Дорогой дневник,
Я бы хотел рассказать о
Жили-были
Прошло уже почти пять месяцев с того момента как я вернулся из Дурмсранга искалеченный и без желания продолжать изучение магии. Отправляя заявление в Хогвартс я был уверен, что последние три года обучения пройдут спокойно, и даже не рассчитывал, что моя жизнь станет куда более насыщеной разными событиями, чем раньше.
Начать стоит с того, что я познакомился с человеком, которого большинство из вас обходит стороной. Имя этого человека — Шерлок Холмс и он наркоман может и странный, но на самом деле очень умный. Он рассказал мне о
— Мистер Уотсон, — властный голос профессора Берримора показался Джону громом, и он дёрнулся от неожиданности, чуть не свалив при этом с парты свои вещи, — вы пришли на урок, чтобы писать любовные записки или учиться?
— Простите, сэр, — гриффиндорец опустил глаза, боясь наткнуться на преисполненный злобой взгляд преподавателя защиты от тёмных искусств.
— Я так понимаю, вы и так всё знаете, раз позволяете себе заниматься посторонними делами во время занятий, — профессор Берримор подошёл к его парте. Будучи высоким и мускулистым, он возвышался над студентами, как кобра над мышами, нагоняя на них пробирающий до костей ужас, — скажите мне, — он провёл рукой по подбородку, на котором была заметна слегка поседевшая щетина, — какое заклинание вы будете использовать против дементоров?
— Экспекто патронум, — сразу ответил Джон, но взгляд на профессора так и не поднял.
— Продемонстрируйте, пожалуйста, мистер Уотсон.
— Но сэр, — возмутилась Салли Донован, — мы ещё не прошли это заклинание.
— Мистер Уотсон, видимо, прошёл, раз позволяет себе не слушать преподавателя во время занятия, — профессор Берримор еле-еле держал себя в руках, и оба класса, присутствующие на уроке, тихо замерли на своих местах, не рискуя лишний раз пошевелиться. — Я спрошу с вас это заклинание завтра, мистер Уотсон.
После звонка Джон выходил из кабинета раздавленным. Последнее время он плохо спал, поэтому на уроках никак не мог сосредоточиться, да и в целом всё валилось из рук. Казалось бы, пару дней назад он был готов написать чуть ли не роман о своём соседе, но стоило ему сейчас взять в руку перо, как нужные слова вылетали из головы, оставляя авансцену ходящим по кругу размышлениям: сказал Гэбриэл правду или нет?
После защиты от тёмных искусств были только дополнительные занятия по чтению древних рун и маггловедению, так что Джон со спокойной душой пошёл в свою комнату, на прощание подмигнув Саре. Он мог бы сейчас сесть за стол и продолжить писать о деле, которое Шерлок не так давно раскрыл, только вот главный герой этой истории вряд ли оценит подобную похвалу, да и показывать ему тетрадь, которую Уотсон у себя в голове называл дневником, не хотелось.
Шерлок сидел на своей кровати по-турецки, раскрыв на ногах древнюю книгу, которую во время уроков стащил из запретной секции. Владея навыками скорочтения, он мог бы закончить её за несколько часов, но сейчас вчитывался в каждую строчку, не желая упустить ни малейшей детали. Джон вошёл в комнату, держа в одной руке книги и тетради, а в другой — шоколадный батончик, который на выходных купил в Хогсмиде. Он с некоторым удивлением смотрел на своего соседа, который был одет в полный комплект школьной формы. Обычно Шерлок предпочитал оставаться без джемпера или мантии, в одной рубашке, и никогда не завязывал галстук, и только теперь Уотсон заметил, как ему на самом деле идёт форма.
Холмс поднял на него глаза, привычно пробегая взглядом от макушки до ботинок, и наклонил голову вбок, выражая таким образом лёгкое замешательство.
— Ты уже две минуты стоишь на пороге.
— Ты надел галстук, — Джон улыбнулся, а Шерлок только вздохнул.
— Помнишь, что случилось в прошлый раз, когда я его снял?
Уотсон рассмеялся своим заразительным смехом, и Шерлок чуть улыбнулся, ещё раз прокрутив в голове недавнее нашествие галстуков.
