***
Прочерченный в ментальной карте Хогвартса маршрут оборвался на середине, и Шерлок свернул в ближайший примыкающий коридор, увидев впереди толпу студентов в чёрно-красных мантиях. Гриффиндорцы, даже будучи уставшими после репетиции, всё равно умудрялись бодро шагать по коридору, продолжая напевать какую-то до ужаса нелепую мелодию. Шерлок остановился за поворотом, дожидаясь, пока пройдут студенты, и на всякий случай спрятал волшебный шар в складках мантии. Толпа проходила мимо, никто даже не поворачивал голову в сторону. «Идиоты», — пронеслось в голове Шерлока, но он сразу откинул эту мысль. Если бы гриффиндорцы были достаточно внимательными, чтобы заметить его, они бы стали расспрашивать его о том, куда он собрался перед отбоем, на это ушло бы время, а сейчас каждая секунда на счету. Неровный строй замыкали Майк, Луиза и Гэбриэл. Шерлок настороженно следил за ними, когда они проходили мимо коридора: Гэбриэл на каждом шаге качал головой из стороны в сторону, заставляя звенеть бубенчики на клоунской шапке, Майк пытался скинуть её с головы друга, чтобы надоедливый звон наконец прекратился, а девушка шла рядом с ними, на ходу делая пометки в толстой тетради. Майк подпрыгнул, дёргая один из хвостов на шапке Гэбриэла, и нелепый головной убор отлетел в сторону. С победным «Ура» Стэмфорд закружился вокруг своей оси и случайно наступил однокласснице на ногу, а та от неожиданности выронила и тетрадь, и перо. Гэбриэл расхохотался, хватаясь за живот, а Майк принялся просить прощения и присел, чтобы поднять вещи Луизы. Он смотрел на неё таким виноватым взглядом, что девушке даже стало жалко парня, и она положила свою ладонь ему на плечо, говоря, что ничего страшного не произошло и ему незачем так переживать. Пока они выясняли, кто в чём виноват, Гэбриэл развернулся, чтобы поднять упавшую на пол шапку, и встретился взглядом с Шерлоком. Неожиданно выражение лица гриффиндорца из беззаботно-весёлого сделалось непривычно серьёзным, и Холмс сощурился, пытаясь понять, почему главный клоун Хогвартса так на него отреагировал. Гэбриэл на секунду нахмурился и вопросительно кивнул, на что Шерлок коротко качнул головой из стороны в сторону, и уже через секунду Гэбриэл вернул на лицо лучезарную улыбку. Он поднял шапку и развернулся к друзьям, вставая между ними и обнимая их за плечи. Ему не составило труда вновь завести заевшую в головах гриффиндорцев песню, и вскоре вся толпа присоединилась к нему, в сотый раз за день повторяя задорную мелодию. Только у следующего поворота Гэбриэл незаметно для друзей обернулся назад, выискивая знакомую фигуру когтевранца, но того уже не было видно. Коридоры, лестницы, коридоры, лестницы — всё слилось в единую бежево-серую массу, пролетающую мимо несущегося Шерлока. В его голове красным крестом обозначался заброшенный женский туалет, так что он не обращал внимания ни на что: ни на погасший свет, ни на притаившегося за углом Алекса, провожавшего его оценивающим взглядом. Шерлок остановился у высокой двери и сделал глубокий вдох, успокаиваясь. Рука неосознанно потянулась за волшебной палочкой, и когтевранец крепко сжал тонкое дерево в непривычно оголённых пальцах. За дверью была абсолютна тишина, и как бы Шерлок ни прислушивался, он не мог расслышать ничего, кроме мерного звука текущей воды. Прежде чем открыть дверь, Шерлок опустил голову вниз, заглядывая в шар, в котором всё так же виднелось лицо Джона — такое же уверенное, такое же спокойное. Спрятав руку с хрупким шаром в складках мантии, Шерлок задержал взгляд на полу: из-под двери медленно вытекала вода, проникающая сквозь тонкую подошву школьных туфель сразу к носкам, заставив когтевранца недовольно поморщился. Дверь поддалась его сильному толчку, и пред взглядом предстала комната с неправильно высоким потолком. Глупо было надеяться увидеть здесь друга, но Шерлок не ожидал, что его встретит абсолютно пустой туалет, в который годами никто не заходил. Он уверенно вышел на середину помещения, оглядываясь по сторонам: пустые кабинки со сломанными дверями, стоящие кругом раковины, и единственное, на что можно было обратить внимание, — это открытые краны, постепенно заливавшие весь пол. Если ему придётся здесь драться с кем-то, то вода явно не станет преимуществом, так что он подошёл к раковинам и стал методично закручивать заржавевшие краны, пока не наткнулся на один, что отличался от других своей блестящей ручкой. С расстояния это было незаметно, но стоило ему приглядеться, как в сознании мелькнула мысль: «Этим краном пользовались». Пальцы обхватили ручку и резко повернули её в сторону, но ничего не произошло: вода продолжала течь, сколько бы оборотов он ни делал. За спиной раздался неразборчивый шёпот, и Шерлок резко обернулся, выставляя волшебную палочку вперёд, но перед ним не было никого. Только вода, казалось, стала течь быстрее. И в обратном направлении. Шерлок повернулся к раковинам и сразу сделал несколько шагов назад, с приоткрытым ртом наблюдая, как верхняя пластина, соединявшая стоящие по кругу раковины, вопреки всем законам маггловских наук поднимается в воздух, а сами раковины разъезжаются в стороны, и одна из них, та, у которой не открывался кран, опускается, сливаясь с полом и представляя взору уходящий вниз тоннель. Из кранов вновь полилась вода, переполняя раковины и стекая в тёмный проход бурным потоком. — Какого… — только и успел сказать Шерлок, когда за спиной раздался знакомый до мурашек голос. — Ты не забудешь… Хриплый голос Эмилии Риколетти доносился из коридора, отрезая единственный выход, и Шерлок ещё раз обвёл комнату взглядом, пытаясь придумать, как выбраться, но никакого пути к отступлению не было. — Нет, не забудешь… Привидение показало свои уродливые, испачканные кровью руки в дверном проёме — времени не осталось. У него есть только два варианта: попытаться прорваться мимо призрака, что убьёт его быстрее, чем он успеет использовать хоть какое-то заклинание, или спрыгнуть в тоннель, и неизвестно, ведёт он куда-то или нет. — Меня никогда… Решение принято. Шерлок убрал волшебную палочку в карман, чтобы случайно её не сломать, и встал у самого края бездонной чёрной ямы, собираясь прыгать. Всё-таки правильно, что его определили на Когтевран. Гриффиндорец бы так не боялся. Прыжок — и он полетел вниз, ударяясь