***
— Боже-Боже-Боже, да, блять, да! Лютик буквально кричал, стонал и издавал другие, приятные слуху Ламберта звуки. Он ласкал его пальцами, массируя, толкаясь, наращивая ритм, замедляя и снова массируя. Лютика едва не подкидывало на кровати, он кусался и царапался, жмурился и скулил, едва не плакал. Ламберт обожал доводить его до такого состояния только ласками. — Ламберт, умоляю, вставь свой гребаный член! — почти изнывая, заумолял Лютик, подаваясь бёдрами вперёд. — Хочешь мой член, м? — издевательски протянул Ламберт, шлепнув его свободной рукой по бедру. — Что хочет моя ненасытная сучка? — Твой член! Я хочу твой член! — откровенно, громко и так просяще-сладко. Ламберт усмехнулся и вынул пальцы, принявшись быстро срывать с себя ремень, а следом — штаны с бельём. Едва он успел приспустить его, как Лютик прижался ступней к его члену, надавливая и поглаживая. — Блять, детка, — шумно выдохнул Ламберт, откинув голову назад. Лютик закусил губу, а потом радостно взвизгнул, когда Ламберт зарычал и навис над ним, шире разводя его ноги в стороны, проходясь членом меж ягодиц. Потом ещё раз. И ещё. Надавил на вход, и вот-вот, совсем чуть-чуть… И снова проскользнул меж ягодиц. Лютик умоляюще захныкал: — Пожалуйста-пожалуйста, вставь его, я так хочу тебя внутрь… Ламберт закусил губу, улыбаясь. Лютик опустил руку, сам беря его за член и, посмотрев Ламберту в глаза, медленно направил в себя. Они оба синхронно застонали, когда он проскользнул внутрь. Лютик выгнулся в спине и вцепился в напряжённые ягодицы, притягивая ближе к себе. Ламберт довольно зарычал, войдя до основания и ощутив, как Лютика под ним буквально тряхнуло от удовольствия. — Боже, как же… Да, давай… Вот так, о, Боже! — он закатил глаза в удовольствии, когда Ламберт вошёл до основания, и на секунду так и замер, шлепнувшись яйцами о ягодицы. Лютик недовольно захныкал. — Что такое? — Лютик, а тебе… Ты сейчас не играешь? — Ты что, издеваешься? У меня глаза слезятся от удовольствия, умоляю, двигайся, только двигайся. Да! — Лютик вскрикнул, когда Ламберт сделал первый, мощный толчок. — Боже, какой же он у тебя охуенный, — шумно выдохнул Лютик, расплываясь в довольной улыбке от удовольствия, тяжело дыша. Ламберт снова остановился. — Блять, Лам… — Лютик. Тебе прям так хорошо?.. Лютик нахмурился. Первой мыслью было, что Ламберт где-то что-то прочитал и теперь искреннее думает, что Лютик тут якобы что-то симулирует, но это ведь просто смешно! Они занимались сексом много, очень много раз, и, конечно, Лютик вёл себя по-разному, в зависимости от ощущений, возбуждения и ситуации. Было, когда он лишь тихо стонал, когда кричал, когда скулил, даже когда плакал. Так что Лютик был уверен, что у Ламберта просто нет оснований думать, что Лютик тут что-то наигрывает! А потом его осенило. Он хитро улыбнулся, сам подмахнул бёдрами и сжался вокруг члена. Ламберт вздрогнул и застонал. — Да, Ламберт, мне именно так хорошо. Мне очень хорошо. А что? — он подмигнул ему и погладил по груди. — Просто, я… — Хочешь попробовать?! — Боже, нет! Лютик насупился и зафыркал. — Ну тогда двигайся давай, потом обсудим, что ты там хотел! Мне сейчас не до обсуждения погоды, знаешь ли! — Нет, я имею ввиду… Может да, но не… Но не член, Лютик! Лютик сначала не совсем разобрал в этом наборе слов вообще смысл. Он был возбужден, в голове было мутно и хотелось только продолжать отдаваться ему, и чтобы он брал, брал, как дикое животное. А потом до него дошло. Он максимально соблазнительно ему улыбнулся и обнял за шею, прижимая к себе. Ламберт чаще задышал, начиная кратко толкаться. Лютик поглаживал его по волосам, выстанывая просьбы не останавливаться, а про себя ликовал. Он не надеялся, что Ламберт вообще будет об этом думать! Поговорили и забыли. А Ламберт, кажется, понасмотрелся на его удовольствие и в самом деле заинтересовался: а как это? Лютик поцеловал его и слабо взвизгнул от сильного толчка. Ламберт делал то размашистые движения, почти выходя, то несколько кратких, и Лютику хотелось на все плюнуть, но нет, не сейчас. Ламберт тут буквально драгоценность ему доверял! Круглую, твёрдую, а главное не тронутую! Не считая одного неудачного покушения… Ну ничего, Лютик, очень тщательно и долго исследующий подобного рода удовольствия на себе, уже прекрасно знал, как сделать приятное не только себе, но и другому. Он сильнее вжался в его тело и отстранил его лицо от себя, смотря в мутные от удовольствия глаза. Снова урвал краткий быстрый поцелуй, а после нажал на его губы двумя пальцами. Ламберт обхватил их, и Лютик невольно тихо застонал от этого вида. Боже, как же он любил это! Губы у Ламберта такие пухлые и мягкие, непривычно для мужчины округлые, что каждый раз, вылизывая его пальцы и беря в рот (а иной раз далеко не только пальцы), Лютик от этого вида едва прям так и не кончал. Ламберт провел языком меж пальцев, и Лютик потянулся к его шее, целуя, свободной рукой похлопывая по ягодице, настраивая на более ритмичный темп. Он плавно прошёлся пальцами по гладкой коже на ягодицах, а после и меж них. Ламберт напрягся и Лютик шепнул ему на ухо: — Главное расслабься, пожалуйста, просто расслабься… Ламберт послушался не сразу, и Лютик, пока оглаживал его, уже решил, что это мертвая идея. Ну вот есть же мужчины, которые ни в какую и ни с кем. Хотя Лютик был тронут, что Ламберт, пересиливая себя, согласился на небольшую авантюру. Правда, не успел он подумать о том, что на согласии дело и закончится, как он, пройдя с нажимом меж ягодиц, обнаружил, что тот каким-то чудом расслабился (хотя не без помощи Лютика, который жадно ласкал его шею и бесконечно то сжимался, то расслаблялся на его члене) Лизнув мочку уха, он вынул пальцы из его рта, и тот выпустил их с влажным звуком, а потом тут же буквально присосался к его шее, вылизывая и целуя. Влажным от слюны пальцами он прошёлся меж ягодиц и осторожно нажал и, пока тот снова не принял боевую стойку «могу очком лом сломать», протолкнул один