История, в которой школьники расследуют мистическое дело

Перо ударилось о пол со звуком, на который несколько человек, сидящие за соседними партами, недовольно обернулись. Джон быстро поднял его, не обращая внимания на удивлённый взгляд профессора Норбери, и продолжил вести конспект. Он уже третий раз за урок уронил перо, ни разу не поднял руку, хотя обычно на занятиях был одним из самых активных учеников, да и конспект сегодня получался каким-то небрежным: он то и дело вылезал за поля, много сокращал, причём так, что уже спустя минуту не мог ни понять, ни вспомнить, что именно написал. Майк, с самого утра почувствовавший, что настроение у друга такое, что его лучше лишний раз не трогать, тихо сидел рядом и поглядывал на него настороженно и слегка сочувственно, но заговорить так и не решался. Образ девушки, запертой в каком-то жутком месте уже более двенадцати часов, никак не покидал голову Джона. С того момента, как магический шар профессора Уилсон показал заложницу, Уотсон сидел как на иголках, не имея возможности думать ни о чём другом, поэтому сейчас посещение уроков казалось неправильным, невозможным, словно все занятия — всего лишь фарс, призванный отвлечь его от так называемой «игры». Вчера вечером он, Шерлок и Грег вернулись в башню Гриффиндора, чтобы отправить послание с решением загадки, но ответа до сих пор не последовало. Сова улетела, унося привязанное к лапе послание, а девушка так и осталась сидеть в жутком, тёмном месте, с завязанными глазами и без возможности уйти. Трансфигурация — один из тех предметов, на которых нужно ловить каждое слово преподавателя, чтобы ничего не упустить и позже не наделать ошибок, но на этом занятии тема пролетала мимо обычно сосредоточенного Уотсона. Позже он проведёт много часов в библиотеке или же в собственной комнате с учебниками в обнимку, чтобы самостоятельно вникнуть в новую тему и наверстать пропущенный, по большому счёту, урок, потому что сейчас он никак не мог сконцентрироваться. Класс дружно ахнул, когда профессор Норбери наколдовала в проходе между партами большой аквариум с необыкновенными рыбами, мирно плавающими из одной стороны в другую, но стоило Гэбриэлу потянуться, чтобы засунуть руку в воду, аквариум исчез, вызвав у остальных учеников разочарованный вой. Профессор Норбери собиралась сказать что-то ученику, не услышавшему её просьбу не трогать появляющиеся во время занятия предметы, но её прервал звонкий стук в дверь, и профессор удивлённо посмотрела в конец кабинета. Дверь приоткрылась, и внутрь заглянула деканша Гриффиндора — миссис Хадсон. — Ю-ху, — в своей обычной манере пропела она. — Мне очень жаль прерывать вас, но я бы хотела забрать с урока мистера Уотсона, если вы не возражаете. Джон удивлённо оглянулся на миссис Хадсон, тепло улыбнувшейся ему, и вопросительно посмотрел на профессора Норбери, слегка растерявшейся от неожиданной просьбы своей коллеги. — Я бы не возражала, — сказала преподавательница, чуть заикаясь, — но сегодняшняя тема очень важна. Боюсь, у мистера Уотсона не будет возможности успешно сдать экзамен, если он не пройдёт её. — О, профессор Норбери, — вздохнула миссис Хадсон, — вам же хорошо известно, что наш мистер Уотсон очень умный и старательный ученик. Я думаю, он прекрасно справится с изучением этой темы самостоятельно. — В таком случае, — вздохнула преподаватель, — я не смею больше задерживать вас, мистер Уотсон. Но я всё же попрошу вас, миссис Хадсон, проследить, чтобы тема была изучена. И в случае, если мистер Уотсон не сможет разобраться самостоятельно, я буду рада видеть его на занятии другого факультета. — Спасибо, профессор Норбери, — сказал Джон и, запихнув учебник и тетрадь под мышку, вылетел в коридор, где его уже ждал раздражённый и явно взволнованный Шерлок. — Почему так долго? — недовольно спросил он, хотя не рассчитывал на ответ. — Мальчики, — миссис Хадсон подошла к ним, смотря одновременно заинтересованно и недовольно, — я не знаю, что вы задумали, но я попрошу вас быть благоразумными. — Не волнуйтесь, миссис Хадсон, — кивнул Джон. — Мы будем осторожны. — Очень