***
Джон не мог не признать правоту своего соседа: уроки — это смертельно скучно. Мистер Монкфорд на своём уроке чтения древних рун в этот раз просто читал параграф вслух, а астрономия, казалось, была придумана, только чтобы остальные уроки на её фоне казались не такими занудными. После обеда все расходились по делам: кто-то делал уроки, кто-то спал, кто-то уходил в Хогсмид, а у некоторых были тренировки по квиддичу. Джон с нетерпением ждал первой, но пока его не пускали на занятия, ведь у него нет своей метлы, а запасные — они на то и запасные, чтобы круглый год пылиться в кладовке. Возвращаться в комнату не хотелось. Всё-таки слова Гэбриэла о Шерлоке его настораживали, и он, хоть и неосознанно, старался проводить в комнате меньше времени. Так что Уотсон блуждал по коридорам, улыбаясь знакомым лицам, встречавшимся на пути, и здороваясь с преподавателями, пока не дошёл до бокового выхода из школы — того, от которого проще всего добраться до поля для квиддича. Стоя на лестнице, он наблюдал, как в воздухе беспорядочно кружатся слизеринцы, отрабатывая атаку и защиту, как резко взмыл в воздух ловец, за которым тут же последовал мистер Лайонс, как один из учеников камнем полетел вниз, сброшенный с метлы непредсказуемым ударом мяча-вышибалы. Игра продолжалась в том же темпе, что и до этого, но Джон стал заметно нервничать, ведь упавший игрок никак не поднимался в воздух. Уотсон двинулся в сторону поля, на полпути срываясь на бег, не обращая внимания на знойный осенний ветер, от которого не спасала школьная мантия. Пока среди облаков мистер Лайонс вместе с ловцом гнался за снитчем, на поле постепенно опускались остальные игроки, напуганные упавшим одноклассником, что так и не двигался после удара о землю. Охотник не поднимался на ноги и даже не поворачивался — лежал на спине и, кажется, дрожал. Джон подбежал к площадке и сразу бросился к пострадавшему студенту. На краю сознания мелькнула мысль, что это Эндрю Вест — староста Слизерина, но разум Уотсона быстро переключился, концентрируясь на более важных деталях. — Отойдите, — крикнул он слизеринцам, но те лишь посмотрели на него с презрением. Только одна светловолосая девушка уже собиралась сделать шаг в сторону, но какой-то парень тут же одёрнул её. Несколько человек испуганно отшатнулись, когда тело Эндрю изогнулось от сильной судороги, а изо рта густыми комьями пошла пена. — Отойдите! — снова крикнул Джон. — Отойдите! У него приступ! Слизеринцы расступились в стороны, давая Уотсону дорогу, и тот сразу же склонился над старостой. Приступ эпилепсии — ему доводилось встречаться с таким раньше, в специализированном военном лагере, так что Джон не испытывал волнение или страх, вместо них были лишь сосредоточенность и уверенность. Уотсон ослабил зелёный галстук на шее Вести, повернул его на бок и приказал паре человек поддерживать его в таком положении, но не давить слишком сильно. Он снял собственный галстук и, сложив его пополам, засунул старосте между зубов, снял мантию и подложил её пострадавшему под голову. Он уже давно отсчитывал секунды, чтобы позже передать необходимую информацию врачам, но на данный момент он сделал всё, что было в его силах. 56… 57… С неба спустились ловец и мистер Лайонс, и последний, настороженно оглядев столпившихся учеников, быстро пошёл в их сторону. Ему хватило доли секунды, чтобы, увидев лежащего на земле ученика с пеной у рта, тут же послать в воздух сигнальную ракету, после чего, коротко назначив капитана команды ответственным за всех остальных до его возвращения, он уже собирался трансгрессировать в медпункт, но Джон быстро перехватил его руку: — Нельзя. Пока не закончится приступ — нельзя. Было в его тоне и в том, как крепко он держал руку преподавателя, что-то такое, что заставило остальных подчиниться. Мистер Лайонс послал ещё одну сигнальную ракету, и Джон надеялся, что мистер Мюррей получит послание в ближайшее время. 