он и шмыгнул, держа оружие наизготове, и все еще в шоке на него пялясь. Наверное, сработало то, что он достаточно смотрел на Ламберта и хотя бы имел теоретическое представление о том, как ставить ногу, как подаваться корпусом и как бить.       Ламберт огляделся и, не приметив Лютика, искренне понадеялся, что тот успел спрятаться, но он все равно попытался закончить как можно быстрее и все время боязливо оглядывался в поисках Лютика. Внутри все холодело только от представления, что его всего-таки могли схватить.       Из-за этого волнения движение иногда выходили в рассинхрон, нога едва не подвернулась, тело порой было непослушным, но даже будучи настолько рассредоточенным, он все равно спокойно уделывал каждого.       Кто-то резко перехватил его за плечо, чужой кинжал рубанул почти по доспехам, но Ламберт успел извернуться, дать с локтя, а после и пройтись и мечом. Нога подвернулась и Ламберт едва не грохнулся, матеря все, на чем свет стоит.       Отразил атаку, подался вперед, загоняя меч по печени, а потом сам замер, когда ему подставили кинжал к глотке. Он застыл, глядя, как с меча соскользнул труп и упал на землю. Грязно выругавшись себе под нос, он ощутил со спины мерзкий смешок.       Он сжал руки на рукоятке сильнее, понятия не имея, как извернуться, чтобы ему не перерезали глотку и при этом уйти из-под кинжала, учитывая, что лезвие, казалось, было в сантиметре от кожи.       А потом раздался свист, хрип и мужик сзади грузно упал на землю. Ламберт пораженно моргнул и обернулся, глядя на стрелу аккурат в виске. Он пораженно моргнул и повернул голову, глядя на веселого Лютика, махающего ему рукой.       — Видал, как я его, а?! Прям попал! Как в яблочко!       Ламберт только облегченно выдохнул и едва не упав, ослабев, на колени, радуясь всем сердцем, что Лютик в порядке.       — А я еще одного зарубил, прикинь! — кричал ему Лютик, буквально летя к нему навстречу, размахивая луком. — Да-да, прикинь! Он со спины ко мне подкрался, а я херак меч, и хуяк ему по шее! И он так — бульк — и упал! Представляешь?! — он подбежал к нему, сияя от радости и гордости за самого себя.       Ламберт лишь устало улыбнулся, покачав головой, и резко обнял его, прижимая к себе.       — Ну скажи, что я круто их уделал, да? — Лютик чуть-чуть отдалился, уперев ладони о его грудь, чтобы посмотреть в глаза.       Ламберт улыбнулся, покачав головой.       — Да, мой крутой маленький недо-ведьмак, — он чмокнул его в лоб, и Лютик растянулся в довольной улыбке.       — Я на самом деле ужасно испугался, когда он подставил к тебе кинжал. Ведь я не очень хорошо стреляю из лука, Геральт учил… Боялся промахнуться. Я бы… я бы не знаю, что было, если бы я промахнулся.       Ламберт погладил его по волосам и прижал к груди, обнимая крепко-накрепко за спину, чмокнув в макушку. Он абсолютно точно не хотел думать, что бы могло случится.       — Ты испугался? У тебя так быстро сердце бьется… — тихо сказал Лютик, так и замерев.       — Очень, — только и сказал Ламберт. — Я всегда за тебя боюсь, Лютик.       Лютик шмыгнул носом, прижимаясь щекой к его груди и скрепив руки за его спиной, прижимаясь в ответ, пытаясь дождаться, когда ритм сердца Ламберта снова станет медленным-медленным.       По возвращению Лютик первым делом отмылся, а потом и Ламберта заволок. Тот почти обиделся, когда Лютик отказался составить ему компанию. Он привык, что обычно они принимали ванную вместе, и то, что Лютик сказал, что у него нет сил отмывать ему голову почти что заставило Ламберта ощутить какую-то детскую обиду.       Все, что он хотел после этого выматывающего дня — получить свои деньги и просидеть с Лютиком в горячей ванне часа так пол, просто обнимая его, наслаждаясь им и слушая его пение, но тот просто свалил!       Ламберт буркнул что-то себе под нос и залез в воду, уставившись недовольно в стену, будто бы это она была виновата в чем бы то ни было.       