История, в которой школьники расследуют мистическое дело

— Я всё ещё считаю, что это отвратительная идея. — Ну, сейчас у нас уже немного вариантов. А стоять в такой мороз на улице совершенно не хочется. Джон едва заметно коснулся кисти Шерлока и открыл дверь в бар «Три метлы». До них тут же донеслись уютное тепло, великолепные запахи и ненавязчивая мелодия, которую на гитаре наигрывал Гэбриэл. Новоприбывшие оставили куртки на вешалке у двери и сразу направились к знакомой компании, расположившейся в углу около окна. Довольно странно было видеть их в таком виде — без форменных мантий и галстуков, но Уотсон находил в этом только плюсы: яркие свитера, которые у некоторых были с рождественскими рисунками, только улучшали и без того праздничную атмосферу. Компания собиралась большая, так что ребята заранее сдвинули несколько столов и скамеек вместе. Стефан и Гэбриэл расположились почти у самого окна, напротив них сидели Билли и Гэри — загонщики гриффиндорской команды по квиддичу, а рядом устроились девчонки — Луиза, Сара и, к огромному удивлению Джона, Джаннет. — Всем привет! — поздоровался с друзьями Уотсон. — Хэй, Джонни! — Майк вскочил со своего места и подошёл к старому приятелю. — А мы уж думали, вы не появитесь. Ну, давайте, залезайте уже. Перебить Майка всегда было невозможной задачей, так что Уотсон даже не стал спорить. Они с Шерлоком сели к стене, справа от них оказался Гэбриэл, а слева выход перекрыл Майк. Луиза и Сара, сидящие напротив, пододвинули им заблаговременно заказанное сливочное пиво. Холмс не снимал свои перчатки, но никто из присутствующих не стал ничего спрашивать. В этой компании к Шерлоку все относились настороженно, не будучи уверенными, не выкинет ли он чего-нибудь, и только Джон чувствовал себя в его компании спокойно, но он и так знал, в чём дело. — Это все? — спросил Джон, благодарно улыбаясь одноклассницам. — Ещё пара ребят из пуффендуйской команды. — Гэбриэл прекратил мучить гитару и взял в руки свою наполовину пустую кружку. — Подозрительный парень, этот их капитан, надо с ним поближе познакомиться. — А ещё мы позвали Молли, — добавила Луиза, откидывая длинные волнистые волосы за спину. — Майк так упрашивал нас… — Да никого я не упрашивал! — возмутится Стэмфорд, не зная о том, как покраснели его щёки. — На что только не пойдём ради друзей, — шутливо вздохнула Сара, и Майк откинулся на стену. Колокольчик над дверью снова зазвонил, оповещая присутствующих о том, что пришли новые посетители. Ребята обернулись, и на пороге появились Лестрейд и Диммок. Джон слегка нахмурился, пытаясь разглядеть, не увязался ли с ними последний член этой неразлучной троицы — Андерсон, но ребята были вдвоём, и он облегчённо вздохнул. Лестрейд всегда казался ему хорошим парнем, Диммок — пусть и странноватым, но всё же нормальным, а вот с Андерсоном вечно какие-то проблемы возникали. Пуффендуйцы радостно поздоровались со всеми, и, пока они думали, куда сесть, Гэбриэл крикнул: — Капитана во главу стола! И Диммок, быстро сообразив, опустил друга на стоящий рядом с ним стул, а сам сел на углу. — Мамочка должна быть в центре внимания. — Почти все, — деловито сказала Луиза, которой явно пришлась по вкусу роль организатора, которую она примерила на себя за время подготовки рождественского выступления. — Осталась только Молли. — Молли? — удивился Лестрейд. — Она же с четвёртого курса. — Я вообще-то тоже! — крикнул Стефан. — О, — протянул Грег, которому от подобного диалога стало жутко неловко. — А я думал, тут только пятый курс собирается. — Пятый курс, Стефан, Билли, Гэри и Молли, — улыбнулся другу Джон. — Вот уж не знаю, как такая компания вообще образовалась. Спустя несколько минут в бар вошла Молли, которую некоторые сначала и не узнали. Она, видимо, решила, что здесь намечается большой праздник, и выглядела соответствующе. Кажется, ребята впервые видели её с распущенными волосами и накрашенными губами. Майк тут же вылетел из-за стола, не обращая внимания на хитрые взгляды одноклассников, и, как истинный джентльмен, снял пальто с плеч Молли и повесил его на вешалку. — Ты выглядишь потрясающе! — сказала Сара, вставая из-за стола и подходя к подруге. — Мне теперь так неловко, что я не надела платье. Девочки окружили подругу, расхваливая её праздничный наряд и крупные серьги, хотя сами были одеты в свою обычную, повседневную одежду. — Что, капитан, уже не против, что у нас в компании будет четверокурсница? — Гэбриэл с усмешкой смотрел на Лестрейда, замеревшего с приоткрытым ртом. — Что? — Грег не расслышал, что у него спросили, и покраснел до кончиков ушей. — Ну, раз все в сборе, — торжественно сказал Гэбриэл, когда все, наконец, расселись, — я предлагаю тост! — Ребята разобрали стоявшие по центру стола кружки со сливочным пивом и подняли их. — За окончание наших мучений! — Что он имеет в виду? — шёпотом спросил у Джона Шерлок. — Окончание экзаменов, — улыбнулся Уотсон и поднялся со скамейки, чтобы дотянуться до всех присутствующих. К слову, Джаннет зачем-то с ним чокнулась дважды. Гэбриэл звонко поставил свою пустую кружку на стол и сыграл первый аккорд какой-то идиотской песенки, в текст которой особо никто не вслушивался. Между ребятами завязался довольно бессмысленный, но оттого очень приятный разговор, прерываемый разве что смехом, а Гэбриэл с крайне довольным выражением лица продолжал свою песню. You know, I’m not the little boy that I used to be (Ты знаешь, я уже не тот мальчишка, каким я раньше был) I’m grown up now, baby, can’t you see? (Я уже совсем взрослый, детка, разве ты не видишь?) И только к припеву разговоры смолкли, и ребята уставились на Гэбриэла, который с трудом сдерживал смех. Stacy’s mom has got it going on (Мама Стэйси поняла, что происходит) She’s all I want and I’ve waited for so long (Она всё, чего я хочу, и я ждал так долго) Stacy, can’t you see? You’re just not a girl for me (Стэйси, разве ты не видишь? Ты просто девчонка не для меня) I know it might be wrong, but I’m in love with Stacy’s mom (Я знаю, это может быть неправильно, но я влюблён в маму Стэйси) — Извращенец! — пискнула Сара, чем вызвала у одноклассников только ещё одну порцию смеха. — Хватит над инструментом издеваться! — Стефан потянулся за гитарой и забрал её у друга. — И ни над чем я не издеваюсь, — наигранно обиженно сказал Гэбриэл. — Я несу высокое искусство в массы. — Тоже мне, высокое, — рассмеялся Диммок. — До такого даже Джон достанет. Уотсон, мирно попивавший своё сливочное пиво и не влезавший в перепалку, предсказуемо поперхнулся, чуть не разлив драгоценный напиток. — Вот он — высокий юмор! — заключил Гэбриэл, салютуя Джону кружкой. — Оригинальнее ничего не смог придумать? — беззлобно спросил Уотсон, скрывая появившуюся на губах усмешку. — А надо было? — пожал плечами Диммок. — Результат