История, в которой школьники расследуют мистическое дело

Учебник полетел на пол, раскрылся примерно на середине и в следующую секунду загорелся синим пламенем. Над ним появилось ведро с водой и перевернулось, предотвращая возможный пожар, после чего исчезло. Второй учебник полетел на пол, приземлился рядом с первым корешком вверх, помяв при этом несколько страниц, и тоже загорелся. Над ним появилось ещё одно ведро с водой, и ещё один возможный пожар был предотвращён. Третий учебник упал в паре шагов от предыдущих, разгораясь красным пламенем. Третье ведро успешно потушило его. — Может, уже хватит? — простонал Уотсон, потягиваясь и разминая затёкшее левое плечо. К его ногам прилетела четвёртая книга, вспыхнувшая резче и ярче, чем предыдущие. И она была немедленно залита водой из четвёртого ведра. — Чёрт, Шерлок! — крикнул Джон. — Ты чуть не поджёг мне ноги! — Твои ноги целы, так что прекрати кричать. — Лучше прекрати поджигать учебники, они тебе ещё могут пригодиться. — Интересно, для чего, — огрызнулся Холмс, бросил на пол ещё один и лёгким, но резким движением волшебной палочки заставил его загореться. — И нам, кстати, запрещено использовать магию вне занятий. — Джон наколдовал над книгой ведро с водой и перевернул его, чтобы потушить пламя. — Забавно, что ты даже не вспомнил об этом, когда у нас на завтрак волшебным образом появились блинчики, — усмехнулся Шерлок. — Нас не выгонят из школы за создание завтрака, а вот за поджог комнаты — ещё как. — Ску-у-ука, — пропел Холмс, падая на свою кровать. — Ты бы мог почитать учебники вместо того, чтобы жечь их, — пожал плечами Джон. — Скучно. — Ты можешь сходить на матч по квиддичу, поболеть за свою команду. — Скучно. — Сделать домашку. — Скучно. — Боже, Шерлок, — Уотсон устало вздохнул и облокотился локтем о стол, подпирая ладонью голову, — неужели у тебя нет хобби? — Оно мне не нужно. — Ты мог бы заняться им, чтобы тебе не было ску-у-учно, — передразнил он соседа и улыбнулся сам себе. — О да, сесть и написать книгу о приключениях пиратов, — фыркнул Шерлок, садясь на кровати. — Нет, спасибо. В Хогвартсе достаточно гениальных писателей. — Ты про… — Брось, Джон, — вздохнул он. — Ты не мог всерьёз думать, что я не замечаю, как ты прячешь от меня свои драгоценные рукописи. «Этюд в розовых тонах». Симпатично. — Ну, профессор Уилсон всегда носила розовый, тот шар — розовый. О, кстати. — Уотсон встал и осторожно, чтобы не наступить на разбросанные по комнате книги, подошёл к прикроватной тумбочке. Он с сентября хранил в ней волшебный шар, посеревший после смерти профессора Уилсон, а сейчас достал его и поставил сверху. — Надо бы не забыть отнести его мисс Винчеслас. Она давно просила, а у меня вечно из головы вылетает. — Он вновь сел на стул, подогнув под себя одну ногу, и посмотрел на Шерлока, внимательно наблюдавшего за его действиями. — Так ты его читал. И как тебе? Понравилось? — Эм, — протянул Холмс, делая вид, что задумался, — не особо. — Ох, — нахмурился Джон. — Я думал, тебе польстит. — Польстит? «Шерлок видит всех и вся буквально насквозь, но удивительно, сколь он невежественен в некоторых вопросах»! — Подожди, я имел в виду… — Что он невежественен в хорошем смысле, — иронично закончил за друга Шерлок. — «Для него совсем не важно, какие преподаватели ведут предметы, во сколько начинается перемена или что… — Земля вращается вокруг Солнца. — И вот опять, — вздохнул он, закатывая глаза. — Не всё ли равно? — Этому учат в первом классе даже маггловской школы! Как можно этого не знать? — Если я и знал, то удалил, — ответил Шерлок, потирая глаза. — Удалил? — не понял Уотсон. — Слушай, — когтевранец свесил ноги с кровати и указал пальцем на свой висок, — это мои чертоги разума, в