спиной о каменную стенку тоннеля. Вода, текущая сверху, немного смягчила удар, но теперь вся его одежда была насквозь мокрой, а спутанные чёрные кудри прилипли ко лбу, закрывая обзор. Тоннель извивался, Шерлока бросало из стороны в сторону, он оцарапал локти и колени, а на последнем повороте его резко отбросило в сторону, и магический шар звонко разбился о каменную стену. Спуск закончился, и Шерлок приземлился на спину, больно ударившись лопатками о каменный пол, покрытый чем-то хрупким и хрустящим. «Кости», — подумал Холмс, открыв глаза, и попытался встать, но тут же рухнул обратно. Осколок хрустального шара впился в его левую ладонь, и опереться на неё было невозможно. Быстро уняв панику, поднимавшуюся в голове от мысли о том, что может случиться с Джоном, раз шар разбился, Шерлок резким движением, чтобы не растягивать боль, выдернул из руки осколок. Шар не имеет значения. Не должен иметь. Во время падения ему удавалось держать рот закрытым, чтобы не кричать и чтобы не захлебнуться летевшей в лицо водой, но теперь он не смог сдержать короткий вскрик: из длинной раны посередине ладони ровной струёй вытекала тёмно-красная кровь. Он зашипел от боли, когда попытался сжать руку в кулак, и с ненавистью посмотрел на рану. Он не сможет использовать эту руку, а это даёт противнику, кем или чем бы он не оказался, преимущество. Шерлок поднял голову и бегло осмотрелся. Вокруг мало что было видно, так что он достал волшебную палочку и зажёг на её конце маленький огонёк, позволивший увидеть очертания тоннеля. Засунув раненую руку в карман, он двинулся вперёд по округлому проходу, вслушиваясь в каждый шорох, но вокруг было подозрительно тихо, отчего по спине пробегал неприятный холодок. Тоннель расширился, но потолок стал ниже, а вокруг появились сталактиты и сталагмиты, что заканчивались как раз на уровне его лица. Шерлок осторожно шёл между ними, подсвечивая дорогу палочкой, и остановился у круглой двери, на которой переплетались семь выгравированных змей. Он навёл волшебную палочки на одну из них, подбирая нужное заклинание, но каменные рептилии зашевелились до того, как он сказал хоть слово. Семь змей отодвинули свои головы от краёв, пропуская восьмую, и дверь со скрипом заржавевшего метала отворилась, открывая проход в новый тоннель, более широкий и более светлый. Выложенный камнем мост окружали каналы с водой, из которой поднимались статуи змей, открывших свои ядовитые пасти, в самом конце виднелось выточенное в камне лицо человека, открывшего рот в безмолвном крике, а прямо под ним стоял Джон, посмотревший на друга со странной смесью удивления и сосредоточенности. — Джон! — Смотри только на меня. Командный тон гриффиндорца не остался незамеченным. Шерлок убрал палочку в карман, спрыгнул на холодный, мокрый пол, проигнорировав небольшую лестницу, и медленно пошёл вперёд, контролируя каждый шаг и не отводя взгляд от друга. Джон неотрывно смотрел ему в глаза, он выглядел сконцентрированным, собранным, но было видно, что он нарочно избегает любого лишнего движения, будь то поворот головы или простое перетаптывание. В тоннеле было холодно, настолько, что всё тело Шерлока покрылось противными мурашками, мокрая одежда неприятно липла к телу, и промокшая насквозь обувь не улучшала картину. Когтевранец старался смотреть другу только в глаза, но от него не укрылось то, что вся одежда друга, как и его собственная, от воды стала тяжёлой и холодной, и если у Шерлока, находившегося здесь всего минуту, начинали подрагивать пальцы, то каково же было Джону, простоявшему так как минимум полчаса? От вида того, насколько побледнела кожа друга, и от вида царапин на его руках и подбородке Шерлока наполнила необъяснимая злоба, и он стал идти быстрее, стремясь как можно скорее оказаться рядом с другом. Среди шума текущей воды неожиданно выделилось шипение, раздавшееся сзади и переместившееся влево. Когтевранец сразу, повинуясь инстинктам, повернул голову в сторону, но, услышав, как Джон крикнул: «Шерлок!», закрыл глаза и опустил голову вниз, полностью остановившись. — Джон? — Смотри только на меня, Шерлок. — В голосе друга проскользнули неизвестные Шерлоку нотки, заставившие когтевранца успокоиться и вновь открыть глаза. Джон так и не сдвинулся с места: стоял ровно, как приучили в военной школе, только дыхание слегка сбилось, выдавая его волнение. — Иди. — Не так бы-ы-ыстро-о-о! — Из-за угла донёсся пронзительный голос, и Шерлоку, и Джону пришлось приложить немалые усилия, чтобы не дёрнуться в сторону звука. Они стояли в нескольких шагах, смотрели друг другу в глаза и вслушивались в неторопливое цоканье школьных туфель, раздававшееся откуда-то слева. Шерлок потянулся за волшебной палочкой, сжимая вторую руку в кулак, и на пол полетели густые капли крови, смешиваясь с разлитой водой. Джон нахмурился, заметив это, и коротко кивнул на его кисть, заставляя друга показать ему рану. Его глаза округлились, когда когтевранец повернул к нему испачканную кровью ладонь, и он практически беззвучно, одними губами прошептал: «Перевяжи». — Как трогательно. — Насмешливый голос раздался совсем близко, и у Шерлока не осталось времени на медицинские процедуры, так что он просто засунул руку в карман. — И как предсказуемо. Когтевранец заметил, как напряглась шея друга от противного, высокого голоса, и желание посмотреть на виновника всего происходившего последние несколько дней оказалось нестерпимым. — О-у-у, — усмехнулся стоящий перед ним парень. Намного ниже Шерлока, но чуть выше Джона, с большими чёрными глазами и зализанными назад волосами. — Какой ты непослушный!— Так что же необычное, нестандартное, неординарное, не вписывающееся в стандартные рамки было в том парне? — Да мне просто показалось, что он гей. — Показалось? — Ну да. У него было столько геля на волосах — ужас.