Отмылся Ламберт быстро — как это было всякий раз, когда он был без Лютика. Это Лютик его какими-то маслами обмажет, на массаж разведет, волосы ему будет отмывать два часа, а без Лютика мылом обмазался, ополоснулся и пошел дальше.       Ламберт хмыкнул, поражаясь тому, как, на самом деле, много комфорта Лютик привносил в его жизнь, наполняя обычные вещи уютом и удобством. Он усмехнулся, вытеревшись и надев на себя рубашку со штанами, медленно идя к их комнате, чувствуя, как приятно прохладный ветер остужал еще распаренную кожу.       Он открыл дверь и чуть не присвистнул, видя, что горела только одна свеча. Вообще-то он любил заниматься с Лютиком сексом при ярком освещении, чтобы видеть все-все, но Лютик настаивал именно на таком — интимном. Ламберт не жаловался, он со своим зрением, если постарается, мог его даже в темноте разглядеть.       — Кто-то же устал, нет? — усмехнулся Ламберт, закрывая дверь на ключ. — То есть чтобы посидеть со мной в бадье у тебя сил нет, а трахаться — пожа… — он прервался на полуслове, когда развернулся и увидел, что на Лютике не было ничего кроме портупеи.       Он сглотнул, жадно оглядывая его. Лютик улыбнулся, погладив себя по бедру, видя, как Ламберт впился взглядом в кожаные ремешки на его бедрах.       — Нравится? — он улыбнулся, поднявшись вверх, чуть оттянув стальное колечко, соединяющее ремешки на груди.       — Любишь ты задавать у меня глупые вопросы, — усмехнулся Ламберт, облизнувшись, и медленно подходя вперед.       Лютик улыбнулся, забравшись на кровать с ногами и чуть разводя бедра в стороны. Ламберт оперся на кровать коленом, распахнув рубашку и, потянувшись рукой, резко схватил за ремешок на бедре, подтянув к себе. Лютик взвизгнул и, казалось, моргнуть не успел, как оказался рядом с Ламбертом. Тот чуть наклонился, нависая над ним, погладив от коленки к бедру.       — Такой ты у меня хороший, слов нет, — он снова облизался, оглаживая его ноги, поддевая ремешки, чуть оттягивая. — Хорошее приобретение, а?       — А как по фигуре хорошо сидит! — рассмеялся Лютик, шире разводя ноги, буквально наблюдая, как у Ламберта мутнел взгляд.       Ламберт закусил губу, огладив внутреннею сторону бедра, и Лютик шумно выдохнул.       — Ты слишком одетый, не находишь? — Лютик повел бровью, уперевшись носочками в его бедро.       Ламберт хмыкнул, стянув с себя рубашку, откинув на пол.       — Эй, ну он грязный же, а рубашка чистая!       — Ну да, самое время подумать о чистоте рубашки, — закатил глаза Ламберт и резко склонился над ним, целуя.       Широкая грубоватая ладонь прошлась по животу к груди. Оттянула ремешок и погладила по грудной клетке, зажав меж пальцев сосок, ощутив, как Лютик вздрогнул.       — Ну на ляжках и бедрах вообще шикарно смотрится, — выдохнул довольно Ламберт, гладя упомянутые части тела, сжимая и шлепая.       — Да тебе просто нравятся мои ноги, вот на них все и нравится, — рассмеялся Лютик, глядя, как Ламберт присел на корточки, целуя во внутреннею сторону бедра и, пройдясь носом вверх и вниз, глубоко вдохнул в себя его запах.       — Очень нравится. И задница, — он резко свел его ноги вместе и, подтянув за бедра к себе ближе, провел языком меж ягодиц.       Лютик вздрогнул, закусив губу. Ламберт провел ладонью по задней стороне бедра, поддевая кожаный ремешок, видя, что тот был так плотно пережат, что на коже остался небольшой красный след.       — И тебе ведь нравится, как я с тебя кайфую, м? — он укусил за ягодицу, сминая другую в ладони, и Лютик шумно выдохнул. — Ты вообще как я люблю: есть за что тебя потрогать и где укусить.       — Я же щуплый, — подразнил Лютик, хотя думал уже едва, когда Ламберт снова провел языком меж ягодиц, задевая напряженные яйца.       — Щуплый, — снова повторил Ламберт. — По сравнению со мной.       