них целесообразно хранить только то, что полезно, действительно полезно. Люди, как правило, заполняют его всяким мусором, который мешает найти необходимое. Понятно? — Мм, — протянул Джон, нахмурившись, и крикнул: — Но это Солнечная система! — Проклятье, какое имеет значение, крутимся мы вокруг Солнца, вокруг Луны или в карусели, как детская машинка? Что от этого изменится?! Я запоминаю только то, что потом мне пригодится, напиши это в своём рассказе, — злобно сказал он и добавил наигранно спокойным голосом, — а ещё лучше, прекрати навязывать миру своё мнение. Он демонстративно отвернулся и свернулся на кровати калачиком, утыкаясь лицом в подушку и всем своим видом показывая, что разговор окончен. Джон сжал губы, борясь с подступающим к горлу раздражением, и встал, поправляя накинутую на плечи мантию. Секунду подумав, он снял её и надел свою тонкую куртку, подошёл к двери, не проронив ни слова, и Шерлок, услышав звуки его шагов, обернулся. — Куда ты идёшь? — На воздух, — раздражённо ответил Уотсон. — Посмотрю матч по квиддичу. Он вышел из комнаты, громко хлопнув дверью, и Холмс ещё несколько секунд смотрел на неё, после чего перевернулся на другой бок и засунул голову под подушку. Но уже через минуту он вскочил с кровати, не зная, куда себя деть, и оттого злясь на весь мир. Последние недели в Хогвартсе выдались удивительно тихими и спокойными, что выводило Шерлока из себя. Ему было просто нечем заняться. Конечно, всегда можно было раздражать Джона, но тот имел отвратительную, по мнению Шерлока, привычку — посещать занятия. К тому же, Уотсон тратил уйму времени на домашнее задание, тренировки по квиддичу и абсолютно бесполезную болтовню со своими одноклассниками, так что на соседа у него оставалось не так уж и много времени. Поднявшись на ноги, Холмс чуть не поскользнулся на образовавшейся вокруг одного из учебников луже, и одним движением руки заставил всю воду и сгоревшие книги исчезнуть. Теперь по крайней мере можно было спокойно ходить. Шерлок обвёл комнату взглядом, размышляя, чем бы ему заняться, и ему в глаза бросился лежащий на шкафу чёрный футляр. Подойдя к шкафу и поднявшись на носочки, он осторожно достал его и положил на кровать, стирая с него пыль краем мантии. Он давно не доставал его и теперь испытывал странное волнение, будто открывал его впервые в жизни. Он медленно и почти что нежно провёл ладонями по грубой ткани и пальцами скользнул к застёжке-молнии, легко поддавшейся ему с характерным звуком. Внутри футляра лежала его скрипка. Он бережно достал её, любуясь бликами света на выпуклом дереве, и сел на кровать, оперев корпус инструмента на ногу, а гриф облокотив на левое плечо. Его тело пробила лёгкая дрожь, когда он дёрнул первую струну, — скрипка расстроилась за месяцы неиспользования, и теперь звуки, которые она издавала, резали абсолютный слух Шерлока, словно остро заточенный клинок. Он хотел дотянуться до колков, чтобы натянуть струну, но правая рука замерла на середине своего пути. На глаза попались чёрные кляксы, оставшиеся на кончиках пальцах от его последнего расследования, и когтевранец недовольно сжал руку в кулак, лишь бы не видеть эти наглядные доказательства своей глупости. Он закрыл глаза и стал настраивать скрипку, не глядя. Ноты постепенно возвращались на свои места, и через несколько минут Шерлок вздохнул с облегчением, перебирая идеально настроенные струны. Он не мог надеть на скрипку подбородник, достать смычок и натереть его канифолью, не глядя, но он вновь закрыл глаза, как только встал, положив инструмент на левое плечо. Шерлок осторожно, но уверенно провёл смычком по каждой струне, вспоминая привычные положения рук, и решил начать с гаммы. Ему не нужно было думать, какую струну