надеюсь на это. И, мистер Уотсон, я знаю, что вам не нужно говорить об этом лишний раз, но постарайтесь найти время выучить пропущенную тему, — деканша удалилась, оставив друзей в тихом коридоре одних, и Шерлок вытащил из кармана мантии скомканную бумажку. — Что это? — спросил гриффиндорец. — Ответ. Холмс развернул клочок бумаги, и Джон узнал в ней ту самую, которую они получили вчера. «Заброшенная раздевалка» — кривые буквы, с которых началось их расследование, полу-стёрлись, и теперь их было трудно различить, но вот на обратной стороне, где до этого красовалась цифра пять, теперь была нарисована нехитрая карта. Кривая линия с красным крестом на конце начиналась, судя по краткой подписи, в башне Гриффиндора, но более не было никаких надписей, и Джон не мог даже представить, куда им идти. — Ты знаешь, где это? — он поднял взгляд на друга, и тот кивнул. — У столовой есть небольшая башня, скорее всего, её держат на нижнем этаже. Джон не стал более ничего говорить или спрашивать: он просто повернулся в сторону нужного коридора и уверенно пошёл вперёд, не оборачиваясь, а Шерлок, коротко усмехнувшись, быстро догнал его. Нервное ожидание, держащее Уотсона на иголках, отступило, и теперь в крови гриффиндорца кипел адреналин. Он не знал, просто не мог знать, что ждёт их в этой башне, может, ещё одна загадка, ловушка, похититель или всё-таки там будет лишь заложница, но он отважно шёл вперёд, готовый в любой момент сорваться на бег, достать волшебную палочку или, в крайнем случае, вступить в рукопашный бой. — Джон! — за спиной раздался голос Сары, и гриффиндорец обернулся. — Джон, куда ты? — обеспокоено спросила девушка, подходя к ним. — Мне нужно… — замялся Уотсон, не зная, что сказать. — Это из-за него тебя забрали с урока? — Сара ткнула пальцем в сторону Шерлока, и тот театрально закатил глаза. — Уроки — это скучно, — протянул он, и Джон недовольно посмотрел на него. — Нет, да… Нам просто нужно закончить одно дело, понимаешь? — Нет, это ты не понимаешь, — Сара почувствовала, что начинает злится, и попыталась придать лицу заботливое выражение. — Ты с самого утра такой нервный, я же волнуюсь, — она провела рукой по его плечу, и Джон, чья рука будто загорелась от этого прикосновения, резко дёрнулся в сторону. — Да что с тобой такое?! — Чёрт, Сара, у нас нет на это времени! У нас расследование! — Да какое расследование может быть в школе? — Я не могу тебе сказать! — Так у тебя от меня есть секреты? — Да это просто не твоё дело! Сара посмотрела на Джона исподлобья, явно не на шутку разозлившись, и сделала шаг вперёд, намереваясь встать как можно ближе к своему парню, но тот сделал шаг назад. — Джон, — она попыталась сказать это спокойным тоном, но получалось у неё откровенно плохо, — ты не хочешь говорить мне про расследование, так и быть, но ты можешь хотя бы не отшатываться от меня, когда я просто стараюсь… Сара попыталась взять его за локоть, но Уотсон, ведомый одними лишь рефлексами, так сильно оттолкнул её руку, что та отлетела в сторону. На несколько мгновений все трое замерли, только Сара прижала к себе руку, на которой медленно начинало наливаться красноватое пятно. Она смотрела на Джона со смесью злости, страха и разочарования, пока на её глазах наворачивались слёзы. — Ты… — тихо сказала она, вздохнула, и крикнула: — Ты полный идиот! Сара развернулась и побежала в женскую уборную, даже не посмотрев в сторону кабинета, где сейчас проходил урок. Вряд ли она вернётся на занятие, и профессор Норбери расскажет об этом миссис Хадсон, та спросит у Сары, что произошло, и Сара скажет, что Джон её ударил. Такой проступок ему точно не сойдёт с рук. — О, чёрт, — Джон закрыл лицо ладонями, пытаясь придумать хоть какое-то логичное оправдание тому, что он сейчас сделал, но в голове из стороны в сторону металась жуткая вина, не пропускающая на передний план ни одну мысль. — Чёрт. — Джон? — Шерлок внимательно следил за эмоциями на лице друга, когда тот оторвал от него ладони и глубоко вдохнул. — Джон, заложница. — Да, — кивнул Уотсон, выкидывая из головы всё, что не касается «игры». — Да, идём.