Джон закинул учебники и тетради на стол, при этом положив
дневник между самыми скучными, по мнению Шерлока, учебниками, и, дожевав батончик, завалился на кровать, наслаждаясь минутой спокойствия. Он всегда оставлял время после уроков и до обеда для того, чтобы не делать абсолютно ничего. На завтра задано много домашки: вывести формулу зелья забвения, повторить последние темы по астрономии, освоить новое заклинание по трансфигурации и разобраться со значением созвездий в предсказаниях.
А, ну ещё и заклинание от профессора Берримора.
В целом, ни одно из задний не казалось Джону сложным, учёба давалась ему легко, но вот экспекто патронум — это уже куда серьёзнее. Когда-то Гарри говорила ему, что целый месяц не могла освоить его, а ему нужно быть готовым уже завтра.
Если бы что-то похожее случилось на уроке миссис Хадсон, Джон бы не волновался — она бы не спросила его в следующий раз, но вот профессор Берримор спросит точно, а если он не ответит, то ещё целый месяц будет придираться к нему по всем фронтам, сделав козлом отпущения всего курса.
Уотсон знал, как это заклинание работает и как его использовать, он давно прочитал эту тему в учебнике, вот только оно у него никогда не получалось. Никакие справочники не давали ему ответ на вопрос: что он делает не так? Стоило бы, конечно, обратиться за помощью к кому-то, кто уже владеет заклинанием, вот только непонятно, к кому. К Гарри идти бесполезно, она плохо им владеет, а к Майкрофту он бы не пошёл даже при конце света.
Джон тяжело вздохнул и поднялся с кровати, чтобы взять учебник по защите от тёмных искусств и ещё раз перечитать параграф, хотя прекрасно понимал, что ничего нового он там не обнаружит. Зато так он был занят хоть чем-то, ведь в противном случае следующей же ночью совесть замучает его за бездействие. Учебник был тяжёлым, с потрёпанным корешком и непонятного происхождения пятнами на некоторых страницах. Видимо, до Джона его использовал не один человек, и явно не все относились к книге бережно. Уотсон открыл нужную страницу и погрузился в чтение, стараясь сосредоточиться на строках, которые знал почти наизусть, но мысли так и норовили ускользнуть в другую сторону. Ему очень хотелось сесть за парту и написать о своём соседе, который в этот самый момент увлечённо сжигал что-то прямо на ковре, но тот сразу вычислит, что происходит, и доведёт своими шутками до гроба.
— Вы ещё не проходили защиту от дементоров, — лёгок на помине.
— Не проходили.
— Ты прочёл об этом неделю назад.
— Прочёл.
— Зачем перечитываешь? — Шерлок смотрел на соседа задумчиво, слегка нахмурившись, пока на ковре тлели остатки его эксперимента.
— Профессор Берримор обещал спросить меня завтра, — пожал плечами Уотсон, — а у меня до сих пор не получается.
— Но зачем ты перечитываешь? — когтевранец поднялся с пола и подошёл к Джону. — Ты и так знаешь теорию, тебе нужна практика.
— Если не получается, значит, я что-то делаю не так, — сморщился Уотсон.
— Значит, тебе надо больше практиковаться, — категорично сказал Шерлок. — Пробуй, пока не получится, в учебнике за последние дни ничего нового не появилось.
— Да пробовал я, — Джон излишне сильно захлопнул книгу, злясь на самого себя непонятно за что. — Ничего не получается.
— Попробуй…
— Как будто это так просто! — он чуть не сорвался на крик, но вовремя взял себя в руки и лишь устало провёл ладонями по глазам и лицу, так что не увидел, как на секунду на лице Шерлока появилось по-детски обиженное выражение. — Сам бы попробовал.
Холмс в своей обычной высокомерной манере гордо шагнул в середину комнаты, на ходу достав волшебную палочку.
«Экспекто патронум», — и комната озарилась белым светом. Джон завороженно наблюдал, как рассеивается свечение и как на полу появляется светящийся пёс, поднявший длинную морду на Шерлока. Патронус гордо подошёл к хозяину, и Шерлок присел на корточки, потянув к собаке руки, будто хотел почесать её за ухом. Когтевранец улыбался так искренне, так легко, что Уотсон не мог оторвать взгляд от его обычно серьёзного лица. Казалось, Шерлок действительно любит волшебство, и от его улыбки и блеска глаз Джон почему-то почувствовал счастливым и себя.