зажимать и какие пальцы ставить — всё это хранилось у него в подсознании с раннего детства, и теперь ему оставалось лишь наслаждаться незамысловатой мелодией и стройным звучанием нот. Ни на секунду не отрывая смычок от струн, он стал играть этюды, а за ними — произведения великих композиторов. Бах, Чайковский, Моцарт, Паганини и их прекрасная, восхитительная музыка — он играл точно по нотам, но в каждую композицию добавлял что-то новое и уникальное, играя с интонацией и акцентами. А потом он стал играть свои собственные композиции. Их было не так много, ведь ему редко хватало терпения записать придуманную мелодию, и Шерлок в полной мере наслаждался звучанием каждой из них — уникальной и неповторимой. В голове сами собой возникли ноты, которые он ранее никогда не играл. Он не раз представлял себе, как возьмёт скрипку в руки, опустит смычок на струны, и музыка, не существующая на бумаге, прогонит кошмары Джона. Это просто: ми-до, ля-ре… Картина того, как он играет эту мелодию, возникала у него в голове так часто, что он не смог удержаться от соблазна открыть глаза и увидеть, как прогибается смычок и натягиваются струны. Шерлок открыл глаза. И музыка оборвалась. Пальцы правой руки, в которой он держал смычок, непроизвольно сжались, стоило ему вновь увидеть на подушечках чёрные пятна, и тонкое дерево полетело на пол. Смычок с громким стуком упал у его ног, но Холмс даже не шелохнулся, чтобы поднять его. Он сжал правую руку в кулак, а второй излишне сильно вцепился в гриф скрипки, пытаясь побороть рвущуюся наружу ярость на самого себя. Смотреть на собственные руки было отвратительно. Настроение, исправленное игрой на любимом инструменте, вновь испортилось, и Шерлок быстро убрал скрипку в футляр, который даже не стал класть на шкаф — просто запихнул его под кровать. Всё что угодно, лишь бы не смотреть лишний раз на собственные пальцы.

***

Поле для квиддича могло показаться небольшим, если очень высоко взлететь; однако, когда стоишь внизу, у края площадки, оно кажется огромным, слишком большим для четырнадцати человек. И всё же, несмотря на размеры поля, во время матча игроки оказывались нос к носу и сталкивались, если не успевали вовремя повернуть. Когда играешь, поле начинает казаться узким, тесным, и ты взлетаешь всё выше и выше, даруя болельщикам потрясающее зрелище. Джон быстро дошёл до площадки, но до своих друзей добирался очень долго, то и дело останавливаясь между рядами, чтобы проследить взглядом за мячом или разогнавшимся до опасной скорости игроком. — Джонни-бой! — крикнул Гэбриэл, одной рукой поправляя покосившуюся красно-белую шапку, которую обычно надевал на матчи, и улыбнулся от уха до уха. — Ты где пропадал так долго? — Ты бы видел, какой финт сейчас ловец Слизерина выкрутил, — восторженно сказал Майк, — просто отпад! — Кто ведёт? — сразу спросил Джон. — Зелёные, конечно, у синих против них вообще нет шансов, — ответил Стефан, и все рассмеялись. У него как раз начал ломаться голос, и сейчас он говорил уж слишком высоко для четырнадцатилетнего пацана, чем уже вторую неделю веселил друзей. — Почему нет шансов? — спросил Уотсон, отсмеявшись. — Когтевранцы в целом не особо спортивные, — пояснила Луиза. — Раньше у них был хотя бы классный ловец, Гэри Дженкинс, но он в прошлом году ушёл, а достойную замену они так и не нашли. — Я даже не знаю, как зовут того парня, который сейчас за снитчем гонится, — усмехнулся Гэбриэл. — О, Джон, ты всё-таки пришёл. — Сара подошла к ним и поцеловала Уотсона в щёку. — Не хотел пропускать матч, но тут, кажется, победитель уже известен. — Ну, у синих неплохие загонщики, — пожала плечами Сара и попыталась взять Джона за руку, но тот коротко отшатнулся от неё. — Вот только они