Ламберт провел языком по кожаному ремешку, обводя по контору, задевая голую кожу. Он знал, что если Лютика долго дразнить, то через какое-то время он становился чувствительным везде-везде и на касания реагировал в два раза острее, чем обычно.       — Мы уже решили, что ты просто бычара, — всхлипнул Лютик и подался рукой вперед, сначала легко зарываясь в его темные, еще мокрые волосы, притягивая ближе, а потом отвел ягодицу в сторону, и Ламберт, рыкнув, зарылся лицом меж ягодиц, сначала проходясь языком по расслабленному кольцу мышц, явно заранее подготовленному (Ламберт старался не думать о Лютике, который трахал себя пальцами, потому что такие мысли грозили ему тем, что он мог кончить даже не касаясь члена), а потом толкнулся глубже, вылизывая его. — Боже-блять, что у тебя за язык, — выстонал Лютик, вцепившись пальцами в его плечо, когда Ламберт сам развел ягодицы, жадно его вылизывая меж ног.       Лютик заерзал, закусил губу, вцепившись другой рукой в ремешок на бедре, пытаясь хотя бы не сильно ерзать.       Ламберт медленно отстранился, укусил за ягодицу и, оперевшись на кровать коленом, снова развел его ноги в сторону, гладя чувствительную внутреннюю сторону бедра. Облизнувшись, он сказал:       — Мы все знаем, как тебе нравится моя комплекция. И мой член.       Лютик едва снова не застонал и чуть глаза не закатил. Он нажал пяткой на выпирающий член, чуть поглаживая и, закусив губу, склонив голову к плечу, сказал:       — Очень. Очень нравится. Мне кажется, я возбуждаюсь каждый раз, когда ты берешь меня на руки от понимания, какой ты сильный.       Ламберт погладил его по бедру, а потом задумчиво провел легонько кончиками пальцев по синяку на плече, в которое он его толкнул, чтобы как можно более незаметно и быстро увести его с поля боя.       Лютик посмотрел на этот жест, вздернув бровь, и улыбнулся, покачав головой.       — Не волнуйся, все в порядке. Мне даже не было больно.       Ламберт тяжело выдохнул и склонился над ним, ласково целуя. Лютик выдохнул и потерся носом о его висок.       — Ты на моих бедрах и заднице порой похлеще синяки оставляешь во время секса.       — Это разное.       — Успокойся, — выдохнул Лютик, обняв его за шею и заставляя посмотреть в глаза. — Я не так хрупок, каким я тебе кажусь.       — Я знаю. Знаю, что они поверили, что ты ведьмак. Что ты можешь дать сдачи. Но для меня ты хрупкий и маленький. Я не знаю, что мне делать с этой ассоциацией. Все твой возраст, — он нагнулся, поцеловав его, и Лютик довольно ответил, прикрыв глаза, обнимая теснее и скрестив щиколотки за его бедрами.       Ламберт погладил его по животу и бедру, задевая кожаные ремни, немного оттягивая их, наслаждаясь тем, как забавно чередовалась кожа на изделии с кожей Лютика.       Он медленно отстранился, поцеловал в шею, а после спустился к соскам, посасывая. Медленно провел губами по контуру ремешка, слушая, как тяжело дышал Лютик. Он на ощупь нашел его руку, переплетая пальцы, другой продолжая лапать за бедра, оттягивая ремешок и ощупывая.       Лютик постанывал, крепко-накрепко сжав его руку, и потирая своим членом о его живот, пачкая жесткие волосы в смазке, которые потом очень, блять, очень тяжело отмывались — и особенно от спермы.       — Блять, знал бы раньше их купил и на тебя нацепил, — он отдалился, проведя руками от колена к бедрам, сжимая, и даже не отводя взгляда от его ног.       — Я теперь тебя в этом увидеть хочу.       Ламберт резко рассмеялся, а потом сказал сквозь смех:       — Прости, мне просто показалось, что я буду выглядеть как неловкий дебил.       Лютик вскинул бровь, а потом оперся на локти и спросил:       — Как давно ты видел свое тело в зеркале? Ламберт, тебя хоть в говне изваляй — все равно горячо будет.       — Лютик, я тебе не те дамочки, с которыми ты спал, чтобы так часто мне льстить, — он усмехнулся и шлепнул по бедру, а потом резко перевернул Лютика на живот, так, что тот пораженно выдохнул, не ожидав этого. Ламберт резко схватился за ремешок у задницы, подтягивая ближе к себе, сжимая ладонь на ягодице. Лютик проморгался, понимая, как его, блять, завело, понимание, что Ламберт может крутить его в постели как угодно, и на выдохе сказал: — Это был не комплимент, а констатация факта. Я тоже кайфую от твоего тела, Ламберт, — он оперся на локти, изгибаясь в спине, услышав, как Ламберт со свистом вдохнул и смачно шлепнул по ягодице.       Он резко дернул за портупею, заставляя вздернуть задницу выше, оперевшись на колени. Лютик чуть поерзал и судорожно выдохнул, когда Ламберт развел ягодицы в сторону, пройдясь большим пальцем меж них. Он хрипло спросил:       — Ты растянул себя?       — Мг, — протянул Лютик, уже начиная медленно терять связь с внешним миром. Каждый раз, когда он оказывался перед Ламбертом максимально открытым для него, ему казалось, что он достиг наивысшей точки возбуждения.       — Я немного разочаровался, — начал Ламберт, оперевшись на кровать коленями, пристраиваясь сзади, — что я до сих пор не наблюдал данное шоу.       — Хочешь увидеть, как я растягиваю себя для тебя? — усмехнулся Лютик, посмотрев через плечо и сощурившись.       Ламберт закусил губу, склонив голову к плечу и, потянувшись к тумбе, достал уже открытое масло.       — Да, — ответил он, выливая на свои пальцы и, расстегивая штаны, сразу смазывая свой член. — Хочу посмотреть, как ты бы ласкал себя и довел себя до оргазма.       — Честно говоря, — начал внезапно серьезно Лютик, будто задумался. — Я даже не могу вспомнить, когда просто доводил себя до оргазма не в процессе того, чтоб растянуть себя для тебя. Типа… чтобы просто подрочить.       — Лютик, мы ебемся как кролики, даже я дрочить не успеваю, — выдохнул Ламберт, медленно водя рукой по своему члену, другой гладя ягодицы спускаясь к ремешку, и снова и снова оглядывая их.       — В смысле «даже»? Вообще-то это я тут молодой организм и у меня повышенное либидо!       — Ага, а теперь подумай о моем либидо, если я даже твой молодой организм затрахиваю так, что тебе даже дрочить не хочется.       — А еще знаешь, в чем причина? — Лютик прижался щекой и грудью к покрывалу, сильнее оттопырив задницу, ощутив, как немного натянулись портупеи, пережимая кожу.       — В чем? — Ламберт развел одну ягодицу в сторону и плавно толкнулся.       Лютик зашипел, сжавшийся, и Ламберт успокаивающе погладил его по бокам, послушно замерев на несколько мгновений.       — В том, что, ох, блять, — Лютик шумно выдохнул, когда Ламберт сделал первый толчок, уже умело и научено проскальзывая аккурат по нужной точке. — Я занимаюсь сексом сейчас не ради оргазма, а ради процесса. Потому что ты прекрасен, и я будто теряю кусочек рассудка, когда ты касаешься меня таким образом, — он закрыл глаза и его губы растянулись в блаженной улыбке, когда Ламберт вошел полностью. Это чувство заполненности было невероятным. — А когда я дрочу, единственное, что у меня есть — воспоминания о тебе, твоих руках, теле и члене. Это как перекусить петрушкой вместо того, чтобы нормально поесть.       Лютик застонал, сжав в руках покрывало, когда Ламберт плавно качнул бедрами назад, и снова — вперед. Он резко сжал за портупею, которая проходила поясом чуть ниже талии, и дернул на себя, буквально насаживая Лютика на свой член.       Лютик взвизгнул и зажмурился, когда шлепнулся ягодицами о его бедра, сжавшись.       Огладив его бока, Ламберт, тяжело дыша, сказал:       — В общем, ты меня любишь.       Лютик тихо рассмеялся, а потом закусил губу и сожмурился от нового толчка.       — Да, я люблю тебя, поэтому секс с тобой это совершенно не то, чем я занимался раньше, — тяжело дыша, прерываясь на стоны, ответил Лютик, закрыв глаза и, наконец, полностью расслабляясь, позволяя Ламберту выбрать какой угодно ритм. Потому что Лютик знал, что он в любом случае придет к тому, что нравится им обоим.       