палец до второй фаланги. Ламберт не среагировал, и Лютик довольно простонал, когда тот толкнулся под идеально правильным углом, до того, что у него ноги задрожали и он чуть не забыл о том, какая у него тут сложная задача. Он мягко огладил стенки и толкнулся вперёд, прощупывая, пытаясь найти нужную ему точку. Эта сука никак не находилось, как бы Лютик не массировал и не оглаживал его. Ламберт на удивление был терпеливым, хотя по движениям он понял, что его все это мало заводит. Лютик едва не матерился. Когда он впервые ласкал себя таким образом, то все быстро нашлость, стало понятно и просто. Да даже когда у них с Ламбертом был первый раз, то даже Ламберт быстро все нашёл и подарил ему невозможный оргазм уже от пальцев! Ламберт рыкнул и отдалился от него. — Лютик, вынь, пожалуйста, пока у меня член не упал. Честное слово, у меня ощущение, будто я в туалет сходить не могу и у меня запор! Ну все, — подумал с отчаянием Лютик, — дело пропало. Он глупо улыбнулся и напоследок толкнулся пальцем до самого основания, хотя и не надеялся — простата так глубоко не находилась. Но Ламберта внезапно пробрало. Он зарычал и уткнулся лбом в его плечо, делая краткие ритмичные толчки. Лютик довольно улыбнулся, продолжая аккуратно его массировать, пока Ламберт возобновил темп. Бедра и руки у Ламберта задрожали, и он внезапно застонал — совсем не так, как обычно. Как-то более жалостливо и сладко. Лютик сильнее зажал его меж своих ног и, вынув палец, давая Ламберту передышку, вставил на этот раз сразу два. Не без усилия, но плавно и аккуратно он дошёл до простаты, снова начиная массировать. Движения у Ламберта стали аритмичными, двигался он рвано, а бедра у него напряглись. Лютик порой забывался в собственном наслаждении, но потом снова продолжал то плавно двигать пальцами, то массировать, периодически давая Ламберту передышку, потому что по своему опыту Лютик знал, что при стимуляции и члена, и простаты, можно улететь и после двух минут, а они только-только словили общий ритм. Лютик, впрочем, понимал, что сам не сможет толком продержаться, пока Ламберт стонал так сладко. На самом деле, нет, Лютик бы ни за что не променял его рычание, низкие гортанные постанывания, но в этом было что-то новое, то, чего он раньше не слышал, даже когда делал ему глубокий минет. И поэтому сейчас у него дрожали ноги и он постоянно сбивался с ритма, пока Ламберт трахал его и одновременно издавал такие звуки. Он даже не сжимался уже! Можно было добавить третий палец, но Лютик решил, что для Ламберта это будет слишком, поэтому он просто продолжал его ласкать, хотя совсем уже забывался. Наконец, они, казалось, кончили почти синхронно. Ламберт застонал, а после буквально вгрызся в его белое плечо, войдя так резко и глубоко, что Лютик вскрикнул. Он медленно вынул пальцы, и похлопал Ламберта по бедрам, а после обнял за спину, скрестив щиколотки за его поясницей, прижимая к себе крепче и стараясь отдышаться и прийти в себя. Ламберт не выходил из него, плотно прижавшись и целуя его в шею, и только чуть позже он оперся на руки и плавно вышел, а после с кряхтением лёг рядом на бок. Лютик улыбнулся и посмотрел ему в глаза, когда Ламберт мягко погладил его по бедру. — Ну и как тебе новый опыт? — подмигнув, спросил Лютик, прильнув к нему ближе. — Врать бессмысленно? — Я же слышал, какие звуки ты издавал, милый… Ламберт тяжело выдохнул и лёг на спину, смотря в потолок. Лютик хихикнул, быстро вытер сперму с живота и подлез к Ламберту под бок, утыкаясь носом в его шею. — Ладно… Да, понравилось… Даже… Даже оргазм был другим, но это не те ощущения, которые я бы хотел ощущать каждый раз! — Больно было? — изумился Лютик. — Нет, но ощущение того, что я сижу в кустах после не самого свежего мяса меня до сих пор не покидает. Лютик рассмеялся и чмокнул его в щеку, погладив по груди. — Это так только вначале… У меня уже давно таких ассоциаций нет. Ты просто скорее полностью не расслабился… Но ты же убедился, что это ну очень хорошо? — Ты долго будешь со мной обсуждать путешествие твоих пальцев?.. Лютик снова рассмеялся. — Мне просто понравилось, как ты стонал… А ещё это так возбуждающе, знать, что ты… Ты со мной впервые такое чувствуешь. Ламберт усмехнулся. — Ну это чувство я знаю. Тоже кайфовал, когда у нас был первый раз. Так, иди ко мне, я адски хочу целоваться. Лютик хихикнул и с радостью подался к нему вперёд, целуя и обнимая за шею, гладя его по волосам. Ламберт положил ладони на его талию, гладя и целуя в ответ.***
Лютик истосковался, а ещё — изводился. Он рыдал, бился головой о стену, кусал ногти и готов был рвать на себе волосы. Ламберт был на задании уже третьи сутки, и Лютик за эти трое суток понял, насколько сильно он его любил и боялся. Нет, он и раньше знал, что любит его, но в такие моменты ему казалось, что его любовь слишком велика для его тела. Потом Ламберт пришёл. Потрепанный, потасканный и в собственной крови. И около еще двух дней Лютик рыдал, несмотря на хриплые ламбертовы «да успокойся, не умираю я, балда», а после, когда Ламберт даже сам смог вставать в туалет, успокоился, но все равно очень волновался, ночами карауля его, следя за пульсом и целуя. И любуясь, думая о том, как близко ему это лицо напротив, как дорого его сердцу. К концу недели Ламберт даже почти пришёл в себя. Мог ходить, вернулся аппетит, стал больше похоже на человека, но по-прежнему адски уставал, большую часть времени проводя в кровати, пока Лютик ему что-то читал, рассказывал или пел. Лютик вроде тоже пришёл в себя и перестал трястись, белеть и падать в обмороки. — Нам надо с тобой условиться, Ламберт, — начал Лютик, поглаживая его руке. Ламберт посмотрел на него, вскинув бровь. — Насчёт чего? — Насчёт твоих ебучих заданий! Мне надоело, что по приходу твоему, у нас не страстный секс, а попытки не дать тебе сдохнуть. И мой нервный срыв или истерика… Ламберт, правда, я так совсем не могу!.. Ламберт нахмурился, открыл рот, а потом закрыл его, глядя, как на него