не могут набирать очки, — усмехнулся Гэбриэл. — Жалкое зрелище. — Ну естественно, — протянула Луиза, — если тебя нет на поле, значит, игру вообще напрасно начали. Охотник из команды Слизерина забил мяч, и толпа взорвалась громкими аплодисментами. Он пролетел по кругу с поднятым вверх кулаком, наслаждаясь своей минутой славы, и вратарь Когтеврана досадливо проследил за ним взглядом. Игра продолжалась, зрители, по большей части, следили за квоффлом, Гэбриэл не мог оторвать взгляд от ловцов, а Джон переключил своё внимание на бладжеры. У Когтеврана действительно неплохие загонщики, они не давали тяжёлым мячам даже близко подлететь к игрокам своей команды и отбивали их в сторону соперников. Однако, и в команде Слизерина загонщики не уступали, так что бладжерам пока не удалось сбить ни одного участника. Эндрю Вест, который был охотником в команде Слизерина, перехватил квоффл и взлетел выше колец, чтобы оттуда передать его другому игроку. Он бросил мяч вниз, и охотница перехватила его, забрасывая прямо в кольцо. Толпа взревела, восторгаясь ещё одному голу, но внимание на себя быстро перехватили ловцы, которые в погоне за неуловимым снитчем летели на расстоянии вытянутой руки от зрителей. Поддерживающие возгласы и кричалки сменились взволнованным воем, когда зелёный игрок соскользнул с метлы и камнем полетел вниз. Один из его сокомандников поймал его у самой земли, и приземлился, осторожно укладывая друга на песок. — Вест? Вести? — Он похлопал его по щекам и заметно побледнел, когда не получил никакой ответной реакции. На площадку выбежали мистер Мюррей и профессор Берримор — декан Слизерина. Судья остановил игру, и в ту же секунду слизеринец поймал снитч, но зрители не стали ликовать — все смотрели на Эндрю Веста, которого клали на носилки, чтобы унести в медпункт. — Он в порядке? — испуганно спросила Сара, хватая Джона за локоть, и тот с большим трудом сдержал дрожь от жгучего прикосновения. — Кажется, он без сознания, — ответил он. — В прошлый раз у него начался приступ. — В прошлый раз? — нахмурилась Луиза. — Да, он один раз упал на тренировке. У него эпилепсия. — Хреново, — протянул Гэбриэл. — Странно, что его вообще до игры допустили. — Он должен принимать таблетки, — кивнул Джон. — Будет обидно, если его с игры снимут, — протянул Майк. — Он крутой игрок. Профессор Берримор попросил всех зрителей разойтись, а игроков, тесным кругом стоящих возле Веста, отойти подальше; и с трибуны ребята смогли разглядеть, как мистер Мюррей, прижимая два пальца к шее студента, отрицательно качает головой. — Нет, он же не… — Сара закрыла рот рукой, не в силах договорить предложение. — Да нет, — неуверенно протянул Майк, — он же не упал, его подхватили у земли. По толпе пронеслись испуганные шепотки. Профессор Берримор вновь попросил игроков отойти назад, но одна девушка из команды Слизерина упала на колени рядом с Эндрю, сквозь слёзы спрашивая что-то у врача. — Это же Люси Харрисон, да? — спросил Джон. — Да, его девушка, — вздохнул Майк. — Бедная… Мистер Мюррей что-то говорил ей, но она не слышала его, без остановки бормоча имя любимого, словно в бреду. Джо, старший брат Люси, игравший на позиции загонщика, обхватил её поперёк живота и оттащил назад, давая профессору Берримору и мистеру Мюррею возможность поднять носилки и унести тело Эндрю. — Подождите, он же просто без сознания, правда? — Глаза Луизы покраснели, и она посмотрела на друзей так, будто ждала, что они скажут ей, что всё хорошо. Гэбриэл сочувственно посмотрел на подругу и приобнял её за плечи, прижимая к себе, Стефан успокаивающе похлопал её по спине, и Джон, настороженно посмотрев на Сару, которая еле сдерживалась, чтобы не заплакать, обнял её, нежно поглаживая по голове.