Ламберт рыкнул, дергая на себя портупею при каждом новом толчке насаживая на себя до основания, до звонкого шлепка. Кожа пережималась от каждого толчка, грозясь оставить синяки, свободной рукой Ламберт сжимал его за бедро, периодически сминая и шлепая.       — Я тоже люблю тебя, — прохрипел Ламберт, резко оперся на руки по правую сторону от Лютика, нагнувшийся к нему. — И твою охуенную тесную задницу, детка.       Лютик закатил глаза, а потом снова сожмурился, когда Ламберт буквально вдавился в него бедрами, войдя максимально глубоко.       — Передай своему толстому члену, что я люблю его ничуть не меньше, чем тебя.       Ламберт хрипло рассмеялся и чмокнул во взмокший висок.       — Я и мое тело прекрасно осведомлены о том, что ты любишь каждый сантиметр всего меня.       Лютик усмехнулся, сжимаясь на его члене сильнее и начиная сам поддаваться бедрами навстречу к каждому толчку.       Ламберт входил размашисто и глубоко, двигаясь так, что Лютик едва не вздрагивал на каждый толчок, сжимаясь и снова расслабляясь, наслаждаясь чувством наполненности и того, как по-хозяйски себя вел Ламберт.       Лютику, наверное, больше всего в сексе с Ламбертом это нравилось: его желание к власти и умение брать ее правильно, не пугая, не унижая, просто заставляя этим чувствовать Лютика себя… в защите. Будто все было на своих местах.       Лютик и сам мог по настроению залезть на него сверху, или связать, или просто побыть главным, но, о, в этом и половины не было тех ощущений, что он получал в моменты, когда Ламберт забывал обо всем мире и просто неприкрыто получал удовольствие от его тела, трогая и беря его так, как ему захочется, желая довести их обоих до исступления.       Лютик понял, что он не любил секс.       Он любил Ламберта и все, что он делал с ним.       Ламберт рыкнул, снова дернув за портупею на пояснице, насадив на себя, а после резко перехватил его запястья, заломив их и зажав за спиной. Лютик громко простонал, сжав руки в кулаки и снова сжавшись на Ламберте, услышав, как тот кратко рыкнул, сменяя размашистые толчки на глубокие и более плавные. На те, от которых Лютика едва в судороге не сводило от удовольствия.       Он закусил губу, и из его горла вырвался долгий, протяжный стон. Ламберт вторил ему, пытаясь придерживать ритм и не сорваться с него.       — Я думал, ты во время всего процесса пиздеть будешь, так живо начинал, — съязвил Ламберт, тяжело дыша, удобнее перехватив в руке запястья Лютика, продолжая заламывать их за спиной, смотря на сведенные вместе лопатки.       — Могу и, ох, блять, попиз-ммм-деть.       — Я слышу, как ты можешь, — тяжело дыша, ответил Ламберт, шлепнув по ягодице, снова держась за портупею на поясе, натягивая на себя.       Лютик стонал, скулил и мычал в покрывало, ритмично двигая бедрами в такт и забываясь в этих движениях. Это было так хорошо, что у Лютика едва в голове не звенело, а ритм сердца, казалось, затмевал все внешние звуки.       — В тебя, м?       — Нет, я же только из ванны вышел, — кое-как, с придыханием, ответил Лютик, и отказался почти с трудом, потому что он обожал, когда Ламберт кончал внутрь, но убирать последствия было не всегда комфортно и удобно.       — Блять, жаль, — выругался Ламберт. — Тогда другое мое любимое местечко, — он резко вышел, и Лютик недовольно застонал.       Ламберт, взяв его за бока, резко перевернул на спину — так, что Лютик сначала и не понял, что произошло. Ламберт закинул его ноги к себе на плечи и, оперевшись на руки, толкнулся. Промазал, выругался и вставил со второго раза. Лютик закусил губу, впившись в его запястья, пытаясь получше себя зафиксировать, чтобы не соскальзывать.       Ламберт дышал тяжело и сбито, срываясь на тихие стоны — особенно, когда Лютик сжимался на нем.       