смотрел Лютик. Он все ещё волновался, даже когда просто говорил об этом — он волновался. Ламберт покачал головой и, привстав на кровати, потянулся к Лютику, успокаивающе целуя и поглаживая по гладким ладоням. Лютик тихо шмыгнул. — Тише, все в порядке. — Это сейчас в порядке, а потом… Ламберт… — он даже называл его имя так, будто молил о чем-то. — Пташка, я не могу это все предугадать. На задания, которые мне сразу кажутся сложными, я не иду… Я же знаю, что ты меня здесь ждёшь… Я ж не дурак, знаю, что на такое идти нельзя, когда тебя ждут в тепле. Лютик смято улыбнулся и поерзал, когда Ламберт присел на кровати, сев рядом с ним, сжимая его руки в своих, глядя в глаза так серьёзно и уверенно, что в такие моменты Лютик все равно думал, что нет, он выбрал правильного человека. — Но иногда… Случается это. Но я и так буксовать начинаю из последних сил, а не иду до последнего ради денег, — он поцеловал его в тыльную сторону ладони и посмотрел в глаза. — Прости меня. — Нет, тебе не надо извиняться… Ты не виноват, — Лютик тяжело выдохнул и прижался к нему ближе, обнимая крепко-крепко, а затем тихо всхлипнув. — Эй, пташка, ты чего? — он погладил его по спине, а после сам крепко-крепко обнял. — Всё хорошо, все прекрасно. Мы в порядке. Я люблю тебя. — И я тебя… — Тогда к чему эти слезы? — К любви этой, к чему же ещё? Я рад, я очень рад, что ты со мной, ты рядом… Я так тебя люблю, Ламберт! Ламберт умилился и чмокнул его за ухом, зарываясь носом в его волосы и глубоко вдыхая, продолжая обнимать и тихо укачивать в своих руках. Уже за ужином Ламберт едва не рассмеялся, когда к ним подошёл какой-то мужчина и, едва успев рот раскрыть что-то о монстре, как Лютик буквально крякнул, вцепившись в Ламберта: — Нет, он не может! Мужчина изумился. — Почему же? Вопрос в де… — Это мой ведьмак! А вы ищите своего и пускай он монстров рубит! Идите отсюда! Кыш-кыш, пока я хлебом в вас не кинул. Ламберт все-таки рассмеялся, едва супом не подавившись. Мужчина покосился на них, но решил уйти, решив, что у Лютика что-то с головой. — А ты чего смеёшься? — Ничего, — качнул головой Ламберт, вытирая рот. — Я о тебе забочусь, вообще-то! — Я знаю. Спасибо за это. Просто ты сейчас выглядел как нахохлившийся воробушек. Лютик улыбнулся и покачал головой, сжав его руку под столом, ласково поглаживая. Они немного выпили, а после снова поднялись в номер. Дверь тихо закрылась, и Ламберт, даже не зажигая свечей, притянул Лютика к себе за талию. Тот лукаво ему улыбнулся и прильнул к нему, гладя по груди и смотря в глаза. Ламберт смотрел на него со странной снисходительностью и покровительством, и каждый раз Лютик не понимал, чего он ощущал больше: возбуждение или полное удовлетворение, когда большего уже и не надо? Он любил Ламберта, всего и полностью, и как же хорошо ему было в такие моменты, когда одним взглядом Ламберт говорил о том, что он его. Он есть власть, есть сила и защита, и Лютик таял, просто таял от этого. — Я люблю тебя, птенчик, — в сотый раз за день повторил Ламберт. Лютик улыбнулся. Ламберт мог говорить это каждую секунду в случаях, когда нежность и любовь переполняли его. И Лютик понимал, да, его любят. Возможно так, как никто ранее. — И я тебя, Господин волк, — игриво рыкнул Лютик и подался вперёд, и укусив за губу. — Не извелся за две недели, м? — усмехнулся ему Ламберт, и Лютик облизал губы. — Извелся, — мурлыкнул он. — Ещё пару дней назад я, — он подался к нему ближе, мягко укусив за нижнюю губу, — я ласкал себя, представлял тебя рядом. Твои руки на моих бёдрах, твое имя на моих губах… О, милый, я почти что горю… Ламберт довольно рыкнул и подался вперёд, целуя и сжимая в руках упругие ягодицы, сминая в ладонях. Лютик прижался к нему теснее, обнял за шею и чуть склонил голову, чтобы было удобнее целовать. Щетина привычно колола, губы ласкали требовательно и жадно, а Лютик забывался, чувствуя, как земля уходила из-под под ног, а мир переставал существовать. Какая глупость, мира не было вовсе. Был Ламберт, его руки и губы, и это было лучше любого мира. Ламберт сам по себе был лучше всего. Даже того, о чем когда-либо мечтал Лютик. Да, его имя на губах Лютика, и ничье, ничье больше. Они целовались так, будто задыхались, а губы — единственный воздух, которым можно дышать. Они целовались, вдыхали, но снова задыхались. И целовались ещё более страстно. Лютик выдохнул в его губы, резко высовывая его рубашку из пояса брюк, а после стал хаотично расстегивать ремень. Ламберт чуть отдалился, смотря ему в глаза, и Лютик закусил губу, оглаживая его сквозь ткань белья. Ламберт уже был каменно-твердым — у него всегда поразительно быстро вставало от их близости, и эти мысли доводили Лютика до дрожащих коленок. Знать, что он возбуждает кого-то так сильно… Знать, что он возбуждает так своего мужчину, своего всем сердцем любимого мужчину. О, если бы Ламберт знал, каким комплиментом для Лютика был только один его вставший член… Лютик улыбнулся ему и медленно опустился на колени, развязывая завязки на белье, а после потянулся вперёд, стащив его зубами. Член мазанул по щеке, и Лютик жадно обхватил головку губами, посасывая. Ламберт мягко зарылся пальцами в его волосы, но не давил и не тянул на себя, просто мягко поглаживал и массировал, не отрываясь глядя за тем, как Лютик ласкает его член. Почти всегда он начинал с медленных ласк, разгоняя его. Целовал его и гладил, легонько посасывая головку и вычерчивал языком выпиравшие венки. И это доводило Ламберта до помутнения, так что когда Лютик переходил к чему-то более откровенному, он едва глаза не закатывал от наслаждения. Лютик обхватил член ладонью и посмотрел Ламберту в глаза. Боже, как он обожал это делать. Сидеть перед ним на коленях, ласкать его и смотреть в глаза. Он улыбнулся ему и, наконец, взял член в рот, плавно насаживаясь глубже. Ламберт откровенно застонал и немного качнул бёдрами вперёд. Член проскользнул глубже. Лютик двигал рукой и головой в такт, иногда насаживаясь