и так на лицо. Джон слегка нахмурился, не совсем понимая, к чему это было сказано, и Луиза жестом показала, что у него на подбородке и над губами осталось несколько капель. — Моя очередь, — самодовольно сказал Стефан, поудобнее укладывая гитару на коленях. — Не знал, что он играет, — задумался Джон, с интересом глядя на Стефана. — Это было очевидно по подушечкам его пальцев, — тихо сказал Шерлок, нарочно понизив голос так, чтобы его расслышал только сидящий рядом Уотсон. — Он с детства занимается музыкой, играет не только на гитаре, но ещё на нескольких разновидностях струнных инструментов вроде гавайской гитары укулеле или турецкой — кеменче. Также он может сыграть несколько несложных произведений на фортепьяно, но он давно не практиковался, так что, скорее всего, не вспомнит ни одно из них до конца. — Ты это по подушечкам пальцев вычислил? — с шокированной улыбкой спросил Джон, и Шерлок, заметив, как искрятся его глаза, только довольно усмехнулся. — Ну всё-всё! Не мешайте музыканту! — шутливо прервал их Гэбриэл, и Стефан начал играть. Джон знал много гитарных песен. Каждый раз, когда они ходили в поход в Дурмстранге, находился один умник, бравший с собой помимо вещмешка ещё и гитару. Они сидели вечерами у костра, уставшие и вымотанные, и отдыхали под незамысловатые мелодии, подпевая самым простым и известным. Однако, сам Уотсон никогда не стремился освоить этот инструмент — хватило с него уроков кларнета в детстве. Но вот его бывший сосед по комнате решил во что бы то не стало освоить подобное искусство, а потому Джону приходилось круглыми сутками выслушивать его жалобы о том, что баре без тёмной магии поставить невозможно. Так что сейчас, когда Стефан без каких-либо трудностей взял это самое баре, Уотсон был, мягко говоря, в шоке. Четверокурсник переставлял пальцы так легко, будто это было самым простым и естественным движением, при этом умудряясь даже не смотреть на струны, и на несколько секунд Джон замер с приоткрытым ртом. I would say I’m sorry (Я бы сказал, что мне жаль) If I thought that it would change your mind (Если бы знал, что ты передумаешь) But I know that this time (Но я знаю, что в этот раз) I have said too much, been too unkind (Я сказал слишком много, был слишком недобр) Гриффиндорцы сразу же узнали песню — они не один раз слышали, как её играл Стефан — а вместе с ними стали подпевать Пуффендуйцы. Только Шерлок, Джаннет и Молли хранили молчание, но слизеринка от того, что боялась петь на публике, а когтевранцы просто понятия не имели, что это за песня. So I try to laugh about it (Так что я пытаюсь смеяться над этим) Cover it all up with lies (Скрыть всё под ложью) I try to laugh about it (Я пытаюсь смеяться над этим) Hiding my tears in my eyes (Пряча слёзы в глазах) ‘Cause boys don’t cry (Потому что мальчики не плачут) Boys don’t cry (Мальчики не плачут) — Ты действительно не знаешь эту песню? — удивился Джон, обращаясь к Шерлоку. — А должен? — Когтевранец изящно изогнул бровь, и Уотсон пожал плечами. — «Мальчики не плачут». Я думал, её все знают. Песня закончилась, Стефан стал наигрывать бессловесные мелодии на фоне, и разговор возобновился. Здорово было, наконец, выбраться из школы. Последние недели выдались нелёгкими, все были заняты подготовкой к контрольным и репетициями, а потому времени на душевные посиделки совсем не оставалось. Зато теперь, когда все работы были позади, а до выступления — меньше суток, ребята, пусть и уставшие после репетиции, с удовольствием и энтузиазмом болтали о всякой ерунде и рассказывали дурацкие истории, в полной мере наслаждаясь приятной компанией. — У тебя тогда такие глаза испуганные были — просто ужас, — смеялась Луиза, вспоминая, как Майк прямо перед практикой по трансфигурации сломал одну из первых парт. — И это было абсолютно оправдано, — улыбался Стэмфорд, поставив локти на стол и активно жестикулируя в процессе несложного рассказа. — А как профессор Норбери отреагировала? — с волнением спросила Молли, боявшаяся при учителях и слово лишнее сказать, что уж говорить о порче школьного имущества. — Мы ей тогда сделку предложили, — с гордостью ответил Майк. — Я сказал, что с помощью трансфигурации смогу починить парту, и тогда мне не поставят «F» и не напишут замечание. — И ты починил? — удивился Лестрейд, у которого всегда были проблемы с этим предметом. — Я попытался, — честно признался Майк. — Только у меня чуть-чуть не так получилось. — Чуть-чуть не так? — передразнил друга Джон. — Да у тебя две ножки оказались сверху! — Но это всё ещё было парта! — рассмеялся Стэмфорд, падая головой на столешницу. — Да, такой было бы очень удобно пользоваться, — иронично сказала Сара. — И что в итоге? — с улыбкой уточнила Джаннет. — Тебе всё-таки влетело? — Не, его тогда миссис Хадсон спасла, — ответил за друга Гэбриэл. — Она договорилась с профессором Норбери, и нам дали ещё час на исправление. — И вы починили? — нахмурился Лестрейд. — Ага, — довольно кивнул Майк, поднимаясь. — Молоток, гвозди, куча заноз — и готово. — И профессор приняла это? — удивилась Молли. — А ты думаешь, мы ей сказали, что с помощью магии только подмели потом всё? — рассмеялся Джон. — Вот уж кому-кому, а не тебе говорить про магию, — поддела друга Сара. — А что такое? — заволновалась Джаннет, и Луиза похлопала её по плечу. — Там такая комедия была, когда он ЗОТИ сдавал. — Да-а-а, — протянул Майк, радуясь, что друзья переключились на Уотсона. — Я думал, я прямо там умру. — Ты был близок, — заметила Сара. — А профессор Берримор даже не улыбнулся! — возмутилась Луиза. — Я вот думаю, может, он робот? — Ага, пришелец, — кивнул Джон, искренне надеясь, что ребята не станут рассказывать эту историю — Шерлоку он об этом ничего не говорил. Он же до конца жизни припоминать будет. — А что произошло-то? — не унималась Джаннет, желая услышать всю историю в малейших подробностях. — Да как ты себе представляешь сдачу ЗОТИ без волшебной палочки? — бросил не самый тонкий намёк Гэбриэл. — Ты можешь колдовать без палочки? — Глаза Джаннет засветились, и она чуть не подпрыгнула на месте, неправильно поняв однокурсника. — Не-а! — издевательским голосом пропел Майк. — Он просто палочку сломал. — Как? — Упал, — беззаботно пожал плечами Уотсон, в сотый раз повторяя одну и ту же отговорку. — И что ты делал на экзамене без палочки? — На лице Лестрейда удивление смешивалось со смехом, и у Джона не осталось шансов выбраться без потерь. — Профессор Берримор предложил мне воспользоваться палочкой самого близкого друга, — начал рассказывать Уотсон. — И я взял палочку у Майка. — Мм, — протянул Шерлок, ехидно смотря на друга. — И как же всё прошло? — Ну… — замялся Джон, не зная, куда себя деть. — Ему нужно было просто связать кого-то, — продолжил за одноклассника Майк. — И почему-то это снова