***

В коридорах было тихо и холодно. Казалось, вся школа погрузилась в унылое молчание, нарушаемое одним лишь свистом пронзительного ноябрьского ветра. Однако, в небольшой башне около столовой не было слышно даже его. В такой оглушающей тишине можно было расслышать даже стук собственного сердца, а непроглядный мрак, окружавший сейчас друзей, только усиливал ощущение, что они находятся в абсолютной пустоте. Шерлок доставал волшебную палочку из кармана мантии так медленно, чтобы ткань не шуршала лишний раз, и, одними губами произнеся заклинание, осветил комнату бледно-жёлтым светом. Несколько секунд и Джон, и Шерлок оглядывались по сторонам, в поисках возможной ловушки, но никто из них не заметил ничего подозрительного, и Уотсон осторожно сделал шаг. В абсолютной тишине он показался куда более громким, чем хотелось бы, и Джон замер, прислушиваясь. В этот момент раздался хриплый крик: «Помогите!» Уотсон обернулся, не понимая, откуда идёт звук, но Шерлок кивком головы указал нужное направление, и они сорвались на бег. — Помогите! — они были у лестницы, когда крик раздался ещё раз. По голосу было слышно, что девушка плачет, и Джон, сжав кулаки, бросился вниз по лестнице, хотя Шерлок, чья волшебная палочка освещала им дорогу, остался позади, и бежать приходилось вслепую. На нижнем этаже почти не было освещения, только керосиновый фонарь стоял недалеко от стула, к которому была привязана заложница. Джон спрыгнул с последней ступеньки и поднял кучу брызг: на полу был небольшой слой воды, недостаточный, чтобы замедлить движения, но школьные туфли мгновенно промокли насквозь. Шерлок догнал друга и брезгливо поморщился, когда вода добралась до его носков, но продолжил идти вперёд. Джон бросил учебник и тетрадь на ступеньку, и они подбежали к девушке, чьё дыхание было неглубоким и прерывистым — всё-таки здесь было довольно холодно. — Всё в порядке, — как можно более мягким тоном сказал Уотсон, снимая с глаз девушки повязку. — Только не плачь, мы сейчас тебя освободим, ладно? Шерлок не стал церемониться с верёвкой, поэтому просто направил на неё волшебную палочку и сказал: «Релашио». Крепкий узел развязался сам собой, и девушка болезненно ахнула, впервые за несколько часов двигая затёкшими плечами. — Пойдём, — Джон закинул одну её руку себе на плечо, и девушка коротко вскрикнула от пробившей сустав боли. — Прости, прости, — испуганно извинился Уотсон, отпуская её руку. Девушка попыталась встать, но ноги не хотели слушаться. У неё совсем не осталось сил, она дрожала от холода и до сих пор не отпустившего её нервного напряжения, и Шерлок с Джоном переглянулись, не зная, как довести её до медпункта. Уотсон протянул руку к девушке, и Шерлок нахмурился, следя за его движением. Касания других людей до сих пор вызывали у гриффиндорца боль, и раненное в прошлом году плечо до сих пор периодически беспокоило его, поэтому самый очевидный способ довести девушку до медпункта просто не имел права на существование. Но Джон всё равно сделал это. Он чуть присел, чтобы одной рукой подхватить девушку под колени, второй рукой обхватил её поперёк спины и поднял, слегка поморщившись, когда напряглись повреждённые мышцы левого плеча. Девушка на его руках чуть сжалась, изо всех сил стараясь удержаться в сознании, но усталость взяла верх над организмом, и она упала в обморок. Её голова свесилась назад, а рука соскользнула с живота и повисла, словно тряпка. — Шерлок, давай вперёд, — Уотсон кивнул в сторону лестницы. — Подсвети мне дорогу. — Ты не сможешь донести её, — отрезал Холмс. — Я должен. — Тебе больно. — Потерплю. Джон сердито посмотрел на друга, в серьёзном взгляде которого на секунду промелькнуло беспокойство, и коротко вздохнул. — Если не хочешь, чтобы мне приходилось терпеть дольше, чем нужно, иди вперёд. Шерлок усмехнулся и вместо того, чтобы пойти к выходу, подошёл к другу и легко коснулся его плеча. В следующую секунду они оказались у входа в медпункт. Джон коротко улыбнулся и толкнул дверь ногой, отчего мистер Мюррей, всё утро просидевший за своим письменным столом, чуть не подпрыгнул. Он обернулся и, увидев гриффиндорца, держащего на руках девушку без сознания, тут же подкатил к нему каталку и помог уложить на неё бывшую заложницу. — Она около двенадцати часов пробыла в подвале, — быстро сказал Уотсон. — У неё обезвоживание и гипотермия. — Как она там оказалась? — удивился мистер Мюррей. — Какой-то идиотский розыгрыш? Запереть в подвале, а потом забыть? — Я не знаю, сэр, — покачал головой Джон. — Мы только нашли её. — Мы? — Да, я и… — он обернулся, но Шерлока в дверном проходе уже не было. — Я займусь ей, мистер Уотсон, — кивнул врач. — Вы можете идти. — Да, спасибо, — кивнул Джон, ощущая, как огромный груз, давивший на него со вчерашнего вечера, постепенно испарился, наконец давая ему возможность дышать полной грудью.