глубже, и головка проскальзывала по стенке горла, из-за чего Ламберт невольно сильнее сжимал волосы, но потом расслаблялся. Лютик то брал член в рот, то переходил лишь к головке и венкам. Вылизывал, легонько нажимал, проводил кончиком языка по уздечке, массируя в ладони напряжённые яйца, сам без конца ерзая, потому что он обожал его член, обожал ласкать его, выцеловывать и вылизывать каждую венку, поэтому сам заводился как мальчишка, сидя перед ним и лаская его ртом, и слыша, черт возьми, слыша каждый звук — хрип, рык, низкий стон или, Боже упаси, свое собственное имя. Он чувствовал, как напряглись у Ламберта бедра и, легонько сжав в ладони яйца, снова взял в рот, на этот раз начиная двигать головой быстро и ритмично, не стесняясь всех пошлых влажных звуков каждый раз, когда член то проскальзывал в глотку, то выскальзывал. Чувствуя, что Ламберт был близок, Лютик резко отстранился от его члена, видя, как от него до его губ протянулись ниточки слюны. По подбородку стекла смазка вперемешку со слюной, а по щекам — слезы. Он посмотрел Ламберту в глаза, неоднозначно улыбнулся, а после взял собственный палец в рот, сося и продолжая смотреть в глаза. Ламберт рыкнул: — Чёрт с тобой. — Я просто знаю, како-о-ой оргазм тебя ждёт. Он снова взял член в рот, неприлично глубоко, начиная ритмично двигать головой и помогать себе рукой — то двигая в ритм там, где не доставал губами, то лаская яйца. Он погладил его по бедру, посмотрел вверх и плавно провел пальцем меж ягодиц. Медленно вставил палец, уже зная, в каком направлении двигаться, он ловко нашёл простату, начиная мягко массировать. Ламберт издал протяжный, высокий стон и двинулся бёдрами вперёд. Лютик закрыл глаза, продолжая массировать и двигать головой, а потом он плавно опустился до самого основания, беря до яиц. Бедра у Ламберта напряглись и задрожали, а затем, когда Лютик, продолжая массировать его изнутри, возобновил движения, предупреждающе оттянул Лютика за волосы, чтобы Лютик не подавился. Правда он все равно подавился. У Ламберта невольное воздержание было две недели, так что в этот раз было много, очень много. Он закашлялся, плавно вынимая палец, и отстранился, сглатывая. Сперма стекала по губам и подбородку, а Лютику показалось, что он сейчас в штаны спустит. Он облизал губы и вытер подбородок, подняв голову и посмотрев на Ламберта, улыбнувшись ему. Тот смотрел на него мутным и абсолютно не соображающим взглядом. — Ладно, это было очень неплохо… Ты там ничего себе не повредил? — Не-а, — Лютик качнул головой и улыбнулся. Он подался головой вперёд, чмокнув сначала в лобок, потом под пупком и стал подниматься поцелуями вверх, целуя и вылизывая его напряжённый пресс. Укусил за сосок, лизнул и поднялся вверх. Чмокнул в ключичную ямку, потом в шею и посмотрел Ламберту в глаза, обнимая. Ламберт вдохнул и подался вперёд, целуя его и сжимая в своих объятьях, начиная снова лапать за задницу, а другой обхватил его член. Лютик вздрогнул, заскулил и вжался в него. — Хочу твой член… — Дай время, Лютик, я тебе не пушка, чтобы по желанию выстреливать, — промычал Ламберт в поцелуй. Лютик недовольно захныкал, как ребёнок, которого лишали долгожданной сладости. — Ты какой-то маньяк на мой член, — он взял Лютик на руки, относя к кровати и сам нависая сверху, начиная быстро стаскивать с него дублет, а затем и сорочку. — Потому что он охуенный! — радостно взвизгнул Лютик и подобрался к подушкам, снимая с себя штаны и белье. Раздвинув ноги, он поманил Ламберта к себе, и тот, рыкнув, аккуратно, словно хищник, подкрался к нему. Ткнулся носом в худое колено и поцеловал, спускаясь поцелуями ниже. Лютик застонал и зарылся в его волосы, когда тот вскинул его за бедра, крепко сжимая в своих руках. И, едва у Ламберта снова встал, чутко реагируя на запах, стоны и касания, как Лютика перевернули на живот, вздернули его за бедра и качественно засадили. И Лютик даже забыл свое собственное имя.***
— Приве-е-ет! — Лютик, радостно гогоча, буквально упал сверху на Ламберта. Тот прокряхтел, издал странный звук и уставился на Лютика. — Ты мне чуть весом своим ребра не сломал. — Неправда. Я худенький. — Ты был худеньким, пока не съел половину утки. — На ней мало мяса было! И вообще, я все сжёг! Пока выступал! Да-да! Ламберт рассмеялся и резко завалил его на лопатки, нависая сверху и смотря в глаза. Лютик улыбнулся ему и погладил по щекам. — Мог бы и не сжигать, дай Бог что-нибудь в бедра отложилось или в ляжки, мне бы было за что пощупать. — В пузо мне бы отложилось, Ламберт. Ты все время забываешь, что я не девушка! — Хм, но почему-то у тебя плоский живот, но мягкие бока. Интересно, как же так выходит? — Сам ты мягкий, — надулся Лютик и ласково шлепнул его по щеке. Ламберт улыбнулся и ласково поцеловал его, гладя по упомянутым бокам. Лютик довольно улыбнулся в поцелуй и обнял его, отвечая на него и прижимаясь. — А ты почему в зале не остался? Я привык, что ты всегда смотришь… — Голова болела. — Уже не болит? — Уже не болит. — Ну и хорошо. А я ещё и поцелую, чтобы точно не болела, — и, улыбнувшись, чмокнул сначала в лоб, потом в макушку. Ламберт тихо рассмеялся и лёг рядом на бок, поглаживая по животу. Он смотрел на него, улыбаясь, и под таким взглядом Лютик всегда ощущал себя самым любимым. — О чем ты сейчас думаешь? — мурлыкнул он. — О том, как мне с тобой повезло… Никогда бы не подумал, что… Нашёл бы себе кого-то вроде тебя. Лютик пожал плечами. — Чем же я такой особенный? — Не знаю. Всем. Просто некоторые вещи знаешь как априорные, и объяснить их совсем не можешь. Как знаю то, что небо голубое. — А если нет? Если мы видим цвета совсем не так? Если оно вовсе не голубое? — Пусть оно и не голубое. Я все равно люблю тебя. Лютик умилился и чмокнул его в нос. Внезапно Ламберт выдохнул как-то тяжело и подался вперёд, чмокнув в щеку. Погладил по животу, по бедру. — Мы можем попробовать. Но как единичная акция. Лютик вскинул брови, не понимая, о чем он. — Что попробовать, милый? — Тебя