Закон бессонницы

***

      Селина дернулась от неожиданности и повернулась. Перед ней стояла шикарного вида блондинка в ярко-коралловом платье чуть ниже колена, закрывавшем спереди все до самой шеи, как водолазка, а сзади имевшем v-образный вырез до поясницы. За напускным лоском со вкусом подобранных украшений и макияжа просматривалось ещё пока детское лицо. — О, я вас напугала, простите ради Бога, я не специально. Вам нравится эта картина? — она кивнула в сторону полотна. — А?.. Ах, да, это… — Селина снова бросила взгляд на юное, почти мальчишеское лицо на стене, будто на снимок, сделанный ее собственными глазами, как если бы все, что она видела во снах автоматически переносилось на холст, — Да, она прекрасна! У автора настоящий талант! Глаза… Получились такие… Печальные, правда? И этот мужчина… Кажется, будто он смотрит прямо в душу… Очень живое лицо. — Что ж, любому художнику крайне лестно слышать такое о своём творении. Рада, что хоть кто-то видит суть вещей верно. Я назвала её «Утрата». — блондинка победно, без злобы улыбнулась. — Погодите, то есть вы?.. Это ваше? — Селина недоуменно посмотрела на девушку. — Именно так. Может вы не замечали, но в первом зале большая часть работ — мои. Я и в этом году намереваюсь победить. — Неужели? По правде сказать, я не обратила должного внимания… Похоже, талант у вас и правда выдающийся.       Художница обожала похвалу, но в этот раз вместо наслаждения лаврами, девушка долго изучающе глядела на незнакомку и, наконец узнав в ней ту странную официантку, решила больше не любезничать с потенциальной, как она для себя уже решила, угрозой: — Постой-ка, я кажется тебя знаю… Мы виделись с тобой недавно, не припоминаешь? Кажется, ты из того нового… И тут они хором произнесли: — Кафе. — Да-да, точно. Кофе, кстати, у тебя очень даже ничего, а вот фасад явно нуждается в… — красавица презрительно осмотрела девушку с головы до ног, -…рихтовке.       Селина тут же вспомнила надоедливую клиентку, и энтузиазма хвалить её талант изрядно поубавилось. Открытая неприязнь стала в момент взаимной. Улыбка разом превратилась из искренней, в фальшиво натянутую. Не сохраняй она обычного хладнокровия, точно закатила бы глаза. — Ох, верно, я вас вспомнила. Вы заходили как-то с… — Моим женихом. — почти агрессивно перебила её блондинка, — Вы говорили, что знакомы, верно? Мой Рой очень общительный, у него много знакомых. Всех сразу и не упомнишь. Девушки, конечно, так и льнут к нему, но… Она угрожающе близко подошла к Селине, наступив на чёрный подол платья, и каким-то неестественно жутким голосом продолжила: — Но они ведь все понимают, что никогда не смогут перейти мне дорогу. Женщины вроде меня — это высшая лига: красивые, обеспеченные, уважаемые… Мы все получили высшее образование в лучших учебных заведениях мира, имеем блестящую репутацию и кучу связей. Попадать в не милость к таким может быть весьма опасно, ты так не думаешь?.. Ни одной особи женского пола в этом городишке я не по зубам. Чёрные глаза блеснули и девушка злорадно хмыкнула.       То, что данный выпад ей стоит принимать на свой счёт, Селина не сомневалась, но не двинулась с места и не отвела глаз. Вопреки ожиданиям, никаких чувств, кроме скуки (т.к. речь дочери банкира явно не произвела желаемого эффекта) и какой-то отдалённой жалости к девушке напротив она не испытывала. Лицо её оставалось непроницаемо спокойным, хотя «креветка» (как почётно нарекла её Селина) очевидно её раздражала.       Девушка одним резким движением выдернула подол своего платья из-под ноги художницы так, что та чуть не потеряла равновесие. Кира резко отпрянула и приняла свое обычное, почти ангельское выражение лица. — Кстати, об этом… Если увидите Роя, скажите, что я его искала, хорошо? Он обязательно должен видеть мой триумф. — она отвратительно наигранно улыбнулась.       Атмосфера была максимально напряжённой, и Селина смотрела на девушку так же решительно, не мигая, как в свое время на Роя в их первую встречу, хоть и не понимала до конца, как вообще вышло, что она теперь вовлечена в эту «войну». Она вновь ощутила то давно забытое чувство, которое часто испытывала в приюте. В голове эхом звучал голос: «Не надо!..» Девушка почувствовала, как крохотный волоски на руках встали дыбом, словно у животного, готовящегося к схватке. Мысли начали сливаться в какую-то кашу. С какой это стати она должна кому-то что-то передавать?! Она не лакей этой самодовольной сучки, и Рой этот или как там его совершенно ей не упёрся! Она ждала следующего предупреждающего выстрела со стороны противника, чтобы в этот раз уж наверняка заткнуть его острым