***

— Что-то случилось? — спросил Шерлок, когда Джон вошёл в комнату. Гриффиндорец выглядел усталым и грустным, с поникшими плечами и нахмуренным лбом. Он сел на свою кровать, потирая ладонями лицо, и только тогда ответил: — Игра закончилась… плохо закончилась. — Ваша команда проиграла? — Что? — Джон недоумённо посмотрел на соседа. — Нет, не в этом дело. Наша команда вообще сегодня не участвовала. Шерлок решил его не торопить. Он сидел в своей обычной позе, сложив одетые в тонкие кожаные перчатки руки под подбородком, и молча смотрел на Уотсона, ожидая продолжения. Спустя минуту Джон начал говорить чуть тише, чем обычно: — Эндрю Вест, староста Слизерина. У него эпилепсия, это такая маггловская болезнь, вызывающая приступы судорог. Он пьёт таблетки, чтобы приступов не было, но один раз он упал с метлы из-за приступа, я тогда был рядом и помог. А сейчас он упал и… всё. — У него начался приступ, и он упал с метлы? — уточнил Шерлок. — Его подхватили у земли, — кивнул Уотсон. — Но, кажется, к тому моменту он уже был… — Джон? — Был мёртв. — Он уверенно посмотрел на соседа, сжав челюсть. — Это уже третий человек, Шерлок. С начала учебного года здесь умерло три человека. — Тебя это пугает? — нахмурился когтевранец. — Настораживает. В прошлом году здесь было так же? — В прошлом году убили Джимми Филлимора. — Да, помню. — Уотсон вздохнул, поставил локти на колени и опустил голову на руки. — В Дурмстранге было тяжело, но спокойно. Там никто не умер до той… революции, как это теперь принято называть. А здесь уже три человека. Это же ненормально, правда? Я был в Дурмстранге, там погибли люди, я пришёл сюда, и здесь… Боже, я начинаю думать, что это моя вина. — Джон, ты не можешь быть виноват в этом. — Шерлок подошёл к другу и, поколебавшись секунду, сел на его кровать, оставив между ними немного места на случай, если гриффиндорцу опять станет больно от его прикосновений. — Я знаю это, правда, знаю, но всё равно чувствую себя виноватым. — Уотсон выпрямился и посмотрел на Шерлока. — Глупо, да? — Все люди совершают глупости. — Что, даже ты? — Он улыбнулся уголками губ, и Холмс усмехнулся. — Не помню ничего такого. — Удалил? — Возможно. Джон улыбнулся и подвинулся так, чтобы они соприкоснулись плечами. — Хотел бы я на это посмотреть. — На что именно? — Шерлок повернул к нему голову и посмотрел ему в глаза. — Как Шерлок Холмс совершает глупости. Он положил голову когтевранцу на плечо и закрыл глаза, и Шерлок, коротко улыбнувшись, обнял его одной рукой поперёк спины. — Смотри внимательнее.