117… 118… Слишком долго. Вести стало трясти сильнее, и по команде Уотсона несколько человек обхватили его за плечи и живот, не давая перевернуться на спину. Джон аккуратно, но твёрдо держал его голову, продолжая отсчёт. 178… 179… Судороги постепенно становились всё слабее и слабее, но никак не заканчивались. Джон приложил два пальца к шее Вести, считывая пульс, но не сбиваясь со счёта. Не нужно иметь медицинское образование, чтобы понять, что сердцебиение опасно участилось, и Уотсон бросил мимолетный взгляд в сторону школы, надеясь увидеть там движущихся к ним врачей, но там лишь столпились любопытные студенты, настороженно наблюдавшие за происходящим на поле. Последняя судорога пронзила тело старосты, и тот обмяк, обхватываемый друзьями со всех сторон. 239… 240. Джон снова стал считать его пульс — тот постепенно приходил в норму. Уотсон проверил реакцию зрачков, вместо привычного фонарика используя палочку, и достал изо рта галстук, тут же отбрасывая его в сторону. — Теперь можно? — спросил мистер Лайонс, внимательная наблюдая за действиями гриффиндорца. Тот кивнул, и в следующую секунду все, кто касались Вести оказались в медпункте. Каменный пол больно врезался в колени, но Уотсон не обратил на это никакого внимания. Мистер Мюррей с профессиональной отстранённостью перенёс Вести на каталку и увёз его в другое отделение, куда никого из учеников не пустили, спрятав старосту от испуганных, но от того не менее любопытных глаз. Мистер Лайонс попросил остальных учеников вернуться на поле, а сам повернулся к Джону, стоящему у того места, где только что лежал староста Слизерина, сложив руки за спиной. — Я должен выразить вам свою благодарность, — сказал преподаватель, протягивая Джону руку, но тот даже не посмотрел в его сторону, не отводя глаз от двери, за которой скрылся мистер Мюррей. — Не волнуйтесь, мистер Уотсон, я уверен, с мистером Вестом всё будет хорошо. — Почему его допустили до полётов? — медленно спросил Джон, продолжая смотреть в одну точку на двери. — Как его могли допустить, если у него эпилепсия? — Никогда раньше подобного не случалось, — покачал головой мистер Лайонс, убирая руку. — В его медкарте сказано, что он страдает от маггловской болезни, но не испытывает никаких неудобств, благодаря лекарствам. — Да уж, — невесело усмехнулся Джон. — Никаких неудобств. — В любом случае, я должен сказать вам спасибо, мистер Уотсон, — закончил разговор преподаватель. — Пожалуйста, возвращайтесь к своим делам. — Вы не могли бы… — замялся Джон, наконец поворачивая голову в сторону мистера Лайонса, — вы не могли бы сообщить мне о его состоянии, когда оно станет известно? — Конечно, — кивнул профессор. — И передайте врачу, что припадок длился ровно четыре минуты, это может быть важно. — Вы забыли добавить «пожалуйста», — приторно-вежливым тоном поправил его Майкрофт, бесшумно появившийся в дверях медпункта. — Простите, сэр, — тут же сказал Джон, не желая иметь конфликты с мистером Пингвином. — Позвольте поинтересоваться, — продолжил свою речь Майкрофт, опираясь на зонт, словно на трость, — на каком основании вы помешали мистеру Лайонсу перенести мистера Веста в медпункт? — Мистер Уотсон поступил верно, мистер Холмс, — не дал ученику ответить профессор. — Трансгрессия могла бы усугубить приступ. — Вы знали об этом, мистер Уотсон? — Майкрофт сощурился, но Джон в ответ даже не шелохнулся, отвечая медленно и уверенно. — Да, я знал об этом. — Так вы у нас, помимо всего прочего, ещё и врач? — наигранно рассмеялся староста Гриффиндора. — Замечательно. Майкрофт развернулся, не попрощавшись, и ушёл, а за ним, словно тень, следовала Антея, которую до этого никто и не заметил. Мистер Лайонс попросил Джона вернуться в свою комнату, и Уотсон медленно побрёл в нужную сторону. Приступ Вести вызвал в памяти не самые приятные воспоминания, и он опасался, что ночью увидит кошмар, но чаще всего в сознании возникали слова Майкрофта: Так вы у нас, помимо всего