словцом, уже мысленно строя в голове диалог, которому только предстояло случиться. Однако, постепенно нараставший гнев в какой-то момент вновь уступил голосу разума: нельзя забывать, она больше не в приюте. Нельзя вестись на провокации. Она не маленькая беззащитная девочка и доказывать, как в тюрьме, свой авторитет кулаками, выпускать когти каждый раз, как кто-то решит посягнуть на её достоинство, нет необходимости. Это определённо того не стоит. Так что разжигать конфликт она не станет. Нужно быть выше этого. — Окей… — сквозь зубы процедила Селина и уперлась глазами в пол, не желая продолжать бесполезный разговор с избалованной девкой. Блондинка продолжила: — Скажешь, что Кира его ищет. Надеюсь, ты меня поняла. Девушка одарила Селину взглядом, каким обычно смотрит на всю прислугу в доме, и, круто повернувшись на каблуках, зашагала прочь. Селина смотрела на её удаляющуюся фигуру и думала:       «Какая же премерзкая малявка… Столько пафоса… Я деньги тоже, конечно, люблю, да и кто не любит, но родиться с золотой ложкой во рту — 100% верный путь к саморазрушению… И почему золотые дети так кичатся достижениями родителей, к которым они сами никакого отношения не имеют?.. Когда с пелёнок по первой прихоти, получаешь все, что душе угодно, превращаешься в ЭТО… Папуля с мамулей, небось, не учили, ни как просить, ни как благодарить, ни БОЖЕ УПАСИ, работать! Только приказы раздавать. В итоге мы лишь пыль в глаза пускать умеем, да ничего тяжелее кисти в жизни в руках не держали. Печально, печально… " Девушка немного расслабилась и даже повеселела, про себя усмехнувшись.       «Жених… Я прямо представляю их знакомство… По-любому вломился к ней среди ночи, напел песен про сломанный мотоцикл, потерянного щеночка или больного дядюшку, вкинул всякую ебень про их судьбоносную встречу, пару второсортных комплиментов и все: золотая антилопа ослеплена и крепко связана. Можно присосаться клещом и жить всю жизнь, припиваючи! Да уж, дурак дурака, как говорится… Интересно, как сильно нужно вильнуть бедром, чтобы рухнуть с этих каблучищ?.. "       Не успела Селина вернуться к картине, как послание в космос было услышано: запнувшись о чью-то ногу, звезда вечера налетела на глазах у ошарашенной публики на официанта, разносившего шампанское (отец Киры, лично настоял на обслуживании «по высшему разряду», выделив на это кругленькую сумму). Обошлось без эксцессов. Парень оказался на редкость ловким малым, и падение удалось предотвратить, однако ахов и вздохов вокруг пострадавшей было столько, что, казалось, Кира не споткнулась, а, как минимум, сделала сальто. Ситуация вышла просто уморительной. Селина чуть не захохотала во все горло, но совладала с собой, и с губ сорвался лишь краткий смешок. — А говорят еще, нет в жизни справедливости… — прошептала девушка. Она снова подумала о юноше на картине. — Марьяно… Итальянка? Теперь понятно откуда норов. Но кем он ей приходится? Может, брат? Как, она там сказала, называется картина?.. «Утрата»?.. Произнеся это слово, Селину осенило. Она воскликнула: — Ну конечно!.. Раз так, выходит… Той бледной женщиной была её… Ну, будь у меня такая дочь, я бы тоже окочурилась.       Девушка опять всмотрелась в глубокие тёмные глаза на полотне и нахмурилась. На пару минут Селина погрузилась в свои мысли. Из глубоких размышлений её вывел голос незаметно подкравшейся Жаклин. — Ох, вот ты где, дорогая, а я тебя повсюду ищу. Рада, что ты хоть немного приобщаешься к искусству… Тебе что-то приглянулось? Селина перевела взгляд с холста на Жаклин и обратно. — Мне очень нравится вот эта. Есть в ней что-то… Загадочное… Не находите?       Пожилая женщина прищурилась, чтобы получше рассмотреть юношу на картине. На секунду её глаза расширились, но затем взгляд снова стал привычным. Селина не заметила сей краткой перемены в лице Жаклин. — Ух ты, и правда хорош. Я, пожалуй тоже проголосую за эту… После подсчёта голосов начнутся торги. — Думаете купить? — спросила девушка. — Нет, но, возможно, ты бы хотела попытаться?.. Раз она тебе так нравится… — Я вообще-то не думала о покупке. Да и в интерьере она вряд ли будет смотреться… Селина задумалась. — Хотела бы я увидеть автора… — добавила Жаклин. Девушка скривилась. — О-о-о поверьте, его сложно будет не заметить.       