Пёс, а вместе с ним и свечение исчезли, и несколько секунд, пока таяли последние искорки, никто не решался нарушить тишину. Шерлок быстро принял своё обычное холодное выражение, смотря на место, где только что был патронус, будто это было чем-то совершенно обыденным. На самом деле, ничего удивительного в патронусе нет, но почему-то светящиеся животные всегда вызывали у своих обладателей улыбку.
— Фантастика, — поражённо сказал Уотсон, смотря на когтевранца с восхищением.
— Всего лишь магия, — тот улыбнулся уголками губ. — А теперь попробуй ты.
— А кто это был? — спросил Джон, слезая с кровати и доставая волшебную палочку. Он встал напротив Шерлока, всё ещё пребывая в состоянии лёгкого шока от увиденного, и тот ответил.
— Редберд.
— Редберд? — нахмурился Уотсон. — Ты дал своему патронусу имя?
— Это ирландский сеттер, — кивнул Шерлок.
— Но зачем ты дал ему имя?
— Получишь свой — тоже захочешь имя придумать.
Джон рассмеялся искренне и беззаботно, боясь даже представить, что за животное может ему попасться и какое имя он ему даст.
Только сначала надо научиться хотя бы основной части заклинания.
— Ладно, приступим, — сказал он, выставляя палочку в сторону двери. — Экспекто патронум!
Ничего не произошло. Только улыбка исчезла с лица Уотсона, а Шерлок задумчиво свёл брови.
— Попробуй ещё раз.
— Экспекто патронум!
Снова ничего. Джон прошипел ругательство себе под нос, ругая себя за несдержанность и за неудачу.
— Какое воспоминание ты используешь? — бархатистый голос Шерлока раздался прямо у Джона над ухом, и тот невольно дёрнулся в сторону, когда горячее дыхание достигло уха, заставив шею покрыться мелкими мурашками.
— Мы с Гарри и отцом играем во дворе нашего дома.
— Точнее, — тон был требовательным, не терпящим возражений, и Джон со вздохом повиновался.
— Мы с Гарри качаемся качелях…
— Закрой глаза.
— Чего? — Уотсон посмотрел на соседа через плечо, но тот положил ладонь ему на макушку и развернул голову обратно.
— Закрой глаза и сосредоточься.
— Ладно, ладно, — Джон хотел было шутливо поднять руки вверх в жесте «сдаюсь», но Шерлок перехватил его руки, правую, в которой была волшебная палочка, направив в сторону двери, а вторую опустив.
— Опиши качели.
— Эм, ну… — замялся Уотсон, стараясь вспомнить, как можно больше. Само по себе это воспоминание было счастливым, приятным, но размытым, и память никак не хотела восстанавливать увиденную им много лет назад картину. — Я сижу справа, Гарри слева. Качели такие, ну, старые, поэтому скрипели каждый раз, когда мы поднимались. Красные такие, со следами ржавчины.
— Вот что ты был одет?
— Шорты, кажется…
— Кажется? — над ухом раздался раздражённый голос.
— Да шорты, шорты, — буркнул Джон. — не помню, какая футболка, мне же её не видно было.
— Обувь.
— Что?
— Какая была обувь?
— Сандали, кажется, — раздался вздох. — Детские сандали. Тёмно-синие. И носки белые.
— Что вы делали?
— Отец стоял сзади и раскачивал нас. Знаешь, мы так высоко подлетали, но никогда не падали. Наверное, он использовал магию, хотя мы о ней тогда не знали. Он толкал качели, и, когда я был на самой вершине, я мог увидеть крышу нашего дома. Она была красная, но покрытая какими-то растениями, похожими на мох. А ещё у нас в доме была настоящая печка, поэтому из трубы шёл дым. И вот знаешь, ты подлетаешь и на долю секунды зависаешь в воздухе, и тогда создаётся ощущение, что ты в невесомости. Что-то похожее ощущаешь, когда летаешь на метле, но тогда это чувство было таким сильным, и таким… таким…
— Экспекто патронум, — шепотом подсказал Шерлок, и Джон, не открывая глаз, повторил.
— Экспекто патронум!
Не прошло и секунды, как из конца волшебной палочки полился ослепительный белый свет, накрывая куполом и Джона, и Шерлока. Уотсон сначала зажмурился, но спустя мгновение открыл глаза, не веря, что он действительно смог сделать это. Его переполнял тот же детский восторг, что он испытывал, когда качался на качелях, только сейчас вместе с простым счастьем была ещё и гордость.