прочего, ещё и врач? Да, чёрт возьми, он врач! Он мечтал им быть, и до сих пор мечтает. Он прочёл всё, что только можно было найти в библиотеках, о болезнях волшебников и магглов, отрабатывал в лагере приёмы первой помощи, он знает симптомы и признаки многих болезней наизусть. И он не видел ни одного признака наркомании у Шерлока. Да, он бледный, что можно счесть признаком, но всё остальное? Он активный, не впадает в апатию, подолгу молчит, но говорит, что размышляет, резкие перепады настроения — да у кого их нет? Они же подростки, в конце концов. По крайней мере, Джону очень хотелось в это верить.***
Здравствуй, Джон. Не забудь забрать деньги из банка. Кэтрин Уотсон Ни «как у тебя дела?», ни «как учёба», ни «удачи», ни «целую, мама» — ничего, сухое напоминание об обязанностях. После смерти отца мать Джона осталась одна с двумя детьми на руках, и с того момента государство каждый месяц выплачивает ей символическую сумму, которую мать всегда тратит непонятно на что. Она почти не выходит из дома, и обязанность забрать тонкий конверт из банка всегда ложилась на плечи Джона, ведь Гарри, когда была помладше, очень боялась одна идти в банк. Он не забыл про выплату в прошлом месяце — у него просто не было возможности съездить в город. Единственное место вне школы, которое он мог посещать и посещал постоянно, — это Хогсмид, но там не было ничего, кроме пары магазинов и бара. Так что в этом месяце ему предстояла малоприятная поездка в Лондон, и он не мог перестать придумывать самые глупые оправдания, лишь бы оттянуть путешествие на дальний срок. Вот только ему уже становилось стыдно за самого себя, так что он решил съездить в город в ближайшие выходные. Выходные подкрались незаметно. Причины отложить поездку: 1) нужно сделать много домашней работы (не принято, большая часть уже сделана); 2) он обещал сводить Сару на свидание (не принято, Сара очень хочет съездить в Лондон); 3) абсолютное нежелание этим заниматься (не принято, совесть надо иметь). Джон со вздохом сел на кровати. Десять часов утра — он проспал завтрак, но в столовой ещё можно выпить чашку чая. Хотя, можно по пути в банк заскочить в какую-нибудь маггловскую забегаловку, там еда не такая красочная, как в школе, но сытная. Да и атмосфера в таких кафе обычно очень приятная. Боже, как же неохота вставать. Выходной, можно сделать столько разных дел: полежать на кровати, посидеть в кресле, поваляться на полу, а ему нужно пойти в банк. Хуже и не придумаешь. Да и тихое посапывание Шерлока на соседней кровати не придавало мотивации. «Надо. Просто надо», — сказал сам себе Уотсон и, наконец, поднялся, в очередной раз радуясь, что в этой комнате есть своя ванная комната. Холодный душ помог проснуться, и дальше всё уже не казалось таким безрадостным. В конце концов он мог прекрасно провести день в Лондоне, прогуляться по любимым местам, вкусно поесть, может, сходить в кино или ещё куда-нибудь. И вообще, надо быть оптимистичнее. Джон с довольным видом оглядел своё отражение в зеркале и кивнул сам себе. Правильно, надо думать о хорошем. Он повернулся к двери, нажал на ручку и потянул её на себя, чуть не подпрыгнув при этом от испуга. На пороге стоял Шерлок, из-за разницы в росте смотрящий на него сверху вниз. Его волосы были растрёпаны сильнее, чем обычно, под глазами были заметны тени, а на подбородке забавно торчали в разные стороны несколько тёмных волосков. Обычно когтевранец вставал раньше — если вообще ложился — и к моменту, как Джон просыпался, уже был полностью собран, так что увидеть его таким, ещё сонным, помятым после сна, удавалось крайне редко. Практически никогда. Шерлок скептически поднял бровь, когда Уотсон рассмеялся, и наигранно тяжело вздохнул, чем вызвал у соседа ещё один приступ смеха. — Не хочешь дать мне войти? — спросил он, и Джон, всё ещё смеясь, вышел из ванной, пожелав соседу доброго утра. Когтевранец привёл себя в порядок за полчаса и, выйдя из ванной, подозрительно