оказался я. И вот я стою, жду, пока меня свяжут, и тут у меня за спиной одновременно падают все канделябры. — Ты не поранился? — забеспокоилась Молли. — Не, профессор удержал один прямо у меня над головой. — Я думал, что после этого он от меня отстанет, — честно сказал Уотсон, чуть виновато смотря на друга. — Но Берримор решил, что ему мало, и сказал попробовать ещё раз. Как итог, канделябры были на полу, некоторые стулья согнулись пополам, а Гэбриэл взлетел и повис в воздухе. — И профессор тебя не остановил? — удивился Лестрейд. — Нет, — покачал головой Джон. — Вплоть до того момента, пока кабинет не стало затапливать. — Мы выходили потом оттуда все насквозь мокрые, — кивнула Сара, подтверждая слова друга. — Но довольные — у остальных перенесли экзамен. — А я вообще не намок, — гордо сказал Гэбриэл, будто это была его заслуга. — Ну а о том, что ты из того кабинета вылетел, а не вышел, мы никому не расскажем, — подмигнула ему Луиза, прикладывая указательный палец к губам. Вторая кружка сливочного пива, третья… Этот вечер хотелось продлить на вечность, ведь в этой компании каждый мог почувствовать себя спокойно и уютно. Ребята ещё долго продолжали несложный разговор, периодически подкалывая друг друга и весело смеясь над шутками и старыми воспоминаниями. Гэбриэл иногда выключался из разговора, чтобы спросить у Стефана что-то про неизвестные ему аккорды, и тот с удовольствием отвечал, не забывая поддразнить друга по поводу отсутствия музыкального образования; Билли и Гэри мирно болтали в уголке, лишь изредка влезая в общую беседу; девочки периодически перешёптывались о чём-то своём и тихонечко хихикали; Грег и Кристиан, не всегда понимающие, о чём идёт речь у гриффиндорцев, иногда переключались на негромкий разговор друг с другом; Майк время от времени что-то шептал Молли на ухо; Шерлок постоянно что-то говорил, но всегда так, чтобы из всех присутствующих его расслышал только сидящий рядом Уотсон, и тот реагировал на его слова с улыбкой и энтузиазмом, особенно когда Шерлок озвучивал свои умозаключения. — Нам всего пять минут осталось, — вдруг сказал Билли, и вся компания обернулась к нему. — Если выйдем позже, опоздаем к отбою. — Я предлагаю остаться здесь на ночь, — усмехнулся Гэбриэл, забирая у Стефана гитару. — Не, ну то, что на нас тебе по барабану, мы уже давно поняли, но владельца бара-то пожалей, — рассмеялся Майк. — Мы-то к тебе привыкли, а вот остальные… — Но расходиться действительно неохота, — вздохнул Джон, облокачиваясь на стену. — Тогда играем ещё одну песню и собираемся, — поджал губы Стефан и потянулся за гитарой. — Отдай. — Нет! Моя очередь! — шутливо завозмущался Гэбриэл. — Может, всё-таки Стефан сыграет? — предложила Сара, чуть смутившись. — У тебя песни какие-то… нехорошие. — Да эта нормальная будет, правда! — Кажется, Гэбриэла даже слегка оскорбило подобное замечание, но Стефан сдался, приподнимая руки над головой, и главный клоун школы с довольной улыбкой поудобнее обхватил инструмент. К удивлению многих, песня действительно была хорошей. Слегка грустной, но всё-таки какой-то тёплой, так что ребята стали неосознанно покачиваться из стороны в сторону в такт несложной мелодии. В начале проигрыша, который в итоге длился явно дольше, чем должен был, Стефан встал из-за стола, чувствуя себя до ужаса неловко, и подошёл к Луизе, жестом предлагая ей потанцевать. Девушка, коротко переглянувшись с подругами, согласилась, и они отошли на несколько шагов от стола, где, приобнявшись, стали медленно кружиться вокруг своей оси. Следом за ними поднялся Гэри, предложив Билли руку, и тот, покраснев от смущения, принял предложение. Они подошли к первой паре и стали танцевать недалеко от них, встав друг к другу чуть ближе и опустив глаза. — Так они… — только и смог сказать Джон, смотря на друзей с выражением лёгкого шока на лице. — Ага, — кивнула Сара. — Это так мило. Она посмотрела на Джаннет, надеясь, что та её поддержит, но когтевранка лишь чуть скривилась, отворачиваясь от своеобразного танцпола. Джон тем временем потянулся через Шерлока и пару раз хлопнул Майка по руке, кивая в сторону танцующих, и тот, зыркнув на друга, всё-таки предложил Молли танец, на что та с энтузиазмом согласилась и даже сама потащила Майка из-за стола. Лестрейд и Диммок переглянулись и вместе поднялись, подходя к Саре и Джаннет. Нельзя сказать, что кто-то из них кому-то нравился, просто девчонки такими расстроенными выглядели, что их не пригласили, а парни точно знали, что если из них двоих решится только кто-то один, то он до конца жизни будет припоминать это второму. За столом остались всего трое: Джон, Шерлок и Гэбриэл, и последний с ехидной улыбкой кивнул на танцпол, смотря на Уотсона, на что тот только закатил глаза. Ему было достаточно просто сидеть за столом и смотреть на друзей, слегка соприкасаясь с Шерлоком коленом и бедром. В начале второго куплета Джон слегка напрягся, вслушиваясь в текст, но уже через пару секунд вновь расслабился, понимая, что Гэбриэл не стал бы вкладывать какой-то сакральный смысл в выбор последней песни, а потому и беспокоиться по поводу подбора слов было не нужно. Он откинул голову назад, наслаждаясь нехитрой песней. Гэбриэл помимо всего прочего ещё и неплохо пел, и слушать его было действительно приятно. This is a call to the soldiers, the fighters, the young, the innocent, and the righteous (Это зов для солдат, бойцов, молодых, невинных и праведных) We’ve got little room to grow (У нас была маленькая комната, когда мы росли) Better days are near (Лучшие дни уже близко) Hope is so much stronger than fear (Надежда гораздо сильнее страха) К танцующим ребятам присоединилось несколько незнакомых парочек, и все они медленно кружились, прижимаясь друг к другу и наслаждаясь каждым моментом. Стефан и Луиза о чём-то шептались, Сара почти повисла на Греге, явно смущая того подобной близостью, Джаннет периодически бросала слегка грустные взгляды на Джона, оставшегося за столом, а Гэри, поднеся руку Билли к лицу, коротко поцеловал костяшки, отчего сам Билли залился краской. So if you jump, kid, don’t be scared to fall (И если прыгаешь, парень, не бойся упасть) ‘Cause we’ll be kings and queens in this dream (Потому что мы станем королями и королевами в этой мечте) All for one, one for all (Все за одного, один за всех) You can light up the dark (Ты можешь рассеять тьму) There’s a fire in your heart (У тебя в сердце огонь) Burning brighter than ever before (Горящий как никогда)  — В чём суть? — тихо спросил Шерлок, наклонившись к Джону. — Танцев? Ну, это просто… приятно, — пожал плечами Уотсон. — Когда стоите так близко, каким-то образом начинаете чувствовать друг друга, так говорила Гарри. — А на практике? — Я не знаю, — вздохнул Уотсон. — Я никогда не был фанатом танцев. Да и к тому