сверху. Нам что, много чего пробовать есть? Лютик удивлённо моргнул, а после раскрыл рот. — А… А… В смысле? Ты согласен? Правда?.. Стой-стой, Ламберт… Подожди! Ламберт вскинул бровь, глядя, как Лютик всячески запротестовал. — Я не хочу вот так… Будто ты мне одолжение делаешь. Хочу, чтобы ты тоже хотел, иначе это из секса превращается в игру кто дальше камешек кинет. Ламберт устало выдохнул. — Я хочу попробовать. Я снизу ни разу не был… Посмотрим, что из этого выйдет. Лютик все равно насупился как-то недоверчиво. — Это все равно не так… Ламберт, для анального секса мало простого интереса! Надо быть очень-очень возбужденным и очень хотеть! Если чего-то из этого не будет, то удовольствия никакого! Ты уж мне поверь, я по-разному пробовал! — Ты… Ты со мной когда-то не был достаточно возбужден?! — почти что возмутился Ламберт, боясь, что когда-то был недостаточно хорош. Лютик цыкнул. — Ламберт, до тебя. — Ты говорил, что я у тебя первым был! — Первым. Первый мужчина. Первый член. Но я до тебя и сам с собой развлекался, или ты думал, что ты такой охуенный мужчина, что, увидев тебя, я сразу понял, что хочу член себе в задницу?! Ламберт фыркнул. — Откуда мне знать, чего ты там хотел и как к этим хочу пришёл? Вот теперь знаю. — Ну и ты ведь не пришёл к своей страсти к мужчинам с одного на меня взгляда? Ламберт не ответил. Лютик удивлённо на него посмотрел. — Ламберт, я что… Я первый парень в твоей постели?.. — Технически… — И… Стой! Да как такое может быть?! — Не знаю. Вот так. — И что, совсем ты на мужчин раньше не заглядывался? Ламберт молчал. И засмущался. Он не краснел, потому что был ведьмаком, но Лютик уже выучил многие признаки, выдающие смущение — Ламберт? — Ты будешь смеяться. — Почему? — Потому что у ведьмаков так не приятно. — Как «так»? Ещё скажи, что ты девственником был к пятидесяти годам. — Не был конечно! — Тогда о чем ты? — О том, что мы, из-за нелёгкой жизни, спим со всем, что даёт себя за жопу потрогать… — Ну… Допустим. Я не говорю о всех, но судя по Геральту, Койону и Эскелю… Честно, увидев тебя в первый раз, я подумал, что ты любую круглую жопу в углу зажимаешь и лапаешь… Но, кажется, это не так?.. — Не так. Лютик в изумлении молчал, тупо смотря на Ламберта, который начал нервно теребить край сорочки на Лютике. — Так, а у тебя как? — Я… Меня не интересует в сексуальном плане человек, пока он мне не понравится… Так. По внешности, поведению… Не знаю, не было такого, что я на девку посмотрел с большими сиськами и подумал о том, чтобы трахнуть её! Мне надо, чтобы… Симпатия была. Я не знаю! Вот такой вот я! Лютик умилился и, обняв его, поцеловал. Ламберт пораженно выдохнул, но спешно ответил на поцелуй, гладя по боку. — Какой ты у меня романтичный! — И ничего я не романтичный! — Так я тебе… Как человек понравился?! Оу-у-у-у. Мой ты ласковый котяра. Ламберт лишь зафыркал, пока Лютик зацеловывал его лицо и гладил. — Вернемся к нашим баранам… — Я тебе высказал свою позицию, милый. Я не хочу, чтобы ты сделал это просто, чтобы мне было приятно. Я и тебе предложил просто потому, что хотел тебе показать это удовольствие! Я вовсе не стремлюсь залезть на тебя сверху, мне по своей сути гораздо больше нравится подчиняться, ты это знаешь… — Знаю. И это пиздец, как меня заводит. Но и я, ты знаешь, не стал бы соглашаться на что-то, что не внушает мне доверия… Я… Хочу. Да. Скажем так. Хочу. Лютик изумленно вскинул брови. Он совсем не ожидал, что Ламберт на это согласился. Ему не особо понравились ощущения с пальцами, к тому же во время секса, а тут… Целый член! Хоть Лютик и не имел чего-то грандиозного, к чему следует подготовиться. Самый обычный размер, но Лютику казалось, что Ламберт и для двух пальцев слишком напряжен… Куда там член сувать?! — Ой, блять, Лютик, иди ты на хуй. Сам предложил, сейчас и выебываешься! Тебя на все, что ли, уламывать надо? — Ой, как будто тебе не нравится меня уламывать! Ты заводишься, как подросток, когда я строю из себя нежную девственницу и не даюсь тебе… Ламберт довольно рыкнул. Да, эта была одна из любимых его игр, когда Лютик до последнего ломался. Буквально до момента, пока Ламберт член из штанов не достанет. — Думаю… Давай начнём, а в процессе посмотрим? — подмигнул Лютик. — Я просто не хочу сделать тебе больно или доставить неприятные ощущения… Ты ведь знаешь, для меня секс это какой-то сакральный процесс, целый ритуал! Я не хочу, чтобы он превращался в какой-то цирк. Ламберт устало закатил глаза. — Иди сюда и хватит мне своими речами уши мозолить. Лютик довольно хихикнул и быстро подался к нему, целуя, взбираясь сверху. Ламберт привычно по-хозяйски ухватился за ягодицы, лапая, а Лютик мягко простонал в его губы, расстегивая его рубашку, а после оглаживая эту прекрасную сильную грудь. Ламберт был худее других ведьмаков, но тоже мускулистым и таким до ужаса пластичным. Лютик, иной раз, наблюдая за его боями, думал о том, что Ламберт мог довести врага до бессилия просто всячески уклоняясь. Он так легко отскакивал, отпрыгивал, изгибался, выгибался, пригибался, будто змея. Он будто танцевал, движения его были красивыми и, несмотря на их резкость и быстроту, сохраняли изящество. Лютик мог наблюдать за этим с открытым ртом, думая, что смотрит какую-то театральную постановку, где герои дрались танцами. Танцевал Ламберт, кстати, тоже прекрасно. Лучше Лютика и, уж тем более, лучше других ведьмаков. Изящно, точно и соблюдая ритм. Лютик сначала хихикал, мол, хорошему танцору просто ничего не мешает, а после, оказавшись с ним в кровати, лёжа после третьего оргазма и смотря в потолок уяснял другую важную вещь: в сексе Ламберт был так же искусен и чувственен, как и в танце. И ровно с той секунды и по сей день Лютик боготворил Ламберта, искренне веря, что урвал лотерейный билет. И сейчас, под его руками, он будто был музыкальным инструментом под наученными руками мастера. И он исполнял самую прекрасную песню из своих стонов. Ламберт целовал его, ласкал