посмотрел на Уотсона, сидящего на кровати в джинсах и полосатом джемпере. Обычно Джон предпочитал носить школьную форму, даже на выходных, и Шерлок не мог не отметить, как простая маггловская одежда идёт ему. — Ты уже готов, отлично, — сказал он, на ходу поправляя непослушные волосы. — Готов? — удивлённо переспросил Джон. — Да. Пошли, — сказав это, Шерлок достал из шкафа куртку Джона, кинул ему её и одним плавным движением надел своё пальто, прекрасно понимая, насколько шикарно выглядит, когда так делает. — Вообще-то у меня есть кое-какое дело, — Уотсон поймал куртку, но надевать пока не стал, на несколько секунд зависнув, наблюдая за элегантными движениями соседа. — Именно, — улыбнулся Шерлок. — Мы идём в банк. Джон в ответ только усмехнулся. Шерлок же видел сообщение от его мамы, конечно, он знал, что ему нужно в банк. Проблема в другом — зачем в банк нужно Шерлоку, но с этим Уотсон решил разобраться по дороге. Да и к тому же, компания Холмса никогда не была скучной, так что он встал с кровати и накинул куртку, уверенно кивая соседу. Гриффиндорец надеялся, что Шерлок трансгрессирует вместе с ним, но тот лишь поднял воротник пальто и вышел из комнаты, и Джону ничего не оставалось, кроме как последовать за ним. Утром в гостиной почти никого не было, кто-то всё ещё спал у себя в комнате, кто-то поехал в Хогсмид, кто-то пошёл к друзьям или в библиотеку, так что никто не стал устраивать очередное шоу «пошути над Джоном», когда он вместе с Шерлоком вышел из комнаты. — Что мы делаем? — тихо поинтересовался Уотсон. — Выходим из школы, разве не понятно? — Но почему ты не… — Джон сделал неопределённый жест рукой, и, что удивительно, Шерлок его понял. — Мамочка меня убьёт, если узнает, что я трансгрессирую. — А если не узнает? — Она узнает. Шерлок открыл дверь, ведущую на лестничную площадку, пропуская Джона вперёд, но тот остановился на половине шага, обернувшись на своё имя, прозвучавшее слишком громко у него за спиной. Сара, видимо, бегом спускалась по лестнице из своей комнаты — на щеках был лёгкий румянец, и она немного тяжело дышала — и сейчас смотрела на него удивлённо и слегка сердито. — Джон, куда ты? — Мне нужно в банк, — честно ответил Уотсон. — А ты не хочешь позвать меня с собой? — Сара скрестила руки на груди и чуть выпятила нижнюю губу, чтобы выглядеть обиженной. — Это не самая интересная поездка, — Шерлок хотел сказать что-то противоположное, но Джон наступил ему на ногу, при этом мило улыбаясь, и Холмс решил промолчать. — Скорее, деловая. Мы с тобой съездим в другой раз, ладно? — Тогда зачем ты берёшь его с собой? — Сара ещё сильнее насупилась, и Джон почувствовал себя неловко. — Эм, у него тоже есть дела в банке, — он честно верил в это, так что это не считается за ложь, правда? — Не скучай, я скоро вернусь, — он подмигнул подруге и быстро вышел из гостиной, и Шерлок молчаливой тенью последовал за ним. — Мистер Холмс, — протянула миссис Тёрнер, как только дверь за ними захлопнулась, — какая приятная неожиданность — увидеть вас здесь. — Обещаю впредь не попадаться вам на глаза так часто, — съязвил в ответ Шерлок. — Ох, ты такой душечка, когда злишься, — рассмеялась картина. — Не так ли, мистер Уотсон? — Ага, — кивнул Джон, — прям душечка. Шерлок быстро побежал вниз по лестнице, бурча себе под нос что-то ругательное, и Уотсон, посмеиваясь, последовал за ним. Они вышли из школы в уютной тишине, не давящей на них и уж точно не неловкой. Так им было комфортно — просто идти рядом — пусть один из них и не совсем понимал, почему они направляются в Хогсмид — наслаждаясь открывавшимися взору видами. День выдался очень удачный для прогулок, пусть было слегка прохладно, но совсем не было ветра, да и облака лишь закрывали слепящее глаза солнце, а не застилали всё небо непроглядной пеленой. Джон похлопал себя по карманам, проверяя, там ли его паспорт и кошелёк, и, успокоившись, глубоко вдохнул пыльный осенний