же, танцевать нужно с человеком, которого любишь, вот тогда это здорово. А так… — Он кивнул в сторону танцующих друзей. — Даже не знаю, почему людям это нравится. — Не узнаешь, пока не попробуешь, — кивнул Шерлок, не отводя взгляд от танцующих парочек. — Ты хочешь потанцевать? — удивился Уотсон, поворачиваясь к когтевранцу. — Я люблю танцевать. — Ох. — Джон опустил глаза, закусывая губу, и сжал руку Шерлока под столом, переплетая пальцы. — В следующий раз станцуем, хорошо? I’ll carry you home (Я приведу тебя домой) No, you’re not alone (Нет, ты не одинок) Keep marching on (Продолжай маршировать) This is worth fighting for (Это стоит борьбы) You know we all got battle scars (Ты знаешь, у всех нас есть боевые шрамы) You’ve had enough (Тебе сильно досталось) But just don’t give up (Но не сдавайся) Stick to your guns (Приготовь пистолеты) You are worth fighting for (Ты стоишь борьбы) You know we’ve all got battle scars (Ты знаешь, у всех нас есть боевые шрамы) Keep marching on (Продолжай маршировать) Дальше начиналась сложная часть: мелодия становилась проще, но вот на смену простому, медленному тексту приходил речитатив, и Гэбриэл прикрыл глаза, концентрируясь на быстром тексте. Джон посмотрел на него с примесью восторга: он никогда не слышал, чтобы Гэбриэл вообще играл на гитаре, и даже довольно простая песня требовала от него немалых усилий. Но он не сбился, выдержал темп, не пропустил аккорд и не запнулся — он действительно старался, чтобы не разрушить такой волшебный момент, не отобрать его у друзей. Последний припев, последний аккорд — песня закончилась, и ребята нехотя остановились. Кто-то из-за соседнего стола начал аплодировать, и вскоре весь бар благодарил начинающего музыканта. Гэбриэл чуть рассмеялся, встал и полушутливо поклонился, чем вызвал только ещё одну волну аплодисментов. Майк даже присвистнул, чем вызвал смешок у Молли, а Стефан только покачал головой с довольной улыбкой — не зря всё-таки он Гэбриэла учил. Они вышли из бара и на секунду замерли, смотря в небо. Снежинки не заканчивали свой танец, и в свете фонарей их движение казалось чем-то совершенно необыкновенным, магическим. Ребята пошли в Хогвартс одной дружной компанией, возобновляя старый разговор, и в какой-то момент Сара вновь вспомнила про неотрепетированный номер. Она уже начала паниковать, как Гэбриэл приобнял её за плечи и стал напевать песню, с которой они собирались выступать. Гриффиндорцы, за исключением Джона, тут же подошли к ним и подхватили задорную мелодию, оставив остальных чуть позади. — Однажды она им надоест, — вздохнул Уотсон, с усмешкой подмечая, как Шерлок поправляет воротник своего пальто. — По крайней мере, я очень на это рассчитываю. — А у вас целое шоу намечается, да? — Грег с интересом посмотрел на оставшегося гриффиндорца. — По-моему, у нас намечается какой-то цирк, — усмехнулся Джон. — Ты бы видел костюм Гэбриэла. — Но это всяко лучше, чем просто выйти на сцену и спеть какую-то занудную ерунду, — пожал плечами Диммок. — У нас такая скучная песня, что я даже текст до сих пор не выучил. — А я вот не знаю, что у нас будет, — задумалась Джаннет, вставая рядом с Джоном. — У нас, вроде, есть пара поющих, они, наверное, и выступят за весь факультет. — У нас тоже только один парень с пятого курса будет выступать, — кивнула Молли. — Я даже не помню, чтобы нас спрашивали, хочет ли кто-то выступить. — Ну и здорово, — улыбнулась Джаннет. — Эти репетиции только отнимают учебное время. — Но развлекать иногда тоже надо, — не согласился с однокурсницей Лестрейд. — Так ведь и с ума сойти от учёбы можно. — Я предпочитаю развлекаться без того, чтобы позориться на всю школу, — сказал Уотсон, пожимая плечами. — Да! Вот сегодня же хорошо посидели, — закивала Молли, и Грег чуть улыбнулся. — А мне квиддича вполне достаточно. — Диммок вышел чуть вперёд и повернулся к друзьям лицом. — Летаешь себе на тренировках, и всё тут. Что ещё вообще надо? — Лучший отдых — это смена деятельности, — учительским тоном сказала Джаннет. — Устал учить один предмет, возьмись за другой. — Вот она — истинная представительница Когтеврана, — покачал головой Кристиан, продолжая идти спиной вперёд. — Зато у меня отличные оценки, — самодовольно усмехнулась Джаннет. — Как и у меня, — улыбнулся Уотсон. — Оценки — не показатель знаний! — запротестовал Диммок, поднимая указательный палец вверх. — А что же тогда показатель? — ехидно спросил Лестрейд. — Это… Диммоку, определённо, было, что ответить, и он бы много всего мог сказать, если бы не споткнулся и не полетел на землю, вызвав порцию смеха у друзей.

***

До отбоя оставалось совсем немного, но Джон решил рискнуть и проводить Молли хотя бы до гостиной её факультета. Он помнил не слишком радушное приветствие слизеринцев, которое они им оказали в прошлом месяце, так что не стал оставлять хрупкую девушку одну. — А кто вообще этот Грег? — спросила Молли, когда они шли по почти безлюдному коридору. — Ну, он на пятом курсе Пуффендуя. — Джон немного потерялся, не совсем представляя, как ответить. — Капитан команды по квиддичу. — Это я поняла, — кивнула девушка. — А что он за человек? Хороший или не очень… — Не мне его судить, — пожал плечами Уотсон, и Молли чуть смутилась. — Но он добрый. Всегда готов помочь, сама знаешь. А чего это ты спрашиваешь? — Да просто… — тихо ответила слизеринка. — Я ещё в прошлом году видела, что он часто с Шерлоком общается, вот и стало интересно. Я-то просто не особо с пятикурсниками общаюсь, только с вами, и то редко. А из Слизерина вообще ни с кем. Ну, то есть я знаю несколько человек, Китти Райли, хотя кто её не знает, Джима знаю… — Какого Джима? — напрягся Уотсон, тут же коря себя за несдержанность. Джим — мало ли в мире людей с таким именем? — Джима Мориарти, — беспечно пожала плечами Молли, не обратив внимания на неожиданно резкую реакцию друга. — Его тоже все знают. — Все? — удивился Джон, чувствуя, как напрягается каждая клеточка его тела. — Ну да, ты не слышал о нём? — спросила девушка, посчитав шок на лице Уотсона реакцией на незнакомое имя. — Он серьёзно болен, поэтому в школе появляется крайне редко, а учится по большей части дома. — А он не появлялся в школе в последнее время? — уточнил Джон, старательно контролируя интонацию и жесты, чтобы не выдать лишнего. — Я его с октября не видела, — покачала головой Молли, останавливаясь у входа в гостиную Слизерина. — Ну… Спокойной ночи. — Да, спокойной ночи. Девушка скрылась в проходе, что закрылся сразу у неё за спиной, и Джон остался в коридоре наедине с бушующими в голове мыслями. Он никак не мог понять, как такое возможно? А главное — что с этим делать? Мориарти здесь, в школе, ходит среди ничего не подозревающих студентов, а за их спинами проворачивал свои коварные планы. Шерлок. Нужно рассказать Шерлоку.