губами и пальцами, гладил, и по нарастающей позволял себе шлепки и укусы. В меру ласков и в меру страстен. Иной раз Лютику хотелось плакать от наслаждения. Уже полностью голый, глядя, как Ламберт ласкал его бедра, он попытался прийти в себя и, поерзав, чуть спустился, стаскивая с него штаны, а затем белье. Он склонился, целуя под пупком, а после — в головку хорошо стоящего члена. Он взял его в ладонь, и прошёлся языком от головки до основания. А после поднял мутный взгляд на Ламберта и выпрямился. Оба они были обнажены, возбуждены и ужасно хотящие большего. Лютик почти с трепетом сказал: — Ляг на живот. И сам не до конца верил, что это говорит. И что Ламберт так и сделал. Поверил он только когда увидел перед собой охуенную, накаченную, круглую задницу. Глядя на такую задницу, Лютику каждый раз становилось неловко за свою собственную. Нет, он считал, что у него хорошая фигура, подтянутая ходьбой и иногда бегом, но такого добра у него точно не было. — Ламберт?.. — протянул он почти жалобно. Ламберт, оперевшись на локти, посмотрел на него через плечо, нахмуришивсь. — Как думаешь, мне стоит подкачаться?.. Ламберт едва рот не раскрыл. — Чего?.. Зачем?.. — Ну… Я тебе нравлюсь?.. — Очень! — И жопа тоже?.. — Жопу твою, Лютик, я полюбил даже чуть больше тебя вначале. — Правда?.. — Конечно! Она мягкая и её круто шлепать и мять. — А, ну, тогда ладно, — довольно кивнул Лютик, улыбаясь. Он погладил его по изгибу спины и ягодицам. Прошёлся пальцами меж них, и вниз — поглаживая кожу на промежности и напряжённые яйца. Да, Ламберт, определённо был возбужден. Он даже не был напряжен или зажат. Лютик склонился над ним, выцеловывая позвонки и плечи, потираясь о него всем телом. Он гладил напряжённые мышцы и сжимал, повторяя дорожку из касаний губами и языком. — Лютик, еб твою мать, долго со мной возиться собрался? Я тебе не нежная девственница. Лютик цыкнул и закатил глаза. И, не удержавшись, шлепнул его по ягодице. Ламберт зыркнул на него через плечо. — Я тут на сеанс спанкинга не записывался. — Я бы посмотрел на тебя, если бы перед тобой находилась охуенная задница. Ламберт хмыкнул. — Ты каждую ночь на меня такого смотришь. Лютик довольно улыбнулся и потянулся за маслом. Наконец масло, а не слюна, Господи! Лютику уже казалось это каким-то издевательством, что он вместо чего-то более нормального, использовал ебаную слюну! Аккуратно вылил на свои пальцы, и крякнул от неожиданности, когда то полилось вниз, запачкав почти всю ладонь и ягодицы. Ламберт цыкнул и закатил глаза. — Да хватит! Откуда я знал, что оно льётся так?! — Действительно… Масло… Льётся… Шок! Лютик зафыркал, аккуратно отставляя масло так, чтобы не пролить его. — Слава Богу, что тебе не нравится сверху… Это было бы... — Все было бы хорошо! Ламберт, я просто не хочу сейчас строить из себя крутого. Это ни тебе, ни мне не понравится. Ламберт усмехнулся. — Да, ты прав. А теперь давай быстрее, пока у меня яйца не взорвались. Лютик облизнулся и плавно провел пальцами сначала меж ягодиц, потом чуть ниже. Снова помассировал яйца, и услышал, как хрипло простонал Ламберт. Да, теперь Лютик точно был уверен, что Ламберт очень возбужден. Ласково он нажал сразу двумя пальцами, и те легко проскользнули. Ламберт опустил голову, открывая затылок, и Лютик видел, как напряглись его плечи. Вид был шикарный. И круглые ягодицы, красивая спина, правильно прогнутая поясница, широкие и сильные плечи… Ох, как же он любил этого мужчину! Он легонько помассировал его изнутри, а затем начал двигать пальцами, прекрасно зная, как правильно все делать так, чтобы растянуть и подготовить. Он двигал поступательным движениями, полностью вытаскивая и снова вставляя, расслабляя мышцы входа и давая им привыкнуть к поступательными движениям. Ламберт образцовым нижним определенно не был, потому что, сука, совсем не умел расслабляться. Едва Лютик начал двигаться, как он снова напрягся, хотя Лютик и догадывался, что, возможно, сделал он это скорее интуитивно. Лютик гладил его и выцеловывал, продолжая растягивать, сам находясь в напряжении. Ламберт не давал никаких знаков о том, нравится ему происходящее или нет. Но Лютик старался. Снова проскользнул поглубже и помассировал его изнутри. Ламберт вздрогнул, сжался и шумно выдохнул. Лютик подался к нему, целуя в загривок и продолжая двигать пальцами. Наконец, движения стали более доступными, и пальцы буквально проскальзывали. — По своему опыту сужу, но… Ощущения запора прошли? Ламберт рассмеялся, откинув голову назад, и Лютик ласково чмокнул его в шею, после провел носом по линии челюсти к уху и прикусил мочку. — Нормально. Если что, то как лошадь ногой лягну. — Ой. Ты же меня сломаешь — Я нежно. Лютик улыбнулся и, вслепую найдя его губы, поцеловал. Ламберт ответил и, опираясь на один локоть, завёл другую руку назад, смачно схватил за бедро, ощупывая. Лютик про себя подумал, что если Ламберт во время секса не будет его мять, то у него как минимум жопа отвалится. Но он ничего не сказал. Его самого возбуждало, когда Ламберт хватал его за задницу. А тем более так резко. Лютик, не разрывая поцелуя, плавно вставил третий палец и на секунду замер. Медленно отдалился и уткнулся лбом в его плечо, закусив губу. Ламберт снова напрягся, но ничего не говорил — только тяжело и надсадно дышал, так что это было больше похоже на «да», чем на «нет» И Лютик продолжал. Кусал, вылизывал и двигал пальцами, чередуя массаж и поглаживания с поступательными движениями. Собственный член стоял почти болезненно, и он медленно начинал потираться о Ламберта. Тот довольно рыкнул и, заведя руку назад, схватил Лютика за волосы. Потянул на себя и лизнул щеку, а после укусил за шею. Лютик охнул, закусил губу, а после прижался носом к его виску, шумно вдыхая запах его тела. Тела, которое, казалось, пульсировало удовольствием. Лютик снова провернул старый трюк: вынул пальцы и снова вставил. И так несколько раз, проигнорировав неодобрительное мычание Ламберта, сильно тот