— Тебе было необязательно устраивать всё это, чтобы заставить Джона написать ещё один рассказ, — приторно усталым голосом сказал Шерлок. — У нас и так достаточно интересных дел. — Прекрати ломать комедию, я прекрасно знаю, что ты рад меня видеть. — Парень криво улыбнулся, засовывая руки в карманы школьных брюк. — Да, очень. — Шерлок развернулся, наставляя на него волшебную палочку, и в ту же секунду на периферии его зрения зашевелился огромный размытый силуэт. Шерлок бросил короткий взгляд на Джона — тот стоял, опустив голову вниз, и глубоко дышал, не позволяя организму переходить в режим стресса. На что бы Уотсон не мог посмотреть, всё время оно было прямо у Шерлока за спиной. От этой мысли по позвоночнику пробегала дрожь, и когтевранец упорно смотрел в лицо парня, стоящего напротив него в идеально выглаженной слизеринской форме, мысленно приказывая себе ни в коем случае не поворачивать голову. Нужно сделать шаг назад. Всего шаг — и Джон сможет поднять голову, чтобы видеть, что происходит. — Кто ты? — спросил Шерлок, и парень нахально поднял одну бровь. — Ты зна-а-аешь, — протянул тот, делая шаг вперёд, к Джону, но обращаясь исключительно к когтевранцу, будто Уотсона и не существовало. — Ты же догадался, не так ли? Этот идиот-машинист самостоятельно до такого плана бы просто не додумался… — Джим Мориарти. — Привет! — Его высокий голос пронёсся по тоннелю, оставляя после себя пронзительное эхо, и Шерлок сделал шаг назад, сильнее сжимая волшебную палочку. — Давай без глупостей, не ты один здесь вооружён. Джон осторожно поднял взгляд на друга, сосредоточенно осматривая его позу. Не нужно было поднимать волшебную палочку так рано — он быстро устанет её держать, а второй рукой он не сможет воспользоваться. Рана глубокая, болезненная, он теряет кровь. Плохо. Джим Мориарти — один против двоих, так что у них должно быть больше шансов на победу, но Джон не может позволить себе малейшее телодвижение. Любой шаг, жест, поворот головы — и изголодавшаяся тварь, повинуясь команде своего хозяина, разорвёт его на части. — Я дал тебе понять, Шерлок, дал легчайший намёк на то, что я могу сотворить с этой идиотской школой, — продолжал свою речь Мориарти. — И что я могу сотворить с людьми. — Дорогой Джим, помоги мне советом, пожалуйста, — медленно сказал когтевранец, и Мориарти улыбнулся, хищно облизав губы. — Как заставить жениха моей сестры замолчать? Дорогой Джим, как мне исчезнуть в западной Европе? — Всё точно. И второй мой сюрприз ты тоже обнаружил? Джон зажмурился, на секунду опуская голову, и Шерлок переступил с ноги на ногу, стараясь, чтобы его корпус двигался как можно меньше. — Где же ты испачкал пальцы? — оскалился слизеринец, делая вальяжный шаг вперёд. — Ай-яй-яй, неряха Ше-ерло-о-ок! — И ты же спрятал заколку на конце минутной стрелки, — кивнул Холмс, прилагая все силы, чтобы не посмотреть на собственную правую руку, на пальцах которой расползались чёрные кляксы. — Блестяще, не так ли? — довольно усмехнулся Мориарти, наблюдая за ними. — И ведь никто не добирался до меня. И никто не доберётся. — Лишь я. — Ты подошёл ближе всех. И встал у меня на пути… — Спасибо, — мгновенно ответил Шерлок. — Это был не комплимент. — Это был он. — Ла-адно, пускай так. — Джим раздражённо пожал плечами, а Джон беззвучно усмехнулся. — Ты попытался достать меня, и вот, куда тебя это привело. Но согласись, это была красивая игра. — Погибли люди. — Кто бы мог подумать! Улыбка мгновенно покинула лицо Мориарти, и Джон и Шерлок затаили дыхание, ожидая, что будет дальше. Эхо яростного крика несколько раз пронеслось по тоннелю, и когтевранец с замиранием сердца наблюдал, как на стене напротив нетерпеливо вырастает огромная тень. Эмоции Джима сменялись за доли секунды, делая его непредсказуемым, и это пугало больше всего. Холодный расчёт — верный спутник, но Мориарти добавлял в уравнение сразу несколько новых неизвестных. — Я тебя остановлю, — сказал Шерлок, разбивая воцарившуюся в тоннеле тишину. — Не выйдет, — беззаботно ответил Джим, будто это не он секунду назад чуть не оглушил всех присутствующих. — Джон, ты как? — Шерлок коротко обернулся к другу, но тот не ответил. Уотсон стоял, вновь уставившись в пол, — когтевранец больше не перегораживал ему обзор. Холмс бегло осмотрел пол, не понимая, почему Джон, который всегда рвётся в бой, до сих пор ничего не предпринял, и ответ лежал в нескольких шагах от них — волшебная палочка Уотсона была разломана на две неравные части. — Ты оглох? — Мориарти оказался у Джона за спиной и стал говорить ему практически в ухо. — Ну же, доктор, вам нельзя только двигаться, а не говорить. Шерлок понимал, что держит волшебную палочку так, что заведомо промажет, но он не мог подвинуть руку хотя бы немного в сторону — тогда был риск попасть в Джона. — Я в порядке, — глухо сказал гриффиндорец, до боли впиваясь ногтями в ладони. Мориарти стоял слишком, слишком близко, а у него не было шанса отклониться. — Как же ску-у-учно, — пропел Джим, обходя Уотсона. — Эти людишки такие предсказуемые, и почему ты только с ними возишься? Шерлок не успел сказать и слова, как сзади него раздалось яростное шипение. Джон резко сдвинулся с места, и голодное животное было готово наброситься на него, но Уотсон остановился ровно за спиной Мориарти, удерживая того в захвате. Холмс интуитивно отскочил в сторону, убираясь с траектории нападения, но палочку так и не опустил, хотя рука уже начинала подрагивать. — Шерлок, беги! — крикнул Джон, сильнее сжимая шею Мориарти сгибом локтя. — Хо-хо-хо! — хрипло сказал Джим, не переставая улыбаться. — Чудно! Просто прелесть! Взгляд когтевранца метался со стены, на которую падала угрожающая тень, на Уотсона, смотрящего на него с непоколебимой уверенностью. «Беги, я разберусь с этим», — читал Шерлок в глазах друга, но с места так и не сдвинулся. С этим не разобраться в одиночку. — Как мило, — улыбнулся Мориарти. — Теперь ясно, зачем он тебе нужен: люди привязываются к своим домашним питомцам. Странное шипение, слишком громкое для того, кого вот-вот задушат, заставило Шерлока сильнее сжать волшебную палочку. Джон опустил голову, не ослабляя хватку, и жуткая длинная тень медленно опустилась. На долю секунды в сознании промелькнула мысль, что всё закончилось, но шум от трения чешуи о камень стал перемещаться, и Шерлок мог боковым зрением увидеть гигантскую тварь, что уверенно ползла мимо него. Он сделал несколько шагов назад, опуская взгляд, пока василиск медленно приближал к нему свою огромную молчаливую морду. — Всё! Прекрати! Хватит! — раздался крик Джона, за которым последовало одобрительное шипение Джима, приказывающего питомцу вернуться на своё место. Уотсон обезумевшими от страха глазами смотрел на Шерлока, чьё сердце билось гораздо чаще