***

— Вот и всё, — Джон плюхнулся на свою кровать и прикрыл глаза ладонью. — Конец дела, конец моих отношений. — Это ещё не всё, — задумчиво сказал Шерлок, стоя у стола. — Думаешь? — Уотсон вздохнул и перекатился на бок, чтобы видеть друга. — Вряд ли Сара простит меня когда-нибудь. Всё-таки я сделал ей больно. — Сара? — на секунду на лице Холмса проступило непонимание, но он быстро вернул ему хладнокровное выражение. — А, та девушка. Нет, ваши отношения с самого начала были ошибкой. Не стоит даже пытаться исправить их. — Ошибкой?! — Но это дело, — не обратил внимания на возмущение друга Холмс, — о, оно ещё не окончено. — Подожди, подожди! — Джон сел на кровати, смотря на своего соседа одновременно недовольно и настороженно. — В смысле не окончено? Мы же спасли заложницу. — Цифра пять на обратной стороне бумажки, помнишь? — Шерлок сел на стол по-турецки и сложил руки домиком под подбородком. — Зачем там была эта пятёрка? — Может, просто так, — пожал плечами Уотсон. — Не будь идиотом, Джон. — Ты говорил, что это какой-то отсчёт. — Обратный отсчёт, — кивнул Шерлок. — А цифра не менялась? — задумался Джон. — Может, это был обратный отсчёт для появления карты? Или что-то в этом роде? — Нет, — резковато ответил Холмс. — Тогда что это за отсчёт? — Вероятно, это была пятая заложница. — То есть, где-то сидит ещё четыре человека? — Нет, Джон! — Шерлок, взвинченный, словно пружина, вскочил с кровати и стал бродить туда-сюда по комнате. — Это значит, что игра продолжается. Кто-то сделал первый ход, подкинув нам загадку, и мы ответили — решили её. — И теперь ждём его следующего хода, — вздохнул Джон. — Именно. — И что мы будем делать дальше? — Ждать, — Шерлок остановился у кровати друга и посмотрел ему в глаза. — А потом решать новую загадку. — И спасать нового заложника, — кивнул Уотсон.

***

За дверью комнаты 221Б поднялся шум — приближалось время обеда, и Майкрофт с Антеей пошли собирать студентов. Джон краем уха услышал задорный смех Майка, но даже не шевельнулся, и Шерлок удивлённо посмотрел на него. — Ты собираешься пойти на обед? — спросил он, откладывая книгу. В ответ он услышал только отрицательное мычание. Даже если бы гриффиндорец и сказал что-то, подушка, в которую он уткнулся лицом, заглушила бы его голос, так что Шерлок, не особо разбирающийся в чувствах, решил уточнить. — Ты чем-то расстроен, поэтому не хочешь есть? — ответом послужило неуверенное, но утвердительное мычание. — Ты расстроен и не хочешь общаться с одноклассниками? — на этот раз мычание было более утвердительным. — Ты вообще сейчас не хочешь общаться? — Джон ещё сильнее вжался лицом в подушку, и Холмс, прикусив губу, снова взял книгу в руки. — Что ж, тогда не буду тебе мешать. — Нет, Шерлок, — Джон резко поднялся и сел на кровати. На его лице остались красноватые полоски от складок на подушке, придавая ему вид не столько расстроенного, сколько заспанного человека. — Я не… не не хочу общаться с тобой. Я не хочу общаться с ними, — он кивнул в сторону двери, за которой постепенно становилось всё тише и тише — факультет пошёл на обед. — Не не не хочешь? — переспросил Шерлок. — Нет, не не хочу. — Джон? — когтевранец посмотрел на друга с долей умиления на лице. Тот, кажется, не особо понимал, что в одном предложении несколько раз пренебрёг правилами английского языка, и сейчас смотрел на него непонимающим взглядом. — Сара наверняка устроит истерику прямо перед остальными. Майк, Гэбриэл, Стефан — они классные, правда классные ребята, — вздохнул Джон. — Но, если я выйду к ним сейчас, они начнут вести себя, как какие-то озабоченные мамочки: будут носиться вокруг меня, будто я какая-то дама в беде. А ещё они сразу начнут меня подбадривать, говорить что-то вроде «всё будет хорошо» или «это не конец света», а мне этот их оптимизм сейчас вообще не