не протестовал, понимая, что Лютик, скорее всего, прекрасно знал, что делает. Было приятно. Было даже хорошо. Член по-прежнему стоял, а возбуждение увеличивалось. Ламберт медленно потирался о покрывало, пока Лютик ласкал его и целовал. На секунду ему показалось, что он кончит прямо так: без проникновения члена. И не касаясь толком к своему собственному. Давление внизу усиливалось, и хотелось… Он не знал, чего ему хотелось. Лютика. По-разному. Он в нем или на нем. Или наоборот. Неважно. Наверное, именно этот опыт дал убедиться Ламберту, что ему в самом деле было хорошо с Лютиком. Что в этом плане они идеально друг другу подходили. Лютик снова его поцеловал, вынимая пальцы. Погладил меж ягодиц, помассировал яйца и снова вставил. Ламберт выгнулся чуть сильнее и шумно выдохнул. Чуть отстранившись, он прохрипел: — Трахни ты уже меня. Лютик широко улыбнулся и кивнул, вынимая пальцы. — Я уж думал ты и не попросишь. Он сел на колени, беря масло и смазывая собственный член. — Ляг на бок. — Зачем? — Так удобнее будет. Там проникновение неглубокое, ты знаешь… А тебе в первый раз не понравится, что засадят по самые яйца. — Тебе вроде очень даже понравилось в первый раз! Лютик закатил глаза, отставляя масло. — Ламберт, поверь, ты не хочешь знать, сколько до тебя во мне побывало предметов. И когда я дорвался до чего-то чуть больше пальцев и подлиннее, я сам охуел. К такому надо привыкнуть. Ламберт пораженно вскинул брови. — Мне теперь интересно, с чем ты там грешил, — хрипло сказал он, оглядывая Лютика. — Ох… Много чего. И свечи, и кисти… Даже расчёска Геральта как-то… И рукоятка меча. — Чего?.. А… Геральт знал?.. — Пф, нет, конечно. Но размер у той расчески был идеальный! Ручка прямо вот круглая и достаточной длинны! — О Боже, все, хватит… Ложусь на бок, только хватит с меня вот этого вот… Лютик хихикнул и подался к нему, трясь о его шею, а потом пристроился сзади, думая о том, что с их комплекцией это в самом деле было забавно. Вот когда сзади был Ламберт — это да. Он большой, буквально обхватывал его всего, обнимая и прижимая к себе. А сейчас… Лютику показалось, что если сожмется, то можно и вовсе за ним сейчас спрятаться, но он лишь гордо расправил плечи, пытаясь казаться чуть более внушительным. Ламберт хихикнул, явно издеваясь. — Вот вырасту… Буду больше тебя! — Вставляй уже, а не пизди. Он даже для удобства согнул ногу в колене. Ну да, на Лютика все-таки достаточно смотрел в этой позе… Лютик прижался к нему теснее и укусил за загривок, а после поцеловал, трясь членом о влажные из-за масла ягодицы. Кожа у Ламберта пылала жаром, а сам он был таким напряженным и твёрдым. Лютик хотел на секунду бросить все и скользнуть впереди него, чтобы его обняли этим сильными руками и вставили. Чтобы трахали, целовали и гладили. Но нет, у них сейчас абсолютно другая программа. Закусив губу, он опустил взгляд вниз и, отведя одну ягодицу в сторону, помогая себе рукой, плавно толкнулся. А после зашипел и уткнулся лбом в напряжённые плечо. Это было… Пиздец как узко и непривычно. Он вжался в Ламберта, укусил за плечо и плавно качнулся бёдрами глубже, начиная медленно входить до основания. Ламберт выдохнул сквозь зубы и откинул голову назад, ища контакта. Лютик укусил его за мочку уха и погладил по напряженному боку, входя максимально глубоко, насколько это было возможно в этой позе. Он прижался вплотную, бёдрами к ягодицам и поцеловал в шею, чувствуя, как напряжен был Ламберт. Он дал мгновение, чтобы тот привык, и начал мелко толкаться, зная, что так он привыкнет быстрее всего. Ламберт чаще задышал и схватил за его бедро, мня и сжимая. Было узко, было охуенно горячо и мокро из-за масла. Голова шла кругом, дыхание быстро сбилось и у самого Лютика, а Ламберт, Боже упаси, застонал. Тихо, но так правильно и непривычно высоко, что у Лютика мурашки по загривку прошлись. Двигался он плавно и осторожно, постепенно меняя темп на более размашистый, гладя его по боку, плечам и спускаясь к члену, сжимая и лаская. Ламберт уткнулся лицом в подушку, закусив губу, а Лютик сильнее сжал руку на его бедре, толкаясь быстро и рвано, зная, как охуенно и приятно это бывает. Ламберт расслабился, не сжимался так, будто грозил ему член сломать и тихо постанывал в подушку. Ему было хорошо, и Лютик мог кончить только от этого понимания. Как голодный зверь он принялся вылизывать его шею и плечи, а потом пораженно выдохнул, когда Ламберт зарычал и дёрнул на себя. Ловко и быстро он поменял позу, позволяя Лютику нависнуть. И Лютику сорвало голову. Он видел лицо Ламберта, его мутный взгляд, заалевшие от укусов губы, напряженную шею и плечи, и ощущал его бедра вокруг себя. — Быстрее, бля, — гаркнул Ламберт, и Лютик опомнился. И про себя подумал, что да, нижним Ламберт был бы отвратительным. Но Лютику все равно нравилось. Он задвигался, ритмично и быстро, склонившись над ним и целуя. Ламберт резко ухватился за его ягодицы, сжимая и мня. Провел пальцами меж ягодиц, и Лютик шумно выдохнул, уткнулся лбом в его шею, продолжая толкаться. Ламберт укусил его за плечо и сильнее сжал ягодицы в ладонях, а после смачно шлепнул, из-за чего Лютик едва не взвизгнул, но решил, что таким образом Ламберт его подгонял, так что Лютик спешно сменил ритм на ещё более быстрый, делая толчки краткими и ритмичными, проезжая по простате. Он ощущал, как напряглись у Ламберта бедра, что дышал тот тяжело и тихо постанывал, впившись зубами в его плечо. Пахло от него животной страстью и желанием. Он обнимал его, кусал и целовал. Вылизывал, как голодный зверь, и по-хамски мял за задницу. А после Лютик заметил, как он дотянулся одной рукой до бутылки масла и резко поцеловал Лютика. Тот промычал в поцелуй и вжался в него всем телом, зажимая его член меж их тел, потираясь собственным животом о него. Ноги у Ламберта, казалось, едва не дрожали. А потом Лютик широко раскрыл глаза, когда в него резко въехали два пальца. Он вздрогнул и изогнулся в спине, войдя до основания и шумно