Лютик, закусив губу, откинул голову на покрывало, и опустил одну руку вниз, обхватывая свой член, двигая в такт толчкам, чувствуя, что готов был кончить с секунду на секунды.       Ламберт ускорился, входя до основания, начиная толкаться чуть аритмичнее, проскальзывая по простате и сдавленно рыча. Лютик, зажмурившийся, кончил первее, сжавшись на его члене тесно-тесно, и Ламберт, сделав два кратких, аритмичных толчка, медленно вышел, обхватывая свой член и двигая рукой, кончая на бедра и живот, закусив губу, неотрывно пялясь на это.       Лютик тяжело выдохнул. Одна нога соскользнула с чужого плеча, и он уперся пяткой в напряженное бедро, глядя на последние рваные движения Ламберта, закусив губу.       Ламберт тяжело выдохнул, оперевшись на обе руки и сбито дыша. Лютик поднял на него взгляд, закусив губу, чувствуя, как пылала кожа от жара.       — Я пиздец как тебя люблю, — решил снова оповестить он его, и Лютик, от неожиданности, рассмеялся, соскользнув и второй ногой с его плеча. — Что ты смеешься, а? Я искренне вообще-то.       — Я вспомнил, как ты напился в Каэр Морхене в говно, и объяснял каждому, как сильно ты меня любишь и как тебе со мной повезло. А Эскель сказал, что я мог бы найти и получше.       Ламберт закатил глаза, кинув недовольно:       — Мог бы, но я тебя словил первее, приучил к охуенному сексу и теперь ты от меня никуда не денешься, — он с трудом выпрямился, смочив тряпицу и обтер себя, а потом, сполоснув ее, вернулся к Лютику, чуть шире разведя его ноги и касаясь горячей, едва не пылающей кожи холодной тканью.       Лютик вздрогнул от этого прикосновения и откинулся на подушки. Глядя в потолок, он сказал:       — Нет, не мог бы найти лучше. Эскель просто в мужиках не разбирается и не знает, что мне тоже с тобой повезло.       — Да Эскель со мной просто не трахался, вот и не понимает ничего, — отмахнулся Ламберт, снова сполоснув тряпицу и, протерев уже чистой, сел на край кровати, медленно расстегивая портупею и целуя там, где остался красноватый след.       Лютик умилился, склонив голову к плечу и поглаживая Ламберта по почти высохшим волосам.       — Дело не только в сексе, Ламберт, что бы ты там не думал.       Ламберт поднял на него взгляд, глядя исподлобья, отстегивая тот, что был на поясе. Он усмехнулся, покачав головой, медленно снимая ремешок. Нагнулся, целуя след, и сказал, лизнув у пупка, и подув на это место, из-за чего Лютик хихикнул:       — Я знаю, Лютик, я знаю.       Лютик улыбнулся, глядя ему в глаза, и чуть приподнялся на локтях, когда Ламберт стал расстегивать ту, что на груди, чтобы ему было удобнее ее снять.       — А раньше не знал, — фыркнул Лютик и, когда его, наконец, освободили из всего этого безобразия, резко подобрался выше, к подушкам, и забрался под одеяло.       Ламберт рассмеялся.       — Молодой организм, а после секса сразу спать, ага, — он прищурился, покачав головой, стаскивая с себя штаны.       — Тебе напоминать, как ты меня в Каэр Морхене затрахивал?! По четыре раза подряд! Я думал, я от тебя буду со скулежом уползать!       Ламберт отложил штаны на стул и, обойдя кровать, лег рядом, укрываясь и, обняв за талию, прижимая к себе. Лютик мурлыкнул и, поерзав, удобнее устроился, зарывшись носом в его шею и обняв за спину. Ламберт с трудом дотянулся до подсвечника и задул свечу, слыша, как тихо дышал Лютик в его ключицы.       И Ламберт, сам не ожидав, открыто умилился, ощущая его тело рядом с собой, чувствуя его дыхание и просто зная, что он… он здесь, он рядом. Что он любит его, и его любят в ответ.       Ламберт обнял его, зарываясь носом в его макушку, глубоко вдыхая его запах, и тихо прошептал:       — Спи крепко, свет очей моих.       Лютик издал неясный звук умиления и потерся носом о его шею, выдыхая.       Ламберт, глубоко вдохнув полной грудью, улыбнулся и закрыл глаза, чувствуя, как на него тихо наваливался сон, пока Лютик в его руках прижимался к нему и был для него самым необходимым.