воздух, из-за чего сразу же чихнул. — Почему ты чихнул? — спросил Шерлок, наигранно удивлённо поднимая брови. — У тебя нет аллергии и ты не болеешь. — Что, прости? — Почему ты чихнул? — повторил Холмс, боковым зрением отмечая, как удивился такому вопросу Уотсон. — Соринка попала, — пожал плечами гриффиндорец. — Но почему ты чихнул? — не унимался Шерлок. — Соринка стала раздражителем дыхательного эпителия, оттуда через тройничный нерв в мозг попал сигнал о необходимости прочистить носоглотку, и мозг отдал команду мышцам, такой ответ тебя устроит? — Джон снова улыбался, и Шерлок невольно задумался, как у него не затекают щёки. — Вполне, — кивнул он, сворачивая на дорогу, ведущую к бару Анджело. — Зачем мы пришли сюда? — спросил Уотсон, когда они зашли в «Три метлы», вдыхая знакомый аромат сливочного пива, который нельзя было почувствовать более ни в одном месте на свете. — Отсюда проще всего переместиться, — ответил Шерлок так, будто это было очевидно, и достал из кармана пальто мешочек с порохом. Он открыл его и взял горсть, после чего отдал мешочек Джону и залез в камин. — Когда я перемещусь, не тормози, я не собираюсь долго ждать тебя там, — буркнул он и выпрямился, делая глубокий вдох. — Косая алея! Порох быстро достиг пола, и студента объяло зелёное пламя, перенося его в названное место. Джон, вопреки словам соседа, лезть за ним не торопился. Он собирался пойти в банк, а не заняться шопингом, и уж точно не собирался встревать в очередную неприятность из-за этого самоуверенного когтевранца. Ой, да кого он обманывает. Конечно, собирался. Джон пользовался таким порталом только один раз в жизни, и сейчас ему было немного страшно, но страх этот был приятным. Словно волнение, которое испытываешь, когда вагонетка на американских горках на секунду замирает перед склоном. Уотсон взял немного пороха, потом подумал и взял побольше, так, на всякий случай. «Косая алея», — и он зажмурился, когда зелёное пламя достигло уровня глаз. — Я же сказал, не тормози! — Шерлок дёрнул его за руку, вытаскивая из камина. Рука, вопреки ожиданиям, не заболела, но ощущение жжения никуда деваться не хотело, и Джон быстро высвободился из хватки соседа. — Мы же собирались в банк! — возмущённо сказал он, хоть и возмущался только для вида — в банк ему совершенно не хотелось. — Мы туда и направляемся, пошли, — когтевранец кивнул в сторону сравнительно широкой улочки, заполненной прохожими. Народу было очень много, а Джон ориентировался здесь крайне плохо, так что он сам схватил Шерлока за руку, чтобы не потеряться. Тот бросил на него удивлённо-разозлённый взгляд, но пальцы сжал, чтобы рука друга не выскользнула из его ладони. Вокруг них бодро вышагивали волшебники, одетые кто в причудливые наряды, кто в обычную даже для магглов одежду, шумно разговаривали, смеялись, заходили в небольшие лавочки, наполненные книгами и магической утварью. На узких улочках кипела наполненная волшебством жизнь, и Джон, хоть и знал о магии с раннего детства, не мог сдержать рвущийся наружу восторг при виде кипящих в старинных котлах зельях и забавных созданий, служивших волшебникам заменой обычным кошкам и собакам. Улочка, по которой Шерлок его вёл, постепенно становилась шире, только вот пространства вокруг них не прибавлялось, ведь и народу было с каждым шагом всё больше и больше. Хорошее настроение Джона стремительно сменялось отвращением ко всему живому — люди толкали друг друга, пытаясь добраться до цели как можно быстрее, топтали прохожим ноги, и всё тело Джона горело от этих грубых прикосновений, нестерпимой болью отзывавшихся глубоко под кожей. Даже ладонь, держащая холодную руку Шерлока, наливалась жаром, и Уотсон отпустил соседа, тут же теряясь в толпе. Он проклинал свой невысокий рост, пытаясь разглядеть в толпе фигуру Шерлока, но взрослые маги загораживали ему обзор, зажимая в центре площади всё сильнее и сильнее, и Джону приходилось прикладывать неимоверные усилия, чтобы