выдохнув. Ламберт ухмыльнулся и уткнулся носом в его шею, обхватывая кожу и посасывая, слушая, как участилось дыхание у Лютика. Он шустро нашёл нужное место, помассировал и задвигал ритмично пальцами в такт толчкам. Это было хорошо, да, определённо хорошо. Особенно, когда из Лютика стали вырываться знакомые высокие стоны, а не только пыхтение и сбитое дыхание. Они дышали, казалось, в унисон, жадно целуясь, будто желая сожрать друг друга, вылизать и искусать. Ламберт схватил его за волосы и укусил за горло. Лютик вздрогнул и вжался в него бёдрами, дурея от ощущений того, как параллельно его массировал изнутри Ламберт. Лютик сам гортанно рыкнул и, на этот раз схватив Ламберта за волосы, заставил откинуть того голову назад. Тот оскалился и клацнул зубами, смотря ему в глаза. — Мы… Мы трахаемся, а не деремся, — напомнил с придыханием Лютик, а после заскулил, когда Ламберт сменил вновь поступательные движения на массирующие. Чудом у него колени в разные стороны не разъезжались. Лютик разжал пальцы на тёмных волосах, и Ламберт подался вперёд, лизнув его щеку, а после вжавшись носом в его шею, задушенно дыша. Как назло, он стал только массировать его, и Лютика начало жутко, неимоверно вести. Когда такое Ламберт начинал с ним проделывать и без стимуляции члена, Лютик начинал скулил и ерзать по кровати, изгибаясь, а сейчас у него такого простора не было. Ламберт предупредил: — Кончишь внутрь — член откушу. Лютик ничего не ответил, но послушно вышел и уткнулся носом в его шею. Ламберт рыкнул и обхватил их члены свободной рукой, лаская. Лютик кончил первее, а за ним уже и Ламберт (вот говнюк, будто специально держался, выжидал). Лютик тяжело дышал и буквально рухнул на Ламберта. Тот вынул из него пальцы и погладил по белой ягодице. А потом аккуратно перевернулся на бок, и Лютик, с кряхтением, свалился с него, недовольно зыркнув. Ламберт усмехнулся и чмокнул того в щёку. Ещё толком не придя в себя, Лютик спросил: — И… Как тебе? Ламберт качнул головой. — Хуй его знает. Вспомнил тех дам из анекдотов, которые смотрят в потолок и думают о Туссенте. Мало того, что ощущения сами по себе специфические, так ты ещё так ебешь, что хоть самого тебя еби. — Ты этим и так занимаешься, — фыркнул Лютик. — Я предельно этому рад. — Тебе что, совсем не понравилось? — хлопнул глазами Лютик, ложась на живот и оперевшись на локти, внимательно смотря в глаза. — Понравилось. Но так, знаешь… Думаю, примерно как и тебе сверху. Вроде нормально, если постараться, то даже кончить можно, но чего-то не хватало. А в целом да, по крайней мере теперь я понимаю, что тебе в самом деле может нравиться мой член в заднице. Лютик цыкнул и щёлкнул того в нос. — Думаю, нам не хватило психологической установки… Мне нравится, когда ты руководишь, нравится подчиняться… А в этот раз… Не знаю. Вроде, тоже кайфовал с твоих стонов, но не могу сказать, что это прям моё. Ламберт улыбнулся и поцеловал его в голое плечо. — Ну вот и хорошо, что мы изначально устроились на правильные позиции и всем все нравится. А ты… Ты правда до меня перетрахался с половиной неодушевленных предметов?.. Лютик закатил глаза. — Ламберт, невозможно получить реальное удовольствие с первого раза. А с тобой я кончил три раза без рук. У меня это постепенно было… — И как ты к этому вообще пришёл? Дрочил и подумал: о, а запихаю я себе пальцы в зад! Я лично о таком ни разу не думал! До тебя и не знал, что у мужчин есть какое-то пятое измерение в заднице, от которого улететь можно. Лютик невольно расхохотался и покачал головой. Он погладил Ламберта по щеке и посмотрел в глаза. — Нет, это было совсем не так… Просто… Началось это с моим первым сексуальным опытом. Я был с девушкой, и мне так хотелось узнать, что она чувствует… Чтобы меня ласкали, целовали и брали, чтобы руководили… Эти мысли сводили с ума, и я часто фантазировал на эту тему… Потом была одна, которая намекнула, чтобы я её взял сзади. И все. Тут меня и щёлкнуло. После ночи с ней, я тут же пальцы и испробовал, потому что видел, как ей хорошо со мной было… Сначала я даже удовольствия не получил, но мне все равно понравилось! И возвращался к этому снова и снова, снова и снова… И каждый раз получал все больше удовольствия, а главное… И размеров хотелось более внушительных. И как часто я фантазировал о том, чтобы именно со мной… Мужчина был главным. Я просил девушек занять главную роль, но она лишь садилась на меня сверху и была такой же ласковой, как и снизу… А потом я встретил тебя, и тебе уж лучше не знать, что ты вытворял со мной в моей голове… — Нет, продолжай, — хрипло попросил его Ламберт, поерзав. Лютик, закусив губу, посмотрел на него. — Тебя возбуждает это? — Пиздецки. Что я делал в твоей первой фантазии?.. Лютик поерзал и мягко лёг на бок, к нему лицом, погладив по груди и уложив его руку на свое бедро. Ламберт посмотрел на него голодным, жадным взглядом, будто это не он недавно кончил. Но, определённо, у них обоих осталось какое-то чувство недосказанности, поэтому Лютик томно продолжил: — В первый раз я ласкал себя в первую же ночь после того, как увидел тебя… Я даже затушил свечи, боясь был найденным. И тут же подумал о тебе… Что ты бы видел это, зашёл бы ко мне в комнату и нашёл бы в таком состоянии. А я бы повёл себя как неловкая девственница. Вскрикнул бы и попытался прикрыться. Ты… Ты бы рыкнул и, подойдя, дёрнул меня за щиколотку, а потом бы сорвал к чёртовой матери одеяло… Ламберт смотрел на него мутным взглядом, начав оглаживать его, а после склонился к его шее, целуя. Он прошептал: — Да, детка, продолжай… Лютик и продолжал. Продолжал, когда его голос становился тише, когда он сбивался, когда дрожал и задыхался. Продолжал даже сквозь стоны, рассказывая, как бы он заломил его руки за спину и взял бы его сзади… Рассказывал, пока не потерял волю над собой, своим телом и голосом. И мог только стонать, шептать его имя и просить не останавливаться. Ламберт бы не остановился даже начнись в таверне пожар.