нужен. — Но ты расстроен, — задумался Шерлок. — Разве не это задача друзей — подбадривать, когда ты расстроен? — Ну да, — протянул Уотсон, почёсывая затылок. — Но у меня сейчас на это просто нет настроения, понимаешь? Мне не нужно, чтобы кто-то устраивал вечеринку или запускал салют, мне нужно просто побыть в тишине или поговорить с кем-то, кто не будет строить из себя клоуна, вот и всё. Когтевранец почувствовал себя крайне некомфортно, ведь это был тот самый редкий случай, когда он совершенно не знал, что сказать или сделать, поэтому он замер в одной позе, не рискуя пошевелиться или посмотреть на друга. — И я хочу общаться с тобой, Шерлок, — вздохнул Джон, поставив локти на колени и уперев лицо в ладони. — Но я знаю, что ты это не любишь, так что давай просто посидим в тишине, ладно? Он лёг на бок, лицом к соседу, засунул одну руку под подушку, второй накрыл себя покрывалом, и, в конце концов, закрыл глаза. Шерлок несколько секунд колебался, но потом всё-таки встал с кровати, не забыв взять с собой книгу, и подошёл к кровати Джона. Тот приоткрыл один глаз, чтобы следить за действиями друга, и Холмс повернулся к нему спиной. Он опустился на пол так, чтобы спиной облокотиться на край кровати, и, скрестив ноги, открыл книгу на странице, на которой остановился парой минут ранее, и продолжил читать, пока Джон пытался подобрать слова, но в итоге выдал только: — Что? — Близость другого человека обычно подбадривает, — пожал плечами Шерлок. — Точно, — улыбнулся Уотсон. — Спасибо. Он снова закрыл глаза и попытался уснуть, но в голове непрерывным потоком крутились воспоминания двух прошедших дней, и Джон грустно вздохнул. Открыв глаза, он стал медленно переводить взгляд с одного предмета на другой, стараясь думать о том, что видит, но получалось плохо. Пустая кружка на тумбочке и брошенные у кровати школьные туфли, что так и не высохли, не вызывали в голове интересные мысли, и Уотсон перевёл взгляд на стоящую напротив кровать Шерлока. Возле неё, как обычно, были разбросаны комки бумаги и целые листы, а под кроватью лежала жестяная банка, на округлом боку которой отражался идущий от окна свет. — Шерлок? Холмс повернул голову, и Джон приподнялся на локте, чтобы лучше его видеть. — А что это у тебя под кроватью? Когтевранец чуть нахмурился и, отложив книгу, наклонился, чтобы лучше рассмотреть пространство под кроватью, а после коротко улыбнулся. Он подполз к кровати и залез под неё почти до середины спины, чтобы дотянуться до банки краски, и, достав, кинул её Джону, и тот поймал её одной рукой. — Это… жёлтая краска для граффити? — удивился Уотсон. — Зачем она тебе? — Точно такую же использовали члены китайского синдиката, помнишь? — Но зачем она тебе? — Люблю сохранять вещи после успешных расследований, — пожал плечами Шерлок. — С каких это пор? — улыбнулся Джон, садясь на кровати. Шерлок загадочно улыбнулся и подошёл к шкафу. На верхних полках, которыми Джон никогда не пользовался, лежали личные вещи Шерлока, от которых людям обычно становилось как-то не по себе. — Вот, полюбуйся, — он достал какую-то рамку и, не глядя, протянул её другу, тем самым заставив его подняться с кровати и подойти к нему. — Это… — Летучие мыши, да, — за стеклом были фигурки летучих мышей, возле каждой из которых был небольшой текст, рассказывающий об отличительных особенностях каждого вида. Шерлок не дал Джону насладиться не самым приятным зрелищем, впихнув ему в руки большие песочные часы, перочинный нож, свёрток с нарисованным коричневыми чернилами Витрувианским человеком, поверх всего этого прилетела подушка с британским флагом и наушники, которые удивили Джона, пожалуй, больше всего. — Откуда у тебя всё это? — спросил он, аккуратно складывая вещи на стол. — Остались после расследований, — Шерлоку пришлось привстать на носочки, чтобы