***

Джон добежал до комнаты так быстро, как только мог, а сосед, как на зло, оказался заперт в ванной. Уотсон обвёл комнату безумным взглядом, не представляя, куда себя деть. Он здесь. Он здесь. Он здесь. Он здесь. Он здесь! — Чёрт, Шерлок! — почти крикнул Уотсон, ударяя кулаком по столу. Через несколько секунд шум воды прекратился, и Джон смог расслышать, как когтевранец выбирается из душа, наспех вытираясь и накидывая тёмно-синий халат. Шерлок выглянул из ванной комнаты, настороженно оглядываясь, но, не заметив ничего, что могло бы вызвать беспокойство, задумчиво свёл брови. — Он здесь, — тихо сказал Уотсон, не поднимая взгляд на соседа. — Он близко. Ближе, чем мы думали. Холмс сделал пару шагов в сторону Джона, сосредоточенно вглядываясь в его лицо. — Ты что-то узнал про Мориарти. — Молли знает его, — кивнул гриффиндорец. — Она сказала, что это какой-то парень из Слизерина, который много болеет и потому редко появляется в школе. — Ты видел его, — сказал Шерлок, вставая почти в плотную к Джону. — Мне сказала Молли, я не… — Тогда, в Тайной комнате. — Холмс чуть наклонился, чтобы поймать взгляд соседа, и тот, наконец, поднял голову. — Ты видел его дольше, чем я. — Да. — Уотсон знал, что это был не вопрос, но разбил воцарившуюся после фразы Шерлока тишину простым ответом. — Ты заметил что-нибудь? Признаки любой болезни? — Нет, — покачал головой гриффиндорец после небольшой паузы. — Он выглядел абсолютно здоровым… в физическом смысле. — Он сымитировал болезнь, — подвёл итог Шерлок. — Создал себе идеальное прикрытие. — Он может находиться в школе, и это ни у кого не вызовет подозрений. Он может не появляться в школе месяцами, и эффект будет тот же самый. — Джон вздохнул, сжимая кулаки, и серьёзно посмотрел на когтевранца. — Он может прямо сейчас стоять у нас за дверью. Он может в любую секунду появиться где угодно. — Он может, — кивнул Холмс, убирая с глаз мокрую чёлку, — но не станет. — Почему нет? Что ему мешает пробраться к нам в комнату ночью? У нас даже чёртового замка на двери нет! — Потому что его цель не в этом. — Шерлок сделал шаг вперёд, заглядывая Джону в глаза. — Если бы его целью было только наше убийство, только разоблачение учителей и студентов, гораздо логичнее было бы выбрать более простой, незаметный способ. Но он не стал — он спланировал целую игру. Как представление в театре. — Хочешь сказать, сейчас антракт? — вздохнул Уотсон, немного расслабляя плечи и опуская голову, и Шерлоку захотелось коснуться его. Взять за руку, поднять его подбородок кончиками пальцев или обнять — что-нибудь, чтобы он почувствовал себя лучше, в безопасности, но так и не сдвинулся с места, не зная, будут ли подобные действия правильными. — Он вернётся, но не просто так, — просто ответил он. — Устроит ещё одно шоу, финалом которого должна быть наша смерть. Джон резко поднял голову, напрягшись всем телом, после чего посмотрел Шерлоку в глаза своим неповторимым взглядом, смешивавшим в себе решимость, готовность вступить в бой, пожертвовав всем, и непоколебимую уверенность. — Он не сможет тебя убить. Когтевранец чуть нахмурился, пытаясь понять логику соседа, и Уотсон, на секунду отведя взгляд, усмехнулся. — Для этого ему придётся сначала убить меня. А я этому гаду не проиграю. Несколько секунд звенящей тишины закончились тихим смехом Шерлоком, к которому спустя мгновение присоединился Джон. И кто ещё кого успокаивать должен? Шерлок резко дёрнул головой назад, чтобы непослушные мокрые кудри упали со лба, и Джон, беззвучно усмехнувшись, обошёл его, не забыв прихватить полотенце, и накинул его на голову соседа, смеясь над его не очень убедительными протестами.

***

Гриффиндорец неторопливо готовился ко сну, периодически бросая взгляды на Холмса, сидевшего на кровати с потрёпанной книгой в руках. Полотенце всё ещё лежало у него на плечах, хотя волосы уже высохли и теперь немного пушились. Красивый. Джон понял, что уже какое-то неприличное время просто стоит и таращится на Шерлока, и смущённо отвёл взгляд. Он расправил кровать и поставил на прикроватную тумбочку стакан с водой, чтобы запить снотворное. — Тебе не обязательно это делать, — серьёзным голосом сказал когтевранец, смотря Уотсону в глаза. — Шерлок… — Я не буду спать, я смогу разбудить тебя. — Давай не будем снова портить вечер, — протянул гриффиндорец. — Я нормально справляюсь с этим сам. Какая разница как? — У тебя не болит нога, — продолжал Шерлок. — Ты уже давно не ходил к мистеру Мюррею за мазью. — Я пью его не потому, что у меня болит нога, а потому, что мне снятся кошмары, — спокойным голосом смирившегося человека сказал Джон. — И ты не всегда можешь мне помочь. — Я могу. — Ты не должен. — Мистер Мюррей говорил… — Ну так и иди к мистеру Мюррею, а меня оставь в покое! — не сдержался Уотсон и тут же пожалел о сказанном. — Чёрт. Прости, Шерлок, но всё правда в порядке. — Я так не думаю, — покачал головой когтевранец. — И ты тоже. — Я прекращу, — уверенно сказал Джон, подходя к кровати соседа. — Но только когда буду уверен, что кошмары не вернутся. — Он наклонился и легко коснулся губами щеки Холмса. — Всё будет в порядке. Шерлок молча смотрел, как Уотсон выключает свет, подходит к кровати, ложится, укрывается и запивает стаканом воды две белые пилюли.

***

Наконец подошло время праздничного ужина, после которого будут выступления факультетов и — как ребята надеялись — дискотека. Длинные столы прогибались под весом рождественских угощений, под бесконечным потолком падал снег, не долетая до земли, играла праздничная музыка, и за столами собрались нарядные студенты. Вместо привычной школьной формы кто-то надел тёплые, уютные свитера и кофты, а кто-то вырядился в нарядные костюмы и платья, не забыв нацепить на голову красную шапку или ободок с оленьими рогами. Студенты в полной мере наслаждались грядущим праздником, торжественно поднимали тосты за всё на свете, накладывали себе в тарелки огромные порции всевозможных вкусностей и громко смеялись. Только некоторые девочки почти ничего не ели — они надеялись на танцы, а с набитым животом танцевать не получится. После ужина студенты разошлись по комнатам, чтобы потратить оставшиеся полчаса до выступления на подготовку. В гостиной Гриффиндора воцарился настоящий хаос: все участвующие столпились в гостиной, разрисовывая специальной краской лица и надевая дурацкие и неудобные костюмы. Луиза носилась от одного человека к другому, постоянно что-то спрашивая и уточняя, точно ли все готовы, а Майк с Джоном бегали за ней, всё пытаясь успокоить разнервничавшуюся подругу. Гэбриэл прыгал посередине комнаты, получая какое-то невероятное удовольствие от звона висящих на шапке бубенчиков, а Стефан стоял рядом с ним в своей форме и с большим пакетом, о содержимом которого люди невыступающие могли только гадать. Время пришло, и факультет выдвинулся в главный зал, которой за время их отсутствия подготовили для выступлений. Несмотря на то, что в зрительном зале никакого деления по факультетам не было, студенты всё равно расселись почти так же, как в столовой, даже не задумываясь об этом. Они шумно обсуждали грядущие выступления, гадая, кто что подготовил, и только выход на сцену леди Смоллвуд заставил всех притихнуть. — Добрый вечер, дорогие студенты, — с лёгкой улыбкой сказала директриса. — Я рада видеть вас всех такими счастливыми сегодня. Это полугодие выдалось непростым… Не так уж много людей слушало речь главы школы. В конце концов, она говорила это каждый год, а потому уже спустя полминуты студенты вновь стали шептаться, не обращая внимания