обычного. Мориарти стоял между ними с видом победителя, с самого начала абсолютно уверенного в своей победе. — Тут наш солдатик просчитался, — пожал плечами Джим, улыбаясь от уха до уха. — Ты знаешь, что будет, если не оставишь меня в покое, Шерлок. — Убьёшь меня, загадка лёгкая, — сказал когтевранец тоном, не выдававшим его эмоции. — Да что-о ты. — Мориарти поморщился, подходя к нему. Близко — с такого расстояния промахнуться невозможно. — Ну, ну. Не столь примитивно. Убью, конечно, потом когда-нибудь. Я не хочу торопиться. Я подожду особенного случая. Нет-нет-нет-нет-нет. — Он говорил так, будто речь шла о погоде, а не о человеческих жизнях, и всё это — лишь игра, в которой он всегда побеждает. — Не кончишь соваться, я тебя сожгу. Я тебе сердце выжгу. — Из проверенных источников известно, что у меня его нет, — равнодушно отозвался Шерлок. — Но мы оба знаем, что это не так. — Мориарти медленно облизнул губы, внимательно следя за лицом когтевранца, и резко поднял руку вверх. С оглушающим криком василиск бросился в сторону Джона, сверкая своими смертоносными глазам, разинув чудовищную пасть, и врезался в выгравированное в камне лицо, заставив стены и потолок задрожать. — Джон! — Шерлок кинулся в сторону, выискивая среди поднявшейся пыли друга. — Экспеллиармус, — раздался скучающий голос, и когтевранца отбросило в воду, окружавшую каменную дорогу. Тяжёлая мантия утягивала на дно, и Шерлок, путаясь в толстых складках, снял её под водой, открыв рот в беззвучном крике, когда ткань проехалась по раненной ладони. Грязная вода не позволяла открыть глаза, и приходилось ориентироваться исключительно на собственные чувства. Шерлок раскинул руки в стороны, нащупывая стену, и одним рывком поднялся на поверхность, цепляясь за каменный пол и с жадностью вдыхая воздух. — Экспеллиармус. Шерлока вновь отбросило назад, в воду, и он снова тонул, но на этот раз контролировал каждое своё движение. Он не успел набрать воздух в лёгкие — нет времени на панику. Контроль, контроль, контроль! Он так и не выпустил из рук волшебную палочку и, подплыв к стене, готовился к атаке. Нужно провести её быстро, иначе он опять пойдёт ко дну. — Экспеллиармус! — крикнул он, только показавшись на поверхности, и волшебная палочка Мориарти отлетела в сторону. — Шерлок! — Джон подбежал к нему и, схватив за локти, помог выбраться на сушу. — Чёрт, с тобой всё хорошо? — Лучше не бывает, — ответил Холмс, закашлявшись, и Мориарти перешёл на парселтанг. Громадный тяжёлый хвост лёгким движением отбросил Джона в другой конец тоннеля, и Шерлок одним движением поднялся на ноги. — Забу-у-удь о нём, — пропел слизеринец, вставая в нескольких шагах от Холмса и перегораживая ему обзор. — У нас с тобой есть дела куда интереснее. Хвост василиска прошёлся по стене, оставляя на ней глубокую полосу, и обломки камней полетели вниз, с жутким грохотом падая на землю. — Смотри только на меня, Шерлок Холмс, — улыбнулся Мориарти, наставляя на когтевранца волшебную палочку, но тот не отвёл взгляд от стены, пока не увидел вылезающего из-под обломков Уотсона. — Я не могу оставить вас в живых. Нереально. — Джим рассмеялся, и Шерлок направил на него свою палочку. Джон был безоружен, но, даже имея в руках волшебную палочку, одолеть василиска было практически невозможно, поэтому сейчас у него была лишь одна миссия — не дать громадной твари убить их. Он видел, что Мориарти вновь стоял напротив Шерлока и что-то ему говорил, поэтому решил увести василиска как можно дальше от друга. Джон отвлекает василиска, а Шерлок разбирается с Джимом — этому плану не нужны подробности. Он побежал в примыкающий тоннель, не сомневаясь, что зверь продолжит гнаться за ним, и когтевранец это заметил. Эта тварь слишком быстрая, слишком сильная, слишком смертоносная — у Уотсона не будет шансов против неё в узком тоннеле, который, к тому же, может оказаться тупиком. — Я мог бы снова убеждать тебя, — продолжал свой мечтательный монолог Джим, но Шерлок прервал его на полуслове. — Коньюнктивиус! Вспышка света ослепила чудовищное создание, василиск безумно извивался, мучаясь от боли в повреждённых глазах, что дало Джону небольшую передышку, и тот выбежал из узкого тоннеля, останавливаясь только у дальней стены. — Но всё, что я могу сказать, уже приходило тебе в голову, — прорычал Мориарти, с ненавистью смотря на когтевранца, уделявшего его словам гораздо меньше внимания, чем он рассчитывал. Шерлок коротко посмотрел на Джона, и, когда их взгляды пересеклись, гриффиндорец кивнул ему, показывая, что он в порядке. Холмс вновь посмотрел на слизеринца, в чьём виде уже не было той беззаботности, что была в начале, и тогда у самого входа в тоннель мелькнул небольшой белый силуэт. — Возможно, мой ответ придёт в твою, — усмехнулся когтевранец, следя за своей полярной совой. Та быстро долетела до середины тоннеля, ловко огибая извивающегося василиска, уронила на пол какой-то свёрток и сразу же улетела. — Что бы это ни было, оно тебе не поможет, — пожал плечами Мориарти, вмиг переменяясь в лице сначала со злости на беззаботность, а потом на абсолютную серьёзность. — Василиска куском ткани не одолеть. — Не мне. — Шерлок покачал головой, боковым зрением наблюдая, как Джон подбежал к неожиданной посылке. Когда Уотсон увидел знакомую сову с белым оперением, прерываемым только чёрными полосками на крыльях, он решил, что им прислали оружие — помощь, чтобы они смогли выбраться из этого чёртового места живыми. Но он просто не мог понять, почему вместо какого-то магического артефакта, способного противостоять василиску, перед ним лежала распределяющая шляпа. — Такой упрямый-упрямый Шерлок, — пропел Джим. — Ты совершенно не знаешь, когда остановиться. А теперь и тебе, и твоему дружку придётся за это заплатить. Авада Кедавра! — Экспеллиармус! Красная и синяя вспышки раздались одновременно и, устремившись друг к другу, столкнулись в середине пути, разгораясь белым светом. Мориарти, оскалившись, поднимал свою палочку всё выше, вынуждая Шерлока делать то же самое, и рука когтевранца вновь начала дрожать. Джон бросился к другу, повинуясь инстинктам, даже не имея никакого плана действий, но из-за яркого света и непробиваемой энергии не смог подойти ближе, вновь оставаясь один на один с василиском. Пусть проклятый зверь и не мог увидеть