Вечер седьмой.
9 июля 2020 г. в 20:34
…Какой-то сумбурный сон… тягостный, тяжёлый… похожий на глупую сказку из тех, что оставляют после себя лишь раздражение на героя, не послушавшегося явного запрета или нарушившего обещание. «Не ешь тутовых ягод — умрёшь… Все двери можешь отпирать, кроме тринадцатой… Не подглядывай за мной, иначе будет беда… Обещай, что не будешь спать под старой сосной…» Люди такие глупые…любопытные, беспамятные…что думаешь — уж я-то на их месте не поступил бы так, не нарушил слова…
«Да не проспи опять на поезд, идиот!» — злой голос Хисаши гулом отдаётся в похмельной голове, объединив усилия с противно пищащим будильником. Ацу слепо шарит по полу рядом с собой, затыкает наглый девайс, мешающий ему отдыхать после вчерашнего, думать о бренности бытия и прочих невразумительных вещах, о которых только и думать в полусне. Нет, никаких причин, чтобы открывать глаза, нету. Веки налиты свинцом, запах чистой подушки, в которую, кажется, зашит корень валерианы, так успокаивает…
Да и вообще — есть ли причины, чтобы жить дальше?.. Надо подумать… на этот вопрос так сразу не ответишь. Семья? — её больше нет. Группа? — они уже так устали друг от друга, что хочется ценой собственной смерти разрушить окостеневшие связи, обломать покрытые коростой обязательства перед работодателями, высвободить певчих птиц из золотой клетки… освободиться самому, в конце концов.
Мысли о смерти стали приходить всё чаще. Столько великих и не очень известных людей покончили с жизнью — в расцвете лет, на пике славы, в горечи начавшегося увядания… И Сакураи уже был на краю обрыва, за которым его ждала мать…но лень и страх перед болью не позволяли певцу продвинуться дальше этих вот полусонных дум. Вот бы, как у принца Гамлета — уснуть и видеть сны… Да, пожалуй, просыпаться нет причин.
Он не слышит, как с тихим шорохом отодвигается дверь в номер, не слышит шагов — ему кажется, что он уже умер… но начавшуюся дрёму прерывает поцелуй в висок — тёплые губы Хошино с лёгкостью вырывают Ацуши из цепких лап сна-смерти.
— Просыпайся, калавинка… нам пора ехать дальше, — родной голос так нежен, что вокалист никак не может вспомнить, отчего он вообще стал думать о смерти?..