на торжественную речь. — А теперь давайте поприветствуем на сцене хор Хогвартса! — Директриса с аплодисментами спустилась со сцены, уступая её школьному кружку. — Удачи! — шепнули ребята Стефану, и тот поднялся на сцену, вставая на своё место чуть левее середины. Студенты встали в три ровных ряда, и заиграла знакомая всем мелодия. Как по команде, абсолютно синхронно, лучшие голоса Хогвартса начали свою рождественскую песню, слова которой знали почти все. Некоторые студенты стали тихонечко подпевать из зала, кто-то просто приоткрывал рот, беззвучно повторяя слова, свет в зрительном зале потух, оставляя в ярком свете только выступающих. Кто-то из Пуффендуя поднял в воздух волшебную палочку, зажигая на её кончике огонёк, и вскоре почти весь зал поднялся, создавая в темноте удивительный рисунок покачивающихся звёздочек. God rest ye merry gentlemen (Храни вас Боже, господа) Let nothing you dismay (Избавь от всех тревог) Remember Christ our Savior (Помните — наш спаситель Христос) Was born on Christmas Day (Был рождён в Рождественскую ночь) Когда песня закончилась, выступающие поклонились, и зрители бурно зааплодировали. Выступление было действительно прекрасным — хор не один месяц репетировал эту песню, чтобы в решающий день никто не сфальшивил. Если бы ещё они не пели каждый год одно и тоже, было бы совсем здорово. — Теперь перейдём к выступлениям факультетов, — торжественно объявила директриса, вновь выходя на середину освободившейся сцены. — Есть ли желающие начать? Гэбриэл уже потянул руку, но Луиза одним резким движением вернула её на место, угрожающе качая головой. — Мы можем, — раздался робкий голос со стороны Пуффендуя, и леди Смоллвуд пригласила жёлтый факультет на сцену. Парни вытащили на сцену стул, и на него села Клара, закидывая одни ногу на другу и устраивая на коленях гитару, а остальные выступающие расселись вокруг неё, поглядывая то на музыкантку, то на зрительный зал. Пуффендуйцы, такие добрые и честные, сделали очень незатейливое, но оттого замечательно выступление, душевное, по атмосфере очень напоминавшее Джону недавний вечер в баре «Три метлы». Не все выступающие пели, как хор, но их естественные, мягкие голоса были приятны слуху, а довольные улыбки заражали своим спокойствием. Песня была знакома многим, и потому в зале студенты вновь поднялись со своих мест, поднимая светящиеся волшебные палочки в воздух. — И зачем мы только парились, если можно было так сделать? — пожала плечами Сара. — Чтобы произвести фурор! — подмигнул ей Гэбриэл, а Луиза только взволнованно вздохнула. Следующим на сцену поднялись три когтевранца — две девушки и парень — и, повинуясь взмаху волшебной палочки профессора Норбери, на сцене появился прекрасный белый рояль, за который села когтевранка. На несколько секунд в зале воцарилась тишина, и девушка, элегантно подняв руки над клавишами, начала играть, в то время как её друзья встали у края сцены, собираясь петь. Выступающие явно знали своё дело, пианистка быстро нажимала клавиши, создавая прекрасную и слегка грустную мелодию, а певцы поражали всех своими голосами. Их академический вокал не вставал ни в какое сравнение с простой песней Пуффендуйцев, но Джону показалось, что они выглядят какими-то несчастными во время выступления. Он хотел спросить у Шерлока, не заметил ли тот то же самое, и обернулся, выискивая среди толпы студентов тёмные кудри когтевранца. Шерлок стоял у самых дверей, скрестив руки на груди и облокотившись на стену, а ему на ухо что-то говорил Майкрофт, из-за чего лицо младшего Холмса искривлялось в недовольной гримасе. Выступление подошло к концу, и Джон вместе с друзьями поднялся, чтобы поаплодировать несчастным артистам. — Кто же будет выступать следующим? — спросила директриса, переводя взгляд с одного конца зала на другой — Гриффиндор и Слизерин, естественно, сели подальше друг от друга. — Пусть красные пойдут, — крикнул кто-то из слизеринцев. — У нас ещё один человек не подошёл! Мы не можем без него выступать! — поднялась со своего места Луиза. — Тогда я попрошу на сцену Слизерин, — кивнула директриса, и со стороны зелёного факультета раздался недовольный вой. На сцену вышел всего один человек — Алекс. Он излишне пафосным движением поправил свою светлую чёлку и кивнул преподавателям, чтобы те включили музыку. Наверняка многие в зале ожидали, что это выступление будет похоже на предыдущее, вот только Алекс никогда не умел петь, да и не собирался. Он решил зачитать рэп. Не все любят подобный жанр музыки, но нельзя было не признать, что слизеринец справляется более чем хорошо. Он явно получал удовольствие от пребывания в центре внимания, активно жестикулировал, чётко произносил текст, да и музыка на заднем плане имела чёткий ритм, заставляя слушателей покачивать головой в такт. Единственным минусом этого выступления был текст, не совсем подходящий для праздника, но зато ребята налюбовались выражениями лиц преподавателей, непонимающих современные музыкальные тенденции. — Это было очень… необычно, — поблагодарила Алекса леди Смоллвуд, всё ещё не отошедшая от шока после выступления. — Что ж, у нас остаётся последний номер от Гриффиндора. Прошу. — Она пригласила факультет на сцену, и ребята с энтузиазмом вышли под яркие огни, сопровождаемые добрым смехом остальных факультетов — всё-таки их картонные костюмы выглядели до ужаса нелепо и забавно. Единственным выбивавшимся из общей гаммы персонажем оказался Стефан, укутанный по самую макушку в чёрный балдахин. Заиграла задорная мелодия, и на сцене началось движение. Гриффиндорцы не просто пели, они разыгрывали целое представление, до того дурацкое, что смех в зале не прекращался ни на секунду. И пусть они запинались, пусть с Гэбриэла чуть не свалилась его идиотская шапка, пусть Сара запнулась на высоких каблуках, они все просто кайфовали, наслаждаясь каждой секундой выступления. У них был принцесса, которую заперли в замке; был дракон, охранявший её; был шут, который случайно спас принцессу, и был принц, который забрал её себе. В какой-то момент зрителям даже стало жалко бедного шута, оставшегося ни с чем, но долго грустить ему не дали. Навстречу ему вышла старуха — которую, к удивлению Уотсона, играл Стефан — и шут, врезавшись в неё, рассыпал фрукты из её корзинки. Он запаниковал, поднял всё, отдал старухе, а та, поблагодарив его, скинула с себя балдахин и оказалась самой настоящей принцессой. Гэбриэл поднял Стефана на руки и стал кружить по сцене, пока остальные допевали последний куплет. You and I are gonna live forever! (Ты и я — мы будем жить вечно!) Песня закончилась, Стефана, наконец, поставили на землю, и гриффиндорцы, взявшись за руки, поклонились, пока зал взрывался аплодисментами. Это было неидеальное выступление с технической точки зрения, но оно было бесподобным по настроению, и, если бы это был конкурс, приз зрительских симпатий определённо достался бы Гриффиндору. Леди Смоллвуд решила подвести итог небольшого концерта, но никто её уже не слушал — все были заняты обсуждением прошедших выступлений, и потому в зале стоял беспросветный шум, не стихающий до самой ночи. Из-под потолка стала разноситься громкая ритмичная музыка, и весь зал заполнился танцующими студентами. Гриффиндорцы, сняв костюмы, ворвались в центр извивающейся толпы, только Джон, наоборот, отошёл к стене и сел на пустую лавочку, наблюдая за друзьями со смесью веселья и испанского стыда. — Если это именно то, что они назвали «танцами», то я разочарован, — вздохнул Шерлок, присаживаясь рядом. — А ты чего ожидал? Балет? — усмехнулся