***

Джон решил не идти на ужин, всё равно аппетита не было. Вместо этого они с Шерлоком сели разбирать грядущую лабораторную работу по зельеваренью. Точнее, Джон разбирал её, а Шерлок периодически отпускал язвительные комментарии по поводу школьной программы и прискорбного уровня образования всей Англии. Вечер проходил в тихой, мирной атмосфере, поэтому неожиданный стук в дверь прозвучал как гром среди ясного неба, и Уотсон, переглянувшись с соседом, настороженно открыл. — Привет, Джон, — невесело улыбнулся Лестрейд. — К тебе можно? Гриффиндорец оглянулся на Холмса и, дождавшись его кивка, впустил друга внутрь. — О, Шерлок, привет. Не ожидал тебя здесь увидеть. — Это взаимно. — Как ты попал сюда? — спросил Джон, жестом предлагая Грегу сесть на его кровать. — Ты знаешь кодовое слово? — Тоже мне код, — фыркнул Шерлок, с ногами залезая на стол. — Не, меня ваш староста пустил. — Майкрофт пропустил тебя в нашу башню? — удивился Уотсон. — Ну да, — кивнул Лестрейд. — Это странно? — Мне кажется, будь его воля, он бы меня сюда не пускал, так что да. — Джон улыбнулся и сел на стул возле стола. — Так, а зачем ты пришёл, кстати? — Да просто хотел спросить, как ты. Ты же, вроде, c неплохо с Вести общался. — Не особо, на самом деле, — вздохнул гриффиндорец, почёсывая затылок. — Я случайно оказался рядом, когда у него случился приступ, а оказывать первую помощь я умею, вот и всё. Он мне потом подарил метлу, сказал, что это в знак благодарности. — Да, я помню, как все удивились, когда сова тебе на стол уронила такой большой свёрток. — А я-то как удивился, — усмехнулся Джон. В комнате воцарилось неловкое молчание, но никто из присутствующих не решался его нарушить. Грег деловито осматривал комнату, Джон — свои ботинки, а Шерлок перебирал в голове названия ядов на всех известных ему языках. — Грег? — окликнул друга Уотсон. — Мм? — Вы же дружили, да? Лестрейд вздохнул, устало проводя рукой по волосам, и опустил взгляд. — Мы оба капитаны, нам приходится общаться, чтобы решать, когда какая команда будет тренироваться. — Приходилось, — поправил его Шерлок. — Что? — Не «приходится общаться», а «приходилось общаться». Прошедшее время. — Шерлок! — Джон недовольно посмотрел на соседа. — В данном случае правильно… — О, заткнись, — зло прошипел Уотсон, отворачиваясь. Лестрейд сжал губы и на секунду зажмурился, но тут же вернул лицу спокойное выражение, не имея ни малейшего желания показывать слабость даже при друзьях. — Ну, ладно, — негромко сказал он спустя минуту напряжённой тишины и встал, одёргивая незаправленную рубашку. — Я, пожалуй, пойду. — Можешь остаться ещё, если хочешь, — вежливо улыбнулся Джон, но пуффендуец отрицательно покачал головой. — Да всё в порядке, не парься. Мне самому надо бы сначала всё обдумать, а потом уже… В общем, потом посмотрим. Грег пошёл к двери, и взгляд Джона упал на магический шар, который до этого перегораживал Лестрейд. После смерти своей хозяйки он посерел, дым внутри него замер, и некогда красивый магический артефакт более не светился мягким светом. Но сейчас серая дымка сдвинулась, начиная своё медленное вращение, и Джон, не до конца веря своим глазам, осторожно похлопал соседа по ноге. — Шерлок? Тот быстро проследил за взглядом друга и спрыгнул со стола, уверенно направляясь в сторону тумбочки Джона. Грег, который к тому моменту уже стоял около двери, недоумённо наблюдал за этой сценой, пока не осознавая, почему лица его однокурсников вдруг стали такими напряжёнными. — Всё в порядке? — неуверенно спросил пуффендуец. — Он светится. — Кто — он? — Лестрейд проследил за взглядом Джона. — Шар? Он магический, да? Такой же, как в «Этюде в розовых тонах»? — Не такой же, — сказал Шерлок, — это именно тот шар. После… — Он неожиданно замер на середине шага и посмотрел на Лестрейда со смесью раздражения и удивления. — Этюд в розовых тонах? Ты это читал? — Все читали, — усмехнулся Грег. — Слушай, а ты правда не знаешь, что