его, он прекрасно чуял человеческий запах, так что Джон потянулся за шляпой, чтобы броситься бежать, но его рука вместе с мягкой тканью наткнулась на что-то твёрдое. Ажурная рукоять меча с искрящимися красными камнями выглядывала из-под полы, и Уотсон уверенным движением достал оружие, осматривая острое лезвие. Василиск замер, принюхиваясь, и Джон бросился к дальней стене, где было выгравировано лицо с развивающимися волнистыми волосами. Он стал забираться по выступам выше — туда, откуда он мог бы достать до проклятой змеи, но василиск двигался куда быстрее. Он врезался своей огромной мордой чуть выше того места, где оказался Уотсон, и сверху посыпались отколовшиеся камни. Еле успевая уворачиваться от очередных ударов василиска и от падающих камней, Джон поднимался всё выше и выше, изо всех сил сжимая рукоять меча. Он никогда не пользовался ничем подобным, только читал в книгах, и в реальности оружие оказалось куда более тяжёлым и неудобным, и даже просто поднять его было не так-то просто. Руки дрожали, держать палочку становилось всё сложнее и сложнее, но никто не хотел останавливаться. Шерлок, сжав зубы и тяжело дыша, схватился за палочку обеими руками, пытаясь игнорировать жгучую боль в левой ладони, потому что иначе всё закончится. Мориарти не откажется вновь использовать непростительное заклятье, а против него Холмсу нечего противопоставить. Даже сейчас белые искры от соприкосновения заклинаний были ближе к нему, чем к слизеринцу, и во второй раз преимущество точно не будет на его стороне. Только если… Только если он не воспользуется оружием противника. Белые искры превратились в невесомый фонтан, отгородивший их от остального мира, и под светящимся куполом пролетели синие огоньки, один из которых остановился рядом с Шерлоком. Когтевранец, держась из последних сил, смотрел, как огонёк рассеялся бледно-голубым облаком, в котором виднелся силуэт какого-то мальчишки. — Пираты не сдаются! — радостно крикнул мальчик, поднимая деревянную саблю. — Они сильные и смелые! Шерлок посмотрел на Джима, которого окружили другие призрачные фигуры, и вновь повернулся к ребёнку. — Кто ты? — Мы пираты! — улыбнулся мальчик. — Но мы не играем грязно, потому что мы честные пираты, ты помнишь, Шерлок? — Мне не победить честно! — Я тебе помогу, мы же в одной команде! — Мальчишка прокрутился вокруг себя, отчего покосилась его повязка, закрывавшая один глаз. — Только играй честно, договорились? На счёт три. Раз, два, три! Шерлок разорвал связь, и мальчик, вновь обратившись синим огоньком, полетел к Мориарти, растворяясь прямо перед ним. Когтевранец не стал медлить: он осыпал противника заклинаниями, уворачиваясь от его ответных заклятий, и с каждой секундой продолжать становилось всё сложнее. Холод пробирал до костей, воздух был настолько влажным, что было невозможно дышать, рана на руке кровоточила, но останавливаться нельзя. Нельзя! Джон обхватил рукоять меча обеими руками и поднял оружие над головой, собираясь атаковать, но василиск одним ударом разрушил часть стены, и Уотсон вместе с камнями полетел вниз, в последний момент отпустив меч одной рукой и зацепившись ей за устойчивый край каменной фигуры. Подтянуться на одной руке, да ещё и с тяжёлым мечом в другой было невозможно, так что он поднял вторую руку и положил меч на более-менее ровную поверхность, теперь цепляясь за камень обеими руками. Подтянувшись и поднявшись на ноги, он вновь взял меч в руки, прицеливаясь, и, когда василиск оказался близко к стене для очередного удара, замахнулся, чтобы отрубить твари голову. Он со всей силы ударил поперёк шеи гигантской змеи, но меч оставил лишь небольшую царапину, не причинив василиску практически никакого вреда, только доставив немного боли. Тихо выругавшись, Джон стал забираться выше, лихорадочно придумывая, как ему справиться с адским созданием, и времени у него оставалось совсем немного — василиск уже прицеливался для нового удара. Нужно найти слабое место и ударить точно туда, осталось только понять, какое слабое место у этой твари? Какое слабое место у всех? Забравшись на самый верх, Джон взял меч одной рукой, готовясь сделать то, что до этого видел разве что в нереалистичных фильмах. Василиск вновь ударил стену мордой, заставляя новые трещины пойти в разные стороны, и через секунду после удара Уотсон запрыгнул на голову змеи, цепляясь за непробиваемую чешую. Василиск стал качать головой из стороны в сторону, пытаясь сбросить с себя гриффиндорца, но тот лишь крепче зацепился ногами, чтобы, крепко сжав рукоять меча в ладонях, воткнуть лезвие ровно в то место, где сходятся кости черепа. Чудовищный крик разнёсся по тоннелю, заставив и Шерлока, и Джима посмотреть в сторону. Василиск, словно обезумев, извивался от боли, и Уотсон, не удержавшись, полетел на пол, не имея даже шанса за что-то ухватиться. Когтевранец был готов броситься к другу, но краем глаза заметил, как Мориарти вновь заносит над головой волшебную палочку, и успел выбить её из его рук. Василиск упал замертво, и слизеринец, кипя от ненависти, бросил: «Убью тебя позднее» — и, добравшись до своей палочки, трансгрессировал. — Ни за что. Шерлок глубоко вдохнул, пытаясь восстановить дыхание, и закашлялся. Казалось, он слишком устал даже для того, чтобы просто дышать, но он продолжал держаться на ногах. Джон так и не появился в его поле зрения, и когтевранец, собравшись с последними силами, побежал к мёртвому телу василиска, с ужасом понимая, что гигантский зверь мог упасть прямо на Уотсона. — Джон! — крикнул он, перелезая через изгиб бесконечного тела. — Джон! Ответом ему послужил тихий хрип, донёсшийся со стороны, и Шерлок пошёл на звук, представляя самые худшие варианты, как может застать друга. — Шерлок, — тихо сказал Уотсон и тут же зажал себе рот ладонью, зажмурившись. Когтевранец склонился над ним, судорожно осматривая его лицо и руки на предмет повреждений. — Всё закончилось, — шептал он. — Что у тебя болит? Джон? Джон, ответь! — Нога, Шерлок. — Гриффиндорец убрал руку от лица и часто задышал, пока друг с ужасом смотрел на его правую ногу, что была прижата к полу тяжёлым змеиным хвостом. — Чёрт. — Шерлок поднялся на ноги и вновь достал волшебную палочку. — Эванеско. Мёртвое тело исчезло, только меч звонко упал на каменный пол, и Джон приглушённо