А ещё он был уверен, что почувствовал, как Шерлок над его ухом улыбнулся.
— Мистер Уотсон! — в дверь постучали, Джон от неожиданности выронил палочку, и свет тут же рассеялся. Гриффиндорец видел, будто в замедленной съёмке, как наклонилась дверная ручка и как Шерлок рванул к своей кровати, намереваясь перепрыгнуть через неё и притаиться на полу, но поскользнулся и проехался по кровати всем телом, свалившись на пол с глухим стуком. — Мистер Уотсон? — дверь открылась, и в комнату вошла миссис Хадсон, одетая в свою любимую тёмно-фиолетовую мантию и остроконечную шляпу.
— Д-да, — заикнулся Джон, так и не определившись, испугаться ему за соседа или посмеяться над произошедшим. — Да, здравствуйте.
— Ко мне сегодня заходила мисс Винчеслас, — сказала глава факультета, закрывая за собой дверь и обегая глазами комнату. — Милый, тебе не кажется, что для одного человека в этой комнате многовато беспорядка?
Джон оглянулся и не смог сдержать усмешку: по полу были раскиданы книги и незаконченные эксперименты, на столе тетради и учебники стояли неровными стопками, а кровати были измяты — никто не поправлял их в течение дня.
— Прошу прощения, миссис Хадсон, — смешинки в его глазах заставили преподавательницу умилительно улыбнуться, — я всё уберу в ближайшее время.
— Дорогой, а где твоя сова?
— Простите? — не понял вопроса Джон, и миссис Хадсон кивком головы указала на пустую клетку, висящую под потолком около второй кровати. — А, это. Эм, у меня нет совы. Клетка уже была здесь, когда я въехал.
— Думаю, её можно выбросить, раз ты ей не пользуешься, — кивнула миссис Хадсон.
— Да, эм… — замялся Уотсон. — Я сегодня же разберусь с этим. Так, вы сказали, к вам заходила мисс Винчеслас?
— Да, она передала мне вот это, — преподавательница из неоткуда достала старую трость Джона и протянула ему. — Вы не подскажите, почему она больше недели пролежала в её кабинете?
— О, я просто… забыл её. Да, — Уотсон излишне быстро закивал, не имея понятия, что ответить. — Хромота прошла, и я забыл её. Вот.
— Что ж, постарайтесь больше не забывать свои вещи в кабинетах, в которых вы не должны находится, — любезнейшим тоном произнесла миссис Хадсон, отдавая трость Джону. — И ещё кое-что, мистер Уотсон, — гриффиндорец уже хотел попрощаться с преподавательницей, но она не дала ему сказать и слово. — Я слышала, вы разозлили мистера Берримора сегодня, — Джон опустил взгляд, не зная, что сказать в своё оправдание. — Я уговорила его не снимать 10 очков с факультета, но он сказал, что снимет завтра, если вы что-то не сделаете. Надеюсь, вы сделаете, что он попросил.
— Уже, миссис Хадсон, — улыбнулся Уотсон.
— В таком случае, я ухожу, — кивнула преподавательница, — постарайтесь больше не давать учителям повод снимать баллы.
— Сделаю всё возможное, — Джон держал на лице улыбку, пока не захлопнулась входная дверь, после чего тут же кинулся к кровати Шерлока. — Ты там как, живой?
— Нужно очень постараться, чтобы умереть от падения с высоты кровати, — язвительно отозвался когтевранец.
— Да, такое только Шерлоку Холмсу под силу, — рассмеялся Джон, протягивая соседу руку.
***
Одна деталь показалась нам подозрительной. Люди в качестве орудия убийства выбирали яд, который совсем непросто получить, при этом он убивал их медленно и мучительно. В любом случае есть гораздо более простые и безболезненные способы покончить с жизнью, так почему три человека сделали именно так? Шерлок сразу подумал, что это дело рук серийного убийцы, видимо, ему уже доводилось иметь дело с подобным. Он же сам когда-то убил своего однокурсника. К сожалению, у нас не было почти никаких данных, чтобы расследовать такое дело, но именно тогда случилось ещё одно убийство.