дотянуться до последнего оставшегося предмета — черепа. — А это… — Мой старый друг, — улыбнулся Холмс. — В известном смысле. — Так, ладно, — Джон коротко рассмеялся, осматривая все эти вещи. — И что же из этого ты оставил после дела о машинисте? Шерлок изящно приподнял бровь, смотря на друга внимательно и чуть насмешливо, и тот, почувствовав себя слегка неловко, бросил ещё один взгляд на своеобразную коллекцию. — Здесь нет ничего, связанного с этим делом. — Уверен? — Шерлок так и не оторвал взгляд от друга, как бы без слов намекая ему, что именно он оставил, но тот, кажется, так и не понял. А говорить это вслух Шерлок не собирался. — Да не смотри ты на меня так, — неловко рассмеялся Уотсон, почёсывая голову. — Я и без этого помню, что я идиот. — Ты видишь, но не наблюдаешь, Джон, — вздохнул Шерлок, засовывая череп обратно на полку. — А может, оставим его? — гриффиндорец посмотрел на череп, и Холмс, секунду поразмыслив, поставил его на край стола, предварительно свалив лежащие там учебники на пол. — Что-то ещё? — спросил он друга, с интересом разглядывающего новую деталь интерьера. — Мм, — задумчиво протянул он, — подушку, пожалуй. — Акт патриотизма? — не без иронии в голосе спросил Шерлок. — Её можно положить на стул, а то он жутко неудобный. Холмс коротко рассмеялся и, взяв подушку, подкинул её так, чтобы она перевернулась в воздухе. — Остальное, думаю, лучше убрать. У миссис Хадсон случится обморок, если она увидит летучих мышей или змеиную кожу в комнате у её любимого мальчика-отличника. На этот раз рассмеялся Джон и стал передавать вставшему у шкафа Шерлоку его вещи, чтобы он закидывал их на верхние полки. — Боюсь представить, что будет, когда она увидит череп. — Ну, ты всегда можешь сказать, что тебе его подкинули. — Ага, домовой. Кудрявенький такой. Шерлок адресовал другу скептический взгляд, за которым, тем не менее, читалось веселье. — Раз на то пошло, то на роль домового из нас двоих ты подходишь куда лучше. — Это ещё почему? — Боюсь, мне будет трудновато поместиться в какой-нибудь щели, — наигранно вздохнул Холмс. — Это такой тонкий намёк на мой рост? — усмехнулся Джон. — Не такой уж и тонкий, — пожал плечами Шерлок, и оба рассмеялись. — А что ты собираешься с этим делать? — гриффиндорец взял в руки баллончик с краской и посмотрел на этикетку. — Это одна из самых дешёвых красок, — Шерлок подошёл к другу, и тот передал ему баллончик. — Преступный синдикат, имеющий в своём распоряжении заколку стоимостью девять миллионов фунтов, использовал такую дешёвую краску. Какой абсурд. Он посмотрел на стену над столом, которая всегда казалась ему неуместно пустой, и, усмехнувшись самому себе, нарисовал на ней улыбающийся смайлик. — Так её может смыть каждый, но, если закрепить её, она останется здесь до тех пор, пока автор не погибнет. — Или пока не прочтёт нужное заклинание, — кивнул Джон. Шерлок опустил голову и посмотрел на свою руку: чёрные кляксы так и остались на его пальцах и теперь напоминали о его собственной глупости каждый раз, когда он что-то брал в руки. Он стал носить перчатки, чтобы окружающие не видели эти следы, но ходить в них постоянно было невозможно, так что он снимал их, когда находился в комнате. — Мы найдём его рано или поздно, — сказал Джон, встав рядом с другом так, чтобы их плечи соприкасались. — Ты так в этом уверен? — Холмс посмотрел на него, и тот улыбнулся ему в ответ. — Ну конечно. Ты же Шерлок-умнее-всех-на-свете-Холмс, а я храбрый, вроде. На Гриффиндоре же учусь. Не хватает только кого-нибудь из жёлтых и из зелёных, тогда вообще команда мечты получится. — Ну уж нет, — покачал головой Шерлок. — Ну ладно-ладно, — Джон добродушно похлопал друга по спине и положил руку ему на плечо. — Вдвоём тоже неплохо. — Более чем, — улыбнулся когтевранец и тоже положил руку Уотсону на плечо.