застонал, вцепляясь пальцами в ногу. Тяжесть, давившая на ногу, ушла, но боль осталась, и Уотсон был готов молиться всем существующим и несуществующим богам, чтобы психосоматическая боль не вернулась. — Встать можешь? — спросил Холмс, присаживаясь рядом с другом. — Джон, ты встать можешь? — Чёрт, да откуда мне знать?! — крикнул Уотсон и закрыл лицо ладонями. — Прости, я не хотел срываться, я просто… — Вставай, — скомандовал Шерлок, поднимаясь и протягивая другу руки. Джон вздохнул, виновато смотря на Холмса, и крепко ухватился за его запястья, поднимаясь на одной ноге. Только встав, он решил попробовать наступить на правую ногу. Было больно, но не настолько, чтобы он не мог идти, так что он, прихрамывая, повернулся к другу. — Надо перебинтовать твою руку, — сказал он, требовательно смотря на него. — Я в порядке. — Во-первых, нет, ты не в порядке, а во-вторых, твоя рана до сих пор кровоточит. Джон протянул когтевранцу руку, и тот, вздохнув, положил поверх его кисти свою ладонь, давая другу перебинтовать рану. Уотсон внимательно осматривал повреждённую кожу, сжав губы в тонкую полоску, после чего свободной рукой стал развязывать свой красно-золотой галстук, но узел никак не хотел поддаваться. Секунду поколебавшись, Шерлок протянул правую руку к воротнику гриффиндорца и помог ему развязать злосчастную ткань. — Спасибо, — тихо сказал Джон. Почему-то теперь, когда единственным звуком во всём тоннеле было мерное течение воды, нарушать тишину совершенно не хотелось. Быстро наложив на руку когтевранца самодельную повязку, Джон аккуратно связал её края, чтобы она не свалилась, пока они идут до комнаты. Больше он никак не мог помочь другу — не было ни бинтов, ни обеззараживающих средств, ни каких-либо лекарств, чтобы хотя бы немного облегчить боль. Им нужно в медпункт, мистер Мюррей сможет оказать всю необходимую помощь, так что Джон, кивнув собственным мыслям, двинулся к выходу из тоннеля, а Шерлок догнал его и, немного поколебавшись, положил руку ему на рёбра, поперёк спины, чтобы хоть как-то поддержать заметно хромающего друга. Уотсон тут же завозился, пытаясь высвободиться, но уже через несколько секунд сдался. У него не было сил бороться с Шерлоком, да и идти так, с его поддержкой, было немного, но всё-таки легче.***
— Вы же понимаете, что рано или поздно вам придётся рассказать, что происходит? Джон в ответ только тихо зашипел — школьный врач провёл смоченной в дезинфицирующей жидкости ваткой по царапине на подбородке. Повреждённую кожу неприятно защипало, а щека, на которую мистер Мюррей положил свою ладонь, чтобы было удобнее обрабатывать царапину, горела под его прикосновением. — И лучше бы вам не врать, — продолжал свою речь доктор, — в противном случае последствия могут быть крайне неприятными для вас. — Я знаю, — вздохнул Джон, когда мистер Мюррей закончил с порезом. Ему хотелось всё рассказать, и школьный врач был таким понимающим и добрым, но нельзя ничего говорить. Да и если говорить, то что? Что несколько человек погибли из-за игры двух пятикурсников? — Давайте посмотрим вашу ногу. — Врач присел возле кушетки, на которой устроился Уотсон, и закатал штанину почти до колена — дальше не позволяла ткань. Он нахмурился, оглядывая наливавшийся красно-фиолетовым цветом синяк, и осторожно, одними кончиками пальцев нажал на его края. Джон дёрнулся, неосознанно пытаясь избежать боли, и мистер Мюррей покачал головой. — И как же вы только умудрились так упасть? — Просто не повезло, — пожал плечами Джон. — Вам придётся потерпеть, мне нужно проверить, нет ли перелома или растяжения. Гриффиндорец кивнул и, зажмурившись, сжал зубы, пока доктор продолжал осмотр. Он знал, что перелома или другого серьёзного повреждения нет, но ещё он знал, что врачу необходимо лично в этом убедиться, поэтому молча терпел, глухо выдыхая через нос. — Признаться честно, я удивлён, что вы вообще дошли до медпункта, повреждение даже на вид очень болезненное, — задумчиво сказал врач, поднимаясь и отворачиваясь к тумбе с лекарствами. — Мне не привыкать, — вздохнул Уотсон и грустно улыбнулся. — Вы бы знали, сколько раз мою трость ломали, пока я ещё не мог без неё ходить. — Вам стоило рассказать об этом преподавателям, — хмуро отозвался мистер Мюррей. — Вряд ли бы это помогло. — Они могли бы провести воспитательную беседу… — Врач повернулся к студенту и коротко усмехнулся. — Да, не помогло бы. Мистер Мюррей улыбнулся ему, и Джон тихо рассмеялся, качая головой. — Это точно все травмы или вы что-то прячете? — спросил доктор, вновь присаживаясь рядом с повреждённой ногой Уотсона. — Больше ничего, — ответил Джон почти честно. Сейчас он мог не чувствовать боли от других повреждений из-за того, что боль в ноге была сильнее, но в любом случае эти повреждения если и были, то были несерьёзными. — Мистер Мюррей, а могу я взять у вас немного бинтов и какое-нибудь обеззараживающее средство? — Так что-то вы всё-таки скрываете? — усмехнулся врач и начал покрывать синяк специальной волшебной мазью, которая была настолько холодной, что по телу Уотсона пробежала дрожь. — Мой друг поранился, — со вздохом сказал он. — У него было сильное кровотечение. Не венозное или артериальное, — пояснил он в ответ на посерьёзневший взгляд школьного врача, — просто рана достаточно глубокая. Неизвестно, когда Шерлок поранился, а после он ещё и оказался в грязной воде. Джон и так подозревал, что у него анемия, уж слишком бледным был когтевранец, и тогда такое кровотечение ничем хорошим не закончится. Но Шерлок, пока они шли до медпункта, не выглядел так, будто ему больно. Только у самых дверей он отпустил Джона и, звонко постучав, скрылся в ближайшем коридоре, оставляя гриффиндорца у медпункта одного. — Если рана глубокая, её необходимо зашить, — нахмурился мистер Мюррей, поднимая глаза на студента. — Почему вы не привели его сюда? — Он… отказался, — неуверенно сказал Джон. — Он когда-то говорил, что терпеть не может больницы и всё такое. — Терпеть не может, значит? — усмехнулся врач. — А этот ваш друг случайно не Шерлок Холмс? — Он самый, — чуть улыбнулся Уотсон, слегка удивлённый, что мистер Мюррей знает об их дружбе. Может, он прочитал его рассказ? — Тогда скажите этому самому другу, что, если у него есть какие-то травмы или раны, он может подойти ко