На этом уроке защиты от тёмных искусств был только один класс, чему Джон был несказанно рад, ведь в случае, если он провалится, насмешек со стороны когтевранцев — самых умных и самых способных — не избежать. Профессор Берримор вызвал его к доске и сначала спросил теорию, которую Уотсон повторил перед уроком, после чего сказал использовать заклинание. Джону потребовалось несколько секунд, чтобы сконцентрироваться, и класс замер в ожидании. Уотсон представлял себе то же, что и вчера: отца, сестру, качели и вид на крышу дома, и — к его облегчению — белое свечение появилось, как только он сказал нужные слова. Кто-то из класса ахнул, несколько человек зааплодировали, и Джон не мог не улыбнуться, довольный своей маленькой победой.
Профессор Берримор поджал губы и коротко кивнул, будучи слегка расстроенным, что ученик всё-таки справился с непростым заданием.
— Возвращайтесь на своё место, мистер Уотсон. Надеюсь, мне больше не придётся давать вам подобные задания из-за вашего разгильдяйского поведения.
Этот кабинет был меньше того, в котором вчера был урок, и свободных парт не осталось, так что Джон подсел к Гэбриэлу, помахавшему ему, пока он шёл по рядам.
— Что и ожидалось от нашего отличника, — поддразнил его Гэбриэл. — И что же ты ещё умеешь, Джонни?
— Много того, что не можешь ты, — беззлобно парировал Уотсон, за что получил дружеский толчок локтем под рёбра, отчего кожа на боку начала гореть.
— Да колись, Джонни, с кем ты занимаешься?
— С учебниками, — Джон самодовольно посмотрел на одноклассника, отчего тот закатил глаза. — Мог бы и сам иногда брать их в руки, тогда бы на переписывание ходить не пришлось.
— А может, мне там нравится, — усмехнулся Гэбриэл. — Садишься между девочками и радуешься жизни.
— Кто о чём, а ты только о девушках…
— А тебе бы не помешало побольше о них думать, — Гэбриэл улыбнулся, но уже через секунду сделал серьёзное лицо — в их сторону посмотрел профессор Берримор. — А то Сара найдёт себе кого-нибудь получше.
— У нас с Сарой всё нормально, — буркнул Джон, выписывая в тетрадь написанные на доске символы.
— Нормально?! — наигранно возмутился Гэбриэл. — Да вы хоть целовались?
Щёки Джона едва заметно порозовели, и он отвернулся, а Гэбриэл тихо рассмеялся и бесшумно похлопал его по спине, отчего Джон поморщился.
— Нормально — это когда она остаётся на ночь в твоей комнате, а не когда вы иногда любезничаете на переменах.
— Много ты понимаешь в женщинах… — прошипел Уотсон.
— Явно больше, чем в мужчинах, — хитро улыбнулся Гэбриэл, — в отличие от тебя.
— Да пошёл ты.
***
— Джон! — после урока Сара догнала одноклассника в коридоре. — Поверить не могу, что ты правда сделал это! Это же так трудно!
— Да, вчера пришлось потренироваться, — Уотсон смущённо почесал затылок, и они вместе двинулись в сторону другого кабинета.
— О, Джон, ты такой умный, — Сара обхватила локоть одноклассника обеими руками, прижавшись к его боку. — Даже не представляю, когда ты только успеваешь всё учить наперёд. У меня вот времени на это совсем не остаётся.
— Ну, ты проводишь много времени с друзьями, — протянул Уотсон. — И тебе в любом случае не нужно знать программу наперёд — ты отлично успеваешь и так.
— Но у меня бывают проблемы с некоторыми заклинаниями, — вздохнула Сара. — Боюсь, у меня уйдёт неделя на освоение этого заклинания.
— В таком случае, если вдруг захочешь мило поболтать с дементорами, бери меня с собой, — Уотсон обворожительно улыбнулся, и девушка смущённо поправила волосы.
— А если я захочу мило поболтать с друзьями, мне брать тебя с собой?
— Против них экспекто патронум не сработает, — наигранно разочарованно ответил Джон, заставив Сару тихонько рассмеяться.
— Ну правда, Джон, тебе стоит больше времени проводить с одноклассниками. Ты и так живёшь один и всё свободное время проводишь в своей комнате.
— Не думаю, что большие компании — это моё, — покачал головой Уотсон. — Я больше люблю маленькие группы.
— Тогда, может, сходим куда-нибудь на каникулах?
— Что, прости? — Джон слегка опешил от такого предложения.