Уотсон. — Балет — это красиво. — Ты занимался балетом? — полушутливо спросил Джон и, увидев серьёзное выражение лица соседа, охнул. — Ты занимался балетом. — Мамуля отправила в детстве. — И тебе нравилось? — Гриффиндорец развернул к нему корпус, смотря одновременно весело и удивлённо. — Мне никогда не нравилось делать комбинации, которые давали преподаватели, — пожал плечами Шерлок. — Но я любил придумывать что-то самостоятельно. У меня в чертогах до сих пор лежит продуманный номер на целую труппу под одну из первых написанных мной композиций. — Господи, да есть в этом мире хоть что-то, что ты не умеешь? — рассмеялся Джон, и Шерлок чуть усмехнулся в ответ. — Нет, ну серьёзно? — Не могу ничего такого придумать. — Простите? — К ним подошёл невысокий тощий парень в белом свитере и намотанном на шею сине-серебряном шарфе. Ребята сразу узнали его — второй заложник, которого они спасли, раскрыв дело о загадочном исчезновении профессора Монкфорда и пустой машине в лесу. — Я… я хотел просто… Ну… возьмите, пожалуйста. Парень протянул им две одинаковые по размеру коробочки, но одна была оранжевого цвета, а другая — фиолетового. — Это вам как благодарность, — смущённо сказал когтевранец, сминая пальцы, когда ребята приняли его подарки. — В общем, спасибо. И он скрылся в толпе быстрее, чем Джон и Шерлок успели ответить что-либо стоящее, только переглянулись и рассмеялись, с интересом смотря на неожиданные подарки. — Как думаешь, что там? — спросил Уотсон, потряхивая коробочкой рядом с ухом. — Шоколад, — без промедлений ответил Шерлок и стал распаковывать угощение. Как он и сказал — внутри были плотно сложены аккуратные кубики шоколада разной степени горькости и с разными начинками. — Как ты узнал? — удивился гриффиндорец, заглядывая в коробку соседа. — Брось, Джон, это была простая дедукция, — улыбнулся Холмс и в ответ на вопросительный взгляд Уотсона пояснил: — Запах. Джон рассмеялся, прикрыв лицо руками. Он-то ожидал каких-то невероятных выводов, а в итоге лишь в очередной раз убедился, что Шерлок был прав: он действительно идиот. Оторвав ладони от лица, он увидел, что когтевранец смотрит в противоположную сторону зала, где в углу переговаривались миссис Холмс и Майкрофт. — Мне нужно идти, — сказал Шерлок и поднялся, прежде позволив Уотсону легко коснуться его пальцев на прощание. Он теперь часто так делает: позволяет Джону делать что-то, что до этого ему было незнакомо, что-то новое и поначалу необычное. Легко коснуться, взять за руку, поцеловать — для Шерлока это что-то неизведанное, неизученное, и потому он отдаёт Джону возможность вести. Изучает, запоминает, наблюдает, но не делает ничего первым, только отвечает, стараясь повторить за своим «учителем». Если Уотсон поцелует его — он примет его мягкий и нежный поцелуй, если Уотсон приобнимет его за плечи — он ответит тем же, если Уотсон возьмёт его за руку — он сожмёт пальцы в ответ. Так хорошо, так правильно и комфортно. С каждым танцем толпа всё больше смешивалась, и студенты из разных факультетов стояли в одном вместе, подпрыгивая в ритм оглушительной музыки. Не весь Хогвартс собрался здесь: кто-то ушёл в комнаты, кто-то пошёл к столу за оставшимися сладостями, и несколько человек сидели на узких лавочках по краям зала, разговаривая друг с другом или молча наблюдая за бушующей толпой, что вмиг остановила своё беспорядочное движение, стоило только заиграть медленному танцу. Половина танцующих предсказуемо отошла к скамейкам, некоторые вообще вышли из зала, пока в центре начиналось неловкое копошение: кто-то приглашал, кто-то отказывался, кто-то соглашался. Несколько девочек объединились в небольшой кружок и качались под медленную музыку, известные парочки отошли поближе к сцене, а остальные ещё колебались, пригласить кого-нибудь или всё-таки отсидеться. Стефан долго собирался с духом, не решаясь подойти, и в итоге, когда он выдохнул и стал выискивать среди студентов Луизу, она уже танцевала с каким-то неизвестным парнем из Слизерина, и Бенбридж, расстроенный, вышел из зала, по пути врезавшись плечом в Гэбриэла, но не обратив на это никакого внимания. Джон проводил друга удивлённым взглядом — это не было похоже на обычное поведение Стефана, но тут к нему подошёл Майк, недовольно скрестивший руки на груди и переместивший на себя внимание Уотсона. — Не будешь приглашать Молли? — шутливо спросил Джон, и Стэмфорд опустился рядом с ним на скамейку, исподлобья смотря на танцующих вместе Молли и Грега. — Оу… — И чего он только к ней полез? — негодовал Майк, испепеляя пару взглядом. — На него вон, девчонка какая-то смотрит, танцевал бы с ней. — Можешь отомстить ему и потанцевать с ней, — улыбнулся Уотсон, не рассчитывая, что друг воспримет его слова всерьёз. — Точно! Я буду мстить! — уверенно сказал Майк, поднимаясь и поправляя одежду. — Смотри, Джонни, моя месть будет страшной. Уотсону оставалось только проводить его обалдевшим взглядом, удивляясь, насколько плохо тот понимает сарказм, хотя сам постоянно его использует. Недалеко от девушки, у самой стены, стоял Шерлок, сложив руки за спиной и свысока смотря на брата. Он отвернулся, пересекаясь взглядом с Джоном, и гриффиндорец, не успев даже обдумать то, что делает, кивнул головой в центр зала, как бы приглашая на танец, но Шерлок, бросив Майкрофту что-то напоследок, быстрым и уверенным шагом вышел из зала. Грустная песня о любви продолжалась, пары кружились в центре зала, к ним даже присоединилась пара учителей, а Джон так и стоял, уставившись на двери, за которыми скрылся Шерлок. Он же сказал, что любит танцевать, тогда почему он сейчас… Может, он просто не понял, что Джон имел в виду. Так лучше. Да. Правдоподобная версия. — Джонни! — Гэбриэл стукнул его по плечу, и Уотсон вздрогнул от неожиданности и боли. — Ты не видел Стефана? А то он куда-то смылся. — Он пошёл в комнату, наверное, — после небольшой паузы ответил Джон. — Странно, я думала, он захочет потанцевать, — задумалась Луиза, прикусывая нижнюю губу. — Так он и хотел, — хохотнул Майк, подходя к ним с крайне довольным выражением лица. — Тогда почему ушёл? — не поняла девушка. — Ну, однажды до тебя дойдёт, — хихикнул Гэбриэл, приобнимая подругу за плечи. — А пока пошли в башню. Будем вызволять принцессу! Так они дошли до гостиной Гриффиндора, и в первую очередь Джон заглянул в комнату, чтобы проверить, там ли Шерлок, но комната была пуста. Только клетка с совой почему-то опять стояла у кровати когтевранца. — Что, дружка потерял? — поддразнил его Гэбриэл. — Я не его дружок, — огрызнулся Джон, усаживаясь в кресло. — А вот ты своего дружка нашёл? — Один момент, — крикнул Гэбриэл и скрылся на лестнице, ведущей в комнаты мальчиков, но уже через пару секунд вернулся — Стефан как раз спускался ему навстречу. — Я вспомнил, что хотел отправить письмо, вот и ушёл, — сказал тот, поднимая белый конверт. — Опять мою сову будешь мучать? — приподнял брови Гэбриэл. — А ты и не против. — Пфф, — усмехнулся он. — В следующем году просто бесплатно никому не дам письма отправлять. — Даже во имя любви? — усмехнулся Стефан, вспоминая, как Майк отправлял любовную записку посреди ночи. — Да кто я такой, чтобы препятствовать такому прекрасному чувству! — наигранно оскорбился Гэбриэл, возвращаясь на лестницу. — Я возьму твою гитару! — С каких пор это считается за «попросить разрешения»? — спросил четверокурсник у друзей, и ребята пожали плечами. — А то ты первый год его знаешь, — улыбнулась Луиза, и Стефан ответил ей смущённой улыбкой. — Не поздновато письмо-то отправляешь? — спросил Майк, устраиваясь