мне. — Да, конечно, — кивнул гриффиндорец, и врач жестом показал ему, что закончил. — Можете взять всё, что вам нужно, здесь. — Он кивком головы указал на стоящую на тумбе аптечку. — О, спасибо, — обрадовался Уотсон и осторожно слез с кушетки. Нога всё ещё болела, но уже не так сильно, и Джон пару раз даже невысоко подпрыгнул, радуясь, что нет нужды доставать из шкафа ненавистную трость. Собрав всё необходимое и прихватив пару пластырей на всякий случай, он повернулся к мистеру Мюррею, заполнявшему толстую потрёпанную тетрадь, чтобы тот посмотрел на то, что он взял. — У меня есть для вас последний вопрос. — Врач окинул выбор студента оценивающим взглядом, после чего внимательно посмотрел ему в глаза. — Я так понимаю, вы планируете заниматься медициной в будущем? — Да. — В таком случае, как вам идея продолжить изучение медицины под моим надзором? — Брови Джона поползли вверх, и он даже не знал, что ответить. — Мы можем проводить пару занятий в неделю в ваше свободное время. Если, конечно, вы будете хорошо успевать по остальным предметам. Возможно, в следующем учебном году вы даже сможете попрактиковаться здесь. Так, что вы думаете? Уотсон замер с приоткрытым ртом, не в силах подобрать слова, и мистер Мюррей коротко рассмеялся. — Вам не обязательно давать ответ сейчас, мистер Уотсон. — Врач захлопнул тетрадь и улыбнулся опешившему студенту. — Подумайте до конца семестра. А сейчас можете быть свободны. — А… да. — Джон коротко мотнул головой из стороны в сторону, выходя из состояния оцепенения. — Я тогда скажу вам чуть позже. И спасибо вам ещё раз. — Не стоит, — кивнул врач. — Такая у нас работа. Уотсон улыбнулся, облизывая пересохшие губы, и вышел из медпункта, быстро направляясь в свою комнату. Всё-таки уже отбой, будет плохо, если кто-то ещё заметит его.***
Тихо, словно мышка, Джон пробрался в башню и зашёл в комнату 221Б, оставив дверь приоткрытой — руки были заняты, а если он попытается захлопнуть дверь ногой, то будет шум. Аккуратно сложив бинты, пластыри и пару стеклянных баночек на стол, он закрыл дверь и только тогда, наконец, выдохнул, как будто эта дверь была непробиваемым барьером, отгородившим их от всего остального мира и заперевшим в одном моменте времени. Шерлок почувствовал то же самое. Он отвернулся от окна, в которое непрерывно смотрел с того момента, как вошёл в комнату, и окинул Уотсона нечитаемым взглядом, проверяя, есть ли на нём бинты и возвратилась ли боль в ноге. И только убедившись, что он более-менее в порядке, позволил себе немного расслабиться. В его осанке, развороте плеч и сцепленных за спиной руках всё ещё читалось напряжение, но во взгляде промелькнуло долгожданное спокойствие. Джон выглядел точно так же. — Давай перебинтуем твою руку, — кивком головы подозвал друга гриффиндорец, но тот так и не сдвинулся с места. — Откуда у тебя всё это? — Шерлок придирчиво осмотрел принесённые Джоном вещи. — Ты не поверишь, — усмехнулся Уотсон. — Из медпункта, это очевидно, но почему врач разрешил тебе взять всё это? — Я сказал ему, что мой друг поранился, но обращаться за помощью не хочет, — пожал плечами гриффиндорец. — И мистер Мюррей сказал, что этот друг может обратиться в медпункт, если ещё раз поранится. — Он бы не стал так говорить, если бы знал, о ком речь, — равнодушно отозвался Шерлок, так и не сдвинувшись с места. — Он сразу понял, что это ты, — улыбнулся Джон. — Наверное, он прочитал мой рассказ и поэтому так подумал. А теперь давай перевяжем твою рану. — Это просто царапина. — Просто царапина, просто кровотечение, просто рука, замотанная грязной тряпкой. Холмс театрально закатил глаза и подошёл к другу, протягивая ему раненную ладонь. Джон осторожно, будто боясь причинить боль, стал разматывать самодельную повязку, но на последнем обороте замедлился, внимательно вглядываясь в пропитавшуюся кровью ткань. Шерлок поднял свободную руку над головой и щёлкнул пальцами, включая свет. — Спасибо, — тихо сказал Джон, подняв голову, и вновь склонился к ладони друга. — Сейчас может быть больно. Кровь начала сворачиваться и ткань прилипла к ране. Можешь потерпеть? Шерлок кивнул только через несколько секунд. Он ненавидел боль, поэтому зачастую, получая сильные синяки или царапины, уходил в чертоги разума, пережидая первые, самые болезненные минуты. Вот только на этот раз Уотсон не дал ему уйти из реальности. Он оторвал ткань одним движением, быстрым и резким, и когтевранец невольно вскрикнул. — Не ори, уже всё, — с улыбкой сказал Джон. — Поверь, если бы я делал это медленно, это было бы куда болезненнее. — Очень сомневаюсь, — прошипел Шерлок, настороженно наблюдая, как Уотсон отрывает кусочек ваты и смачивает его в противно пахнущей жидкости. — По твоей логике, проще было бы просто вылить это мне на руку, чего уж мелочиться, — иронично сказал когтевранец. — Хочешь попробовать? — усмехнулся Джон, разворачиваясь и поднимая баночку, и Шерлок спрятал руку за спину. — Я буду очень осторожен, обещаю. — Уотсон протянул руку, предлагая положить свою сверху, и Холмс, изнутри закусив нижнюю губу, вновь подал ему свою ладонь. За четыре года в Дурмстранге Джону не раз приходилось обрабатывать самые разнообразные раны, будь то простые царапины от бумаги или жуткие открытые переломы, которые нужно было очистить до того, как придёт школьный медбрат, так что опыта у него было предостаточно. Он быстро, чётко, но при этом аккуратно обрабатывал рану друга, стараясь делать это так, чтобы Шерлок почти ничего не почувствовал, а сам Холмс тем временем завороженно следил за его движениями. — Почти готово, — сказал Джон, улыбнувшись, — осталось только заклеить и наложить бинт. — И сколько мне придётся проходить в образе мумии? — Хотя бы пару дней, — усмехнулся Уотсон, а Шерлок наигранно тяжело вздохнул. — Не такая уж это и трагедия. — И чем ты мне предлагаешь заниматься эти два дня? — фыркнул когтевранец. — Я не смогу играть на скрипке с перевязанной рукой. — Значит, будешь делать то, что делаешь обычно. — Джон аккуратно приклеил пластыри, чтобы кожа быстрее срасталась, и стал накладывать новую повязку на рану, обматывая руку так, чтобы белая ткань не перетягивала, но при этом не сползала. — Развешивать змеиную чешую по вешалкам, поджигать учебники и бесконечно повторять, что тебе ску-у-учно. — Я так не