не закричать во всю глотку. Он стал пробираться к какому-то зданию, на ходу расталкивая прохожих локтями, надеясь оттуда разглядеть кудрявую голову соседа. Здание оказалось чём-то вроде мотеля для иностранных магов, приехавших в Лондон погостить. Узкие окошки обрамлялись полупрозрачными занавесками, у входа стоял немолодой охранник, проверявший у подошедших к нему волшебников документы. Джон прижался к стене и, наконец, смог вдохнуть полной грудью, не зажимаемый более толпой. Шерлока нигде не было видно, и Уотсон уже собирался пойти его искать, но потом решил остаться на месте. Кто здесь, в конце концов, детектив? Занять себя было нечем, и он стал разглядывать мотель. Он медленно двигался глазами по ровным рядам окон, непонятно зачем считая их и вежливо улыбаясь смотрящим на него из этих самых окон магам. На секунду в одном из окон на втором этаже промелькнул стройный девичий силуэт, и через минуту из мотеля вышла молодая девушка с длинными чёрными волосами. Она настороженно оглядывалась по сторонам, после чего неуверенно подошла к Джону, скромно улыбаясь ему. — Прости, а ты случайно не видел здесь такого невысокого светловолосого парня? Мне показалось, я видела его из окна. — Нет, здесь, кроме меня, никого не было, — покачал головой Джон, которому лицо девушки показалось удивительно знакомым. — Слушай, а мы раньше никогда не встречались? — В Хогвартсе, — кивнула девушка. — Меня зовут Су Линь Яо, шестой курс Пуффендуя. — Джон Уотсон, пятый Гриффиндора. — Можешь не представляться, тебя все знают, — Су Линь улыбнулась, а Джон нахмурился. — С чего бы это? — Никогда раньше не видела, чтобы кто-то из другой школы переводился, — пуффендуйка пожала плечами и ещё раз посмотрела по сторонам. — А кого ты ждала? — Энди Галбрейта, мы вместе работаем над проектом по маггловедению. — И поэтому ты живёшь… — замялся Джон, подбирая нужное слово, — здесь? — идеально подобрал. — Только на выходных, отсюда проще до центра Лондона добраться, — Су Линь чуть улыбнулась ему. — А ты чего здесь делаешь? — Да мы с другом хотели сходить в банк, но я, видимо, потерялся, — усмехнулся Уотсон. — Вот стою, жду, вдруг найдёт. — Тебе лучше подождать его вон там, — пуффендуйка показала на здание через дорогу. — Почему там? — Это банк. Джон почувствовал себя полнейшим идиотом, и теперь его слегка наигранный смех с корнем выдавал, насколько ему неловко. Су Линь, заметив его замешательство, быстро попрощалась и убежала обратно в мотель, и Джон, вздохнув, вновь направился в гущу толпы, но на этот раз мужественно держа курс на банк. В это высокое светлое здание Джон попал впервые. Магических денег у родителей не было, так что смысла в ячейке было не больше, чем в часах без стрелок. Только Гарри с момента поступления в Хогвартс периодически наведывалась сюда, чтобы обменять валюту, а после всегда жаловалась на несправедливый курс. Стоило только Джону переступить порог, как исчез уличный шум, и теперь вокруг царила присущая офисам тишина. Гоблины заполняли бумаги, сидя за высокими столами, и недобро подглядывали на него, пока он шёл к стоящему у центрального стола соседу. — Имя, пожалуйста, — медленно сказал один из гоблинов своим до противного скрипучим голосом. — Шерлок Холмс, — когтевранец недовольно посмотрел на Уотсона, но спустя секунду отвернулся. — Ваш ключ, мистер Холмс? — гоблин протянул морщинистую руку с длинными пальцами ладонью вверх, и Шерлок с видом фокусника достал из глубокого кармана своего шерстяного пальто золотой ключ. Гоблин чуть склонил голову, признавая ключ действительным, и двинулся в сторону невысокой двери, открывающей вход в подвалы. — Прошу вас следовать за мной, мистер Холмс. — Подождите, — заволновался Джон, — а я? Мне подождать или… что? — Вы знаете этого человека, мистер Холмс? — вежливо поинтересовался гоблин. — Он со мной, — коротко ответил Шерлок, даже не взглянув на друга, и все трое пошли в подвалы. Гоблин быстро