***

Незадолго до ужина, пока Джон разбирался с новой темой по травологии, а Шерлок искал среди завалов своих учебников завалявшуюся карту Хогсмида, в комнату 221Б неуверенно постучал Майк, которому не давало покоя странное поведение Уотсона. — Эй, Джон, ты тут? Шерлок переглянулся с другом и спрятался за своей кроватью на случай, если Майку вздумается войти в комнату. — Д-да, — чуть запнувшись, крикнул Джон. Он подошёл к двери и приоткрыл её, выглядывая наружу. — Что-то случилось? — Да я просто хотел спросить, как ты, — взволнованно сказал Стэмфорд. — Сара рассказала всё Луизе, а Луиза рассказала нам. Джон не знал, что можно на это ответить, поэтому только опустил глаза, облизнув пересохшие губы. — Как там она? — наконец спросил он, когда пауза уж очень затянулась. — Нормально, — машинально ответил Майк, виновато смотря на друга. — Ладно, нет. Она заперлась у себя в комнате и не выходит. И не говорит ни с кем. Только Луизе сказала сказать нам, чтобы мы её не трогали. — Чёрт, — вздохнул Джон и вышел из комнаты, закрыв за собой дверь. — Ты не видел её? — Мельком. У неё все глаза красные были. — Господи, — Уотсон покачал головой, ненавидя самого себя за то, что сделал. — Я определённо худший человек на свете. — Да брось, Джонни, — протянул Майк. — Ты же знаешь, как она любит всё накручивать. Пообижается пару дней, а потом как новенькая будет. — Ну да, но это не отменяет того, что я поступил как последняя скотина. — Это точно, — по-доброму рассмеялся Стэмфорд, но стих под грустным взглядом друга. — Прекрати, Джонни. Пошли на ужин, там поболтаем о чём-нибудь другом, и тебе станет лучше, уж поверь. — Спасибо, Майк, правда, но я… — Мы же все на твоей стороне, ты в курсе? — усмехнулся он. — Пошли, нельзя же целый день в комнате сидеть. Заодно проводим Люси. — Проводим Люси? — нахмурился Джон. — Люси Харрисон, помнишь? — Уотсон кивнул. — Она уезжает через несколько минут, за ней уже, вроде, родители приехали. — Это из-за Эндрю Веста? — Джон прекрасно знал ответ на собственный вопрос, так что даже не дал другу возможности на него ответить. — Да, пошли. Пошли, конечно. Люси Харрисон провожала почти вся школа. Все сочувствовали ей, кто-то пытался высказать свои соболезнования, но она быстро отворачивалась, не желая никого слушать. Большинство ребят стояло чуть в стороне, а саму Люси окружали близкие друзья: несколько человек из Слизерина, среди которых робко топталась Молли Хупер, и девочки из других факультетов, в которых Джон к своему удивлению узнал Салли Донован и Луизу Мортимер. Девочки плакали, обнимались, и, когда Люси села в машину, дольше всех провожали её взглядом. После проводов Майку всё-таки удалось затащить Джона на ужин, и в итоге Уотсон был даже благодарен другу за это. Несмотря на всю трагичность последних дней, школьники оставались школьниками, и в столовой царил привычный для неё хаос, сумевший ненадолго отвлечь Джона от мрачных мыслей. Гарри, обычно садившаяся рядом со своими одноклассниками, на этот раз села рядом с братом, и весь ужин несла какую-то бессмысленную околесицу, видимо, пытаясь таким образом его развлечь; Гэбриэл успел подшутить над каждым сидящим за столом человеком, правда сегодня он ни слова не сказал про какие-либо отношения (хотя по его лицу было видно, как тяжело ему это даётся); Стефан, с его ломающимся голосом, пытался флиртовать с Луизой, но в итоге лишь нарывался на новые шутки Гэбриэла, а в конце ужина вообще оказался лицом в пироге. Студенты подняли головы вверх почти одновременно, когда в столовую влетели почтовые совы. Они несли в своих клювах и когтях письма и посылки, скидывали их на столы с невероятной точностью, хотя, конечно, некоторые письма в итоге оказывались в кетчупе или в тыквенном соке. Майку прямо в руки прилетела небольшая коробка, и он тут же бросился открывать её под заинтересованными взглядами друзей. Внутри оказалось несколько пирожков с малиной, приготовленных его мамой, и у Джона от умопомрачительного запаха потекли слюнки. Мама Майка часто пекла такие, когда они были маленькими и жили недалеко друг от друга, и теперь от воспоминаний у Уотсона по лицу расползлась глуповатая улыбка. — О-хо-хо, Майки, — протянул