Земля вращается вокруг Солнца? Джон сжал губы, чтобы не улыбнуться, и опустил глаза, смотря на пол, ковёр, ботинки — на всё что угодно, лишь бы не наткнуться на взгляд Шерлока. — Шар перестал светиться и потерял свой цвет после смерти профессора Уилсон, — подчёркнуто холодным тоном продолжил Холмс. Все трое подошли к прикроватной тумбочке Джона, и Шерлок осторожно взял шар в руки. Волшебный артефакт излучал слабый, мерцающий свет, и дым внутри него постепенно приобретал розоватый оттенок. Ребята, словно завороженные, неотрывно смотрели, как клубки дыма превращаются в чёткую картинку, и уже через минуту в шаре виднелось лицо какой-то девушки. Её светлые, короткие волосы намокли и свисали на лоб, а из-под повязки, закрывающей глаза, на щёки стекали слёзы. — Вы знаете её? — спросил Грег. — Нет, — ответил Джон, а Шерлок отрицательно покачал головой. Лицо в шаре стало отдаляться, и ребята увидели, что девушка сидит на стуле на фоне безликих серо-зелёных стен, по которым невозможно было определить её местоположение. Им не было видно её рук — кажется, они были связаны за стулом. Неожиданно со стороны окна раздался стук, и ребята увидели, как за стеклом летает белая полярная сова. Передав шар Грегу, Шерлок открыл окно, впуская птицу внутрь, и вместо своих обычных тонких перчаток надел на левую руку толстую, высокую, созданную специально для того, чтобы сова могла сесть ему на руку. Стоило ему выставить локоть в сторону, птица послушно приземлилась на него, благодарно ухая, и Шерлок погладил её второй рукой по голове. Сова стояла на одной ноге, поджав вторую под себя, и когтевранец настороженно пригляделся. Птице было неудобно стоять на обеих ногах, так как к одной из них были неаккуратно привязаны две бумажки. Шерлок отвязал их одной рукой, и птица заухала чуть громче, переступая с одной лапы на другую. — Что это? — Грег встал рядом с Холмсом и посмотрел на клочки бумаги из-за его плеча. — Хорошая бумага. — Выводы появились в голове сами собой, и Шерлок стал быстро их озвучивать. — Богемская, если быть точнее. Чуть пожелтевшая — её состарили нарочно, но не с помощью магии. Скорее всего, просто обмакнули в чай. Надпись была написана после состаривания. Почерк, определённо, женский. — Что там написано? — Джон встал с другой стороны, касаясь соседа плечом. — На одном — ничего. На втором — заброшенная раздевалка, один день, — прочитал Шерлок. — Пять. — Пять? — нахмурился Лестрейд. — Что ещё за «пять»? — Отсчёт. — Что ещё за отсчёт, Шерлок? — задумался Джон, поднимая взгляд на друга. — Где находится заброшенная раздевалка? — вместо ответа спросил Холмс. — На первом этаже есть одна, — сказал Лестрейд, — мы там прятались, когда играли в прятки на первом курсе. — Вы прятались в заброшенной раздевалке? — недоумённо переспросил Джон. — Ну, тогда она не была заброшена, — пожал плечами пуффендуец. — Её закрыли, когда мы уже на втором курсе были. — Сейчас это неважно, — рыкнул на них Шерлок. — Нам нужно попасть туда, причём срочно. Он качнул рукой, предлагая сове взлететь, но та, не видя более ни одного места для приземления, только недовольно взмахнула крыльями и осталась на месте. — Куда ты дел клетку? — раздражённо спросил Холмс у соседа. — Миссис Хадсон давно заметила, что она мне не нужна, а потом какой-то девочке подарили сову, и миссис Хадсон попросила меня отдать клетку. — Мог бы не отдавать. — Я не мог! — Так, хватит, — вздохнул Грег. — Где обычно живёт эта птица? — У Майкрофта, — буркнул Шерлок. — Ну так и отнеси её Майкрофту, а потом пойдёшь в раздевалку. То ли сова поняла, о чём говорят люди, то ли просто устала от их споров — мы не узнаем, но в любом случае то, как она спрятала свою белую голову под крыло, оказалось довольно уместным, и все трое чуть умилённо улыбнулись. — Да, я тоже терпеть не могу этого заносчивого засранца. — Шерлок погладил сову по груди, и ребята вышли из комнаты, собираясь отнести белую птицу старосте Гриффиндора.