перебирал своими короткими ножками в сторону вагонетки, ожидающей клиентов, и Джон следовал за ним, опасливо оглядываясь по сторонам. Сталактиты и сталагмиты заканчивались и начинались на уровне его лица, одновременно восхищая и пугая, но Шерлоку, казалось, не было до них никакого дела: он уверенным шагом шёл мимо вагонетки, игнорируя просьбы гоблина остановиться. — Мистер Холмс, пожалуйста, вернитесь, — кричали ему вслед. — Я бы хотел дойти пешком, не люблю американские горки, — вздохнул Шерлок, и гоблин, как бы ему не нравилась эта затея, повёл их в нужную сторону. Затейливые лестницы, скрытые в тени за камнями, тянулись то вниз, то вверх, извивались, поворачивали, а они всё шли и шли, не говоря ни слова и не останавливаясь. Гоблин вёл клиента и его спутника за собой, светя перед длинным носом керосиновым фонарём, без проблем ориентируясь в бесконечных коридорах банка. В какой-то момент Шерлок свернул в примыкающий коридор, деловито оглядываясь по сторонам. Джон неуверенно последовал за ним, не понимая, зачем когтевранец свернул с дороги, и остановился возле него, шокировано оглядывая одну из дверей. Посреди неё жёлтой краской были выведены те же символы, что и на фотографии отца Себастьяна Брукса. — Чья это ячейка? — спросил Шерлок, тоном, не терпящим ответа вроде «не могу сказать, сэр». — Сэра Эдварда Ван Куна, мистер Холмс. — Почему рисунок не стёрли? — Мы стёрли, мистер Холмс, но кто-то восстановил его. Прошу вас следовать за мной, — гоблин сделал приглашающий жест нужную сторону, но остался проигнорированным. — Эдвард Ван Кун видел это? — спросил Шерлок, внимательно оглядывая стену, на которую попали капли едкой жёлтой краски. — Надпись появилась, когда сэр Ван Кун находился внутри ячейки, мистер Холмс. — И он не предъявил банку претензию? — иронично спросил когтевранец. — Сэр Ван Кун выглядел испуганным, когда увидел рисунок, мистер Холмс, — несколько раздраженно ответил гоблин. — Но ничего не сделал? — Только умер, мистер Холмс. — Подождите, — нахмурился Джон, — он получил послание и умер? Его убили? — Почему ты не читаешь прессу? — фыркнул Шерлок. — Я же говорил, там одно враньё. — Полиция считает, это было самоубийство, — протянул Шерлок. — Как давно появилось послание? — Десять дней назад, мистер Холмс, — гоблин выглядел крайне недовольным подобным нарушением правил, но сделать ничего мог, поэтому только бросал в сторону клиента и его спутника злобные взгляды. — Но умер он три дня назад, — когтевранец задумчиво оглядывал дверь, выискивая подсказки. — Так, может, это никак не связано? — Джон растеряно почесал затылок, не улавливая суть. — Эдвард Ван Кун получил послание, испугался, а через неделю умер, и ты считаешь, что это совпадение? — Шерлок недовольно посмотрел на гриффиндорца. — Это не просто рисунок, это угроза. — То есть, Себастьяну тоже угрожали? — Очевидно. — Мистер Холмс, — прервал их диалог гоблин, — я прошу вас… — У кого-то ещё на двери нарисовали эти символы? — перебил его Шерлок. — У сэра Брайана Лукиса, мистер Холмс, но… — Когда? — Джон невольно содрогнулся — уж очень приказной тон когтевранца напоминал тон старшины в Дурмстранге. — Ровно неделю назад, мистер Холмс. — Отлично! Джон, мы уходим, — Шерлок прокрутился на месте и быстрым шагом пошёл в сторону, откуда они пришли. — Постой, — Уотсон догнал его в примыкающем коридоре, — ты же ничего не взял. — Эдвард Ван Кун получил послание, и через неделю его убили, — скороговоркой сказал когтевранец, — Брайан Лукис получил послание, и через неделю его должны убить. — То есть, сегодня? — Именно. — И что ты собираешься делать? Шерлок не ответил, только загадочно усмехнулся, с гордо поднятой головой шагая по запутанным подземным коридорам, а гоблин, еле поспевающий за ним, что-то тихо бормотал себе под нос, чем несколько повеселил всё ещё мало что понимающего Джона. Но больше его, конечно, веселило то, что, видимо, в маггловский банк он сегодня не попадёт.