рядом с девочками. — Да я… — задумался Стефан, потряхивая конвертом. — Ну ладно, из дома отправлю, — решил он и уселся на оставшееся кресло, как раз когда в гостиную одновременно с разных сторон вошли Шерлок, закрывший дверь в комнату старосты небрежным жестом, и Гэбриэл с гитарой. — Эй, Холмс, — крикнул последний, — не присоединишься? — К чему? — осторожно уточнил когтевранец, останавливаясь у кресла Джона. — Да мы просто сидим, болтаем, — пожал плечами Майк. — Как обычно. — Вчера вы делали то же самое. — Не переживай, это можно делать без ограничений, — рассмеялся Стефан, забирая у Гэбриэла гитару. — Ой, а сыграй что-нибудь рождественское! — сразу попросила Сара, в нетерпении хлопая по коленям. — Рождественское… — протянул Бенбридж, задумчиво проводя по струнам. — Я знаю одну песню, но она слишком сложная я не могу её до конца сыграть. — Он зажал первый аккорд, и стоило ему только задеть струны, Шерлок узнал мелодию: — «Merry Christmas», — сказал он, кивая самому себе. — Она достаточно простая. — Ты можешь её сыграть? — удивился четверокурсник, снимая руку с грифа. — Не на гитаре. — Ха, ну так на фортепьяно её каждый дурак сыграет. — А на скрипке? — самодовольно спросил Джон, не без удовольствия наблюдая за сменой эмоций на лице Стефана. — Ты на скрипке играешь? — шокировано спросил Майк у когтевранца. — Да ну нет… — Да, — ответил Шерлок, не совсем поняв смысл последних слов гриффиндорца. — А у тебя есть с собой скрипка? — заинтересованно спросил Стефан, с восхищением смотря на Холмса, и тот кивнул. — О, а можешь сыграть? Шерлок, немало удивившись подобной просьбе, посмотрел на Джона, и тот ответил ему яркой улыбкой, не в силах дождаться услышать игру соседа. — Могу. — А сыграешь? — шутливо спросил Гэбриэл, находя подобные односложные ответы уморительными. — Да, сыграй, пожалуйста! — попросила Луиза, чьи глаза заблестели при упоминании подобного инструмента. Ещё раз переглянувшись с Джоном, Шерлок пошёл в их комнату, и взгляды остальных тут же метнулись к Уотсону. — Так вы всё-таки вместе живёте? — И давно это он у тебя в комнате тусуется? — Поэтому ты и не переезжаешь к нам, да? — Так вы встречаетесь? — Да нет! Нет! Нет! Нет! — закричал Джон, мотая головой. — Он переехал сюда, потому что не мог ужиться со своими соседями, вот и всё! — И жили они долго и счастливо, — рассмеялся Майк. — Ну всё-всё, не смущайте мальчиков, — мягко улыбнулась Луиза. — Да мы же просто живём вместе, — вздохнул Джон, полуулыбаясь-полузлясь. — А как ещё такие истории начинаются? — пожал плечами Стефан. Шерлок вышел из комнаты, и все замолчали, уставившись на скрипку и смычок в его руках. Он остановился перед гриффиндорцами, изящным движением положил хрупкий инструмент на плечо, взмахнул изогнутым смычком — и музыка началась. Ре-соль-соль-ля-соль-фа диез-ми-до. Он играл с закрытыми глазами, что вызывало безусловное восхищение у гриффиндорцев, но только Джон на секунду нахмурился, понимая, почему Шерлок не смотрит на смычок — чёрные кляксы всё ещё оставались на кончиках его пальцев, напоминая когтевранцу о его недальновидности и глупости. Знакомая всем мелодия в скрипичном исполнении получалась такой нежной и чарующей, что ребята невольно улыбались, слушая безупречное исполнение когтевранца. Да и самому Шерлоку игра была в удовольствие: он всегда чувствовал себя не на своём месте рядом с гриффиндорцами, они не были друзьями, и их отношения с трудом можно было назвать хотя бы хорошими — он до сих пор помнил угрозу Гэбриэла и осуждающий взгляд Майка — но, играя на любимом инструменте, он мог немного расслабиться. Ноты совсем несложные, повторяющиеся, и он закрыл глаза, растворяясь в излюбленном с детства занятии. Когда он закончил и опустил смычок, на несколько секунд воцарилась тишина, после которой гриффиндорцы дружно зааплодировали. — Браво! — крикнул Стефан. — Шерлок, это было великолепно! — улыбнулся музыканту Джон. — Ну всё, моё настроение уже не может стать более рождественским, — рассмеялся Майк. — Ю-ху! — В гостиную с подносом в руках вошла миссис Хадсон, и гриффиндорцы повернулись к ней с широкими улыбками. — Я не стала прерывать тебя дорогой, ты играешь просто волшебно! — А вы просто волшебно печёте, — сказал Гэбриэл, подходя к деканше и с любопытством осматривая салфетку, под которой, судя по запаху, пряталось нечто вкусное. — В моей готовке нет ничего волшебного, это же маггловские рецепты, — пожала плечами миссис Хадсон. — Угощайтесь, пока не остыло, но не забудьте оставить остальным. — Она поставила поднос на небольшой столик и отошла немного в сторону, чтобы подлетевшие к угощению студенты её не сбили. — Спасибо, миссис Хадсон, вы лучшая, — улыбнулся преподавательнице Джон, захватывая две пряные булочки — для себя и для Шерлока, что уже успел скрыться в комнате. В гостиной с каждой секундой становилось всё больше народа: запах свежей выпечки миссис Хадсон разлетелся по комнатам, выманивая студентов, так что Уотсон, не попрощавшись с друзьями, тихо ушёл в свою комнату, на ходу откусывая половину лакомства. — Держи, я и тебе захватил, — сказал он Шерлоку, протягивая ему булочку. Холмс, вновь натянув перчатки на руки, как раз убрал скрипку и смычок в футляр и засунул его на шкаф. — Миссис Хадсон вас слишком балует, — недовольно протянул он, но за угощение принялся с неожиданным энтузиазмом. — Сегодня Рождество! — улыбнулся Джон. — Точнее, сегодня мы отмечаем грядущее Рождество. — Пустая трата времени, — пожал плечами когтевранец, облизывая губы, на которых осталась карамель. — Ты не любишь Рождество? — Никто не любит Рождество. — Все любят Рождество! — крикнул Уотсон и засунул в рот последний кусок. — Бог — это нелепый вымысел неадекватных людей, возлагающих всю ответственность на невидимого волшебного друга, — протараторил Шерлок, дожевав угощение. — Мм, — протянул Джон, вставая почти вплотную к соседу. — Долго репетировал? — Что? — не понял его когтевранец. Уотсон только рассмеялся и приподнялся на носках, чтобы дотянуться до лица Шерлока. Такой прекрасный день не может закончиться как обычно, верно? Одну руку он положил на острую скулу когтевранца, а вторую — на его шею, склоняя к себе, и Холмс подался ему навстречу, по привычке закрывая глаза. Лёгкое прикосновение — он знает это. Дотронуться губами до его губ и замереть на пару мгновений — так обычно делает Джон, так правильно. Но в этот раз Шерлок задержал дыхание, когда Уотсон осторожно приоткрыл рот, успокаивающе проводя кончиками пальцев по его шее. Он этого движения по позвоночнику пробежал лёгкий холодок, и когтевранец повторил за соседом, чуть склоняя голову набок. Сквозь поцелуй он почувствовал, как Джон улыбнулся, и через мгновение по его губе прошёлся язык Уотсона. Они отстранились друг от друга и соприкоснулись лбами, чрезмерно волнуясь. Странное чувство неловкости и правильности наполняло их, и стоило Джону вновь приподнять голову, чтобы дотянуться до губ Шерлока, тот и сам потянулся к нему, положив одну руку ему на талию, прижимая ближе, а другой нежно коснувшись щеки. Впервые они целовались так долго, но ни одному не хотелось останавливаться. Джон осторожно, словно спрашивая разрешение, провёл языком по нижней губе Шерлока, наслаждаясь лёгким привкусом выпечки, и когтевранец ответил ему таким же движением, впуская в свой рот. От первого соприкосновения языков по позвоночнику пробежала дрожь, и Уотсон тихо выдохнул, радуясь долгожданному моменту. — С Рождеством, — прошептал Джон, когда они отстранились. — Не порть момент, — ответил ему Шерлок, и Уотсон рассмеялся.