***

После произошедшего на поле в коридорах было пусто. Все разбрелись по комнатам — ни у кого не было ни настроения, ни сил на что-либо ещё. Сама атмосфера школы изменилась, казалось, даже красочные картины обратились в сепию. Каждый шаг разносился по коридору эхом, и каждый случайный шорох заставлял опасливо обернуться. — Здесь, — сказал Грег, останавливаясь у узкой двери, на которой висел древний поржавевший замок. — Шерлок, ты взял с собой отмычки? — Они не понадобятся. — Когтевранец достал из кармана мантии волшебную палочку и направил её на замок. — Эй, — окликнул его Лестрейд, — нам нельзя использовать магию вне занятий! — Да, спасибо за вклад. Бомбарда! Замок задымился и рухнул на пол, давая студентам возможность войти внутрь уже много лет запертой комнаты. Вопреки скромной надежде Джона, внутри не оказалось бедной девушки, чьё заплаканное лицо всё ещё светилось в шаре, который он после выхода из комнаты не выпускал из рук. Старая раздевалка встретила вошедших пыльным воздухом и скрипящими половицами, многолетней тишиной и облезшими стенами, возле которых неровными рядами стояли перекошенные вешалки. Любой вошедший мог бы сказать, что комната была заперта долгие, долгие годы, и потому стоящие посередине помещения школьные туфли, начищенные до блеска, сразу бросались в глаза. Грег и Джон остановились у порога, недоумённо и настороженно оглядывая комнату, пока Шерлок, вновь надев свои чёрные перчатки, медленно двинулся вперёд, не сводя глаз с пары обуви. — Осторожно, — шепнул Джон, мимолётно касаясь спины Холмса. — Мало ли, что оттуда может вылезти. — Что конкретно, по-твоему, может оттуда вылезти? — язвительно переспросил тот. — Чёрт знает. Мы же в школе магии, как ты любишь мне напоминать. Шерлок в ответ лишь усмехнулся, но любой намёк на улыбку покинул его лицо уже спустя секунду, и теперь весь его вид говорил о полной сосредоточенности. Уотсон любил наблюдать за другом в такие моменты: полностью сконцентрировавшись, он не обращал внимания ни на что вокруг, при этом подмечая малейшие детали, из которых позднее делал удивительные в своей верности выводы. Так он осматривал места преступлений и улики, завораживая окружающих своей скоростью и увлечённостью, и Джон, бросив короткий взгляд на Грега, лишь ещё раз убедился, что не он один попадает под гипнотическое влияние Шерлока. — Нашёл что-нибудь? — спросил Лестрейд, когда Холмс аккуратно поднял туфли на уровень глаз. — Что вообще всё это значит, Шерлок? — Джон подошёл к другу, задумчиво рассматривая загадочную обувь. — Здесь должно быть что-то, — полушёпотом отозвался тот. — Что-то, что я должен найти. — Найти для чего? — Пустая бумажка. Видимо, я должен написать на ней что-то, и, чтобы понять, что именно, у нас один день. — А пятёрка? — нахмурился Грег. — Там ещё была нарисована пятёрка. — Отсчёт, обратный отсчёт. — На лице Шерлока заиграла сумасшедшая улыбка. — Он дал мне загадку и дал время на решение. — А ещё заложницу, — добавил Джон, скрещивая руки на груди. — Мотивацию, — кивнул когтевранец. — О, это великолепно! — Великолепно? — ошарашенно переспросил Уотсон. — Шерлок, этот человек, если это вообще человек, похитил девушку, связал её, а сейчас держит в каком-то сыром подвале и собирается продержать её там целый день! — Пока я не разгадаю загадку. — Какую загадку? — не понял Лестрейд. — Это туфли. — Это паззл, — отрезал Холмс, выбегая из заброшенной комнаты. — И я решу его.