— Небольшой компанией, я имею в виду, — примирительно улыбнулась Сара. — Или, если хочешь, можем сходить куда-нибудь вдвоём.
— Звучит неплохо, — кивнул Уотсон, вспоминая недавние слова Гэбриэла. — Я подумаю, куда можно сходить.
— Отлично! — Сара ловко отпустила его и, пока он не повернулся, легонько поцеловала его в щёку.
Одноклассница быстрым шагом пошла в женскую уборную, оставив Джона одного, и тот слегка улыбнулся ей вслед, когда понял, что ни рука, ни щека не болят после слегка нагловатого вторжения в личное пространство.
А ещё он понял, что ему это очень даже нравится.
***
Библиотека, по определению, это место тихое и спокойное, но о какой тишине может идти речь, когда туда заходит толпа пятикурсниц, с энтузиазмом обсуждающих пятикурсников.
— И тогда я поняла, что нужно действовать, — гордо сказала Сара, отодвигая взятую только для вида книгу.
— Ты позвала его на свидание? — удивилась Салли Донован.
— Нет, — протянула гриффиндорка, — я сделала так, что он позовёт меня на свидание.
— Да, несокрушимый план, — усмехнулась Луиза.
— Да ну тебя, — Сара слегка толкнула одноклассницу в бок. — Сама-то никого не приметила?
— Я здесь учусь, а не ищу мужа.
— Ага, — иронично сказала Салли. — А потом будешь сидеть с сорока кошками и удивляться, почему никто замуж не позвал.
— Уж лучше так, чем с этими придурками.
К столу, за которым сидели девушки, подошла Молли Хупер, робко спрашивая разрешение присесть.
— Молли, а что у тебя с Майком? — заговорщицки спросила Сара, когда слизеринка села рядом с ней.
— Ну, если тебе интересно…
— Ей не интересно, — улыбнулась ей Луиза. — Она просто хочет похвастаться своим коварным планом.
— Неправда! — возмутилась Сара, вызвав у остальных смех.
— Я думаю, у нас с Майком ничего не выйдет, — расстроено сказала Молли, и Салли сжала её хрупкую ладонь.
— А чего так?
— А я-то думала, вы поженитесь, — усмехнулась Люси Харрисон. Одноклассница Молли, за чьим романом со старостой факультета следит вся школа, села рядом, не спрашивая разрешения, но никто из девушек и так не был против.
— Ой, нет, он же такой… такой активный. Мне кажется, он думает, что умрёт, если будет ничего не делать дольше минуты.
— Да, это вполне в его духе, — кивнула Луиза. — Мне его гиперактивность тоже поднадоела. Понятия не имею, как Джон его терпит. Они же с детства знакомы, да?
— Ага, — глаза Сары засветились, стоило только кому-то сказать про Уотсона. — Он такой терпеливый и милый!
— Ну началось…
— И знаете, он вообще не списывает! Всегда всё учит!
— Поэтому, видимо, и сидит целыми днями у себя в комнате, — покачала головой Луиза.
— Так он же вроде с нашим психом спелся, разве нет? — удивилась Салли, поднимая тонкие брови.
— Ни с кем он не спелся! — возмутилась Сара. — Он же не гей! Они просто общаются.
— И просто обнимаются, лёжа на полу, — хихикнула Луиза, за что получила от одноклассницы тычок под рёбра.
— Я сделаю так, чтобы они больше не общались, — уверенно сказала Сара. — Он забудет этого Холмса быстрее, чем скажет его имя.
— А жаль, — вздохнула Салли, — так классно, когда он не в нашей башне ночует. Он же всех читает, как книгу, а потом все начинают ссориться.
— Подожди, — Сара нахмурилась, поворачиваясь к подруге, — хочешь сказать, он с Джоном ночует?
— Ну точно не у нас, — пожала плечами Салли. — А ты думаешь, у него друзей много? Только Джон, вот я и подумала…
— Да ну нет, он же не гей, как он будет ночевать в одной комнате с этим психом?
— А Майк, по-твоему, в отдельной комнате живёт? — рассмеялась Луиза. — Ну спят они в одной комнате, и пускай спят. Не в одной постели же.
— Это было бы как-то… — еле слышно сказала Молли. — Как-то нехорошо.
— Всё. Я всё решила, — громко сказала Сара, вставая со своего места. — Пора разбить эту сладкую парочку.