Гэбриэл, — ты бы лучше пирожки спрятал, а то смотри, как наш Джонни-бой облизывается. — На, угощайся, — Стэмфорд протянул Джону коробочку, и тот удивлённо посмотрел на него. — Ты серьёзно? — Ага, — кивнул Майк, и Уотсон с благодарностью вытащил один пирожок. — Хэй! — крикнул Гэбриэл. — Я тоже хочу! — Да пожалуйста! — Майк вытащил один и поставил коробку на центр стола. — Налетайте, тут как раз на нашу компанию хватит. Ребята набросились на домашнюю выпечку с таким видом, будто у них на столах не стояли тарелки с пирогами, и Джон рассмеялся. Пирожки, сделанные по семейному рецепту семьи Стэмфордов, были такими вкусными, что за пару минут никто не проронил и слова — все были заняты поеданием неожиданного угощения. — За старину Майка и его нездоровую любовь к сладкому! — сказал Гэбриэл, как только доел, и поднял свой стакан с соком. Остальные поддержали его тост, и за столом вновь возобновился прерванный посылкой разговор ни о чём. Джон, даже не пытающийся вникнуть в него, обвёл взглядом столовую: студенты продолжали прерванную трапезу и хвастались полученными от родителей сюрпризами; кому-то прилетела кричалка, и весь стол теперь дружно над этим смеялся; кто-то вылил своему соседу на голову сок, а некоторые пересели к друзьям из других факультетов. Все находились в каком-то непрерывном движении, словно единый и очень сложный организм. Только Шерлок на несколько секунд замер у дверей, буравя взглядом сидящего за столом Майкрофта. Староста Гриффиндора вертел в руках небольшой конверт, но не открывал его. Джону с его места не было видно, написано ли на нём что-нибудь, и он чуть отклонился назад, пытаясь получше рассмотреть Майкрофта. Тот медленно повернулся к двери и, заметив стоящего там Шерлока, встал со своего места. Он гордо подошёл к брату и молча передал ему конверт, который когтевранец тут же вскрыл. Какое-то время братья всматривались в лежащие внутри бумажки, и Джон затаил дыхание, понимая, что может быть внутри конверта, но искренне надеясь, что он ошибся. Майкрофт стал что-то говорить Шерлоку, но тот совершенно его не слушал: он выискивал среди толпы студентов Джона, а, когда их взгляды пересеклись, кивнул в сторону выхода, и Уотсон, не попрощавшись с одноклассниками, вскочил из-за стола, чуть не запнувшись при этом о скамейку. Шерлок не стал дожидаться друга в столовой — он вышел в коридор, и Уотсон бросился за ним чуть ли не бегом, не обращая внимания на пристальный взгляд старосты. — Что там? — он догнал когтевранца и дёрнул его за локоть, таким образом заставляя остановиться и повернуться к нему лицом. — Четыре, — Шерлок протянул ему конверт, и Джон достал лежащие там бумажки. — Отсчёт продолжается. — «Запретный лес. Один день», — прочитал Уотсон. — Заложница уже появилась в шаре? — Заложник, да, — кивнул когтевранец. — Сова не прилетела, и я спустился сюда. — Письмо пришло Майкрофту. — Это наша общая сова, — слегка досадливо сказал Шерлок. — Так что иногда мне приходит почта моего заносчивого братца, а ему, соответственно, моя. — А он знает про всю эту… про заложников, загадки? — нахмурился Джон. — Пытается узнать. Это одна из его вредных привычек — совать свой длинный нос во всё подряд. — Но ты ему говорить не хочешь? — Он сразу же всё расскажет мамочке и леди Смоллвуд, — скривился Холмс. — Они не станут вступать игру, они начнут обыскивать всю школу в поисках заложника. — Так это же хорошо, — неуверенно сказал Уотсон. — Они найдут заложника, и вся эта история закончится. — Да, — кивнул когтевранец. — Если только заложника к тому моменту не убьют. — Думаешь, он может… — Я думаю, это именно тот человек, что убил Карла Пауэрса и Эндрю Веста. Для него не будет проблемой убить заложника. Тем более, какой смысл похищать человека, если не можешь ему навредить? — Значит, опять действуем втихаря? — Точно, — Шерлок двинулся вперёд по коридору, и Уотсон пошёл рядом с ним плечом к плечу. — Майкрофт подозревает, что происходит что-то грандиозное. Он будет следить за нами вплоть до отбоя, не даст выйти из школы. — Но мы не можем ждать до завтра! — воскликнул Джон. — Правильно, — усмехнулся когтевранец, взглянув на друга с долькой самодовольства. — Мы пойдём ночью.