После того, как женщин проводили в некое подобие актового зала, они прошли к столику для голосования и положили бумажки со своими именами в специальную коробку, а потом сели и стали ждать объявления результатов. Вскоре толстый мужчина с седыми бакенбардами, поправляя костюм, который, казалось, вот-вот треснет на нем по швам, объявил: — Внимание-внимание, уважаемые дамы и господа! Я хочу с гордостью представить вам 3 финалистов сегодняшнего конкурса. В этом году ими стали…       «Утрата», как ни странно, заняла лишь 3-е место. В этом году победителем стал какой-то недавно приехавший писать местные пейзажи французик с его «Случаем в Лувре,» а второе место было присвоено абстрактной живописи. Автор почему-то был не указан.       Кира, само собой, была в ярости. Поскольку она была единственной из финалистов, кто разговаривал без акцента, и кого было реально понять, право выступить с речью выпало ей. Как только она, даже издалека было видно, раздосадованная такой вселенской несправедливостью, вышла на сцену и взяла в руки микрофон, все затаили дыхание. — Дамы и господа! (видимо неуважаемые) Спасибо, что пришли и спасибо за ваши голоса! Я крайне признательна, что вы оценили мою работу по достоинству. Картины, занявшие 1 и 2 места, — поистине совершенны, но я, к сожалению, не могу знать всей подноготной их написания, поэтому скажу лишь за себя. Я посвятила «Утрату» одному своему очень близкому человеку… Я вложила в неё чувства! Поэтому для меня это не просто награда. Это, прежде всего, подтверждение… Она говорила почти с надрывом. — Подтверждение тому, что руки мои смогли передать всю глубину того, что творилось в сердце…       Она закрыла глаза, и на щеке девушки блеснула слеза, которую та элегантно смахнула (этот маневр она проделывала почти каждый раз, как нужно было вызывать эмпатию публики). И поначалу это даже сработало: люди шушукались, проникшись загадочной и печальной историей портрета. Однако, в итоге речь вышла супер затянутой и люди один за одним вскоре начали скучать. Девушка благодарила всех от двоюродной бабушки до своего школьного учителя рисования, вспоминала свои прошлые победы и не без доли актерства говорила о «высоком». Минут через 10 некоторые в зале уже начали зевать.       Селине тоже уже не терпелось свалить из этого кошмара. Останавливало только одно: уж очень хотелось узнать, что связывает блондинку с её творением. И хоть шанс на то, что та ответит честно, был предельно низок, попробовать подождать и поговорить все-таки стоило. Селина даже готова была притвориться её фанаткой, лишь бы понять значение своего видения. «Господи, ну и цирк ты тут устроила… 10/10, креветка, браво! Тебе бы Оскар выдать, а не почетную грамоту или что это вообще за хренотень у тебя в руках?.. Как же жарко… Потеет все, что, кажется, физически не может потеть. Быть женщиной — сплошное наказание… " Девушка порылась в небольшом клатче, который они с Жаклин днем купили в комплект к её черному с открытыми плечами платью, взяла салфетки и заодно достала оттуда кошелёк. Не обнаружив там суммы, достаточной для участия в возможных торгах, девушка решила, что покупка картины в любом случае не входила в её планы.       Жалкин невидящими глазами все это время глядела куда-то перед собой. То, что происходило на сцене, её вообще мало волновало. Ощущение было, что женщина впала в транс. Селина же спихнула пустоту в её глазах на обычную старческую усталость. Она и сама хотела поскорее попасть домой.       Как только Кира закончила растекаться мыслью по древу и передала микрофон ранее объявившему её мужчине, начались торги. Разрешения на продажу начали спрашивать, естественно, сначала у финалистов, и, как только Кира открыла было рот, чтобы сказать «нет», её прервал громкий мужской голос из зала. — Прошу прощения, но, насколько я помню, это теперь МОЯ СОБСТВЕННОСТЬ! Публика повернулась в сторону звука. Среднего роста худощавый рыжий мужчина с редкой бородкой и большими голубыми глазами на выкате сейчас смотрел прямо на Киру. По залу прошлась волна недовольного шепота. Незнакомец продолжил: — Вы, мэм, обещали мне эту картину как подарок. Припоминаете? Не узнали что ли старого друга? — он подал Кире знак обратить внимание на что-то позади него. Когда девушка подняла глаза и посмотрела в конец зала, она увидела еще одну крупную мужскую фигуру, стоящую в дверях, оперевшись на косяк. Недоумение на ее лице сменилось смирением, и, забрав микрофон у мужчины на сцене, она ответила: — Я прошу прощения, совсем забыла. Дамы и господа, я вынуждена отказать вам в торгах, поскольку моя картина уже обещана в качестве подарка этому джентльмену. Еще раз извините.       Зал отреагировал соответствующе, и блондинка поспешила ретироваться. Селина же, не успев даже толком понять, что произошло, вскочила со своего места, чтобы, пока та совсем не исчезла из виду, поймать беглянку и расспросить о юноше, и выбежала в коридор. Все трое к тому моменту уже ушли.