делаю, — огрызнулся Шерлок. — А я не дерусь со змеями-переростками. — Туше. Гриффиндорец коротко рассмеялся, закрепляя края повязки, и с чувством исполненного долга отпустил руку друга. Шерлок поднял ладонь к лицу, придирчиво осматривая выполненную работу, вот только придраться ему было не к чему: повязка плотно прилегала к коже, но не ограничивала подвижность пальцев и кисти. И даже не выглядела так плохо, как могла бы. — Кстати, мистер Мюррей предложил мне продолжить занятия медициной вместе с ним. — Уотсон наблюдал за реакцией друга с гордостью и даже неким самодовольством. — Соглашайся. — То, что я могу перебинтовать… — Ты можешь перебинтовать руку, знаешь, что делать во время приступа эпилепсии и на что обратить внимание при возможной черепно-мозговой травме. Ты хорошо разбираешься в анатомии, зельеварении и алхимии, — безразличным тоном сказал Шерлок. — Хорошо успеваешь по программе. К тому же, у тебя есть желание учиться. — Так ты думаешь, — замялся Уотсон, не совсем представляя, как интерпретировать слова соседа, — что из меня может выйти хороший врач? — Не понимаю, почему тебя это удивляет, — пожал плечами когтевранец. — Ого, — тихо сказал Джон, опуская взгляд. — Это… приятно слышать. Я даже не ожидал. — У тебя нет ни одной причины отказываться от предложения. — Вообще-то есть, — вздохнул Уотсон, поднимая голову и пересекаясь взглядом с другом. — Мориарти ведь не остановится на этом, верно? А ещё та история с машинистом и с преступным синдикатом, который откуда-то взялся в Хогвартсе. И ведь будут новые. Я не могу оставить тебя разбираться с этим в одиночку. Шерлок поражённо смотрел на Джона, осознавая, что он не имеет совершенно никакого понятия, что происходит в голове друга. Его сегодня похитили, держали в том жутком тоннеле, сломали его палочку, и ему пришлось противостоять василиску, не имея ни прикрытия, ни оружия. Его чуть не раздавило тяжёлое тело гигантской змеи, но он хотел продолжать. Он был готов остаться наедине с Мориарти и василиском, чтобы Шерлок мог уйти оттуда целым и невредимым — этому не было логического объяснения. — То, что ты пытался… сегодня, — когтевранец опустил взгляд, подбирая слова, — когда ты схватил Мориарти, это было очень… — Глупо. — Смело. Они переглянулись, и Шерлок усмехнулся: — Мой братец считает, что это синонимы. — Спасибо, Шерлок, — абсолютно серьёзным тоном сказал Уотсон. — За то, что пришёл туда. — Естественно, я пришёл туда, — нахмурился когтевранец. — Это было опасно, — улыбнулся Джон. — А значит, ты повёл себя смело. Как гриффиндорец. Холмс одновременно вздохнул и закатил глаза, вызвав смешок у друга. — Я пришёл туда не потому, что я люблю опасность. — Лю-ю-юбишь, — протянул Джон. — Ещё как любишь. — Я пришёл туда не поэтому. — А почему же? — Потому что я хотел спасти тебя. Гриффиндорец вмиг посерьёзнел, но лёгкая, неуверенная улыбка вернулась на его лицо уже спустя несколько молчаливых секунд. — Так ты пришёл туда не из-за игры? Шерлок уже хотел ответить чем-то язвительным, что игра всегда стояла для него на первом месте, вот только он именно сейчас осознал, что это далеко не так. С того самого момента, как он понял, что новый заложник — это Джон, он даже не вспомнил об игре. Ни одна мысль — а их у него в голове пронеслось немало — не была о новом раунде. До тех пор, пока он не убедился, что Уотсон жив, что он в порядке, пока он не увидел его, стоящего в конце тоннеля, он не воспринимал это как игру. Слово «игра» казалось очень неподходящим. Выйдя из секундного оцепенения, он понял, что глаза Джона находятся гораздо ближе — они стояли почти вплотную, на расстоянии меньше шага. Он почувствовал, как гриффиндорец осторожно, словно боясь, коснулся его запястий, и замер, не решаясь лишний раз вдохнуть. Уотсон приподнялся на носках, переводя взгляд с глаз Шерлока на его губы, и Шерлок сделал то же самое, чуть опуская голову. И тогда Джон поднял подбородок и легко, почти невесомо коснулся его губ своими. Простое касание, ничего больше, но в этот момент больше не хотелось ничего. Это ощущалось так правильно, будто так должно было быть всегда, с самого начала, и Уотсон улыбнулся Шерлоку прямо в губы, после чего опустился на пятки и поднял на него глаза. — Джон, я… Шерлок не знал, как подобрать слова, не понимая, почему после всего, что с ними случилось, Джон смотрит на него с такой теплотой во взгляде. Ему захотелось повторить это, ведь теперь это не было так странно и страшно, как когда он случайно поцеловал Уотсона, пока тот спал, но почему тогда он не может пошевелиться? — Я должен признаться, — тихо сказал он, опуская голову, — я ничего не понимаю в чувствах. — Я тебя научу, — сказал Джон с мягкой улыбкой, видя все сомнения Шерлока. — Вот, смотри. Он взял руку Шерлока в свою и приложил его пальцы к своему запястью, точно к тому месту, где под кожей нащупывается пульс. Когтевранец стал считать про себя: раз, два, три, четыре… Учащённый. — Заметил, да? — спросил Уотсон, увидев перемену в лице друга. — Тогда посмотри мне в глаза. Шерлок, насторожившись, чуть наклонился к другу, чтобы лучше рассмотреть его синие радужки, но внимание к себе привлекли зрачки, что едва заметно, но всё же увеличились, когда он приблизился. — Что это значит? — спросил Шерлок, и к его взгляду примешались крупицы беспокойства. Учащённое сердцебиение, расширившиеся зрачки могут быть признаками травмы или повреждения… — Видишь что-нибудь ещё? — Джон сделал шаг назад, но руки Холмса так и не отпустил. Слегка сощурившись, когтевранец окинул друга внимательным взглядом. Никаких серьёзных травм, по крайней мере, видимых, нет, тогда почему он дышит чуть быстрее, чем обычно? — Дыхание, — сказал Шерлок, вновь заглядывая Джону в глаза, и тот сделал шаг ему навстречу. — Это значит, что ты мне нравишься, Шерлок. — Гриффиндорец улыбнулся, приподнимая подбородок. — И я знаю, что нравлюсь тебе. — Как? — спросил Холмс, и Джон невинно пожал плечами. — Я считал твой пульс. — Он посмотрел на перебинтованную руку Шерлока, которую обхватил вокруг запястья так, чтобы можно было почувствовать сердцебиение. — Ещё когда накладывал повязку, на самом деле. — Научный подход, — задумчиво сказал Холмс, и Джон улыбнулся. — Мне показалось, такой тебе подходит больше. — Точно, — усмехнулся Шерлок. — Мой подход.